домохозяйка

"Мам! Где мой бежевый свитер?" - прозвучал решительный голос из соседней комнаты. Она открыла глаза, вытянула руки вверх на подушку и потянулась.
"Мам!" - дверь распахнулась, и на пороге комнаты появилась кудрявая девочка лет двенадцати в узеньких синих джинсах. "Мам! Ну хватит спать! Я же ухожу через дридцать минут, а завтрак еще не готов!" "Сейчас встаю. Твой свитер внизу на гладильной доске, я вчера погладила" - она встала с постели, надела длинный халат поверх ночной рубашки, влезла в тапочки и пошла на первый этаж вслед за дочерью. Стук дверцы холодильника, жжужание соковыжималки и тонкое пикание микроволновой печи - неизбежность заставляющая ее просыпаться по утрам.
Они переехали в этот город пять лет назад, неожиданно выпав из привычного круга общения. Тогда ей казалось, что в этом большом городе она очень быстро создаст новую тусовку, окружив себя новыми знакомыми. Однако переезд принес новую работу для мужа, школу для детей и возможность быть домохозяйкой дляч нее. Ее дни превратились в готовку завтраков, обедов и ужинов; глажку рубашек и собирание фантиков от конфет и пустых стаканов по дому; развозку детей в колледж и школу. Два с половиной года назад муж подарил ей кошку. Полгода назад, когда сын окончил колледж, женился и уехал жить к жене, на прощание он подарил маме маленького щеночка дога. "Ладно, мам, я пошла, а то на автобус опоздаю". "Во сколько придеш?" "Не знаю" - отрезала в спешке девочка. "Ну хоть позвонишь?" "Сами звоните!" "Ты телефон не забыла?" "Мам! Что за глупые вопросы?! Все, я ушла!"
В середине дня неожиданно позвонила ее университетская подруга и сообщила, что приезжает на целую неделю вместе с родственниками. Подруга была верной: звонила на все праздники, иногда даже посылала электронные письма и открытки. Она была очень рада этому приезду - хоть кто-нибудь новый, хоть кто-нибудь, кому она может быть будет нужна. В окне появилось солнце, в ее жизни - надежда. Она подошла к окну, вытянула руки, раздвинула тяжелые синие шторы, улыбнулась: "ЗдравствуйЮ, день! Хм, как-то банально это звучит. А впрочем, ну и ладно! Я сегодня счастлива, и пусть это будет банально!"
День пронесся удивительно быстро: привычные стирка, глажка, уборка показались ей даже приятными. Дом сверкал от чистоты.
Следующее утро началось со встречи подруги в местном аэропорту. Крепкие объятия и долгие поцелуи после уже почти шестилетней разлуки. Родственниками оказались старшая сестра с мужем и двумя детьми. Подруга постарела, превратилась в широкую мадам, крупногабаритную матрешку: короткие зализанные назад волосы, ярко раскрашенное лицо и такой же яркий костюм....словом, весь вид подруги вызвал у нее, жены портового магната, растерянную жалость. Она помнила то время, когда они вместе учились в университете, и эта самая матрешка была первой красавицей факультета. Сегодняшний шарик был тогда похож на маленькую принцессу: нужного роста, тоненькая и резная как гитара, словно вылитая каким-то чудесным мастером. Тогда во времена их юности у нее были длинные черные волосы, которые спадали волнами и всегда ложились на прямой пробор, они вились игривыми колечками; тонкие пальцы с еще более тонкими полосками светлого метала, красивые запястья всегда в браслетах, звенящих как колокольчики; совсем легкий макияж в пастельных тонах и строгий темный костюм. В студенческие годы она завидовала подруги: за красоту, которая помогала ей на экзаменах, за улыбку, которая улаживала все конфликты с преподавателями и занимала всех достойных мальчиков. Она всегда завидовала ей, но эта зависть не мешала их дружбе: она продолжала делать шпоры на двоих, подсказывать на контрльных и тихо плакать ночами, когда очередной понравившийся ей мальчик увлекался подружкой. А теперь их словно поменяли местами: она красивая, эффектная женщина, замужем за невероятно богатым м еще более невероятно красивым мужчиной, живет на берегу океана в собственном доме и одинока как никто в мире; а подруга уже восемь лет как разведена, пять лет как воспитывает внуков и сияет от счастья так же как ее бижутерия на солнце.
