Светотени

ВЕЛИК ДЕНЬ
 НА ФОНЕ
 НИЧТОЖНЫХ ПОСТУПКОВ

   В пасхальные дни, но особенно в первый, нареченный Великим, у Бога все живы, а потому христосываются люди друг с другом, не забывая и про усопших. С ними, как с живыми, так же говорим и провозглашаем: «Христос Воскресе!». День Памяти, традиционно объявляемый местными администрациями, вообще-то противоречит правилам православной церкви. Поминать нельзя за неделю до Пасхи и всю светлую седмицу. Установлен специальный день – на Радуницу, который по календарю этого года выпадает на начало мая.
Но есть еще местные традиции, семейные устои и правила, которые побуждают людей посещать кладбища и в пасхальные дни, особенно на Великий день. Не возбраняется этот порыв души и сердца – поздороваться с усопшими, положить на могильный холмик крашеные яйца, конфеты, домашние печености, поставить воду, посыпать земельку зерном. Другой приносит и то, и другое, и третье… Чарку с вином, закуску. Иной раз так «нахристосуются», что ноги до дому не несут.
…Возвращаясь от маминой могилки к центральному входу, встретила старушку из соседнего селения. После того, как поклонились друг другу, похристосовались, она с болью в голосе сказала:
- Неподалеку лежит пьяная женщина, никак подняться не может. Господи, конец света что ли наступил, коль уж стали так грешить!? И где? На скорбной и святой земле.
  Бабуля перекрестилась и пошла дальше, бормоча молитву. Ну а я с домочадцами, лавируя между оградками, то и дело приостанавливаясь, глядя на кресты и памятники, продолжила свой путь. То тут, то там блестела на солнце пустая стеклотара, под ноги попадали пластиковые бутылки из-под воды и пива, шуршали полиэтиленовые мешочки – свидетельства недавнего пиршества. Уже на самом подходе к выходу заметила две фигурки. Первая, едва напоминающая женщину, одетая во все мужское, темное и затертое, с надрывом и злостью что-то выкрикивала, низко склонившись над второй, видимо, то самой, упавшей, о которой сообщила старушка. После недолгих уговоров последовали угрозы, крутая матерщина, но лежащая на мягкой траве женщина не подавала никаких признаков жизни. Неподалеку показалась группа подростков во главе с мамашей. Шли они, сильно покачиваясь, покрикивая друг на друга, видимо, для того, чтобы не отставали и не затерялись в большом скоплении народа.
…Ярко светило солнце. Легкий ветерок  доносил запахи  примятой травы, чью-то невнятную  речь. Склонившись над крестом с фотографией юноши,  пожилая женщина утирала слезы и что-то тихо рассказывала ему, своему единственному сыночку, к которому она пришла на свидание в этот Великий день Пасхи. Вот у скромного надгробья стоят совсем юные ребятки. Приехали проведать своего друга. А там, целым табуном у мраморного надгробья собралась многочисленная родня. И, судя по дате рождения и смерти, этот дорогой для них человек ушел из жизни раньше своего срока.
  Десятки и десятки машин причаливали в этот день к кладбищенским воротам. Асфальт обрывается в самом начале этого последнего приюта моих земляков. Дальше, с полкилометра, идет грунтовка, упираясь в дальнюю лесополосу. Путь этот не успевает обозначаться асфальтовым покрытием - так стремительно растет и растет это второе после Нефтегорска  по числу «жильцов» поселение… И посадка уже не дальняя, а стала ближней, под сенью карагачей, ясеней уже стоят кресты, оградки, памятники.
Выбиты на них даты совсем свежие, недавние. Как по рождению, так и по смерти. Молодежь в основном, кому еще не было даже сорока лет. И еще не старые родители должны бы навещать могилки своих отцов и матерей, но получается, что они приходят к своим детям, горько оплакивая свою сиротскую участь и долю.
И вот это необозримое, заполненное могилами пространство,  всегда навевает самые разные мысли о нас, людях живых и полных сил, надежд и чаяний, которые еще могут многое изменить в своей жизни, не в пример тем, кто навсегда поселился в городке крестов и обелисков, и уже ничего никогда  не изменит, не исправит.
 Меня мучает еще один вопрос. Что ищут люди, подобные той падшей женщине, на могилках? Утешения, оправдания своих поступков? Совета? Умиротворения? Не  берусь судить. Но ходить на такое особое место ради рюмки, доводя себя до скотского состояния, видимо, удел опустившихся людей. Горестно было  видеть, что в этом жутком  ряду первые места занимают женщины, подростки. Они, как мне рассказала одна учительница, чуть ли не напролом и наперегонки ломились в оградки, чтобы успеть быстрее других собрать сладости, яйца, печености. Большинство из них приехали на кладбище самостоятельно, но были дети, чьи родители были заняты подготовкой праздничного пиршества на столиках, установленных близ могил. «Пили в этот день будто на смерть», - так прокомментировали  кладбищенское гуляние верующие нефтегорцы.
 Куда катится наша доселе тихая провинция? В какую пропасть затягивают моих земляков пьянство, наркомания, воровство, разбой? Соседка со слезами поведала мне, что с могилы ее мужа унесли красивые букеты цветов. Как поднялась рука на такое – необъяснимо.
 Когда я рассказала об этих случаях священнику – отцу Сергию, он поначалу растерялся, не нашел слов, чтобы как-то объяснить происшедшее. «По долгу службы ежедневно мне приходится отпевать покойников, - начал он объяснять. - Родственники обычно спрашивают, как поминать, когда  заказывать «сорокоуст», в какие дни посещать кладбище, как подавать милостыню? Растолковываю, рассказываю, делаю особый упор на соблюдении хотя бы элементарных правил, имеются в виду поминки со спиртным. Эта «традиция» укоренилась настолько прочно, что даже глубоко верующие люди выставляют спиртное на стол, мол, чтобы все было, как у людей. Но уж если так решили, то в этом случае следовало бы пощадить душу усопшего, не провозглашать во всеуслышание: «А теперь давайте помянем раба Божьего…» Поминают ведь только молитвой и милостынею»…

ТЫ У МЕНЯ ОДНА

 Мы как-то запамятовали, что лет сорок назад постановлением советского правительства женский Международный  день 8 Марта был объявлен нерабочим. С тех  самых пор на законных основаниях и отдыхаем, и крутимся на кухне, по дому, квартире, наводя праздничный лоск в родном уголке. Ведь мы по большому счете – хранительницы очага, созидательницы понимания и согласия в семье. Мы еще и главный баланс хозяйственно-финансовых дел, ибо кто как не хозяйка может исхитриться и «дотянуть»- от зарплаты до зарплаты.
 Можно долго перечислять, что должна уметь современная женщина. Охотнее всего это любят делать мужчины, забывая при этом об одной маленькой «мелочи», - честно и откровенно сказать о том, что не должна делать женщина. Но мы, представительницы прекрасного пола, сегодня на это и не рассчитываем и не претендуем.  Просим об одном. Не позволяйте своим женщинам, кем бы они вам не приходились, унижаться. Ни перед вами, ни перед детьми, ни перед начальством, ни перед обстоятельствами. Униженная, обманутая, оскорбленная женщина перестает быть Человеком.
 Мы привыкли  говорить чуть ли не с пафосом о высокой материнской миссии. Да, воспитательные функции почти полностью лежат на женщине. В доме, в детском саде, школе, институте, даже в армейской службе самый мощный поток душевной энергии исходит от матери.
 Вы когда-нибудь обращали внимание, сколь разителен контраст между обликом и одеждой заневестившихся дочек-старшеклассниц и их матерей, чей возраст едва перешагнул 35-40-летнюю отметку? На их мамашах в лучшем случае гардероб давности пяти минувших лет. Попадаются и вовсе не модные, а значит, по нынешним понятиям, бедные одежки, которых, поверьте, очень стесняются и дочки, и матери.
 Нет, не в осуждение ветреницам-модницам и мамам - жертвенницам делюсь я этими наблюдениями. Всяк строит свой мир, свою жизнь на свой лад, исходя из финансовых возможностей и умения «крутиться». О морально-этической стороне мы скромненько и стыдливо молчим. Да и чем возразишь, если плохо одетую девушку парень может и не пригласить на свидание или завязать с ней знакомство.
 В семье, где растут, поднимаются сразу две, а то и три невесты, ой, как трудно обеспечить всем современный наряд, не ущемив старших. Первой жертвует, конечно же, мама, донашивая за дочками вышедшие из моды юбки и сарафаны, блузочки и кофточки, в которых она, давайте откровенно признаемся, выглядит не то, как подросток, не то, как одетая с чужого плеча.
 Предвижу обидные отповеди на этот счет. Но как раз я не хотела обидеть наших Марий-искусниц и умелиц. Нет средств купить обновку, свяжут, сошьют, смастрячат такое, что Слава Зайцев со всем своим Домом моделей побледнеет от зависти!
 Дело в другом. В нашем достоинстве, гордости, чести, которые мы в эти одежки запрятываем глубоко-глубоко, чтобы, не дай Бог, муж не догадался или дочка не заприметила. А ведь от мамы наши чада, как яблочко от яблоньки, недалеко откатывается.  Сегодня они не замечают затрапезности наряда матери, а завтра… Вон как доча разнаряжена, весь импорт на ней, зато мама- это вчерашняя-то модница!- позабыв про свои желания, как и ее мама когда-то перекраивает из старого что-нибудь «веселенькое» к своему главному празднику.
 С сыновьями немного по-другому, но тоже не лучше. Деловой, спортивный стиль одежды также требует расходов, которых, как правило, у сына всегда не хватает. И он, смущаясь, пряча глаза, просит: «Мам, подкинь зелененькую на прикид». Но, находит же  деньги ненаглядный сынуля на сигареты и красивые галстуки, на дорогой одеколон и модное белье. А вот к маминому дню - виноватая улыбка: «Прости, мамуль, не успел, не нашел ничего подходящего…». И папа, компенсируя пробел, в лучшем случае выберет что-нибудь приличное по цене, но редко - по душе ей, самой желанной, самой любимой, самой, самой… Ведь в день 8 марта столько всего приятного говорят нам мужчины, столько желают, что  душа улетает в поднебесье и ты начинаешь наивно верить: теперь, вот с этого момента так все и будет!
 Мы не можем сердиться на своих дорогих мужчин за торопливость ни к чему не обязывающих обещаний и клятв. Мы просто к этому привыкли и смирились. Помните, когда ваш малыш делился с вами последней конфетой, а мы отмахивались, мол, ешь, наслаждайся сам? А букетик полевых цветов в руках вашего избранника, разве он вызвал у вас восторг и умиление? Вон Колька своей Танюхе розы охапками дарит, а тут – зверобой с душицей и ромашками…
 Собирать камни, оброненные когда-то нами самими, - занятие утомительное, неблагодарное, но куда денешься? Это наша ноша, наш крест. Но и наша радость, надежда, вера, любовь, преклонение, трепетность и нежность. Такими мы уж родились и ничем нас не исправить. Мы не просим, из милости, жалкого подаяния, и уж поверьте, нам не нужны знаки вашего внимания только потому, что того требуют традиции этого праздника. Помните, милые и ненаглядные наши мужчины о том, что мы, по сути, и по  жизни - великие мечтательницы и оптимистки. Мы мечтаем об искренности ваших чувств и обожании, душевности и понимании, любви и нежности, верности и мужественности, памятуя о том, что  даже  само слово «мужчина» состоит из МУЖА и ЧИНА. Можно без подарков и реверансов, стихов и пожеланий. Достаточно положить на плечо свою надежную руку, заглянуть в глаза, прижаться виском  и тихо признаться:  «Родная, как же хорошо, что ты у меня есть!».

