Страшная повесть о Мойдодыре. Часть одиннадцатая

тояла в лесу избушка лесника. Хорошо стояла – без компаса, карты и проводника ни за что не найдёшь, а на машине и подавно не подъедешь – с одной стороны овраг, с другой – широкий ручей, вокруг болото, а за деревьями избушки и сблизи не видно. И собирались в ней нередко такие граждане, с которыми Боже вас упаси встретиться в тёмном переулке. Делишки свои криминальные обсуждали, разборки чинили и часто оставляли леснику на хранение свои вещички: стволы, боеприпасы, наркотики, награбленное.

Лесник был тот ещё проныра. Его звали Леший – менты так окрестили ещё давным-давно. Потому что знали – нечиста у него совесть. Но и поймать с поличным не могли. Бывало, целый день по лесу лазят, а избушку найти не могут, словно и впрямь отводит какая-то нечистая сила. А к тому времени, когда найдут, лесник, каким-то невероятным образом осведомлённый, уже успеет принять меры. И избушка чиста, как стёклышко, чего не скажешь о ментах, пробиравшихся через болото. Вот и предпочитали лесника не трогать. У них даже поговорка сложилась: «Лешего не найдёшь, а найдёшь – не докажешь».


Сегодня под вечер Леший куда-то ушёл, и сомнительный тип по кличке Лупатый нетерпеливо дожидался под запертой дверью, ругаясь в полголоса:

- И куда этот козёл делся? На десять же забита стрелка, а уже почти одиннадцать!

Два больших цепных пса дремали под стеной сарая. Лупатого они знали и не обращали на него внимания. А тот нервно бродил туда-сюда, крепко сжимая кейс, время от времени освещая фонариком часы, и ругался. Но не уходил – видать, важна была встреча. Раздался волчий вой – сперва далеко, потом поближе. Псы вскочили и, гремя цепями, забегали по двору.

- И где его леший носит, этого Лешего?! – громко воскликнул Лупатый.- Пока меня тут волки не сожрали!

Вой раздался совсем близко. Лупатый ещё раз выругался и достал из-под курточки ружьё, вернее, обрез.

- Ну, волки, теперь держитесь!

Псы с яростным лаем рвались с цепей. Снова вблизи послышался вой, но вдруг пе-решёл в испуганное тявканье и смолк. Однако собаки не унимались. Прошло пару минут. Внезапно оба пса резко повернулись в сторону проёма между домом и сараем. Лупатый машинально прицелился в ту сторону, а потом у него мелькнула мысль: Леший вернулся...

Псы разом умолкли. «Ну да, наверное, Леший» - Лупатый опустил обрез. Из проёма раздались тяжёлые шаги и треск кустов. Собаки попятились, поджали хвосты и забились в свои будки. Лупатый шагнул навстречу, намереваясь сказать Лешему всё, что о нём думает. Но только слова вдруг застряли у него в горле.

Ибо то, что он увидел, меньше всего было похоже на Лешего. Сперва во тьме были различимы лишь два светящихся глаза, слишком большие для любого живого существа. Бандит оцепенел от неожиданности, попятился назад и снова поднял оружие. А из тьмы, круша кусты, на него двигалось что-то большое, тяжёлое, треск ветвей говорил о невероятной силе.

Лупатый в испуге почти машинально нажал на спусковой крючок. Грянул выстрел. Пуля звякнула о что-то твёрдое и, по всей видимости, отрикошетила. А это большое и страшное продолжало наступать, даже не дрогнув. Множество мыслей пронеслось в голове у Лупатого. Кто это? Что это? Не человек, не зверь, на автомобиль тоже не похоже…

Несколько тупых версий возникли и лопнули, как мыльные пузыри.

…Нет у нас на Руси неверующих людей. Не-ту! Ни одного. Если кто-то и есть, значит, он нерусский. Последний подонок – и тот где-то в глубине знает, что Бог всё видит – другое дело, что он заглядывать до поры, до времени в эту глубину боится. Самый ярый атеист, твердящий всем, что Бога нет, зачастую просто пытается таким образом предъявить Творцу свои претензии. Только он сам этого не осознаёт. Но если придёт время тяжёлых испытаний – тут истина зачастую и берёт верх над надуманным. И вообще, на Руси издревле воры и разбойники были зачастую весьма набожны: уважающие себя убийцы молились за упокой души своих жертв, грабители жертвовали на храм...

…Когда последние пули, выпущенные из обреза, всё так же отскочив, не остановили чудище, Лупатый в испуге вжался в стену. Кейс он держал мёртвой хваткой, но в данный момент не думал о нём. Кто это?! Вариантов ответа больше не осталось, а потому ответ ясен: нечистая сила! Страшный демон послан из ада по его, Лупатого, грешную душу.

