Было это летом

Было это летом. Несколько лет назад. С тяжелым сердцем и мрачными мыслями поздним вечером вышел я на берег озера. Что-то в моей жизни складывалось не так, и не было моему горю ни конца, ни края.

  Солнце уже садилось за горизонт, и из-за за черной полоски деревьев на том берегу виднелась только половинка огненного диска. Впрочем, зарево, излучаемое светилом, по контрасту с иссиня-черным небом на востоке и юге пылало безумными красками погребального костра, возбуждая во мне все большую и большую тягу к саморазрушению. На фоне заката чернел силуэт церкви. Над озером стояла мертвая тишина. Гладь воды была идеальна, как зеркало. Она отражала буйство закатного огня, по ней стелились серебряные дорожки, отбрасываемые фонарями, стоящими вдоль дороги уходящей на юг. Было очень красиво.

  Заходящее солнце манило меня к себе. Я разделся и зашел в воду. Вода оказалась очень теплой. Она ласкала мои колени, живот, плечи. Я поплыл, будоража сполохи пламени перед глазами. Я плыл прямо за уходящим солнцем.  Мне становилось легко и спокойно, и казалось, оно не скроется от меня за горизонт, а вода будет бесконечна… и я буду счастлив.
 
Но солнце покинуло меня, затеряв уголек былого кострища меж маковок церкви. Вскоре он потух. Некоторое время над дальним лесом  еще оставалась бледно-розовая полоса, но и она исчезла. Над местом былого пожарища повис серый сумрак. Сполохи исчезли, их место заняли серые блики, лишь фонари светили ярче прежнего, ярче прежнего змеились их дорожки, но они не могли заменить мне солнце.


 Обернувшись, я попытался разглядеть покинутый мной берег. Гладь воды передо мной, полоска берега и кроны деревьев, росших в изобилии у воды, - все сливалось в единую неразделимую беспросветную черную мглу. И лишь над кронами деревьев мерцало звездами темно-синее небо.Стало немного не посебе. Пришлось сделать усилие над собой, чтобы  плыть обратно. Тут же закралась в голову мысль, что я устану, не доплыв до берега. Озеро было достаточно велико, и в погоне за солнцем я не думал о расстоянии, не думал о пути назад. Вспомнив об усталости, тут же ощутил ее. Руки и ноги стали каменеть, дыхание участилось. Вместо того, чтобы лечь на воду и отдохнуть, я, как умалишенный, ускорил темп. Хотелось поскорее ощутить дно под ногами. Ко всему тому я по-прежнему не мог из-за темноты различить спасительную  линию берега, и лишь кроны деревьев немного поднялись над водой.

  Незадолго до того как моя нога коснулась песчаного дна, я был на последнем издыхании. Минутой раньше я просто боролся  за свою жизнь, а теперь переводил дыхание и получал неимоверное удовольствие, ощущая твердую почву под ногами.
 Берег уже не казался таким мрачным. Не вытираясь, натянул на мокрое тело одежду. Мне хотелось домой.
 
Вернувшись к себе, пошел сразу на кухню. Осветившая желтым светом засаленные обои и старую мебель лампочка тотчас же притянула к себе мотыльков. Одно насекомое подлетело слишком близко и, столкнувшись с электрическим светилом, шлепнулось на уже полыхавшую зеленым пламенем конфорку, обернулось  красным угольком.

   Горячий чай согревал немного озябшее тело, распространяя по кухне аромат черносмородинного листа. Утренняя яичница была поглощена в холодном виде. Утолив голод, я ощутил неимоверную усталость. На душе было уже спокойно, легко. Захотелось резко спать. Некоторое время стоял, рассматривая  отражение своего лица в растрескавшемся мелкой паутинкой серебряном зеркале дверцы старого буфета.
Махнул рукой и пошел спать.