У КАЖДОГО СВОЯ ПАМЯТЬ

 … Иду мимо аптеки, у высокого крыльцо которой дедки тусуются. И в памяти сразу всплыли образы «чесучовых пиджаков», которые так великолепно сатирически выписали в своем известном романе Ильф и Петров. Спор такой, что сразу не поймешь, о чем это они? Прислушалась.
   Так кто, по мнению нефтегорских политиков, сегодня «голова»? О! Это установить невозможно.
Один ругает демократов, причем забористым матом, хотя наверняка обижаться - то ему  грешно - пенсия как инвалиду-фронтовику поболее средней зарплаты будет. Другой, как соловей курский, Жириновскому рулады рассыпает, не ведая, какому божку поклоняется.     Третьему  вообще никто не нравится. Одним словом, нервная публика.
 Хорошо еще, что прямо у аптеки споры-разборы завели. Захолонет сердце - можно и корвалолом подкрепиться. Правда, и тут недовольные нашлись, мол, цены-то, цены на лекарства. Убийственные! Так-то, оно так, но когда их почти не было, разве было лучше? Или всем миром помирать - доблесть большая?
А еще любят наши доморощенные политики вспоминать былое и увенчивать его романтическим ореолом славы и доблести. Если речь о репрессиях зашла - так разве не было дыма без огня? Про сталинский режим - так время было такое. И опять же, дисциплину крепили. А что за карман зерна пшеницы многодетной матери давали десять лет тюрьмы, то это для науки другим, чтоб и потомкам неповадно было таким-то воровским способом детей от голодухи спасать…
   Послушаешь наших милых старичков и диву даешься. Кто-то вершил несправедливость, где-то расстрелы гремели, лагеря для политзаключенных строились. И к нам, на Волгу, для строительства ГЭС гнали составами обитателей тех самих лагерей. Только из нашей крохотной деревеньки в годы репрессий бесследно исчезло до десятка человек. Недавно на одном из сайтов, на котором размещены списки репрессированных, наткнулась на знакомую фамилию. Вернее,  увидела название нашей деревни, откуда была родом «раскулаченная»  Зинаида Федоровна Куликова, 1906 года рождения и высланная   в «спецпоселенческий» район Кемеровской области. Снята с учета только спустя 22 года в возрасте 47 лет. Так вот, этих Куликовых из разных уголков России набралось в том горестном списке более сотни человек возрастом от 80 лет  и… до  семи месяцев от роду.  Что они - и старики, и младенцы - все враги народа? Кому помешали тракторист, свинарка, если у одного кто-то ночью слил солярку, у другой подрезали свиноматку- рекордистку? Сегодня воруют по-крупному,  воруют государственные мужи, облеченные неограниченной властью и наделенные ненасытным аппетитом, не опасаясь ни быть пойманным, ни объявленным врагом народа и демократии.
Да, все прожитое и минувшее кажется всегда чуть-чуть иным, чем оно было на самом деле. И старшее поколение в том временном отрезке было молодым, верило каждому слову партии и правительства. А когда иллюзии развеялись (и не под натиском Ельцина, и не благодаря убийственным произведениям Солженицына, и не потому, что мы стали все прагматиками), наши старики увидели, что обман был жуткий, а страдают от этого их дети, внуки - целое поколение.
 Спору нет, с возрастом мы идеализируем наше прошлое. Особенно в переломные моменты жизни нашей многострадальной России обостряются ностальгические настроения. Но как не согласиться  с житейски разумными  рассуждениями стариков о том, что без прошлого нет  настоящего, не будет и будущего. Все это так. Но в этих своих утверждениях мы все-таки думаем о себе, забывая о том, что нашим детям, внукам, а там и правнукам жить в новой России.
…Родители мои родом были из бедняцких семей. К 50 годам у нашей мамы, вдовы, был только дом под соломенной крышей, 8 рублей пенсии на  троих малолетних детей и столько же колхозной пенсии по старости. Работала за гроши, надрывалась  на своем подворье, со слезами выпрашивая у бригадира лошадь, чтобы привезти дрова, сено. Кое-кто да  припоминал бывшей председательской жене    крутой, но справедливый нрав ее мужа. Мстили вдове, его детям, но было немало и тех, кто помогал бескорыстно.
 Разбежались мы по училищам, курсам, потом по комсомольско-молодежным стройкам, ютились в бараках и общагах. Годами жили от получки до аванса, десятилетиями ждали квартиру, учились заочно, перекладывая заботу о своих детишках на бабушку и детский сад.
Все так жили и, как теперь говорят, не особо тужили, ибо у всех (почти у всех) все было одинаковое. Посмотрите хронику партийных съездов, сессий, праздничных демонстраций - сплошное серо-черное, разбавленное кумачом лозунгов и знамен.
Да, это была наша молодость - прекрасная пора. Но это была еще и пора прозрения и понимания, что ты - винтик, всего лишь крохотная деталька в механизме, принцип работы которого для нас тогда был непостижим.
С делегацией нашей ударной комсомольско-молодежной стройки в Оренбуржье  я была приглашена в Министерство строительства тяжелого машиностроения, где на вопрос об условиях работы отделочниц, я осмелилась перечислить все наши беды и несчастья.  Откровенно, пожаловаться, что нет ни большой, ни малой механизации, надежных и удобных инструментов и что труд женщин на стройках крайне тяжел. Покивали,  записали, мол, постараемся помочь, облегчить и вообще исключить женский труд в такой сфере.
  С той поры минуло четыре десятка лет, а что изменилось? Нашему поколению, родившемуся после войны, понадобилось немало времени, житейского опыта, наблюдений, чтобы убедиться - не все золото, что блестит. Чем больше шумели на высоких трибунах, тем глуше становилось в глубинке. Именно народ первый почувствовал, как проржавевший остов партийного корабля дал течь и стал тонуть.
  Капитан покидает свой корабль последним. Наши парткэпы побежали первые и многие из них снова оказались первыми у новой кормушки. Насытившись, нагадив изрядно у хлебосольного стола, осмотрелись и, видимо, от переедания потянуло их на что-нибудь остренькое. Теперь можно пожалеть тех, кого сами не допустили к разделу российского пирога, ограбили, лишили работы и уверенности в дне нынешнем и завтрашнем.
 Оказывается, веселенькое это занятие играть на воспоминаниях о прошлом. Было хорошо. Теперь - плохо, а выберете нас - станет снова хорошо. Нам, родимые вы наши избиратели, только власть в руки дайте. А уж мы расстараемся!
Безусловно, нам сегодня крайне  нужен острый и критический, принципиальный  взгляд на нашу действительность и наших правителей и партийных лидеров  именно глазами много поживших и повидавших людей, знавших многих властителей, испытавших на своей шкуре их нравы и порядки. Но,  это не значит, что все старое (а это ведь  времена наших родителей) совсем никуда не годится. Охаивать минувшее, принижать настоящее и бояться грядущего - дело неблагородное и даже опасное, поэтому надо быть не только критиком и политиком (пусть в кругу своих друзей и знакомых, коллег по работе), но еще и оптимистом, человеком, уважающим свои истоки, корни, традиции, жаждущим сделать нашу жизнь лучше.


ЧТО МОЖЕТ БЫТЬ ГЛАВНЕЕ ЛЮБВИ

   Мне не нравится, какие все мы стали скучные и озабоченные,   печальные раздражительные. Небольшой конфликт в семье, на работе, с родственниками рождает поток обвинений, сетований - такой, что он захлестывает все доброе и хорошее, самое светлое начало жизни. Примеров, когда человек живет, как обыватель, не замечая ничего  замечательного в жизни, можно привести немало. Но я не буду погружаться в пучину житейских неприятностей и неустроенностей, на которые мы так горазды раздражаться и реагировать дело не в дело. Просто я поделюсь своим настроением и настроем души. Послушайте...
   Утром я пробуждаюсь с мыслью, что жизнь на матушке Земле, слава Господи, течет и продолжается. В моем доме уютно, чисто, дети спят, муж занят сборами работу, ну а мне, отпускнице, можно и немного в постели поваляться, почитать  новый роман любимого писателя, послушать красивую музыку. А еще и поразмышлять один на один с самой собой.
С годами все чаще задумываюсь, почему человек к старости становится бескрылый? Его все больше к земле притягивают, тяжелят, давят заботы, тревоги, какая-то земная печаль. А происходит потому, что мы забываем о самом главном - о том, что ЖИЗНЬ – замечательная и неповторимая  штука!
   Мы вроде к жизни стремимся, а получается, что от жизни прячемся. За мелкими делами, никчемными заботами, загораживаемся какой-то низкопробной завистью, ничего не значащими обидами.
    Глядишь, тебе уже сорок, голова седеет, силы слабеют, а ты вроде бы еще  и не жил. Все собираешься, мол, вот дети подрастут, вот дача начнет плодоносить, вот долги
отдам, машину куплю. А что дальше? В лес, на речку ты не выбирался целых сто лет. К старой бабушке в дальней деревне время не найдешь наведаться, к другу на юбилей не сходил, потому что старую обиду простить не смог. И так далее, и тому подобное.
    Уходят, истаивают незаметно и бесповоротно радость, сияние души. Остается горка пепла разочарования и усталости.
Зачем топтал землю, к чему все твои потуги, если ты, не пройдя и полпути своего, смертельно устал, надоел всем своим нытьем, сетованиями и хныканьем? Так ли надо принимать жизнь?
Давайте пожалеем таких людей, но помочь им невозможно, ибо они не любят не только себя, но и своих ближних. Они не любят саму жизнь, ищут в сумерках погасшего сердца то, что сами потеряли.

« ПОКА, МАМА!»