Подруга привезла с собой сестру - такую же широкогабаритную тетку в очках с толстой черной оправой и короткими с химической завивкой волосами, в спортивных джинсах и кепочке. Сестра привезла с собой мужа - длинного, узкого мужичка с докторской бородкой и плохим зрением, крепко прижимающего к груди толстую зеленую книжку с золотой надписью "Ярмарка тщеславия" и не обладающего ни одним из известных недостатков кроме разве что постоянного разгадывания кроссвордов и грузного налета академической скуки на лице.
Муж отказался ехать без детей - дочери с длинными, как у тети во врмена их студенческой юности, волосами и широко открытыми для постижения мира глазами, и сына - широкоплечего, высокого парня в самом расцвете сил, с темными как испанская ночь глазами, стреляющими во все стороны, с сильными руками, легко поднимающими все чемоданы, с арийским носом и в ковбойских ботинках. Во всем его виде было что-то вызывающе романтическое. То ли запах туалетной воды, похожий на морской шторм в летний день, то ли попросту молодость. Она не знала, но сердце ускорило темп, когда он протянул ей руку и сказал: "Добрый день! Я Максим". Такого удивительного голоса она никогда еще не встречала, сексуальный и сильный, мягкий и напористый и немного высокий для мужчины.
Она отвезла подругу и ее гарем в гостиницу, предложила поужинать в ресторане, где подают морепродукты прямо из океана, и согласилась подождать их в холле отеля, пока они будут принимать последорожный душ и переодеваться. Села в мягкое кресло, заказала кофе и принялась нервничать. Через пятнадцать минут в металлических дверях лифта ОТИС появился молодой Максим. "Так быстро?" - удивилась она. "Я пока один" - сказал он странным на этот раз голосом. Она подняла глаза вверх, не поняв значения его слов. "Они еще как минимум час будут собираться - пока все в душ сходят, пока накрасятся" - улыбнулся он, - "а я уже готов и, честно говоря, очень хочу кушать! В самолете такую ерунду давали, что мой растущий организм не удовлетворился" - рассмеялся он. "Здесь можно заказать только кофе, чай или лимонад с бутербродом" - окончательно вдавившись в кресло, выдавила она. В голове корутилось непонимание этого смущения от его присутсвия рядом. "Я не люблю багеты. Вообще не люблю батоны, предпочитаю черный хлеб!" "Но его нет на юге! У нас тут только зерновой бывает, но он поразительно не вкусный!" "Да, я тоже не люблю этот хлеб. По сему во время путешествий по европе я не ем хлеб, а потом дома им объедаюсь". "Вы часто бываете в Европе?" - спросила она, потому что нужно было продолжать разговор. "Для вас не часто, а для нас очень даже - два-три раза в год. Я учусь в канадском колледже при университете, нас иногда отправляют по обмену". "Я думала ты уже не учишься" - удивилась она, ей казалось, что он уже достаточно взрослый мужчина. "Нет, я еще маленький", - улыбнулся он, - "только на пятный курс перешел". "А на кого учишься?" "Экономика и иностранные языки". "Это как?" "Ну вот так, у нас сразу две специальности". "Интересно как. Откуда такой выбор?" "Люблю циферки, а без языка тоже сейчас нельзя". "Ясно. Нравится?" "Не знаю, привык уже. А вы с тетей на математическом вместе учились?" "Совершенно верно". "Значит тоже любите цифры?" - улыбнулся он и наконец занял соседнее кресло. "Да не то, чтобы уж очень люблю. Просто математика у меня получалась с самого детства. Да и на этот факультет обычно девочки не поступают". "Понимаю, на языки, мальчики обычно тоже не идут". "Понятно. А вот и остальные", - улыбнулась она и вздохнула будто ее от чего-то спасли.
