Журавли известные, малоизвестные и запретные
1)В 50-х годах нашего века можно было на "толкучке" из- под полы купить самодельную "патефонную пластинку на рёбрах"(записанную "умельцами" на рентгеноплёнке)
запретного певца Петра Лещенко, арестованного в освобождённой Румынии в 1944г и то ли
расстрелянного, то ли сгинувшего в испрв.- труд. лагерях(историю жизни и творчества, а
так же его юной красавицы-жены см. в интернете).
Сквозь хрипы "рёбер" с трудом пробивался чарующий голос певца под красивую музыку, наполненную печалью ностальгии по утраченной родине.
Здесь под небом чужим я как гость нежеланный
Слышу крик журавлей, улетающих вдаль.
Сердце бьется сильней, слышу крик каравана
И в родные края провожаю их я.
Вот все ближе они, и все громче рыданье,
Будто скорбную весть мне они принесли.
Из какого же вы недалекого края
Прилетели сюда на ночлег, журавли?
Холод, дождь и туман, непогода и слякоть,
Вид угрюмых людей и угрюмой земли,
Ах, как больно в груди, как мне хочется плакать!
Перестаньте рыдать надо мной, журавли.
Пронесутся они мимо скорбных распятий,
Мимо древних церквей и больших городов.
А вернутся они, им раскроют объятья
Дорогая земля и отчизна моя.
А вернутся они, им раскроют объятья
Дорогая земля и отчизна моя.
Это, так сказать, "классический вариант".
Было ещё с дюжину народных переработок- лагерных, тюремных, строителей каналов и др.
"Великих строек коммунизма"
В основе народной песни было стих-ие(1871г, Германия) А.Жемчужникова(1821-1908), участник создания образа Коьмы Пруткова.
Осенние журавли
Сквозь вечерний туман мне, под небом стемневшим,
Слышен крик журавлей всё ясней и ясней…
Сердце к ним понеслось, издалёка летевшим,
Из холодной страны, с обнаженных степей.
Вот уж близко летят и, всё громче рыдая,
Словно скорбную весть мне они принесли…
Из какого же вы неприветного края
Прилетели сюда на ночлег, журавли?..
Я ту знаю страну, где уж солнце без силы,
Где уж савана ждет, холодея, земля
И где в голых лесах воет ветер унылый, -
То родимый мой край, то отчизна моя.
Сумрак, бедность, тоска, непогода и слякоть,
Вид угрюмый людей, вид печальный земли…
О, как больно душе, как мне хочется плакать!
Перестаньте рыдать надо мной, журавли!..
2) На тему "Журавли" был стихи и народные песни ещё многих других неизвестных авторов
(см. интернет)
3)Когда-то в ж-ле "Роман- Газета" прочёл один из первых переводов "Журавлей" Р.Гамзатова.
Там говорилось о местных джигитах, погибших на войне.
История создания песни подробно освещена в интернете.
Потрясение вызвало её предсмертное исполнение Марком Бернесом(видящего, буквально, этот
"промежуток малый")- Начавшего творчество бессмертной "Тёмная ночь" и закончившего
жизнь этой великой песней.
Преклоняясь перед талантом автора, я годами пытался найти что- либо близкое по силе воздействия в его поэзии по подстрочным переводам с аварского на русский или хотя бы
единственную поэтическую строку на русском, который он, безусловно, знал.
В интернете можно найти ВСЁ, кроме того, что хотелось бы.
Единственное, что мне удалось найти по теме подстрочного перевода с аварского, это
небольшое замечание Вл.Микушевича(автора- переводчика зарубежных поэтов на русский язык)-
"Я, например, узнал, что аварская поэзия в принципе не рифмованная и что рифмование
переводчика с аварского может быть талантливым произведением переводчика".
Быть может, со временем, будет доступен подстрочный перевод "Журавлей"(если они такое
название имели и в первоначальном, авторском, звучании) с аварского на русский и можно
будет судить об идентичности и глубине первоисточника.