 Под второй пасхальный день на землю легло пушистое снежное покрывало. Все ветви, стволы и даже маленькие былинки укрыты белой бахромой. Красота невиданная, завораживающая!
  У подъезда дома стоят мама и дочка лет восьми. Обе в легких весенних нарядах. Снежное убранство двора их немного настораживает. А тут еще легкий ветерок  накрыл  студеным крылом из-за угла. Приподняв остренький подбородок, девчушка ждет в нетерпении, пока мама поправит косынку и плотнее застегнет воротник  курточки. Они смотрят друг на друга и тихонько, нежно смеются.
          -Кр-р-асотища какая!- вздыхает дочка.
          -Да! Последний подарок зимы,- соглашается мать.
         Их руки соединяются, они напоследок  крепко прижимаются друг к другу.
        - Пока, пока, мамочка!
        -До скорой встречи, доча! Хороших тебе отметок!
 В этот день Светлой седмицы, названной временем величайшей духовной радости, совершается особое празднование в честь Иверской иконы Божией матери «Живоносный источник». Проходят освящение воды или крестный ход на источник.
 Утренняя картинка, невольной свидетельницей которой я стала, еще раз подтвердила, что Любовь, Родство, Нежность и Доброта - однокоренные слова по духовному смыслу и значению. И ценности эти для нас непреходящие. Даже сама матушка-природа украсила этот день так фантастически красиво!
…Бывают у каждой женщины даты, повороты судьбы, встречи и потери, когда вся прожитая жизнь, как свеча на ладошке, - дунет ветер перемен посильней, и она может погаснуть. Все так зыбко, так ненадежно в преклонные материнские годы…  И здоровья уже не осталось, и силы истрачены, и энергия на исходе. Но стоит только кому-то из детей позвать маму на помошь, сказать, что не все благополучно в семье и что нужна поддержка, как откуда-то появляются силы и неутомимое желание облегчить ношу, и всеохватывающая любовь, побеждающая боль, потери, утраты и обиды любимых и ненаглядных чад.
Такой уж характер у наших матерей. Жаль, что до поры, до времени мы, дети, не задумываемся о том, какой чудодейственный источник света, добра, милосердия и справедливости питает нас на протяжении всей жизни.
Мы о многих праздниках помним, отмечаем, а  вот учредить в череде других День матери как-то не догадывались. Хотя наши предки чтили и боготворили богиню тишины и покоя, домашнего благополучия - Золотую Бабу. Изображение ее, как гласит предание старины глубокой, было изумительным - красавица-матерь держала на руках одного ребенка, а другого вела за руку. Почтение к ней было столь велико, что никто не осмеливался пройти мимо статуи, не принеся хоть малой жертвы - пусть нить из платья или волос с головы. Может быть, поэтому до сих пор народом молвится: «Если ты даже испечешь блин на собственной ладони для матери, то и тогда не расплатишься с ней». Долги наши, долги общества перед матерями - неоплатны они и невосполнимы даже на малую толику. Старые наши мамы довольствуются мизерными «колхозными» пенсиями, донашивая одежду, лелея слабую надежду, что жизнь возьмет да еще и повернется к ним лицом. С дорогим товаром на базаре они не толкутся, а если и осмеливаются, когда нужда выгонит, то предлагают избалованному покупателю шерстяные носочки, кочан капусты, ведро душистых яблок. Так и хочется сказать им: не стыдитесь трудов своих праведных, не склоняйте голову только оттого, что вы беднее всех одеты.  Зато душа  вас светлая, руки золотые, сердце такое, что готово жалеть и любить всех. И прощать. Не было бы этого материнского прощения, понимания, душевного единства, то мир был бы совсем иным - не таким человеческим...
 Праздники проходят, а мы остаемся. Остаемся со своими заботами и радостями, неразрешимыми проблемами и несбывшимися надеждами. Как никому, женщинам, матерям, женам приходится сегодня трудно. Чего греха таить, а женское наше население превратилось в ополчение - против безработицы и беззарплатицы, пьянства мужей и распутства детей, да и против собственного бессилия - тоже.
Напрягают матери силы, чтобы удержать семейный корабль в бурю, сокрушающую добрые прежние традиции, устои, правила, но пока сильнее ее другие силы - темные, замешанные на расчете, деньгах, бесчестии, бесславии и забвении. Бьется мать за спасение душ детей своих, оберегает покой внуков. Только помощи ей оказывается очень мало и неохотно. Самая низкооплачиваемая категория работников – женщины. Самая травмируемая на производстве - они же. Часто увольняются по причине болезни детей или собственного недуга - опять же матери, по иронии судьбы называемые прекрасной половиной человечества. И строки эти и другие в защиту матерей, которые нам, газетчикам, доверяют готовить к публикации наши читатели, писали и пишут в основном женщины. А жаль. Горько, что обласканные наши  мужчины будто бы начисто забыли  о том, кто жизнь им дал, кто любовью не скупится, кто жертвует собой во имя здоровья и счастья других.
Нужна ли эта любовь и жертвенность? Судя по количеству разводов, числу отказных брошенных детей, забытых стариков, доживающих век в одиночестве, очень и очень  нужна, необходима, ибо только материнская любовь, забота, внимание и участливость способны утолить печали, разогнать из дома одиночество, исцелить от душевного недуга.
В старину говаривали наши предки: «Мать-Сыра-Земля! Уйми ты всякую гадину нечистую от приворота и лихого дела! Защити меня от сглаза недоброго, укрой от призора любого, от всякого языка злобного, от навета бесовского». То было обращение не только к земле-матушке, но и к Матери, давшей жизнь и плоть каждому человеку. Почаще бы нам вспоминать эту мольбу о сбережении и спасении человечества и каждого из нас.


ЧТО ВЫЙДЕТ  ИЗ РЕЧИ НАШЕЙ?
«Без слова нет сознательной мысли, а есть разве одно только  чувство и мычание».(Владимир Даль).

 К названиям, обозначениям, наименованиям мы настолько привыкли, притерпелись, притерлись, что не обращаем внимания на то, что постепенно многие из них исчезают, вымирают как динозавры. Увы, наши дети вряд ли будут знать, что Федька Умойся Грязью — это не псевдоним и не воровская кличка, а уличное прозвище, весьма метко характеризующее человека.
А как точно звучали такие слова, употребляемые в смысле нарицательных, как альфонс и бурбон, ментор и держиморда Приятно, что из этого ветхого строя всплыло и вновь стало знакомым слово меценат. Зато о спонсорах раньше на Руси и слухом не слыхали,  и откуда прикатилось то словечко, и прижилось, и разжилось, и раздобрелось?
  Про кабаних, феклуш и диких - персонажей русской классики,- верится, наши школьники еще помнят, но не лишне напомнить, что подобные персонажи до сих пор водятся среди нас во множество, только выглядят чуть современней героев пьес Островского.
  Заграничная кинопродукция буквально заставила нас вспомнить о вурдалаках и домовых, вампирах и фавнах, сиренах и сатирах, Правда, во времена наших прабабушек эти существа и сущности были страшными озорниками, теперь волосы дыбом, в мозгах зрителей — всякая чертовщина. А во сне запросто может явиться нагая варкилия, и «ужастики» от нашей ужасной действительности поселятся в вашей голове уже наяву.
  Вообще, литературные шедевры дали нам столько имен, столько произведений, что сегодня, для тех, кто не успел «охумариться» сериалами, и еще читает что-то из классики, многое из знакомого ранее звучит как музыка: Оноре дед Бальзак, Лопе де Вега, Лафайет, Роже Мартен дю Гар... И сразу ассоциация по фильмам Мексики: Рикардо, Леонсий, Дульсина, напрашиваются и персонажи  знаменитой «Санта-Барбары», но уж очень завязли в зубах. Помолчим.
 Географические названия тоже попали в немилость из-за раздела и раздрая бывшего нашего многонационального Союза. Вряд ли придется проехаться по Военно-Грузинской дороге, побывать в Варзобском ущелье, полюбоваться на красоту и изящество Тадж-Махала, а страна утренней свежести (Корея) досягаема только для наших вездесущих челноков и русских  нуворишей. Зато утешаться мы можем на мосту Вздохов, назначать свидания на улице Лихоборские бугры и ехать встречать гостей на станцию Богатое. Не запамятовать бы эти родные местечки и по-русски точно, а где и загадочно звучащие названия.
 Мы с нескрываемым облегчением освободились от таких слов, как социологическая ассоциация, консорциум по исследованию проблем мира (были ведь и такие). Зато перекочевали в наш словарь «верхняя и нижняя палата» (не путать с палатями в избе), парламент, легитимность, меджлис и многое другое, завуалированное, чуть ли не законспирированное, чтоб сразу не догадались, что и кто это такое напридумывал на наши головы.
 Мы с тоской и грустной улыбкой вспоминаем о Доме колхозника и дворце художественного воспитания... Было ведь все это для нас! Куда подевалось, откуда набежали на это народное добро варяги-хозяйчики? А как гордо называли рабочие свои родные производства — завод «Калибр», фабрика «Буревестник», шелкокомбинат имени Розы Люксембург «Красная Роза». Теперь язык сломаешь и сразу не догадаешься, что стоит за той или иной аббревиатурой очередной раскрученной фирмочки, кто рулит Виражом», а фирма «Сони» давно  затмила наши дешевые и надежные телерадиоящики, которые нас неплохо информировали, развлекали.
 Уходят, истаивают, как мартовский снег, такие понятия как облплан и сельмаг, зато появились в обиходе Послание Президента, и нанотехнологии .Наконец-то и мы поняли, в чем разница между застоем и мировым кризисом, и что  эпоха Высокого Возрождения и Просвещения нам не светит еще многие лета...
 Но лучше бы никогда не вторгалась в нашу жизнь перестройка, а «кровавое воскресенье» 1905 года не напоминало бы нам кровавые и жуткие конфликты в Дагестане, Чечне.
 Мы стали заложниками земельного передела и, честно говоря, не хотелось бы оказаться в самом сердце России в каком-нибудь Булгарском княжестве в окружении границ и томожень.
Нам по душе были многие праздники, даже Всесоюзная неделя трудовых традиций и Всемирный год народонаселения. А какие декады закатывали литераторы и деятели искусств! Даже дни открытых дверей, рождество, троицын день были почитаемы нашим народом.
 Нынче все иначе, все кувырком. Взахлеб читаем бестселлеры про войну Алой и Белой розы, но мало интересуемся историей страны, своего народа, семьи, своего рода.
Как же легко и бесшумно начали распродавать славу, честь и доблесть дедов и отцов, за шиллинги и центы отдавая в жадные руки торгашей ордена и медали.
Едва ли мы знаем, кто сделал роспись и «Сотворение Адама», кто создал памятник Матери-Родине, но зато без запинки называем имена весьма посредственных поп- музыкантов, а уж до художников с мировым именем нам далеко. Память закоротило.Лучше забить ее названиями шлягеров, эстрадных групп, марок престижных авто, модных фирм по выпуску жвачек и тампаксов. Мы не хотим знать, как восхитительно звучит «Апассионата» Бетховена, фуги Баха. Если и тронет музыка, то скажем: «Что-то из старинного. Классика. Кому она сегодня нужна?»
Как сказка до сих пор звучат слова «Храм Василия Блаженного,  мавзолей Галлы Блоцидии, Сикстинская капелла», но разве сравнишь с нашими теперешними названиями; безликими серыми, безадресными, полупрезрительными.
  Неумехи что ли мы такие или падкие до всего заморского, чужого, порой и чуждого нам? А может быть не надо отрицать все новое, суперсовременное, модное, красивое, надежное с высокой гарантией, неважно, наше оно или закордонное? Но как же надо помнить, друзья, что были в судьбе России  Куликово поле и лапти, соха и Иван Калита, а слова «Родина», Отчизна, Отечество» — не простые слова. И наши местечки — не Нью Джерси. Там тоже бурлит своя жизнь и традиции сохраняются бережно, без попугайских заимствований, а люди тамошние - не Джоны, не помнящие родства, а любящие и верящие, что свое, родное — оно - и есть родное.