Компания направилась к микроавтобусу. "Ирина, можно я сяду за руль?" - неожиданно спросил он. "Максим!" - оборвала его мать, - "как тебе не стыдно называть Ирину Львовну просто Ирой! Откуда у тебя эта наглость?!" "Почему наглость?" - действительно нахальным тоном сказал он и посмотрел на нее, - "не могу я такую красивую женщину называть строго по имени отчеству...." "Да все нормально! Я вообще не люблю этих условностей, тем более, что все свои!" - спасла она его и улыбнулась неожиданно для самой себя, - "если у тебя есть права, то конечно можешь!" Она протянула ему ключи на своей ладони. Он подошел почти вплотную к ней и, беря ключи с ладони, прошептал, - "Я очень рад, что я вам свой!" Они сели в машину: он за руль, она рядом, остальные - дальше по салону.
Дорога до ресторана не была долгой, она говорила, куда ехать и украдкой бросала взгляд на его руки. И сердце ее стучало с каждым новым броском. Сама мысль о том, что вот этот вот мальчик так легко управляет силой ее дыхания, вызывала страх.
Столик у окна на шестерых. "Ну почему он сел напротив?! Его взгляд смущает меня!" - думала она. "К сожалению, здесь меню только на испанском. Но я вам переведу. Может быть, кто-то знает, что конкретно он хотел бы?" "Я прекрасно говорю по-испански!" - вставил Максим, устремив на нее глаза, - "с огромным удовольствием поработаю переводчиком вместе с вами!" "Я точно буду креветки!" - пребила подруга. "Креветки? Здесь есть коктель из креветок, жареные креветки, маринованные, запеченые, тигровые, королевские, с чесноком. Ты какие хочешь?" - сказала она, не заглядывая в меню. За почледние пять лет всех, кто приезжал к ним с мужем в гости, они возили в этот ресторан, и она знала содержание меню лучше, чем наполнение холодильника на собственной кухне. "Не знаю, прямо такой большой выбор! А ты что посоветуешь?" - растерялась подруга. "Я не знаю, что ты любишь, как же я могу советовать?!"
"Тетя любит побольше и по вкуснее!" - улыбнулся он во все 32. "Можно подумать, мой дорогой племянник, что ты не любишь вкусно покушать!" - отрезала ее подруга. Не дождавшись начала ссоры, она посоветовала заказать тигровые крветки, жареные в чесноке. Подруга положилась на ее выбор и осталась довольна, остальные ограничились шашлыком из осминога.
После ресторана часть гостей захотела освоить кровати в гостинице, а молодая ее часть нетерпела освоить местные дискотеки. Ей пришлось ехать с ними, ведь отпускать столь молодых людей одних ночью в этом уголке мира не совсем безопасно. Она заехала домой, предупредила мужа, что вернется только утром, взяла с собой гида и телохранителя в виде дочери и сменила джинсы на сексуально обнимающее платье. Дочь привезла их в Olivia - самый дорогой и самый знаменитый из клубовпобережья, в этот месте собираются кинозвезды после вручения оскара, во время сезона сюда невозможно попасть если ты не являешься каким-нибудь арабским шейхом или не принадлежишь к элите золотой молодежи Европы. "Ирина, " - обнимая ее за талию, спросил он, - "можно пригласить вас на танец?" "Вообще, я уже давно не танцую", - скокетничала она. "Ну пожалуйста!" - заглядывая ей в глаза, произнес он. "Ну хорошо!" - с тоном одолжения и ноющей болью где-то под левой грудью сказала она. Очень кстати dj сменил музыку, он обнял ее еще крепче, и совсем неожиданно она почувствовала чьи-то губы на своих. "Ой, что же это я делаю то!" - пронеслось у нее в голове. Она оттолкнула его настолько грубо, насколько только могла оттолкнуть самого нежного мальчика в своей жизни. Виновато - осуждающий взгляд, стремительность собственной ошибки - она направляется в дамскую комнату. Закрытая дверь и мягкий коврик на крышке. Необъяснимость слез и желание вернуться в зал, чтобы продолжить этот удивительный танец, смешанные с отчаянным стыдом пятидесятилетней женщины, которая имеет в своей жизни все, кроме немыслимости сердечных битов. "А что собственно будет? Ну вернусь я назад, ну улыбнусь ему. Объясню, что ничего между нами быть не может, что я замужем, что люблю и уважаю своего мужа...