У песни есть композитор- Яков Френкель, на стихи Расула Гамзатова, переводчик Наум Греб-
нёв, знаменитые исполнители- Марк Бернес, Дмитрий Хворостовский, Иосиф Кобзон и мн. др.-е
Речь не идёт о какой- либо ревизии- песня народная(в редактировании участвовали и Бернес,
и Фрадкин, учитывались и другие переводы этого произведения- всё согласовывалось с
автором) и даже международная. Понятно, что различен язык, менталитет. И хотя не
литературовед, но хотелось прочесть первоисточники и знаменитых акынов(когда-то в школе учили "песня моя, ты лети по аулам, слушайте, степи, акына Джамбула)и представителей
других народов почившего СССР.
Эту песню можно прослушать в интернете в исполнении указанных певцов
P.S. 2.6.10
В 3-x томнике собраний Р.Гамзатова (М. 1993. т1. стр.208. "Журавли")- пред-последняя редакция гениального перевода с аварского Н Гребнёва)
М.Бернес из 6 четверо- стиший выбросил 2(3-е и 4-е по порядку)-
"Сегодня предвечернею порою
я вижу, как в тумане журавли
летят своим определённым строем,
как по земле людьми они брели
Они летят, свершают путь свой длинный
и выкликают чьи- то имена.
Не потому ли с кличем журавлином
от века речь аварская сходна?
И была переработана "местная" строфа в 5-м(ставшим теперь 3-м куплете):
Летит, летит по небу клин усталый
МОИ ДРУЗЬЯ БЫЛЫЕ И РОДНЯ.
И в их строю есть промежуток малый-
быть может, это место для меня!
и изменил " на языке аварском окликая" на "из-под небес, по- птичьи окликая"
После трудов переводчика, композитора и исполнителя родилась ГЕНИАЛЬНАЯ и ВСЕМИРНО
известная песня.
С каждым днем песня «Журавли» становилась все популярней. Но это почему-то не понравилось коммунистам-атеистам, которые засыпали политбюро ЦК КПСС письмами, требуя запретить ее исполнение, мотивируя это тем, что люди исполняют ее как молитву в церквях, мечетях. Члены политбюро передали этот вопрос на рассмотрение самого Генерального секретаря Л. Брежнева. Тот на «деле» о песне «Журавли» в присущем ему стиле написал: «Исполнять можно, но не часто»…
26.5.13
Попалась книга "Расул Хшамзатов" 1976г- "Тиаса Рищарал Кучидул"(избранные стихотворения)
и снова заглянул в интернет.
...................................................
Обсуждение песни
...................................................
.....................................................
.......................................................
Журавли
Автор: Эльмира 25.02.10 22:30
Я не согласна с тем, что это стихотворение переводчика Гребнева (интонация и все такое прочее). Это на 100 % стихи Расула Гамзатова. Да очень хороший, очень точный перевод. Но когда читаешь стихи на аварском языке, эмоции еще больше переполняют душу.
Вот буквальный перевод первого куплета.
"Дида ккола,рагъда,камурал васал - Мне кажется,что погибшие на войне солдаты
Кирго рукъун гьечIин, къанабакь лъечIин.- Нигде не похоронены,
Доба борхалъуда хъахIил зобазда - А высоко в синем небе
ХъахIал къункърабазде сверун ратилин - превратились в белых журавлей."
Думаю, что смысл стихотворения на аврском и русском языке полностью совпадает.
(трудно судить об объективности патриота родного аварского, хотя бы потому, что во всех
первых изданиях речь шла о "джигитах", а окончательный вариант- "а превратились в
белых журавлей"- слишком литературен, чтобы соответствовать аварской прозе-в гортанной
речи в основном согласные и отсутствует рифма...)
Журавли...Спасибо, Эльмира...
Автор: Mike 23.07.10 10:47 Сообщить модератору
... Что может быть достовернее, чем подстрочник, от человека , владеющего языком оригинала?... Не берусь судить о достоверности застольно-переделкинского высказывания переводчика Гребнева, приведенного здесь "Толяном из П "… Хорошо бы , Эльмира, перевести с аджарского и остальную часть стиха Гамзатова…
Журавли на аварском
Автор: Эльмира 1 16.09.10 16:07 Сообщить модератору
Вот буквальный перевод с аварского (не с аджарского) остальной части стихотворения Гамзатова. Надо признать огромный талант Гребнева - это прекрасный перевод, в котором он так красиво и правильно передал смысл стиха на нашем языке. Ведь без этого весь мир не узнал бы и не полюбил бы «Журавли» Гамзатова. И я не верю, что Гребнев мог сказать, что это его стихи.