ПУТЬ, КОТОРЫЙ
МЫ ВЫБИРАЕМ САМИ

 Стыло и ветрено на улице. К вечеру, накануне Крещения, мороз усилился, но разве остановит такая малость истинно верующего человека, спешащего на вечернюю службу в храм Святой Варвары Великомученицы?! Один за другим, а где и стайкой спешат нефтегорцы к Божьему дому. У многих в руках авоськи, бидончики, небольшие канистры.
 День накануне Крещения называют крещенским Сочельником - время строгого поста. Говорят, что до первого освящения воды нельзя ни есть, ни пить. Полагаю, немногие сегодня соблюдают это правило, но среди истинных христиан, конечно же, есть и такие, кто перед Богом выполнил в этот день все его заветы.
И вот бережно подставляются под ковшик и шланги разнономастные емкости. Водитель  Александр Буянкин серьезен и строг. «Осторожней, не поскользнитесь, - предупреждает он женщин, стоящих в небольшой очереди. - Воды всем хватит». И действительно, не прошло и двух минут, как наши банки полнехоньки прозрачной, как слеза ребенка, водицы.
 Почти до сумерек тянулся народ к церкви и не только, чтобы набрать воды крещенской, которая, говорят, сохраняется в течение всего года свежей, но и зайти в храм,- чтобы заказать молебен за здравие своих родных, помянуть и усопших...
 Дорога к храму у многих из нас, бывших атеистов, вернее, безбожников,
растянулась во времени на многие десятки лет. Среди постоянных прихожан церкви вижу знакомых, которые с пяток лет назад не знали даже как лоб перекрестить, сегодня же ходят на службу, помогают собирать пожертвования на содержание  церкви.
 Что эта за примета времени? Добрая или все-таки дань моде? Как-то в беседе с настоятелем нефтегорского храма отцом Николаем мы коснулись этой непростой темы, и он верно заметил, что все, кто приходит к вере, в каком бы возрасте ни находился, очень жалеют, что это не произошло раньше.
...Ставим свечи у иконы Божьей Матери, у сына ее - Спасителя, у заступников человеческих душ - апостолов. Храм постепенно наполняется тихим говором, мерцанием огоньков, запахом воска. Воцаряется особая атмосфера, которую сразу словами и не передашь. Начинается служба.
Для нас, непосвященных, все это  как какое- то открытые и откровение. Звучит голос чтицы, затем ему вторит голос священника. Ритуал, который строго выполняется многие сотни лет, нам, новичкам, незнаком и потому воспринимается с первых моментов как театральное действо. Но спустя несколько минут все меняется чудесным образом, и ты  себя чувствуешь хоть и крохотной, но нужной песчинкой в море  человеческом. Это и от твоего имени, души и сердца возносится молитва во славу спасителя человечества - Иисуса Христа. Это от его имени хор певчих просит и взывает о прощении грехов наших, о спасении души.
  В какое-то мгновение снисходит на тебя ясное понимание того, что все мы связаны неделимым чувством единения и родства. Вижу, как все в едином порыве склоняют голову перед иконами, тем самым, склоняясь гордыней своей перед Волей Господней. Так мне думается, пока стою, слушаю, стараясь не упустить самого главного.
Вернувшись, домой, наливаю всем домочадцам по бокалу священной воды. Рассказываю, что же это за день такой - Крещение. Об этом великом празднике знаем ведь понаслышке. В Библии нахожу, что Христос пришел на берег реки Иордан на  тридцатом году своей жизни. Там пророк Иоанн крестил людей, давая  первые сведения о том, кто идет вслед за ним и будет крестить людей не водой, а Духом Святым.
В момент, когда совершалось Крещение Господне, раздался голос с небес: «Это
 сын мой возлюбленный, в котором мое благоволение». Таким образом, как
свидетельствуют авторы Библии, триединое божество - Отец, Сын и Святой Дух -
впервые явились в момент Крещения, о чем свидетельствует и второе название, этого
праздника - Богоявление.
Знаем ли мы о том? Надо ли это знать? Каждый выбирает свой путь, свою веру. Не всегда она обращена к Всевышнему, своей душе и помыслам. Не всегда. А жаль! Когда человек входит в храм, он как бы обретает силу духа, укрепляет свою волю. И это не просто слова. В этом я убедилась сама. В этом убедитесь и вы, если для начала, хотя бы по праздникам, будете приходить на церковные службы, будете помогать нашим храмам возрождаться, строиться заново.

ПИСЬМО ДЕДУ МОРОЗУ

     Сколько бы не минуло нам лет,  мы всегда  будем ждать какого-то чуда от  встречи с Новым годом. Походы по магазинам, покупка подарков, запах хвои и свежих апельсинов  в доме. А следом - эйфория застолий, поздравлений, хождений по гостям  и ничегонеделанья на пару с телевизором. И как же славно и хорошо, когда наконец-то  приходят  привычные трудовые будни, с   утренними  побудками, чередой дневных дел и забот, вечерними встречами за ужином, обменом  новостями и любезностями, впрочем, у кого, как…
   И только у самых маленьких и доверчивых детишек  праздничное состояние  будет еще  долго держаться на высоком градусе. И хотя получены желанные подарки, съедены килограммы конфет, бананов, апельсинов, мандаринов, еще не остыли впечатления от новогодних утренников и зимних каникул, будут помниться волшебные картинки от  этого замечательного  праздника. Кто-то сочинял письма Деду Морозу и если еще не получил ответа, то наверняка его получит. На то и Новогодие, чтобы все желания сбывались или  хотя бы превращались в  ожидание чудес.
    Но не только малым детям хочется поверить в сказку. Нам, взрослым, тоже мечтается о  каком-нибудь  чудесном подарке или необычном событии, которое перевернуло бы твою жизнь в лучшую сторону. Вот и бабушка Варя, Варвара Лукьяновна, в недавнем прошлом учительница начальных классов, коротая в одиночестве новогодний вечер,  решила не отступать от заведенной несколько лет назад традиции.
      Телевизор у нее сломался давно. Проводное радио замолчало года два назад. Купить новые приемники, чтобы как-то скрашивать свою одинокую жизнь, баба Варя не могла - пенсия не позволяла делать такие покупки. Телефона у нее отродясь не было. Да и кому ей звонить? Сын Вадим погиб  в Афганистане, после него остались воспоминания, орден за мужество, письма и похоронка. Коллеги по школе давно уже «на приколе»- по старости и болезни друг к другу ходить не могут. С соседями  Варвара Лукьяновна   пока еще особо не знакома после переезда из «двушки» в однокомнатную -  не по карману пришлось ей более просторное жилье.
    Следуя старому учительскому правилу, баба Варя аккуратно застелила стол белой бумагой, достала  пожелтевшую, в косую линейку тетрадку и перьевую ручку. К шариковым  она так и не привыкла,- ну не дают они твердости почерку и законченности письма. А с привычной чернильницей можно даже  побеседовать, пока в голове складываются фразы.
     Варвара Лукьяновна задумалась, обхватив седенькую голову сухими ладонями. В памяти вдруг всплыла картина. В тесноватом зале их сельской школы   устанавливают елку. А они, молодые учителя, поторапливают ребяток, чтобы поскорее заканчивали клеить многометровые гирлянды из разноцветных  бумажных колечек. Каждый класс соревновался, кто изготовит самую длинную и самую красочную ленту. За это полагался специальный подарок в виде кулька мятных пряников. Варвара Лукьяновна, как самая высокая среди своих коллег, наряжалась Дедом Морозом и вела все  утренники для ребят младших, средних и даже старших классов. Все дедоморозовские гостинцы упаковывались в  бумажные коричневые пакеты, в которых  были с десяток подушечек - «дунькиной радости», с пяток  карамелек в разноцветных фантиках, пара печенюшек и несколько кубиков голубоватого рафинада.
   Дети бережно складывали подарки в свои сумочки или портфели и редко кто заранее  брал из этого долгожданного гостинца себе  хотя бы одну конфету.  Эти сладости с нетерпением  ждали  дома младшие братья и сестренки, которые по тем временам в детский сад не ходили и подарки не получали. Да и не у всех   сельских ребятишек  их папы и мамы могли купить каждому хоть какой-нибудь подарок. Жили тогда, после войны, тяжело, скудно и трудно.
     Бабушка Варя грустно улыбнулась, вспомнив, как директор школы  на линейке объявил ей  за проведение елок благодарность и вручил, как и всем детям, пакетик с конфетами. Она растерялась, засмущалась, и раскрыв  пакет, принялась угощать всех подряд. Больше всего, конечно же, ликовали ее первоклашки.
   Припомнилась ей и другой новогодний эпизод. Ее посылка  в армию, как потом сообщил  Вадим, пришла как раз 31 декабря. Кроме конфет, мать положила сыну кассету с записями его любимых бардов, а еще с ее пожеланиями к новому году. «Знаешь, мам, - писал Вадька,- утром просыпаюсь  и слышу твой голос. Такой родной и далекий. Это ребята все раскопали и решили меня удивить. Но получилось немного иначе. Я зажмурился крепко-крепко, чтобы  никто не увидел моих слез. А потом мы все пели нашу с тобой любимую «Милая моя, солнышко лесное.» За все спасибо, мам, надеюсь, скоро встретимся».
   Они встретились – безутешная мать и… груз 200.Сопровождающий офицер и два  армейских друга Вадима  рассказали, где и  при  каких обстоятельствах погиб ее сын.
    Варвара Лукьяновна, очнувшись от  горьких воспоминаний, взялась за перо. Обмакнув его в чернила, аккуратно вывела: «  У каждой матери своя ноша, но желания, как я думаю, у каждой из нас  в главном совпадают. Пишу тебе о том, что мы обычно просим у Бога. А просим мы Мира и Понимания. Понимания  того, что на Земле надо жить без вражды и страха, зависти и жадности. Господь подарил мне сына. Война отняла его у меня. Одиночество – это наказание или испытание? Я спрашивала у Спасителя об этом, но даже если бы нашла ответ в Писании, все равно от этого мне не станет менее одиноко, пустынно. Вот поэтому и обращаюсь к тебе, волшебник и кудесник, сделай так, чтобы поменьше было одиноких людей, забытых подвигов, ведь мой мальчик на той войне жизнь отдал, значит, совершил подвиг. Но кто сегодня помнит об этом, кроме матери?
     А еще я прошу уберечь детей от скверны и соблазнов, от губительных поступков и бессердечия. Подари им побольше добрых  улыбок и хорошего настроения. Дети должны уметь радоваться, веселиться, но и  потихоньку учиться понимать жизнь в ее суровых проявлениях.
    О себе и для себя не прошу ничего. Вот только если бы хороших нечаянных гостей или добрых вестей. До свидания! И прости ради Бога, дедушка Мороз, за сумбурность. Писала тебе искренне, что на душе наболело. С уважением Ваша коллега в прошлом».
    Перечитывать  свое послание  Варвара Лукьяновна не стала, хоть и нарушила еще одно свое  старое правило. Свернув пополам листки, она вложила в пожелтевший, без марки конверт, надписала адрес и пошла к секретеру.  Она извлекла  потертый   военный  планшет, привезенный друзьями сына, как память о нем, с трудом расстегнула кнопки и  вложила   свое послание внутрь. Немного постояла, затем вернулась к столу, снова раскрыла планшет и вынула оттуда стопку  писем. Все они были адресованы   Деду Морозу.   Вздохнув,  словно долго и втихомолку плакала, баба Варя промолвила:  «Вот, сынок, сколько я через Деда Мороза тебе весточек отправила. Пусть мне тут без тебя очень одиноко, зато тебе там с моими письмами, надеюсь, не скучно».
   … Нежно мерцали огоньки на искусственной елочке, украшенной маленькими бумажными кольцами. Потрескивала свеча в подсвечнике. Со стены  смотрел на мать молодой и красивый сын  в  обнимку с гитарой. Зазвенели тихонько струны и голос, молодой и сильный, запел: « Милая моя, солнышко лесное, где в каких краях встретимся с тобою». Мотив подхватили другие голоса…
  За стеной, в подъезде стало шумно  от шагов и голосов. Варвара Лукьяновна прислушалась и решительно направилась к двери. Распахнула она ее в момент, когда компания  ребят уже направлялась вниз. «Подождите, не уходите пока,-  умоляюще проговорила старушка.- Допойте песню, пожалуйста. Сын любил ее». Кто-то из парней выкликнул нетерпеливо: «Айда быстрей! Девчонки заждались под елкой». Но один, в руках которого  была гитара, поднялся с площадки  к двери и удивленно, совсем по-детски выговорил: « Это Вы?  Неужели это Вы?»- и обернувшись к друзьям, крикнул радостно:- Это же моя первая учительница! О! Здравствуйте, Варвара Лукьяновна! С новым годом! С новым счастьем! А песню мы Вам споем. Пусть будут вроде подарка от Деда Мороза, ладно?»- и он вопросительно глянул на собравшихся вокруг него ребят.