а люблю ли я его или только уважаю? впрочем, этот вопрос ему не обязательно освещать. Я просто вернусь назад и скажу, что мне пора домой" - решила она и вернулась в зал. "Ирина, я обидел вас? Простите меня! Со мной такого никогда не происходило еще! Вы такая потрясающая женщина, что я потеряд голову" - оправдывался он, крутясь возле нее. "Мой маленький мальчик" - улыбаясь, подумала она и сказала, - "нам пора ехать домой". Но в этот момент ее ладонь оказалась в его. "Ирина, я знаю, что вы замужем и любите своего мужа, что вы высоко, а я где-то на границе между жизнью и детством. Но я ведь ничего не прошу, кроме простого присутствия рядом с вами. Пожалуйста, не уезжайте! Я больше не буду позволять себе лишнего, только не уезжайте!" "Максим! Я должна уехать сейчас!" "Я вас умоляю, не уезжайте!" "Ну хорошо", - вздохнула она и направилась на белую кожу окруженного светом свечей дивана в одном из темных уголков клуба. Она опустилась медленно, почти не создавая никакого звука своими действиями; она опустилась на диван, он сел рядом и оставил свои глаза на ее лице. "Ну что вы так на меня смотрите?" - изображая тень непонимания, заговорила она. "Вы прекрасны!" - принялся он. "Я обычная. Совершенно обычная" "Ирина, вы ведь сами в это не верите! Сами ведь знаете, что прекрасны: эти ваши волосы, ваши глаза, а улыбка...все в вас прекрасно. Вы совершенство! Я готов упасть к вашим ногам и провести там остаток своей жизни!" Слова этого мальчика были прекрасны, но то как он их говорил, с какой неподдельной искренностью, наивностью, привело ее в шок. Трепет и страсть, так неожиданно нахлынувшие на нее испарились за каких-то две минуты. Он вдруг превратился в маленького глупого мальчика, говорящего ей то, что пусть и давно, но она слышала миллионы сотен раз от абсолютно таких же маленьких глупых мальчиков, очарованных ее выстраданной красотой и готовых забыть все на свете за один только поцелуй. "Принеси мне мартини россо со льдом, пожалуйста!" - произнесла она с надменностью в голосе. Он поднял глаза, записал ее приказание где-то у себя в голове и полетел к барной стойке. Он вернулся скоро с бутылкой Мартини Россо и двумя бокалами. На утро болела голова...
"Ира, ты юбожественна!" - обнимая ее сонной рукой, произнес он. "Угу!", - пробурчала она, вставая с постели, - "Давай одевайся! Уже семь часов, в девять мы должны встетиться с твоими родствениками, а я еще должна заехать домой и переодеться!" "Ира, я что-то не так сделал?" - спросил он, не понимая ее неласкового тона с утра. "О, Боже! Ну что за вопросы то с утра!" - застучало у нее в голове. Она бросила на него томный взгляд, улыбнулась и зашагала в душ. "Ты потрешь мне спинку?" Он бросился через кровать, прижал ее к стене и слюняво поцеловал в шею. "Максим! ААА! Мы опоздаем так!" - оттолкнула она его, улыбнулась и захлопнула дверь прямо перед его носом, после чего вытерла с шеи его слюни, скорчила гримассу перед зеркалом и залезла в душ. Он посмотрела в зеркало перед входной дверью, подмигнул себе, влез в джинсы, налил себе остатки мартини в заляпанный пальцами бокал и снова подмигнул себе в зеркало. Она вышла из душа, уже одетая. "Ты в душ то пойдешь?" "А я себя не пачкал!" - сказал он, допивая мартини. "Вот идиот!" - подумала она. "Ну что поехали?" - спросил он, натягивая футболку. "Да"....
Провожая его через десять дней в аэропорту, она не сказала ничего кроме бонального: "Удачного полета! Приезжайте еще!" Потом чмокнула в щеку всех по очереди, включая его, пожала руку его отцу и поспешила к машине. Ее ждала привычная жизнь европейской домохозяйки. Но сегодня она была этому бесконечно рада....