"Гьел иххаз хаселаз халатал саназ – Они вёснами, зимами, длинными годами,
Нилъее салам кьун роржунел руго. – Летают, приветствуя нас,
Гьелъин нилъ пашманго, бутIрулги рорхун, - Поэтому мы печально, подняв головы,
Ралагьулел зодихъ щибаб нухалда." – Смотрим на небо в каждый раз.
«Они до сей поры с времен тех дальних
Летят и подают нам голоса.
Не потому ль так часто и печально
Мы замолкаем, глядя в небеса?»
"Боржун унеб буго къункърабазул тIел, - Улетает журавлиная стая,
Къукъа буго чIварал гьудулзабазул. – Группа убитых друзей.
Гьезул тIелалда гъоркь цо бакI бихьула — В их стае вижу одно место,
Дун вачIине гьаниб къачараб гурищ?" – Не подготовленное ли для меня?
«Летит, летит по небу клин усталый —
Летит в тумане на исходе дня,
И в том строю есть промежуток малый —
Быть может, это место для меня!»
"Къо щвела борхатаб хъахIилаб зодихъ–Наступит день, на высоком голубом небе
ХъахIаб къункъра лъугьун дунги паркъела. - Белым журавлем я промелькну.
Гьелъул гьаркьидалъул ракьалда тарал – Его голосом, оставшихся на земле
Киналго нуж, вацал, дица ахIила." – Всех вас, братья, я позову.
«Настанет день, и с журавлиной стаей
Я поплыву в такой же сизой мгле,
Из-под небес по-птичьи окликая
Всех вас, кого оставил на земле.»
(бесспорно- после приведенного подстрочника иным взглядом рассматриваешь строки самобытного аварского поэта, но всё же, при всём уважении- есть разница между намётками художника и произведением искусства)
Журавли известные, малоизвестные и запретные
© Copyright: Эдуард Кукуй, 2010
Свидетельство о публикации №210031701313
Свидетельство о публикации №210031701313
Рецензии
Здравствуйте, Эдуард!
На мой взгляд - рано или поздно, многие люди, серьёзно интересующиеся поэзией, сами для себя делают выбор между опциями:
1 «поэзия это что-то конкретное, определенное рамками, правилами, обязательными законами»
или
2 «поэзия это всё что угодно, бескрайнее поле для творчества, неопределённый искрящийся туман»
Я сторонник варианта №1 и поэтому ОТРИЦАЮ «белые стихи», верлибр как часть поэзии. Для меня в поэзии ОБЯЗАТЕЛЬНЫ рифма, ритм, смысл. Моё увлечение японскими жанрами хокку и танка не отменяет моего отношения к понятию ПОЭЗИЯ.
Мне очень, очень жаль носителей тех языков, у которых нет возможности рифмовать слова в силу лексики, грамматики языка. Поэтому, я как пишущий стихи тоже интересовался подстрочниками стихов НЕ НА РУССКОМ ЯЗЫКЕ. Там часто не хватает обязательных для меня компонент. Это не умаляет авторитета авторов некоторых произведений, их воздействия на некоторую аудиторию, но для меня часто талантливый перевод с выполнением вышеупомянутых правил является истинным бриллиантом по сравнению с алмазом-первоисточником.
Если будут интересны мои стихи вот их адрес www.stihi.ru/avtor/millionsl
Сергей Бажов 09.05.2015 23:22 • Заявить о нарушении
На мой взгляд - рано или поздно, многие люди, серьёзно интересующиеся поэзией, сами для себя делают выбор между опциями:
1 «поэзия это что-то конкретное, определенное рамками, правилами, обязательными законами»
или
2 «поэзия это всё что угодно, бескрайнее поле для творчества, неопределённый искрящийся туман»
Я сторонник варианта №1 и поэтому ОТРИЦАЮ «белые стихи», верлибр как часть поэзии. Для меня в поэзии ОБЯЗАТЕЛЬНЫ рифма, ритм, смысл. Моё увлечение японскими жанрами хокку и танка не отменяет моего отношения к понятию ПОЭЗИЯ.