« И ВЫ ИХ ВВЕРИЛИ
НАЕМНИЧЬИМ РУКАМ…»

   Когда в нашей семье появился на свет третий сын,  старенькая  соседка Дуня, мать  шестерых детей и  бабушка  целой роты внуков-правнуков, говорила мне: «Радуйся, матушка,  в твоем доме ангелы летают!». Об этой  чудесной примете я услышала впервые  от этой умудренной жизнью и испытаниями женщины, и в душе гордилась, что именно мне  она напророчила ангелов в связи с рождением малыша.
И действительно, после ее слов у нас воцарилось какое-то удивительное спокойствие и умиротворенность. Баба Дуня, уважая мой прежний материнский опыт, изредка, ненавязчиво подсказывала: «  Мы ведь, мамки, все в заботах. То стирка, то готовка, а он молчит, сопит, а может уже и не дышит. Всякое случается. Посматривай да прислушивайся, тогда и беда стороной обойдет. Ангелы, они сутками около твоего младенца  охранять не могут. У них другие ребятенки на очереди».  Житейский опыт и наблюдения простой крестьянки, все образование которой укладывалось в три класса приходской школы,  помогали не только ей самой, но и ее детям, внучкам, правнукам, племянницам и их детям,  а также  знакомым и  соседям.
 Чего же не  хватает молодым мамочкам,  одним росчерком пера записывающим своих  детей в разряд  отказников?  Сегодня  Нефтегорский  район -  один из самых  передовых по числу приемных семей, но не пустуют  детские спальни и учебные аудитории и в Центре помощи семье и детям, где располагается кризисный центр. Сюда привозят и приводят ребятишек, в семьях которых обстановка неблагополучия достигла критической отметки.
 Выходит, что у предательства нескончаемая цепная реакция? Они еще  жить по-настоящему не научились, а им- путевка в «казенный дом», чтобы  мама и папа  чувствовали  себя  вольготно, а значит, безответственно. Кто и как   распорядится  жизнью такого ребенка? Об этом в прессе и других средствах информации - немало жутких по своему реализму сюжетов.
    Недавно старший сын рассказывал о том, как  всей семьей они  смотрели фильм «Итальянец», повествующий о горькой судьбе детдомовского мальчика Вани Солнцева и его упорных поисках своей мамы. Картина потрясла их и внуков до  глубины души. Не все, конечно, Андрей и Артем – мои внуки - смогли выразить словами, но думаю, этого  пока и не требуется, главное, что они поняли - в их семье  долго  будут жить  ангелы  и оберегать их покой и благополучие потому, что есть папа, мама, а еще дедушки, бабушки, тетушки, братья двоюродные и еще много всякой родни. Тем и скрепляются нити родства. Тем и держится семья.
   Чем же держаться и за что же цепляться малышам-отказникам? Только за родное государство и за людей, которым это государство вверило их судьбы и жизни. Но если эти, с позволения сказать, люди, имеющие специальное образование, по своему усмотрению  начинают распоряжаться  чужой судьбой и жизнью, то таких «профессионалов»  категорически нельзя допускать до такой тонкой и ранимой сферы, как детское отделение, приют, детский дом, центр реабилитации, интернат, детский сад, школа, училище, институт. Таким  не место рядом с нарождающейся жизнью.  Только вряд ли сменят  такие «спецы» профессию и место работы.  Найдутся  и защитники, и оправдатели, отыщутся и веские аргументы, ибо за каждым таким вопиющим фактом просматривается попустительство  начальства, а оно «светиться» перед законом и судом не любит.
   И речь сегодня  не о том, накажут ли виновных, речь о другом. Почему стало возможным надругательство над самым беззащитной и беспомощной сферой  нашего общества? Возможны ли такие случаю там, на «загнивающем Западе» ? Недавно показывали сюжет по ТВ о небольшом острове в Канаде, прославившемся тем, что в  скорбные и страшные дни  разрушения торговых центров в Нью-Йорке, местный аэродром смог принять около сотни авиалайнеров,  летевших из разных стран в США. Так вот, мэр городка рассказывал о том, что на 30 тысяч населения за последние три года было совершено всего три убийства, несколько хулиганских проступков, ни одной автодорожной аварии и ни одного наркомана. Здесь нет сиротских приютов потому, что дети, оставшиеся без родительского попечения, находят приют в семьях горожан. Слушала я этого мэра и думала про нашу  «убойную» статистику. И кстати пришли на ум строки мудрого баснописца Ивана Александровича Крылова, которого мы со школьной скамьи порядком подзабыли. Давайте вместе вспоминать:
                Отцы и матери! Вам басни сей урок.
                Я рассказал ее не детям в извиненье…
                Но если выросли они в разлуке с вами,
                И вы их вверили наемничьим рукам,
                Не вы ли виноваты сами,
                Что в старости от них утехи мало вам?
  О тех родителях, которые бросают детей после первого же часа рождения, печалиться нет нужды. Они себя приговорили. А вот к чему приговаривает себя наше государство, когда позволяет относиться к детям как к расходному и зачастую ненужному материалу? Вот вопрос из вопросов. Какая утеха ждет всех нас от безнадзорности и предательства, от надругательства и унижения детской души?


«ГОСПОДИ, УСЛЫШЬ МОЛИТВУ МОЮ…»

    Накануне в редакцию позвонил настоятель Святоварваринской церкви отец Николай и поделился своими планами на будущее воскресенье: «Крестный ход намечаем Провести, приглашаем и вас. По какому случаю? Самому жизненно важному. Город наш в последние недели сотрясают катаклизмы - одно смертоубийство ведет за собой другое и кажется, нет остановки этому бесчинству и безумству. Надо поднимать прихожан, призвать народ и всем просить Спасителя о милости, прощении и покаянии».
     Так получилось, что во время нашей телефонной беседы мне на стол положили гранки полосы газеты, в которых как раз и значилось подтверждение всему сказанному моим собеседником. Отец Николай не знал о том, что редакция готовит серию  материалов о последних «убойных» делах, которыми занимается прокуратура. Поменьше бы таких совпадений в наших планах и обращениях к гражданам, - подумалось мне, и на память, как бы, кстати, пришли такие вот строки книги священника Андрея Горбунова «Найдем ли Бога и себя?» (о пророчествах Апокалипсиса): «Звериность людей - это их взаимная отчужденность, когда они отчуждены друг от друга, как животные». Именно звериность и породила волну убийств и покушений на самое святое - жизнь человека в нашем тихом и мирном, как мы всегда считали, городке. Какую нужно теперь выбрать защиту, чтобы смерть, горе, потери, слезы, позор и унижение как можно реже обрушивали наши семьи, детей, матерей, жен, мужей, родных? И где, у кого искать защиты тем, кто сегодня пребывает в муках и страданиях о погибшем родном человеке?
    Всего несколько недель как открылся в нашем городе новый храм. Все мы искренне ждали этого события, лелея надежду на добрые и обнадеживающие перемены в нашем сознании, духовном настрое и жизнеустройстве. Но, оказывается, построить храм воочию и не выстроить храм в своем сердце и душе - одно без другого не бывает.
     И потому отец Николай вместе с прихожанами очень встревожен той критической ситуацией, которая сложилась в нашем городе. Кажется, все дьявольские силы решили объединиться разом и обрушить веру в Бога и в молитву, лишить нас надежды на их спасительную силу. Но так ли это?
Крестный ход, который свершился на следующий день после Введения в храм Богородицы, показал и доказал, что есть у нас сила. И сила не малая, которая способна противостоять этому вражескому натиску. Первое и самое верное духовное оружие верующих - молитва. В молитве человек открывает свое сердце Богу, она дарит нам благословение и такое духовное состояние, когда Бог может исполнять наши просьбы. Преподобный Серафим Саровский говорил: «Нет нам дороги унывать».
...Во время утренней службы настоятель обратился к прихожанам со словами проповеди о том, что особенно в дни скорби и потерь нужно сохранять молитвенный дух, чтобы быть готовыми направить наши просьбы к всевышнему и получить помощь во время нужды. Но давайте честно признаемся самим" себе, что слово «нужда» у нас чаще всего ассоциируется с бедностью, материальными издержками, недостатками.
По окончании службы, за полчаса до начала крестного хода я встретила на церковной      паперти седовласого мужчину, держащего в руках свою шапку. Тихо, стесняясь, он просил милостыню, и я, сколько в карманах набрала мелочи, подала.
Разговорились. Иван Петрович (назовем его так) пять лет назад приехал с дочкой и внуком из Ташкента в Самару. Помытарившись без жилья, осели в Нефтегорске. Работы у дочери, нет (по профессии она железнодорожник). Живут на одну пенсию 67-летнего отца, бывшего инженера.
Нужда? Еще какая! Но когда Иван Петрович после завершения крестного хода подошел ко мне с радостным блеском в глазах, сказал, что он счастлив вместе с паломниками, я поняла главное. Его нужда и тяготы жизни пусть на какое-то время отступили назад. На первый же план выступило другое - помочь молитвой, светлыми и добрыми помыслами другим людям побороть отчужденность и разобщенность.
... Господь в этот день благоволил к молящимся странникам. С утра хмурило, сыпал снежок, но вдруг все притихло, даже морозец умерил свой пыл. Под звон храмовых колоколов вышла процессия с молитвами и поклонами Иисусу, нашему покровителю и охранителю. Крепкие мужчины-прихожане несли хоругви, фонарь с негасимым огнем свечи. Следом шли женщины - молодые, пожилые и совсем старенькие, дети, подростки, певчие церковного хора. Все с первого же шага задали бодрый ритм хода. Крестного, спасительного и охранительного хода. Улица Садовая, с важными, молчаливо взиравшими окнами особняков, «хрущевки» улиц Молодежной, Спортивной и дальше, дальше, по всему периметру городка... Шли без остановки, без лишних разговоров в рядах. Нежно и обнадеживающе звучали слова молитв. Слегка прерываясь от ходьбы, голоса налаживались снова и подлаживались под баритон отца Николая.
Как реагировали на участников и сам крестный ход прохожие, проезжающие в автомобилях люди? По-разному. Кто-то, заслышав молитву, увидев иконы, распятия, крестился, кто-то поглядывал с любопытством, а у кого-то пробуждалось желание пойти вместе с нами. И они пристраивались в наши ряды, прислушиваясь к мелодии псалмов, начинали тоже подпевать и творить крестное знамение.

