4. Кофейно-пшеничный вкус Победы

… В честь освобождения Мариюс устроил на крыше фейерверк, радостно отплясывая в его искрах.
Люся хохотала, глядя снизу вверх на этот импровизированный номер.
- Радуешься нашему поражению? - услышала она над собой высокий голос Петера Марграфа. Следом за вопросом последовала оплеуха.
Французы скрылись в доме и вернулись с рюкзаками за спиной. Да границы они решили идти пешком: ждать  не было сил.
Километр за километром немецкие территории переходили в руки американской армии. Узников освободители называли «фрэнд» и делились с ними не только радостью победы. - Пойдем на станцию, - позвали как-то американские солдаты Люсю. - Там очень много немецких посылок. Дадим тебе что-нибудь из вещей.
На столе в вагоне среди распотрошенных перехваченных почтовых ящиков, которые посылали родне служившие в армии вермахта из завоеванных стран, высились горы  туфель, плащей, одеял, консервов, янтарных бутылок коньяка…
- Берите все, что нужно, - разрешили американцы.
Взгляд Люси привлекло неизвестно каким образом оказавшееся в этой куче добра детское ватное одеяльце и ворох разноцветных ползунков.
- Мне нужно это, - сделала она выбор.
У хозяина работала девочка из бедной семьи Магда. Люся знала, что её сестра кормит грудью ребёнка. Молодая мама была рада подарку и незамедлительно пришла поблагодарить русскую девочку. Однако неожиданно щедростью бывшей узницы остался недоволен Петер.
- Что ты сделала, Люци, ведь у Лизель будет ребёнок!
По взгляду, с каким Петер это сказал, нетрудно было догадаться, кто отец будущего малыша незамужней домоуправительницы.
Люся только пожала плечами. До Лизель ей не было никакого дела...
…  Только одно досадное обстоятельство омрачало Люсе радость победы. Некстати разболелся зуб. Щека заметно раздулась, и не оставалось ничего иного, как идти к немецкому врачу.
К счастью, в первом же стоматологическом кабинете её согласился принять пожилой добродушный немец в белом халате. 
- Господин доктор, нас отправляют в Россию, а у меня зуб... Боюсь не выдержу. Рауз, - повторила девочка по-немецки, и положила ладонь на щёку.
Врач посетовал, что рановато ещё в таком возрасте начинать вырывать зубы, но всё-таки взялся за щипцы.
Причина боли вскоре была удалена.
Кровь струилась по подбородку, когда девочка направлялась в барак в Андернахе, где она ждала возвращения в Советский Союз вместе с другими узницами.
- Блут,  - остановился, сочувственно покачал головой появившийся из-за угла наполовину обугленного здания темнокожий солдат.
Люся попыталась изобразить улыбку, но вышла мученическая гримаса.
Лицо солдата внезапно исказил испуг. Из-за спины Люси на него двигался патруль американской полиции.
Все были белокожими, и интонации, с которыми они набросились на темнокожего солдата, явно изобличали в них расистов.
- Ах ты черная собака! С немкой разговариваешь? - поняла Люси фразу. Слова «собака», «черный» и «немка» были ей знакомы. Полицейские приняли её за немку.
- Я русская! - охладила она их пыл.
Повод оштрафовать, а то и отдубасить темнокожего испарился, и патруль удалился.
Избежавший расправы солдат облегченно вздохнул и последовал за Люсей  до самого барака. Жертвой агрессии в любой момент мог стать кто угодно и идти одной девушке было небезопасно.
Соседки Люси напоили гостя чаем из листков смородины и малины, угостили сухарями... Больше ничего съестного к чаю не было, не было и настоящей заварки...
На следующий день смуглое лицо нового знакомого белозубо нарисовалось в окне барака. В руках солдат торжественно сжимал полную каску чего-то сыпучего, темного.
-Кофе! - всплеснув руками, выбежала на улицу Люся.
Каску девушку выменяли у портнихи-немки на продукты. Кофе было в потерпевшей поражение Германии на вес золота, и еды хватило на неделю.
… Май сорок пятого нахлынул слезами, смехом, радостным ликованием. Но удивительнее всего было небо. Голубое майское небо.
«Какое огромное», - посмотрела наверх Люся и удивилась, как давно не поднимала глаза к синеве над головой. Взгляд вернулся на землю и снова наполнился счастьем. Возле старинного рыцарского замка недалеко от Андернаха цвели жёлтые, фиолетовые крокусы, так бесстыдно и нежно, как будто не было вокруг дымящихся развалин....

... Обратно в Светский Союз Люся возвращалась в таком же товарном вагоне, в каком приехала в Германию. Незаметно лисой подкралась осень. В набитом вагоне было прохладно и весело, а во время остановки в Польше Люся встретила в поле, наводнившемся пассажирами движущихся на восток составов, односельчанина.
-Люська! - пробивался к статный бородатый солдат.  - Ты?
Девушка вспомнила, что училась в одном классе с дочерью мужчины, и что зовут его Панков Иван Иванович.
- Вот , возьми, подарок тебе! - широко улыбнулся боец- односельчанин и протянул девочке каску с сухарями, над которыми белели несколько кусочков сахара.
Девушка медленно, растягивая удовольствие, наклонилась над ней и с наслаждением вдохнула солнечный, пшеничный, полевой, русский, ни с чем не сравнимый аромат Победы...