Мне очень, очень жаль носителей тех языков, у которых нет возможности рифмовать слова в силу лексики, грамматики языка. Поэтому, я как пишущий стихи тоже интересовался подстрочниками стихов НЕ НА РУССКОМ ЯЗЫКЕ. Там часто не хватает обязательных для меня компонент. Это не умаляет авторитета авторов некоторых произведений, их воздействия на некоторую аудиторию, но для меня часто талантливый перевод с выполнением вышеупомянутых правил является истинным бриллиантом по сравнению с алмазом-первоисточником.
Если будут интересны мои стихи вот их адрес www.stihi.ru/avtor/millionsl
Сергей Бажов 09.05.2015 23:22 • Заявить о нарушении
в адресс зашёл- Ваших данных не нашёл- там сотни фамилий...
Эдуард Кукуй 10.05.2015 08:30 Заявить о нарушении
Эдуард Кукуй 10.05.2015 08:30 Заявить о нарушении
Здравствуйте, Эдуард! Эльмира перевела Журавли с аварского правильно, за исключением одного; в первой строчке стихотворения на аварском нет ни "джигитов", как у Гребнева, ни "солдат", как у Бернеса, а есть аварское слово "васал" (вас-сын), которые переводятся, как "сыновья". В советское время, в преддверии 25-летия окончания ВОВ, Гребнев перевел аварское слово "сыновья", сперва на "джигиты" (исторически на Кавказе: наездник, отличающийся отвагой, искусством управлять конем и владеть оружием), а Бернес, в переводе для песни, на "солдаты", хотя сам Расул, который потерял двух братьев на полях сражений ВОВ, согласился на это после упорных уговоров со стороны обоих. Тем самым они, сами не понимая того, посвятили эту песню солдатам Второй мировой войны, воевавшим против фашизма. Расул, позже писал и говорил, что его Журавли посвящаются всем погибшим за свое Отечество.
Омар Гаджиев 26.10.2015 00:31 Заявить о нарушении
Омар Гаджиев 26.10.2015 00:31 Заявить о нарушении
Зов белых журавлей.
Эта песня родилась у меня в 1965 году в городе Хиросиме. О трагедии этого города написано много, и я возложил венок своих горестных стихов у памятника жертвам большой беды века — написал поэму «Колокол Хиросимы», который ежедневно звонит о погибших, написал о рояле Хиросимы, чьи сгоревшие клавиши играли во мне музыку страшной трагедии, написал о хиросимских часах, которые навечно остановились августовским утром, в 8 часов 15 минут, сорок пятого года.
Но песня «Журавли» стоит особняком. Неожиданно для меня она стала больше, чем стихи, она стала жизненным явлением, если не событием, а в наши дни обретает новое звучание, значение и назначение.
Мы часто становимся приверженцами грандиозного и масштабного, призывного и лозунгового, одним словом, приверженцами восторгов, а не раздумий. Даже трагедию мы делаем оптимистичной, зовущей к «светлому» будущему.
Думаю, памятники, так же, как песни, так же, как праздники, должны не разъединять людей, а объединять. Такие памятники я видел во многих городах мира. Памятник безымянным матерям меня трогает не меньше, чем памятник безымянным солдатам. Особенно много их в городах Латинской Америки, где ежегодно отмечают День Матери. С предложением отмечать и у нас такой же праздник я выступал в «Комсомольской правде», «Правде», обращался в Комитет советских женщин с просьбой проявить инициативу в этом благородном деле, выразил готовность содействовать этому. Но, увы, Комитет не ответил мне. Между тем добрый праздник Матери по своей инициативе проводят в некоторых наших республиках. А надо бы объявить всеобщий День Матери и создать памятник, к которому сыновья и деды, солдаты и поэты могли бы возлагать цветы.
Увидев в Хиросиме проект памятника простой японской девочке с журавлем в руках, узнав ее историю, я испытал глубокое волнение, которое вылилось потом в стихи. Девочка лежала в госпитале и должна была вырезать из бумаги тысячу журавлей в надежде на выздоровление, но не успела — скончалась. Стихи о ней были написаны до «Журавлей». Последние родились позже, но тоже в Хиросиме.
А потом, уже у памятника японской девочке с белым журавлем, я видел впечатляющее зрелище — тысячи и тысячи женщин в белой одежде. Дело в том, что в трауре японки носят белое одеяние, а не черное, как у нас. Случилось так, что когда я стоял в толпе в центре человеческого горя, в небе появились вдруг настоящие журавли. Говорили, что они прилетели из Сибири. Их стая была небольшая, и в этой стае я заметил маленький промежуток. Журавли с нашей родины в японском небе, откуда в августе 1945 года американцы сбросили атомную бомбу!
