Незабудки

- Олька, привет, ты откуда?
- Вадик! Как я соскучилась! Я приехала в Москву к родственникам. А почему ты не звонил?
- Не знаю, наверное, просто не было времени.
- Банальная отговорка.
- Да нет, у меня действительно не было времени. Хочешь, зайдем ко мне, я все расскажу. Или ты спешишь?
 - Нет, что ты, я ведь ни разу не была у тебя на новой квартире.
Вадик был моим другом детства, лет до пятнадцати мы жили в одной пятиэтажке, ходили в один класс, и даже ездили по одним и тем же базам отдыха. Но судьба развела нас в разные стороны. Он переехал в Москву, а я осталась. Мы созванивались, переписывались, поздравляли друг друга со всеми праздниками, только это продлилось недолго. На свете есть одна очень странная вещь – будни, она затягивает настолько, что начинаешь забывать даже себя, не то, что старых друзей. И еще, если люди находятся на каком-то расстоянии и не пересекаются вот уже несколько лет, то все чувства постепенно забываются, остаются только приятные или неприятные воспоминания. Так устроены люди. Но новая встреча с близким по душе человеком приносит радость.
По пути мы разговаривали обо всем, и в то же время, ни о чем. О жизни. Мне показалось, будто ничего не изменилось, хотя мы уже около пяти лет не виделись. Вадик учится в каком-то частном институте на медицинском факультете и там же подрабатывает в лаборатории, а я – будущий адвокат.
Квартира, где жил Вадик со своей мамой, была очень скромной и уютной. Она находилась на седьмом из девяти этажей кирпичного дома и имела всего две комнаты. Первая комнатка – мамина спальня и по совместительству гостиная, маленькая и аккуратная. Во второй комнатке поселились колбы, реактивы и Вадик.
Он еще в детстве увлекался химией. Я помню недоумение учителей, когда из наших школьных кранов вместо воды стала идти жуткая зеленая пена. Как ему это удалось, до сих пор загадка. В нашем классе его звали гением, это прозвище так и закрепилось за Вадиком. Но потом он переехал, и в школе тут же стало скучно. Никто ничего не взрывал, не устраивал замыкание в проводке с помощью фольги от шоколадки, не спорил с директором о том, что научные эксперименты лучше всего проводить в школе, так как дети излучают позитивную энергию и увеличивают вероятность успеха на сколько-то там процентов. В общем, грустно было без Вадика и без его творчески бесшабашной, не унывающей натуры.
Мы вошли в маленькую кухоньку, Вадик усадил меня за стол.
- Тебе кофе или чай? – спросил он.
- Кофе.
- Я вот сейчас смотрю на тебя и думаю: мы не виделись столько лет, а ты все такая же, только выросла немножко. Хотя нет, ну-ка посмотри на меня. Глаза стали тусклее, раньше они были больше похожи на твои любимые незабудки.
От Вадика, всегда скупого на комплименты, трудно было ожидать чего-то романтического. Но, тем не менее, он даже вспомнил про мои любимые цветы.
- Гений, кто научил тебя быть романтиком? Ты же химик.
- Тот, кто изучает химию так, как я, просто обязан быть романтиком, ведь для этого требуется живое воображение.
- А ты как-то странно ее изучаешь?
- Да, - сказал он серьезно.
- В чем это заключается?
- Смотри.
Он сел, положил руки на стол, сузил глаза и начал смотреть в одну точку
на скатерти. Привыкшая к его необычности, я не стала ничего спрашивать у Вадика и тоже уставилась на скатерть. Легко представить мое удивление, когда на сиреневой скатерти появилась маленькая желтая сердцевина, которая вскоре стала обрастать голубыми лепестками. Затем из воздуха образовался стебелек, и передо мной уже лежала самая настоящая, крошечная незабудка. Подумать только, за окном поздняя осень, а у нас на столе незабудка. Я, ошарашенная, смотрела на Вадика. Он взял цветочек и протянул его мне.
- На, возьми.
- Как ты это сделал?
