Десять лет назад

      Вот и все. Вот как Она приходит на самом деле.
Не было ни капли страха, лишь одно звериное упорство, инстинктивное желание вырваться из цепких объятий. Вырваться на поверхность, сбросить со своих плеч, шеи и головы паникующего собрата по несчастью. Сбросить его с себя, пусть погибает, спастись самому. Но это было не так просто.

    Не было даже желания. Было тупое, упрямое противостояние. Противостояние жизни и смерти. Противостояние человека - водной стихии.

  Как только мне неимоверными усилиями удавалось вырваться на поверхность и сделать спасительный глоток воздуха, резкий толчок товарища, локти которого упирались мне в ключицу, кисть левой руки сдавливала мою шею, а правая держала за волосы, погружал нас обоих  полностью в воду.

Я уже давно не контролировал ситуацию. Я не мог его бросить. Не мог бросить уже не по той причине, по которой ринулся к нему несколько мгновений назад, когда несколько взмахов рук отделяли меня от вечности. Он карабкался по мне вверх снова и снова, словно по сложенным один на другой рядам поленьев, рассыпающихся под ногами, и снова и снова скатывался вниз.
Из-под воды я видел, как он пытается уцепиться рукой за воздух, видел искаженное ужасом лицо, неестественно вытянутые вперед губы. Он проваливался вниз, цеплялся обеими руками за мою шею, коленями упирался в мой живот.

Все реже и реже мне удавалось вырваться на поверхность. Силы покидали меня. Мы пропадали.

Перед глазами пронеслась жизнь. Все восемнадцать нелепых лет в один миг предстали перед глазами. Я уже не мог выбраться за глотком воздуха и упрямо крепился не сделать вдох под водой, но….


Резкой болью взорвалось что-то в груди, в глазах поплыло. Тело и сознание наполнились тяжелым безучастием…

    Мгла. Беспросветная черная мгла. Чернее безлунной ночи. Чернее самой темной комнаты, в которую со времен Сотворения мира ни разу не проникал лучик света.

Глухую тишину сменяет гулкий шум, доносящийся издалека. Хотя неясно. В этой тьме нет ощущения пространства.
 
   Где я?

И что есть далеко, оно же близко?..

  Где я?

 Шум нарастает, приближается. И вот уже ясен звон металла, все более резкий, звонкий, словно бьют молотом по наковальне. Я чувствую запах железа, вижу искры. Искры сменяет пятно света. Оно разрастается, образуя воронку с безумно ослепительным ярким центром и каймой вокруг него, распадающейся на семь цветов радуги.

Воронка засасывает меня. Я понимаю: это тоннель. Мной овладевает странное, неведанное доселе чувство. Свет завораживает и восхищает меня, но в то же  время я противлюсь Ему, сопротивляюсь тянущей меня  Силе. Слышу голоса: десятки, сотни, а может, тысячи голосов, зовущих меня по имени. Они так похожи, говорящие в унисон: «Не надо, не противься. Иди к нам. Иди, не бойся…»

   Но я не хочу. Не хочу идти. Но Свет все ярче, голоса громче. Меня тянет все сильнее, и я не могу уже сопротивляться.

  Я успокаиваюсь, подчиняюсь Неведомой Силе, несущей с огромной скоростью меня на Свет.

   И вдруг… я слышу голос… один, единственный, не похожий на остальные. Неповторимый, звонкий ласковый голос: «Папа, я люблю тебя». И… все смолкает. Тоннель удаляется, тускнеет, умаляется в точку, исчезает вовсе. Искры, запах и звон железа. Тишина. Тьма…

   Резкая боль в груди. Открываю глаза. В глазах рябит. Тошнота. Какие-то люди. Краем глаз вижу друга, склонившегося на четвереньках у прибрежной растительности. Его рвет. Пытаюсь подняться. Не могу. Закрываю глаза.

     С тех пор прошло чуть более десяти лет. Время от времени, устав от суеты и бытовых трудностей, думаю о случившемся. Вспоминаю мглу, звон металла, тоннель, голоса. Все это так странно, удивительно. Конечно, я понимаю, осознаю что это было. Что происходило со мной. Было на самом деле.

   Но самое удивительное и непонятное – это голос. Звонкий, неповторимый, милый ласковый голос: «Папа, я люблю тебя».

    Когда это случилось, мне было восемнадцать лет. Ни о каком ребенке я тогда думать не мог, не мог предположить, представить себя отцом. Спустя семь лет у меня появилась крошечная маленькая девочка, моя дочурка.

Как таковой семьи у меня нет. С матерью девочки мы расстались через три года после рождения ребенка. Девочка осталась с матерью. С дочкой я вижусь раза два в месяц, забираю к себе на выходные. Иногда становится совсем тоскливо, и тогда я набираю телефонный номер. Трубку берет мать, затем передает ребенку.

Сегодня я позвонил в очередной раз. Я всегда спрашиваю, как у нее дела, что она кушала, как себя вела, с кем играла. Девочка обыкновенно отвечает: «Хорошо дела, кушала супчик с курочкой, вела себя хорошо, с котом играла…»

   А сегодня она мне сказала: «Папа, я люблю тебя».