И надо же было такому случиться: как раз в это же время мне вручили телеграмму из нашего посольства в Японии, в которой сообщалось о кончине моей матери. Я вылетел из Японии через Пакистан. Из Карачи меня провожал мой давний друг Фаиз Ахмед Фаиз. На всей воздушной трассе я думал о журавлях, о женщинах в белых одеяниях, о маме, о погибших двух братьях, о девяноста тысячах погибших дагестанцев, о двадцати миллионах (а теперь выясняется, что их значительно больше), не вернувшихся с войны, о погибшей девочке из Освенцима и ее маленькой кукле, о своих журавлях. О многом думал… но мысли возвращались к белым журавлям.
Раньше мне не приходилось писать о журавлях. Хотя еще в детстве с плоской крыши своей сакли я следил за их полетом, и их крики будоражили мне душу. Но моими любимыми птицами были орлы и голуби. О них писал я много и без устали. Но в этот раз меня позвали журавли, и я написал несколько вариантов стихов, не думая и не предполагая, что один из них станет песней, которая отзовется в сердцах людей и приведет ко мне новых друзей.
Мой друг Наум Гребнев превосходно перевел «Журавлей» на русский язык. Он был не просто переводчиком, а почти соавтором. Оно оказалось ему ближе всех других стихов, ибо он сам — израненный воин, потерявший на войне своих близких и друзей. Оно стало для него собственной болью. Он говорил: «Этот стих обо мне и моих друзьях». Теперь я горюю и о нем — и он нашел место в журавлиной стае.
Я много слушал неповторимого Бернеса, много слышал о нем. Однажды он позвонил мне из Москвы в Махачкалу. Бернес пел моих «Журавлей». Я растерялся и не мог в ответ ничего сказать. Песня была выше моих одобрений. Бернес спросил меня: «Расул, ты не будешь против того, если слово «джигиты» заменю словом «солдаты»?
Мне казалось, что слово «джигит» придает стихотворению национальную окраску. Но, услышав песню, понял, что слово «солдаты» вносит в нее новое значение, делает ее не столько дагестанской, кавказской, сколько русской, советской, общечеловеческой. Бернес попросил меня также сократить несколько строк для песенного варианта. Мне было жаль некоторые из них. Но Бернес доказал их «архитектурные излишества». Он сказал: «Слабые строки каждый может сократить, но настоящий поэт ради цельности произведения пойдет на сокращение и хороших строф». Я пошел на это. И сделал песенный вариант стихотворения, хотя в некоторых изданиях его печатают полностью. И песня стала гимном памяти погибших.
Ей повезло, что ее первым исполнителем был Марк Бернес, но не повезло, что он был тяжело болен. Когда его хоронили, то согласно его завещанию при кремации пели эту песню. Заслуги Бернеса в создании «Журавлей» были настолько значительны, что многие друзья-поэты попросили меня посвятить их памяти Бернеса. Я немного сомневался, но в конце концов согласился. И по Всесоюзному радио стали исполнять песню с посвящением Марку Бернесу. Но, оказалось, не зря я сомневался. В мой адрес стали поступать письма. Считая, что эта песня о миллионах погибших солдат, авторы считали несправедливым посвящать ее памяти одного человека, даже если он очень заслуженный и близкий мне человек. «Эта песня не столько твоя, сколько наша общая, она — явление не столько поэтическое, сколько жизненное», — так писали мне. Такие письма поступали и в редакции: «По этому вопросу надо советоваться и с павшими, и с живыми». «Было бы странно, если бы свои строки «Враги сожгли родную хату» Исаковский посвятил композитору или певцу». «Как можно песню «День победы» или стихи «Я убит подо Ржевом», или «Его зарыли в шар земной» адресовать отдельному человеку, если даже он гений? И сам Бернес не согласился бы с этим…» и т. д. В дальнейшем песню стали исполнять без посвящения. Исполняли ее лучшие певцы нашей страны, да и многие за рубежом. Но никто не исполнял ее лучше Бернеса. Как ни у кого работала его душа. Он был непревзойденным исполнителем.