БАБЬЯ ДОЛЯ

   Смотрела недавно по телевизору выступление артистки Клары Новиковой о нас, о женщинах, извечных наших проблемах... Как продержаться на плаву от получки до пособия по безработице, как свекрови угодить, мужа не упустить, детей обиходить… Хорошо тебе, Клара, на сцене выкаблучиваться и вышучиваться, а ты возьми да поживи хоть денек так, как живет наша российская баба.
И не морщитесь, не морщитесь, милые дамы и сударыни, что я так по- простому называю и вас, и себя в том числе. Простинка эта кажущаяся, вы в корень зрите, как говаривал незабвенный Козьма Прутков.
   Говорят, что на женщинах мир держится. Неправду говорят. На ней, родимой, прежде всего, держится наш российский мужик. Ну, где бы он нашел, в каких сказках отыскал Василису Премудрую, которая умудрилась бы на мужнину зарплату, ополовиненную после ее «обмывки», да еще на детское пособие продержаться так, что укорять ее почти что не в чем. Обед всегда на столе, одежка постирана, отглажена, дом, дача, как и муж, дети - в полном порядке и в лучшем виде! Сама легка на подъем, работяща, собою пригожа, вот только в ангелы - хотя бы по совместительству - ей ну никак не устроиться. Говорят там, в поднебесной канцелярии, что на земле ты, голубушка и терпеливица, нужнее всех. И загнется мужское племя без твоего догляда, внимания, заботы и призора.
   Смотрю, как бодро спешат наши милые труженицы после напряженного дня на дачи и огороды, диву даюсь! Откуда силы берут, мужество и тягу к труду черпают? Конечно же, от них, спутников жизни. Какой-нибудь, самый совестливый, плетется рядом, едва поспевая за стремительным шагом супружницы, и в душе поскуливает: все мало, мало ей, неугомонной и чертоломной! От телика оторвала, вишь ли, огурцы у нее сохнут, помидоры подвязывать надумала. Такую мелочь и на такие могучие плечи взваливать…
   Не знаю, как мужчины, но мне невыносимо стыдно смотреть, когда женщина, нагруженная сетками, корзинами, тягает из погреба домашние заготовки, упакованные в трехлитровые банки. Но это, полагают мужички, дело поправимое. Можно и не носить, и не заготавливать на целый взвод. И на даче не упираться, соленым потом не обливаться… Вот если бы платили деньжат побольше ему, кормильцу, то зачем напрягаться на этих чертовых сотках. Он бы в супермаркете без проблем все и купил. Но, увы и ах! Кое-кто не только зарплату домой не доносит, он в ее в этом «маркете» и спускает для услады своей души. А иные, однажды потеряв работу по причине самой распространенной (выпил, не закусил, начальству на глаза попался), годами живут на иждивении своей дражайшей половины. Но с горя и со стыда и от безделья еще никто не умер.
   А и вправду, какая разница, кто теперь в семье кормилец главный?! Главное, пристроиться удобнее, а что до совести, мужской чести, то все это из старосветской литературы, из области фантастики.
Знаете, кто у нас в городке в былые времена отстраивал гаражи и сараи, загораживал дачные наделы, проводил туда воду и возводил уютные домики? Разумеется, настоящие хозяева, в числе которых были одинокие женщины. И когда раздосадованная супруга выговаривала мужу-ленивцу, вот, мол, Мария Федоровна уже и баньку собирается строить, а ты столбы для простенькой огородочки никак не вкопаешь, тот тут же начинал загибать пальцы и негодующе заявлял: « А где я тебе все сразу возьму? И потом, я же не двужильный, как твоя Марьфедоровна. Я ТАК пластаться не могу, у меня грыжа, радикулит и хандрит - понимать надо и сочувствовать».
    Что-то в нашей жизни серьезно перекосилось, с ног на голову перевернулось, коли позволяем своим рыцарям без страха и упрека - ведь именно такими мы их видели, когда выходили замуж - прятаться за наши хрупкие спины, перекладывать на наши далеко не в косую сажень плечи семейную нужду, горести-напасти. С чьего благословения женщина перестала рожать столько, сколько Господь деток пошлет? Кто толкнул ее на детоубийство и предательство по отношению к своим нерожденным чадам? С чьей «легкой руки» Василиса Прекрасная продает свою прекрасность за «зеленые» в качестве проститутки? Как же вы, рыцари и джентльмены, позволили своим нежным и ранимым созданиям сравняться с вами в состязании по употреблению горячительных напитков?
    С матерками, отчаянно возмущаясь, но именно вы провожали своих сыновей в Чечню и другие «горячие точки», а вот к изувеченным и израненным, а то и за мертвыми телами ездили ваши жены. Не спасаете вы, мужики-защитники, наших детей от страшной пагубы, которая зовется наркоманией. Что сдвинулось в ваших головах, что пивной алкоголизм подростков и детей уже не вызывает у вас сердечного и душевного содрогания? Да все потому, что первыми к горлышку бутылки присосались вы, горячие поклонники «клинского».
    Ну, никак нельзя согласиться с такой ненормальностью, когда дочка в 12 лет становится матерью. Когда родители хоронят своих детей, погибших в пьяной драке или бандитских разборках. Когда в стране принимаются многообещающие программы по охране материнства и детства, а детей при живых родителях воспитывают в приютах или в приемных семьях. И государство почему-то не торопится наказывать за изломанную жизнь, за унижения от пьяного отца, матери - алкоголички, сдающих своих чад для потребы извращенцев. Преступность молодеет, кладбище все больше становятся похожими на фронтовые захоронения, с фотографиями совсем юных ребят.
   Лет тридцать назад наш город называли городом разведенных «невест», мол, съехались с разных мест и… разъехались. Теперь впору называть наше поселение вдовьим, а еще городком осиротевших матерей. На недавнем хозактиве были озвучены такие цифры: мужчины у нас едва дотягивают до 66 лет, оставляя своих половиночек доживать в одиночку еще лет десять- пятнадцать. Такая вот продолжительность жизни у наших женщин.
На государственном уровне 2008 год объявлен Годом семьи. А семья, как известно, держится на семи «Я»- супругах, детях, внуках, родичах. Только не получается пока так, как нам словесники толкуют. Семь «Я»- это чаще всего мать-одиночка с двумя детьми, двумя работами, дачей и огородом и скромным семейным бюджетом, выкраивающая каждую копейку на самые крайние нужды     своей крохотной, с трудом оберегаемой ячейки общества.
    Жизнь потихоньку и вроде бы незаметно разделяет нас по разные стороны баррикад. Состоятельные тянутся к себе подобным. Менее обеспеченные образуют свой круг знакомств и общений. Есть своя ниша у тех, кто не поддается бедности, кто своим трудом, старанием, житейской мудростью и сметливостью держится достойно. Но что делать с «падшими ангелами»- женщинами пьющими, чей удел - поутру наскрябать у прохожих по рублику на фурфурчик для опохмелки? Чем можно им помочь, как поднять с колен? Готовых рецептов, говорят психологи, социологи, нет, услаждая тем самым слух чиновников. И не будет этих рецептов, пока мужчины- мужья, сыновья, братья и прочая, прочая рать,- занимающие от верхушки до низов руководящие посты, не засучат рукава и не возьмутся за решение этой проблемы действительно по-мужски.
    «Запевка» для сегодняшнего праздника - международного женского Дня 8 марта – получилась колючая. И она может не понравиться женщинам, которые счастливы в любви, окружены вниманием, заботой детей и мужа, которые не знают ни в чем нужды и печали. Слава Богу, что в нашем бабьем кругу есть и такие счастливицы. Пожелаем всем нам удачи!
Но как же хочется пожелать любви, понимания, благополучия, устойчивости в жизни тем женщинам, которые, может быть, уже держаться из последних сил. Женщинам, разуверившимся во всем, потерявшим самих себя, прежних, когда-то шагнувших в большую жизнь со счастливым блеском в глазах, с большими планами и надеждами.
    И если у великого плакальщика женской долюшки поэта Некрасова его героине достаточно было в горящую избу войти, коня на скаку остановить, то нашей современнице, чтобы просто выжить, надо очень сильно постараться остаться Женщиной. В ней - вся опора, надежда и сила России, семьи, домочадцев, стариков, внуков, грядущего поколения.