- Я же химик.
- А это здесь при чем?
- Все очень просто, Олька, - он смотрел на меня и улыбался. Как много я бы
 отдала сейчас за этот день, за его улыбку, за его взгляд. Взгляд взрослого человека, объясняющего ребенку какие-то элементарные вещи, - все очень просто. В воздухе, который нас окружает, есть все. Почти вся таблица Менделеева. Если научиться пользоваться скрытой психической энергией мозга, то можно синтезировать любое вещество прямо из воздуха. Это чистый телекинез. Знаешь, любой человек немного владеет телекинезом.
С помощью энергии, излучаемой глазами, каждый способен передвинуть свободную молекулу, а если эту способность развить, то можно научиться разделять атомы и заставлять их складываться в новые вещества. А катализаторы брать прямо из воздуха.
Я с раннего детства проводил немало опытов и, в конце концов, научился пользоваться этой энергией.
- Это же сенсация, опубликуй свои опыты, и ты станешь самым богатым в мире человеком.
- Не могу. Во-первых, меня либо упекут в психушку, чтобы не волновать народ, либо убьют из-за обесценивания энергетического сырья; а во-вторых, мои опыты не завершены. Я умею делать из воздуха цветы, но они не пахнут, потому что не имеют природных эфиров, пробовал создавать насекомых, но они не оживают, потому что не имеют души. Знаешь, - сказал он задумчиво, - порой мне кажется, что запах цветов и души животных – это одинаковые субстанции, и только Бог может создать их, человек – никогда!
- А что ты чувствуешь, когда пытаешься создать… что-то?
- Немного режет глаза, давит на виски и сердце бьется чаще, больше ничего.
- Может быть, какую-то усталость, ведь ты отдаешь свою энергию?
- Да, и это тоже.
Мы еще около часа разговаривали о нашем классе, друзьях, шутили, смеялись. Потом пришла мама Вадика, простая, добродушная женщина, она приготовила вкусный ужин, и мы еще какое-то время вспоминали навсегда ушедшее прошлое…
Но вот настала пора прощаться. Вадик проводил меня до остановки.
 И только в этот мокрый, грязный, холодный вечер я поняла, что ошибалась относительно дружбы и любви. Они не забываются и не исчезают, они приходят раз и навсегда. И встреча с близким человеком воскрешает эти чувства. Я поняла это после того, как Вадик сказал, что всю жизнь любил меня и любит до сих пор. Я поняла это после того, как мы целовались посреди улицы, невзирая на возвращавшихся с работы многочисленных прохожих. Еще я поняла, что Вадик – самый настоящий Гений, а я – просто глупая девчонка. Этот день был самым счастливым в моей жизни, потому что я наконец-то все поняла! Но почему не раньше? Почему только сейчас?..
Мы попрощались, когда подъехал мой автобус. Я дала Вадику свой новый номер  сотового телефона.
Вскоре мне позвонил папа, сказал, что маму положили в больницу. Я села на первую электричку и поехала домой. С мамой уже было все в порядке. Просто давление поднялось, и отец запаниковал, вызвал «скорую» и не отходил от матери, пока ему не объяснили, что с ней все нормально. 
Прошло три дня с того момента, как мы встретились с Вадиком. Он не звонил. Я набрала его номер. Долгие гудки. Через несколько минут трубку взяла его мама. Она плакала. Я спросила, что случилось. Она сказала, что Вадик… умер.
Я бросила все дела и поехала в Москву. В это невозможно поверить, это не должно было случиться. Но, к сожалению, это действительно случилось.
Его мама сказала, что он умер из-за большой нагрузки на сердце.
В комнате Вадика на лабораторном столе стояла банка с живой, бьющейся о стекло мухой и вазочка с маленьким букетиком незабудок, который пах лесом, травой и сыростью. Так, как всегда пахнут незабудки.
На рваном одинарном листочке корявыми буквами было выведено:
«Я сделал это, Оленька. Я Бог. Я люблю тебя»…               

2004 г.