Мне повезло и с композитором Яном Френкелем. Именно к нему обратился Марк Бернес с просьбой написать музыку на эти слова. И он, солдат и музыкант, прошедший всю войну, сделал это великолепно. Это была не столько удача композитора, сколько победа таланта, безошибочное, точное восприятие и воспроизведение движений души. Эта молитвенная песня стала началом нашей бесконечной дружбы. Он бывал с этой песней у меня в Дагестане, во многих саклях горцев, эта песня провела нас по многим дорогам Родины и европейских стран. Он скончался, не насладившись любимой песней сполна. Но его мелодия, обращенная к нам, осталась с нами. Песня не умирает. Ее пели и поют…
По мотивам песни сняты картины, воздвигнуты памятники. Их десятки — в России иИ мы, глядя в небеса, слышим: «Берегите матерей». «Берегите детей». «Берегите друзей». «Берегите любовь, дружбу, мир». «Берегите жизнь на земле». Они напоминают нам о подвигах, о славе, о любви, о том, как красивы Земля и люди, живущие на ней, о чудных мгновениях жизни, о самом заветном, дорогом. Они просят, чтобы в лихорадке событий мы не забыли о них, ибо это поможет избежать вражды, отчужденности, озлобленности. Они спрашивают нас, живущих на земле: «Неужели война не имеет отпуска? Неужели кровопролитие на планете нельзя остановить хотя бы на один день?»
Их вопросы волнуют людей, находят отклик в наших сердцах, поэтому во многих уголках нашей страны отмечают День памяти, День белых журавлей. На моей родине создан фонд «Белых журавлей». Ко мне обращаются люди с предложениями об издании сборника песен в память о погибших воинах, о выпуске пластинок, плакатов, открыток.
Это дало и мне право обратиться к генеральному директору ЮНЕСКО господину Федерико Майору с предложением учредить на планете День памяти. День уважения к жизни, и если кто-то в этот день выстрелит в подобного себе, пусть соотечественники и все люди планеты накажут его своим бесконечным презрением.
Мой призыв был услышан и поддержан. Об этом мне написал господин Федерико Майор. Я нашел поддержку и у министра иностранных дел Советского Союза. В своем письме он заверил, что МИД СССР окажет в этом необходимую помощь. Я обратился и ко многим деятелям культуры, и никто не отрицал необходимости этого мероприятия, которому, я думаю, будет суждено стать важным событием в жизни нашей планеты.
Осталось перейти от слов к делу. Время зовет!
1990
Омар Гаджиев 26.10.2015 00:43 Заявить о нарушении
Эта песня родилась у меня в 1965 году в городе Хиросиме. О трагедии этого города написано много, и я возложил венок своих горестных стихов у памятника жертвам большой беды века — написал поэму «Колокол Хиросимы», который ежедневно звонит о погибших, написал о рояле Хиросимы, чьи сгоревшие клавиши играли во мне музыку страшной трагедии, написал о хиросимских часах, которые навечно остановились августовским утром, в 8 часов 15 минут, сорок пятого года.
Но песня «Журавли» стоит особняком. Неожиданно для меня она стала больше, чем стихи, она стала жизненным явлением, если не событием, а в наши дни обретает новое звучание, значение и назначение.
Мы часто становимся приверженцами грандиозного и масштабного, призывного и лозунгового, одним словом, приверженцами восторгов, а не раздумий. Даже трагедию мы делаем оптимистичной, зовущей к «светлому» будущему.
Думаю, памятники, так же, как песни, так же, как праздники, должны не разъединять людей, а объединять. Такие памятники я видел во многих городах мира. Памятник безымянным матерям меня трогает не меньше, чем памятник безымянным солдатам. Особенно много их в городах Латинской Америки, где ежегодно отмечают День Матери. С предложением отмечать и у нас такой же праздник я выступал в «Комсомольской правде», «Правде», обращался в Комитет советских женщин с просьбой проявить инициативу в этом благородном деле, выразил готовность содействовать этому. Но, увы, Комитет не ответил мне. Между тем добрый праздник Матери по своей инициативе проводят в некоторых наших республиках. А надо бы объявить всеобщий День Матери и создать памятник, к которому сыновья и деды, солдаты и поэты могли бы возлагать цветы.