ЗАГЛЯНИТЕ В ГЛАЗА И ПОЙМИТЕ…

     День учителя - праздник особый, касающийся буквально всех - и старого, и малого. Ведь после окончания школы, училища, колледжа, института или аспирантуры, мы связь с педколлективами этих учебных заведений не обрываем, ибо сама жизнь через несколько лет приводит нас к порогу родной школы, а далее – в альма-матер.
 В семье растут дети, появляются внуки и кому, как не дорогому учителю-наставнику вы доверите свое любимое чадо. Знаю несколько педагогов в районе, которые выучили  несколько поколений  семейных династий. И такое доверие дорогого стоит!
     За что же всегда ценили и ценят, уважали и уважают учителя? За высокие профессиональные знания, опыт, житейскую науку, мастерство. Да, разумеется! Это основные качества, высоко ценимые во все времена. Но спросите своих детей, внуков- за что они любят свою учительницу, и они назовут в качестве образца Доброту, умение Понимать  и Прощать, Желание заглянуть в глаза ребенка и увидеть там, в их глубине  нежную ранимую душу. «Добрая, справедливая, красивая»,- пишут дети в своих исповедях на заданную тему о том, каким должен быть их классный наставник.
      Все это так, но нам, родителям, кажется, что учитель должен быть во всем виртуозом. Семейные проблемы порой выбивают ребенка из колеи. Прибавьте конфликты с друзьями, одноклассниками, непонимание в общении с учителем- вот вам и потерянная душа, мятущаяся в поисках истины, правды и защиты. И если эта душа сразу не находит  отклика в ближайшем окружении, постепенно рождается недоверие, озлобленность, неуверенность в себе. Большая удача для такого ребенка, если рядом окажется  чуткий и умный педагог, который вовремя заметит неладное, вызовет на откровенный разговор, предложит помощь, «наведет мосты» с родителями.
    Дети - лучший и безошибочный барометр нашей жизни, особенно семейной. Если в доме  нехватка денег даже на самое элементарное - это  всегда тяжело, но поправимо. А если папа и мама балуют свое дитя  дорогими покупками, порой откупаясь тем самым от него и не вникают в его проблемы, то это уже  хуже безденежья.
   Учителю с каждым годом становится  все труднее приводить класс к «единому знаменателю», то есть не выделяя никого по материальному положению, ведь из иного отпрыска благополучие так и прет наружу. И такой юный «нувориш» не скрывает, что его  денежный папа обеспечит его будущее так, как учителю с его скромной зарплатой и не снилось. И куда деваться  ребенку из малообеспеченной семьи, донашивающему за старшим братом джинсы и куртку, когда «богатенький Буратино» высмеивает его бедное одеяние? Когда в  моду вошли мобильники, то вскоре обладатели самых «крутых мобил», заняли чуть ли не круговую оборону в классе моего  11-летнего внука, высмеивая его дешевенькую «Моторолу». Причем, как ни удивительно, делала это девочка из очень обеспеченной семьи. Но когда учительница на родительском собрании затронула эту «деликатную» тему, мамаша той самой ученицы принялась доказывать, что вот она может позволить своему ребенку все достижения цивилизации. Не поняв главного в этом конфликте, родительница стойко держала свою позицию: костьми лягу, а если попросит, то и звезду с неба  достану.
    Голос учителя, вразумляющий и направляющий в нужное русло родительскую любовь, зачастую бывает не услышан ни «барчуком», ни «бедняком», потому что сама жизнь их развела  по разные стороны достатка. О чуткой и милосердной душе, пытливом, любознательном уме мы пока не думает, но задумываться надо уже сегодня, сейчас, пока не поздно, пока внутри еще не зачерствело.
   Года три назад на родительских собраниях, заседаниях общешкольного родительского комитета обсуждался вопрос об охране школы силами  частного охранного бюро или вневедомственной охраны. Такое предложение возникло не на пустом месте, ибо в школы  нашего города потек наркотический ручеек. Заслон этому, безусловно, необходим, но какой? Спорили, доказывали, возражали, а кое-кто предложил охранять раздевалки с дорогими куртками шапками, да еще и нести ответственность за пропажу. В пылу дебатов и перепалки о самих детях вроде бы и забыли, мол, если  и платить охране, то за более существенное. Воровству, конечно, отпор  нужно дать, и охрана это сделать может. Но беда в том, что даже дети думают точно так же, как и их родители. Главное - свою куртку на вешалке найти, а вот отбиться от малолетних рэкетиров, вымогающих деньги, мобильники, кассеты, дело вроде бы десятое.
   Учитель вместо того, чтобы преподавать свой предмет, вести классное руководство, порой бегает по школе в поисках пропавшей вещи ученика, спускается в подвал или поднимается на чердак, чтобы разогнать юных курильщиков, а то и выпивох. Миссия, согласитесь, далека от педагогической.
    Чтобы наказать шалунишку, вахтер одной из школ снял с него очки и отправил за родителями. Нарыдавшись, полуслепой ребенок приплелся домой. Через час последовало объяснение со строгой блюстительницей школьного порядка, которой было невдомек, что такого  опасного она сделала.
    Жители одного из домов нашего города с началом учебного года как родных встречают в своих подъездах воспитанников школы, находящейся по соседству. Забегают они сюда покурить, выпить пивка, просто побалдеть. «Какой за ними контроль,-непонятно»,- возмущаются жильцы, и тревожатся тоже, ведь у многих в этой школе учатся дети, внуки, племянники. Гонять из подъездов прогульщиков некому. Родители на работе или дома в счастливом неведении, где пребывает в урочные часы их ребенок. Учитель… А что учитель? Он обязан преподавать свой предмет, а не преодолевать дистанции в поисках загулявшего воспитанника. Инспекторы ИДН завалены делами проштрафившихся подростков, чьи деяния все чаще и чаще попадают под статьи УК РФ. Так кто в ответе за наших детей? Выходит, только они сами?
  Гаврошей - этих детей улицы - у нас становится все больше и больше. Родительского контроля и спроса, внимания, вникания в  проблемы ребенка- все меньше и меньше. Учителю, оставшемуся один на один с неблагополучной ситуацией, не справиться с детской безнадзорностью. Кто ему поможет? Кто всем нам поможет?
Давайте не будем кивать друг на друга,  а помогать друг другу- учителя, родители, милиция, общественность, власти. И не разговорами, не бумажными словопрениями, а делом, поступком. Как это сделали несколько лет назад супруги Александр и Людмила Красновы из Богдановки Нефтегорского района, взяв на воспитание в семью сначала одного, потом второго, а теперь поднимающие восьмерых приемных ребятишек. Почему у этих людей хватает запаса любви, нежности, верности не только для родного сына, но и для чужих детей, ставшими, как признался глава семьи, родными, своими?
  Моя знакомая педагогиня, проработавшая в школе четверть века, как-то сказала, что больше всего ей обидно за то, что ей приходится отвечать за ошибки родителей ее учеников.


СПИ, МОЯ РАДОСТЬ, УСНИ…

   Журналистская стезя выводит, порой на такие пути-тропинки, сталкивает с таким человеческими судьбами, что помнятся события, люди долго-долго, в каком-то особенном сиянии.
   Однажды познакомилась с милой и обаятельной Марией Богдашиной, и она мне рассказал о маме Кате, которая подняла и вырастила трех сирот Ивана Климова из села Верхнесъезжее, отца Марии. Я тогда написала большой очерк об этой дружной и красивой семье. Ее обитатели, наверное, давно забыли обо мне, а я до сих пор их помню. Особенно запал в душу эпизод первого знакомства с новой мамой. Когда Иван Климов овдовел, то искать мамку своим деткам отправился в город Оренбург. И взял с собой самых младшеньких дочерей. Завидев красивую и статную женщину с ласковым взглядом, они прильнули к ее коленям и залепетали: « Мама, наша мамочка,   наконец-то ты нашлась».
   Вспоминается история жизни девочки Ларисы, которую удочерили бездетные супруги после того, как узнали, что девятимесячная малышка была брошена на произвол судьбы, сильно истощала и долго хворала. Чуть окрепнув, уверовав, что наконец-то обрела маму и папу, Лара вновь осиротела - скоропостижно скончалась приемная мама. Девочка осталась с приемным отцом, который сумел согреть ее теплом, найти приветливую хозяйку и мать. И когда у Татьяны и Николая родился сынок, то радости Ларисы не было предела! Более того, девчушка углядела в личике «братца» схожесть с ней. А оно действительно так и получилось, ибо сроднились эти люди не по крови, а по единству души.
   Лет тридцать пять  назад , при поступлении в Казанский госуниверситет случай свел меня с двумя детдомовками. У Жени, рыженькой, как солнышко, крепенькой и самостоятельной девчушки, мать и брат отбывали срок в зоне. Ее  тихоня-подружка Соня вообще не помнила своих родителей. После окончания школы  девчата решили держать экзамены в университет. Без денег, теплой одежды и каких-либо самых необходимых вещей мои знакомцы едва перебивались только за счет скудной помощи абитуриентов, проживающих вместе с ними в общежитии. Я искренне переживала за их судьбу, но особенно тревожилась за Соню, так как именно она была мало приспособлена к жизни. В этот бурный и непредсказуемый поток, словно выпавшие из гнезда птенцы, питомцы детдома вступили робко, неумело, наделав с первых же шагов немало ошибок. Их некому было поддержать морально, помочь материально, дать совет, пригреть, приободрить. О детдоме  вспоминали как о летнем отдыхе в пионерском лагере: сборы, вечера, уроки, слеты, походы, работа на участке, экскурсии- на всем готовом, под опекой и командой воспитателей. Почувствовав  во мне человека более опытного, знающего, что такое семья, трудовой и студенческий коллектив, девочки буквально прильнули душой и сердцем ко мне.
   В университет они не поступили, работы подходящей для их неумелых рук не было, и они не знали, как ее найти. Из «общаги» их гнали, средств для существования не стало давно. Питались мы втроем на остатки моих отпускных, да и чем я могла им помочь, разве только поделиться последней парой чулок да накинуть на плечи платок, подарить блузку.
   Где теперь Женя  и Соня? Чует сердце, не все хорошо и ладно сложилось в их жизни без надежной родительской опоры. Да и что поделаешь, если судьба кому-то дарует все блага щедрой пригоршней, а кому-то не оставляет даже крошечной надежды.
   Были в моей работе и другие встречи-знакомства, после которых невозможно было взяться за перо. Меня сильно поразила судьба врача из Утевки Любови Сергеевны Панфиловой, которая до глубокой старости не теряет надежды отыскать след родителей, репрессированных в предвоенные годы в столице нашей Родины Москве. Рассказывая о своей жизни, Любовь Сергеевна неустанно повторяла: «Если бы не добрые люди…».
   Обстоятельства складываются порой так, что лишают детей родительского надзора, любви, покровительства. И все мои случаи как раз из этого порядка. Но вот недавно на сходе в Утевке,  когда речь зашла о детях-сиротах при живых родителях, кто-то в зале безжалостным голос выкрикнул: «А собрать беспутных папаш и мамаш и их деток на какой-нибудь необитаемый остров или упечь в зону. Заставить их работать до седьмого пота и кормить своих чад, а не кидать их государству, как бездомных кутят».
   Вот до чего мы дожили, рецепты фашистские стали изобретать, лишь бы только наши глаза не видели и сердца были заперты и глухи к слезам ребенка, плохо защищенного законом , обществом, земляками-односельчанами, дальней или ближней родней.
   Недавно в одном из нефтегорских магазинов  увидела  в фойе елочку с необычными украшениями. Вместо игрушек на ветках висели имена детей, табличка рядом информировала, что можно сделать новогодний подарок от себя лично воспитанникам городского приюта. Но немногие задерживались около  полупустой корзины и елки, не выслушивая до конца пояснения молоденькой сотрудницы. И мы с  подругой, увлеченные поисками подходящих подарков для внуков, тоже здесь  не задержались. Но на выходе меня что-то сильно кольнуло в грудь. Своих одарила, а этих, брошенных родителями? Разве убудет из твоего  кармана небольшая копейка, если купишь подарок для чужого ребенка. И надо было видеть, как засветились глаза той самой сотрудницы, когда она принимала из моих рук скромный презент- фломастеры, альбом для рисования. Мне почему-то стало невыносимо стыдно за то, что вначале прошла мимо, не сразу среагировала. Моя попутчица усмехнулась в ответ на мой жест, заметив с сарказмом, что хорошо знает, сколько денег государство дает на праздники для такой категории детей. И она не намерена сорить деньгами, тем более, пенсия у нее маленькая. Молча, мы  вышли из магазина. И каждый нес в душе горький осадок от разговора.
   Произвести на свет Божий дитя еще не значит осознать меру всей ответственности за его жизнь и судьбу. Так, видимо, полагают уникальные для любого общества особи мужского и женского пола, чьи функции ограничиваются только детородством. Как же случилось, что дарованная самой Природой способность воспроизводства рода человеческого стала только функцией? Какие винтики и шпунтики заржавели, вышли из строя, и самое чадолюбивое существо- хомосапиенс- превратилось в монстра?
   Одни сгорают на работе, забывая, что многочасовой, порой и бестолковый труд во имя детей отнимает у них этих детей, и они вырастают чужими. Другие, погружившись  целиком в  домашнее хозяйство,- опять же ради сытного стола, ухоженного жилья- забывают глянуть в глаза ребенка, а в душу – тем более недосуг. Наше государство за все минувшие годы советской власти только и делало, что нагружало матерей, отцов неустанной и неотвязной заботой о том, как выжить, как прожить «не хуже людей». Измотанные нуждой, крестьянской работой, наши матери боялись, что колхоз захомутает и нас, подростков, и торопились отправлять в город, на стройку, в завод, лишь бы не в деревне… Воюя с нуждой и трудностями, они. Рано расставаясь с нами, 15-17-летними,самоотверженно кидались на выручку, если с нами что-то происходило, случалось, если одолевали житейские неприятности. До глубокой старости матери возвращали нам долги, недоданные по их глубокому убеждению в молодые годы, когда им было действительно недосуг нас приголубить, рассказать сказку, побаловать подарочками.
   Сейчас воспитатели детских садов жалуются на  молодых родительниц, многие из которых сидят дома или трудятся неполный рабочих день. Жалуются  на их невосприимчивость, особенно когда педагоги настоятельно рекомендуют заняться домашним воспитанием своего ребенка. Не хотят, не могут, не желают, ибо нет ни прилежания, ни терпения, ни желания. И кто же виноват, если их чадо не усваивает программу подготовки к школе? Винить следовало бы прежде всего себя, свою пассивность и безответственность. Это ведь тоже аномалия, только и к ней мы приморгались, полагая, что у других-то еще хуже, а у кого-то совсем плохо. Другие-то вон пьют, не просыхая, детей без призора бросают или подкидывают бабушкам… Кто-то сдает детей в детдом или пристраивает к родственникам, а то и вовсе скрывается в неизвестном направлении. Другие…Но… другие- это мы с вами и такими стали не вдруг, не вчера и даже не в обозримом прошлом десятилетии.
   Говорят, если человек попадает в геопатогенную зону, то он начинает плохо себя чувствовать или  вести себя необычно, становится сам не свой. Аномальным или геопатогенным стал чуть ли не каждый клочок земли русской, ибо  так мало осталось благополучных семей в наших селах, деревеньках, городках, хотя здесь каждый друг  у друга на виду и на слуху.
   Помните, как родился термин «трудный»? Не семья трудная, а ребенок. Не родители непутевые, а условиях их жизни, работы вроде бы не годятся для нормального воспитания. Первыми под эту терминологию попали, конечно же, дети, даже не догадываясь о своих правах, о том, что родители и государство обязаны их соблюдать и никому не позволено их нарушать.
Теперь появились другие, не менее лукавые формулировки: «неблагополучная семья», «реактивный ребенок», «семья из группы риска». А чего стоит аббревиатура «ЗПР». Если медико-педагогическая комиссии поставит этот «диагноз» вашему ребенку перед тем, как дать разрешение на обучение в школе, то и родителям, и их чаду придется очень туго. Задержка психического развития – это даже не диагноз, это - приговор, чреватый самыми печальными последствиями,  особенно в условиях  небольшого городка, как наш, где все друг про друга знают.
   И снова возвращаюсь мыслями к тому памятному сельскому сходу. В тихий предзакатный час  люди возвращались из клуба домой, а навстречу им спешили на занятия в кружки и секции дети. Но были в том потоке и такие, которым незачем было торопиться  к потухшим очагам. Спившихся отца или мать сжигало, подгоняло и торопило одно жгучее желание- где бы найти грошики на спиртное, теплую компанию, с кем можно было бы убить ставшее ненужным время. Там, в зале меня более всего поразила миловидная, кругленькая черноглазая женщина. Когда подошла к микрофону, стало видно, что она ждет ребенка. Четвертого в ее порушенной семье. На троих старших готовилось решение для их передачи на воспитание родному отцу. Значит, мать будет лишена  своих кровных материнских прав, а ее будущий малыш – родных братьев и сестер? Какая-то дикость, от  которой хотелось кричать и плакать. Но черноглазая и слезинку не сморгнула. А может быть это только нам так показалось, а в душе она просила  прощения  у своих детей, о которых перестала заботиться, легко переложив заботы на свою мать, отца, пока они были живы, не оставляя в своей помощи внуков? Наверное, всем в том зале хотелось этого.  Но... Одна из женщин, выведенных на сцену для публичного обсуждения и покаяния, все – таки «дрогнула» и, шагнув вперед, робко произнесла одну и ту же фразу: «Детей не забирайте, Христа ради прошу! Я исправлюсь, пить не буду, работать пойду. Поверьте в последний раз. Поверьте!».
   И еще одна фигурка. Почти безразличная к голосам и ко всему происходящему в заалею Изредка  она вскидывала глаза, морщилась, поеживалась. Скорее всего, мучил ее не суд людской, а похмельный синдром. А вот единственного мужчину, также обсуждаемому на сходе за неблаговидное поведение, по его же словам, «вконец измучила дочка отличница. Она придирки всякие чинит родному отцу, приемную семью себе подыскала, учителей и активистов-общественников на него напустила, будь она трижды неладна…»
   Чуть позднее, когда сход разрешил местным правоохранительным органам подготовку документов о лишении родительских прав, этот горе-родитель пытался заговорить то с одним, то с другим односельчанином. Безуспешно. Они брезгливо отворачивались от него, не слушая его бормотания.
   Что же станет с его дочкой-умницей? И невольно вспомнилась еще одна встреча с девочкой Галей, которая о своей матери так сказала: «Лучше бы она никогда к нам с тетей Аней ( опекун девочки) не приходила. Она все врет, всех обманывает и всем говорит, что заботится обо мне и люди дают ей деньги. А она их ту же пропивает». Спустя десять лет восемнадцатилетней Галине вручили ключи от однокомнатной квартиры как круглой сироте. Хлопотала о жилье тетя Аня, а родная мать, спившись окончательно, была убита и брошена в лесополосу. И нашли ее только после зимы, когда растаял снег.
 …Наступает ночь. В   домах нашего городка один за другим гаснут разноцветные огоньки. Из окошек, с балконов и лоджий слышатся голоса: «Ваня, Антоша, Ириша, Света, Костя, Катя, домой. Спать пора. Отходят ко сну и обитатели детского приюта. А где заночуют, найдут постель и ужин дети, у которых нет семьи и нормальных родителей? Кто споет им на ночь нежно-щемящее: «Спи, моя радость, усни, в доме погасли огни…»?