«Уж грешная – дальше некуда! – осознал с горечью тот. Вся прежняя жизнь в один миг промелькнула в памяти.- Воровал, торговал наркотой, обманывал, грабил, жульничал, сквернословил, наконец. В храме ни разу в жизни, кроме своего крещения, не был, зато в тюрьме – два раза. Не молился никогда, а сколько ругался…» Тут он вспомнил одно страшное богохульство, которое произнёс несколько минут назад, дожидаясь Лешего. Так вот в чём дело! Теперь все сомнения отпали – терпение Божье кончилось, и сам дьявол явился на разборки. Он уже рядом, и его горящие адским пламенем глаза направлены на обрез.

«Господи, не буду больше воровать! Господи, слова плохого никому никогда не скажу! Господи, все деньги, что скопил, раздам нищим, только не дай погибнуть!»

Страшилище остановилось, прижав Лупатого к стене, и раздался глухой замогильный голос:

- Командир… Оружие добыть на месте или отнять у противника… отнять у противника…оружие… оружие… - лучи из глаз скрестились на обрезе.- Так точно, оружие.

Протянулась длинная когтистая лапа и выхватила обрез из ослабевшей руки пленника. Кейс в другой руке, похоже, не интересовал чудище.

- Так точно, инструкция №1 выполнена. Оружие получено. Инструкция №2 – ней-трализация противника.

Лупатый уже мысленно прощался с жизнью, но успел подумать: «А базар у него, как у ментяры. Или у них там свои легавые имеются?..»

- Нейтрализовать противника… нейтрализовать… Мочалок завербовать на месте.

Лупатый увидел две страшные когтистые лапы, протянутые к нему, и, парализованный страхом, лишь закрыл глаза. И тут могучая демоническая сила поволокла его вверх. А он-то думал, что ад находится где-то внизу. Но может, это лишь путь такой: сначала вверх, потом вниз… Тут мысли и чувства оставили его.


Очнувшись, Лупатый вначале ощутил неудобство своей позы. Он на чём-то висел, подвешенный за шиворот курточки, и от этого ужасно болели руки. Одна из них так и держала несчастный кейс. Боже, какой ерундой и мелочью он сейчас казался! Бросить бы, да пальцы не разгибаются.

Тучи рассеялись, и на небе теперь царствовала луна, а внизу, на земле, стоял Леший и пристраивал к стене стремянку, не переставая орать:

- Лупатый! Ты живой?! Очнись, ответь!

- Жи-живой… вроде,- промымрил тот.- Ой, мамочка! Живой! Слава тебе, Господи, что услышал мои молитвы! И я, Господи, тоже не трепло – свои обещания выполню!

Лупатый мигом всё вспомнил, а также до него дошло, что висит он на коньке лесни-ковой избушки. И кейс в руке.

Лесник уже влез наверх, подал руку:

- Держись, Лупатый. Ставь ногу сюда, теперь вторую. Сейчас отцеплю. Вот, а теперь слезай.

Они слезли, и Леший первым делом спросил:

- Всё принёс, как договаривались?

- Да. Больше я тебе не должен, и мне ничего от тебя не нужно.

- А новая партия товара? Ты ж так просил.

- Тогда просил, а теперь не нужно,- ответил Лупатый, протягивая кейс.

Леший хотел взять, но тот не разжимал руку.

- Да пусти ты, что ли!

- Не могу… Руку разжать не могу. Давай попробуем вместе.

- Что, жаба давит? – насмешливо спросил Леший, когда они вдвоём с трудом разгибали пальцы на ручке кейса.- И как, скажи мне на милость, ты там очутился? Обкурился, что ли? Или ширнулся?

- Я на себе товар не проверяю, ты знаешь! – сердито ответил Лупатый.- Тут по-другому было. Пока я тебя ждал, ну, психовал, ругался и произнёс одно страшное богохульство…

- Да тебе не впервой.

- Но, ты мне не поверишь, после этого на меня напал сам дьявол! – вчерашний уголовник старательно подбирал слова, чтобы в его речи больше не было мата и «фени».- Обрез забрал, хотел и меня к себе в пекло утащить, но молитва и раскаяние спасли меня…

- Слушай, ты точно сегодня ничего не нюхал?! – воскликнул Леший, принюхиваясь.- Вроде трезвый… Что ты за пургу гонишь, Лупатый?!

- Не Лупатый. Миша! Меня зовут Миша, понял?!

- Понял, что тебе на дурку пора.

- На дурку? Посмотри сначала вон туда, между домом и сараем.

- А что там? – Леший сделал несколько шагов в том направлении и сам увидел, что там: забор снесён, кусты все смяты, словно по ним проехал танк. Не мог же этот новоявленный святоша такого натворить.

- Оттуда он явился – огромный, страшный, глаза горят, как фары.

«Может, на вездеходе въехали? – подумал Леший.- Иначе сюда ни на чём не доберёшься. Стоп! Въехали! Напали на этого дурака, накачали его наркотой и ограбили! И меня заодно?! Ах я, балда! Скорее в дом! И кейс, что в кейсе?!»

Он схватил Лупатого за рукав и поволок в дом.