Увидев в Хиросиме проект памятника простой японской девочке с журавлем в руках, узнав ее историю, я испытал глубокое волнение, которое вылилось потом в стихи. Девочка лежала в госпитале и должна была вырезать из бумаги тысячу журавлей в надежде на выздоровление, но не успела — скончалась. Стихи о ней были написаны до «Журавлей». Последние родились позже, но тоже в Хиросиме.
А потом, уже у памятника японской девочке с белым журавлем, я видел впечатляющее зрелище — тысячи и тысячи женщин в белой одежде. Дело в том, что в трауре японки носят белое одеяние, а не черное, как у нас. Случилось так, что когда я стоял в толпе в центре человеческого горя, в небе появились вдруг настоящие журавли. Говорили, что они прилетели из Сибири. Их стая была небольшая, и в этой стае я заметил маленький промежуток. Журавли с нашей родины в японском небе, откуда в августе 1945 года американцы сбросили атомную бомбу!
И надо же было такому случиться: как раз в это же время мне вручили телеграмму из нашего посольства в Японии, в которой сообщалось о кончине моей матери. Я вылетел из Японии через Пакистан. Из Карачи меня провожал мой давний друг Фаиз Ахмед Фаиз. На всей воздушной трассе я думал о журавлях, о женщинах в белых одеяниях, о маме, о погибших двух братьях, о девяноста тысячах погибших дагестанцев, о двадцати миллионах (а теперь выясняется, что их значительно больше), не вернувшихся с войны, о погибшей девочке из Освенцима и ее маленькой кукле, о своих журавлях. О многом думал… но мысли возвращались к белым журавлям.
Раньше мне не приходилось писать о журавлях. Хотя еще в детстве с плоской крыши своей сакли я следил за их полетом, и их крики будоражили мне душу. Но моими любимыми птицами были орлы и голуби. О них писал я много и без устали. Но в этот раз меня позвали журавли, и я написал несколько вариантов стихов, не думая и не предполагая, что один из них станет песней, которая отзовется в сердцах людей и приведет ко мне новых друзей.
Мой друг Наум Гребнев превосходно перевел «Журавлей» на русский язык. Он был не просто переводчиком, а почти соавтором. Оно оказалось ему ближе всех других стихов, ибо он сам — израненный воин, потерявший на войне своих близких и друзей. Оно стало для него собственной болью. Он говорил: «Этот стих обо мне и моих друзьях». Теперь я горюю и о нем — и он нашел место в журавлиной стае.
Я много слушал неповторимого Бернеса, много слышал о нем. Однажды он позвонил мне из Москвы в Махачкалу. Бернес пел моих «Журавлей». Я растерялся и не мог в ответ ничего сказать. Песня была выше моих одобрений. Бернес спросил меня: «Расул, ты не будешь против того, если слово «джигиты» заменю словом «солдаты»?
Мне казалось, что слово «джигит» придает стихотворению национальную окраску. Но, услышав песню, понял, что слово «солдаты» вносит в нее новое значение, делает ее не столько дагестанской, кавказской, сколько русской, советской, общечеловеческой. Бернес попросил меня также сократить несколько строк для песенного варианта. Мне было жаль некоторые из них. Но Бернес доказал их «архитектурные излишества». Он сказал: «Слабые строки каждый может сократить, но настоящий поэт ради цельности произведения пойдет на сокращение и хороших строф». Я пошел на это. И сделал песенный вариант стихотворения, хотя в некоторых изданиях его печатают полностью. И песня стала гимном памяти погибших.
Ей повезло, что ее первым исполнителем был Марк Бернес, но не повезло, что он был тяжело болен. Когда его хоронили, то согласно его завещанию при кремации пели эту песню. Заслуги Бернеса в создании «Журавлей» были настолько значительны, что многие друзья-поэты попросили меня посвятить их памяти Бернеса. Я немного сомневался, но в конце концов согласился. И по Всесоюзному радио стали исполнять песню с посвящением Марку Бернесу. Но, оказалось, не зря я сомневался. В мой адрес стали поступать письма. Считая, что эта песня о миллионах погибших солдат, авторы считали несправедливым посвящать ее памяти одного человека, даже если он очень заслуженный и близкий мне человек. «Эта песня не столько твоя, сколько наша общая, она — явление не столько поэтическое, сколько жизненное», — так писали мне. Такие письма поступали и в редакции: «По этому вопросу надо советоваться и с павшими, и с живыми». «Было бы странно, если бы свои строки «Враги сожгли родную хату» Исаковский посвятил композитору или певцу». «Как можно песню «День победы» или стихи «Я убит подо Ржевом», или «Его зарыли в шар земной» адресовать отдельному человеку, если даже он гений? И сам Бернес не согласился бы с этим…» и т. д. В дальнейшем песню стали исполнять без посвящения. Исполняли ее лучшие певцы нашей страны, да и многие за рубежом. Но никто не исполнял ее лучше Бернеса. Как ни у кого работала его душа. Он был непревзойденным исполнителем.