- Открывай кейс! – скомандовал. Пока тот возился с замком, Леший думал: «Если он под дурака косит, чтоб меня надурить и не вернуть деньги в срок – дорого ему это обойдётся!»

Но в кейсе все деньги оказались на месте. Леший долго проверял, не фальшивые ли. Нет, настоящие. Тогда он к тайнику за сараем кинулся. Но и его сокровища были на месте.

Немного успокоившись, Леший вернулся в дом и откинулся на диван.

- Так что он, говоришь, у тебя забрал?

- Обрез.

- И всё? Проверь, может ещё чего пропало?

Лупатый обшарил всю одежду сверху донизу.

- Деньги на месте, ключи, документы. Всё цело… Ах нет! Двух пачек патронов не хватает.

Леший тогда встал и прошёлся взглядом по дому. Открыл шкаф.

- Ёлы-палы! Шуба норковая висит, куртка кожаная на месте, а пальто пропало!

Вещей у Лешего было не так уж много, чтоб не заметить пропажи. Он стал осматривать дом.

- Ты смотри! Вот же сапоги стоят новенькие, а двух пар стоптанных старых кроссовок – тю-тю! Что за дурацкие приколы?! Перчаток нет. Шарф в кулёчке лежал – пропал.

- Новый, дорогой?

- Да нет, ещё бабушкин. Она его, помню, «кашне» называла… Ух ты ёксель-моксель!

Да, это был ёксель-моксель. Контрабандное золото, оставленное одним человеком на сутки, Леший спрятал под грязное бельё в старой жестяной лохани. Теперь это бельё, идеально выстиранное, сохло на верёвочке, золото, начищенное до блеска, лежало на подоконнике, а сама лохань исчезла.

Леший на своём веку многое повидал. Испугать его было очень трудно, а удивить чем-то – практически невозможно. Неизвестному злоумышленнику удалось и то, и другое. Лесник небрежно скидал слитки в полиэтиленовый пакет и швырнул куда-то на полку шкафа (потом долго будет искать!) Вытащил сигарету, долго и неудачно чиркал спичкой.

- Ты по сигаретной пачке чиркаешь, - кротким голосом подсказал Лупатый.

- Нет, ну ты видел то же, что и я?! Рассказать – никто не поверит. Я и сам своим глазам не очень-то верю. Слушай, Миша, может мы оба с ума сошли?! – взорвался наконец Леший. - Ну кто, кто, кто мог такое сотворить?! Ладно бы только лохань спёрли, но зачем стирать понадобилось? Да и как стирать? Вода только в чайнике, а колодец в овраге. И золота не взяли – это уже вообще ни в какие ворота! Не иначе, придурок какой-нибудь!

Лупатый же, наоборот, ничему не удивлялся:

- Это был дьявол,- спокойно сказал он,- я сам видел.

- Ну и на кой чёрт твоему дьяволу понадобились мои затасканные кроссовки?

Тот пожал плечами:

- Не знаю. Наверно, просто чтоб голову поморочить, - он подошёл к двери. - А может, и нужно зачем-то. Иначе не стал бы замок ломать.

Тут уже и Леший заметил выдранный из двери с корнем замок. Сразу-то он не обратил на открытую дверь внимания, не до того было. А замок, смятый, как спичечный коробок, восстановлению уже не подлежал. Леший вздохнул:

- Ну дела! Иметь такую силищу, вырвать рукой замок – и это только для того, чтобы спионерить старое пальто, воровские перчатки и бабушкино кашне!

На этот раз поведение «демона» удивило и Лупатого, потому что он сделал на кухне новое открытие.

- Гляди, Леший! Не кашне его сюда привело, а любовь к литературе.

Возле печки у Лешего всегда лежала стопка старых газет и обрывков детских брошюрок – для растопки. Теперь они валялись по всей кухне, причём было видно, что их просматривали. А на кухонном столе, вместо посуды (кстати, тоже аккуратно вымытой и расставленной по полочкам), красовалась одна из детских книжек, развёрнутая и почему-то вся мокрая.

- Ну-ну, чем там твой «демон» зачитывается? – Леший шагнул к столу.

На открытом развороте начиналось стихотворение о Мойдодыре, и был нарисован он сам – в пальто, обутый, с тазиком на голове вместо шляпы (похоже, художник, напяливший это всё на умывальник, обладал фантазией и чувством юмора). Брови-щётки грозно сдвинуты, а за спиной маячили две мочалки – с глазами, руками и ногами. Одна держала мыло, другая – гребень. Вид всех троих был очень воинственным.

- Слушай, Лупатый! Твой демон, или кто он там, эту книженцию, похоже, за журнал мод принял.

Тот лишь рассеянно кивнул, не отрывая от картинки глаз. Он сдержался и не сказал Лешему, насколько похож был демон на Мойдодыра. Но об этом лучше промолчать, чтоб не стать посмешищем, а Лупатый не был настолько глуп. Конечно же, нечистая сила может принимать разные облики, но суть её от этого не меняется.