Мне повезло и с композитором Яном Френкелем. Именно к нему обратился Марк Бернес с просьбой написать музыку на эти слова. И он, солдат и музыкант, прошедший всю войну, сделал это великолепно. Это была не столько удача композитора, сколько победа таланта, безошибочное, точное восприятие и воспроизведение движений души. Эта молитвенная песня стала началом нашей бесконечной дружбы. Он бывал с этой песней у меня в Дагестане, во многих саклях горцев, эта песня провела нас по многим дорогам Родины и европейских стран. Он скончался, не насладившись любимой песней сполна. Но его мелодия, обращенная к нам, осталась с нами. Песня не умирает. Ее пели и поют…
По мотивам песни сняты картины, воздвигнуты памятники. Их десятки — в России иИ мы, глядя в небеса, слышим: «Берегите матерей». «Берегите детей». «Берегите друзей». «Берегите любовь, дружбу, мир». «Берегите жизнь на земле». Они напоминают нам о подвигах, о славе, о любви, о том, как красивы Земля и люди, живущие на ней, о чудных мгновениях жизни, о самом заветном, дорогом. Они просят, чтобы в лихорадке событий мы не забыли о них, ибо это поможет избежать вражды, отчужденности, озлобленности. Они спрашивают нас, живущих на земле: «Неужели война не имеет отпуска? Неужели кровопролитие на планете нельзя остановить хотя бы на один день?»
Их вопросы волнуют людей, находят отклик в наших сердцах, поэтому во многих уголках нашей страны отмечают День памяти, День белых журавлей. На моей родине создан фонд «Белых журавлей». Ко мне обращаются люди с предложениями об издании сборника песен в память о погибших воинах, о выпуске пластинок, плакатов, открыток.
Это дало и мне право обратиться к генеральному директору ЮНЕСКО господину Федерико Майору с предложением учредить на планете День памяти. День уважения к жизни, и если кто-то в этот день выстрелит в подобного себе, пусть соотечественники и все люди планеты накажут его своим бесконечным презрением.
Мой призыв был услышан и поддержан. Об этом мне написал господин Федерико Майор. Я нашел поддержку и у министра иностранных дел Советского Союза. В своем письме он заверил, что МИД СССР окажет в этом необходимую помощь. Я обратился и ко многим деятелям культуры, и никто не отрицал необходимости этого мероприятия, которому, я думаю, будет суждено стать важным событием в жизни нашей планеты.
Осталось перейти от слов к делу. Время зовет!
1990
Омар Гаджиев 26.10.2015 00:43 Заявить о нарушении
Cпасибо за публикации и память о создателях песни- гимна и мемориала всем не
вернувшихся с тех кровавых полей...
С уважением
Эдуард Кукуй 27.10.2015 12:07 Заявить о нарушении
вернувшихся с тех кровавых полей...
С уважением
Эдуард Кукуй 27.10.2015 12:07 Заявить о нарушении
Большое Вам спасибо за столь интересное и обстоятельное освещение очень важного и весьма деликатного вопроса. Добрая память о талантливых и достойных людях стОит потраченных усилий.
С уважением,
Александр Юровецкий 23.06.2017 06:51 Заявить о нарушении
С уважением,
Александр Юровецкий 23.06.2017 06:51 Заявить о нарушении
Спасибо за отклик- стараюсь довести до читателей то интересное, что узнас сам
из моря необьятного...
С уважением-
Эдуард Кукуй 23.06.2017 15:27 Заявить о нарушении
из моря необьятного...
С уважением-
Эдуард Кукуй 23.06.2017 15:27 Заявить о нарушении