ПАДЕНИЕ

Бывает так: если кого-то долго не видишь, то черты  некогда знакомого человека как бы стираются в памяти. Но стоит увидеть или услышать, как какая-то интонация в голосе, движение рук, походка, улыбка или морщинка между бровей вдруг возвратят вам полузабытый  облик и образ. Да, изменился, постарел, годы пригнули гибкий стан, избороздили морщинами лицо. И все же с годами остается во всех   нас своя особинка, которая никогда не меняется.  У кого - глаза,   улыбка, у кого - голос, жесты. Но бывают такие разительные перемены, что с трудом верится - тот ли это человек?

Татьяна Филипповна
   У Татьяны Филипповны двое взрослых детей, внуки, любящий и внимательный муж. Несколько лет назад вышла на пенсию. Правда, на пенсионерку тогда эта крепкая, улыбчивая и приветливая во всех отношениях женщина походила мало, о чем я ей не преминула шутливо заметить. Нежное лицо, с чуть привядшим румянцем на щеках, обаятельная улыбка, милый, торопливый говорок,  душевная рассудительность, и бесхитростная доброта украшали мою знакомку.
 Мне было известно, что все трудовые годы она посвятила любимому  поварскому делу. Стряпухой Татьяна Филипповна была отменной! Не однажды угощала  вкусными пирогами, тортами, запеканками. Одним словом, во всех отношениях была хороша и приятна, кроме одного серьезного порока, о котором тогда я и не догадывалась.. Ее тайну, спустя некоторое время, раскрыла ее соседка Анна Ивановна, как бы, между прочим, оговорившись в беседе, что видела на днях Т.Ф., сильно ее стыдила за то, что снова напилась.
А приходила Татьяна к ней с большой «нуждой»- просила опохмелиться. Сердобольная Анна Ивановна налила настойку лечебного золотого корня - ничего другого у нее на нашлось. После первой же рюмки Татьяна Филипповна так расслабилась, что не в состоянии была добраться до своей квартиры, располагавшейся в соседнем подъезде.. Она кулем свалилась в прихожей,  отмахиваясь от приглашения лечь хотя бы на тахту. «Да  вот тут в уголочке умещусь, - толковала гостья. - Я и так тебя приневолила,  вон какое беспокойство внесла в   твою жизнь. Прости, если сможешь, но больше мне некуда  идти».
 Этот эпизод мне показался случайным, и я прямо сказала Анне Ивановне об этом, мол, по одному факту нельзя судить о человеке так строго.
Потом у нас были встречи, разговоры и я непременно интересовалась судьбой Татьяны Филипповны, на что моя знакомая отвечала сожалеючи:
-Нет-нет, да вроде возьмется за ум, с месяц не пьет, а как только росинка в рот попала - покатилась  под откос. Уж не знаю, чем ей помочь? Ходила  к ее детям, просила повлиять, поговорить,  полечить, но у них все дела и дела. А может, просто стесняются мать учить, как жить?
 Татьяна Филипповна вдруг заметила однажды, как стали отворачиваться от нее прежние ее хорошие знакомые, как начали избегать встреч и разговоров коллеги по работе Дом ее, долгие годы блистающий чистотой, порядком, уютом, превратился в шинок.  Здесь постоянно крутились какие-то подозрительные  личности, но все реже и реже стали заглядывать внуки, дети. Дошло до того, что  муж, уставший от борьбы с ее пьянством,  собрал кое-какие вещички и уехал в деревню к  старенькой матери.
Осталась Татьяна Филипповна одна. В горьком отчаянии пила два месяца, спуская за бесценок нажитое годами добро. Опустившаяся до предела, она каким-то чудом все-таки удержалась. На последней черте удержалась  и... «завязала»! Перепродав золотишко, заложив ковры и хрусталь, наскребла деньжат, чтобы купить ходовой товар. Торговать бойко, с прибытком она умела. В это деле  настоящим виртуозом была  наша Татьяна Филипповна. И жизнь ее пошла в гору! Она перестала пить, разогнала свою «шлеп-компанию», отремонтировала квартиру, вспомнила про детей и внучат, позвала домой супруга.
И как только душа ее утихомирилась, как только в кошельке зазвенела звонкая монета, как только давние по тороватым делам знакомые признали в ней свою, Татьяна Филипповна сорвалась. Видать, уже безнадежно.
Во время последней нашей случайной встречи она сделала вид, что не узнала меня. Я же была потрясена до глубины души. Всего за несколько лет она превратилась в запойную старуху. Неопрятную, отекшую, страшную всем своим  потерянным  обликом. Поднимется ли она с колен, выберется ли из пропасти, в которую загнала себя сама? Ответов, как отрицательных, так и утвердительных, дать невозможно. Но бывают ведь чудеса?! Увы, чудеса возможны,   … но только после смерти.
Светлана Петровна
… Во всем услужливая, исполнительная, неконфликтная наша коллега была прирожденной хлопотуньей. Если мы засиживались допоздна над номером газеты, то она  появлялась на пороге с  узлом, в котором  была укутала горячая картошка, щедро политая луковой поджаркой. О, это было такое объедение! И мы к праздникам всегда заказывали ей только  это блюдо. И никогда в редакционных застольях не замечали, чтобы  Светлана Петровна чаще всех тянулась к рюмке. Наоборот, она старалась  взять на себя  все хлопоты по  наведению порядка после того, как все расходились по домам.
После того, как наша милейшая и тишайшая уборщица вышла на пенсию,  она изредка заглядывала к нам по старой памяти. Мы всегда радушно встречали ее, усаживали пить с нами чай, расспрашивали, как живется ей с больной дочкой.  И вот однажды она пришла с просьбой одолжить ей немного денег. Получив несколько червонцев, собранных перед самой получкой по  всем отделам, наша бывшая сотрудница исчезла на несколько недель. А потом снова появилась и с той же просьбой. Вид у нее был изможденный, усталый, я бы даже сказала,- испитой… И мы начали догадываться, что грошики Светлане Петровне нужны  для определенной цели. Еще в бытность ее работы у нас нет-нет, а замечали, что  она понемногу прикладывается к рюмочке. Но явного увлечения «зеленым змием» особо не было заметно, так как уборку кабинетов  она всегда завершала до нашего прихода на работу.
Что же случилось с этой работящей  женщиной?  Как оказалось, она очень  сильно пила еще до прихода в редакцию. Была «тепленькая компания» одиноких и несчастных бабенок, в которой ей, замужней и обремененной  больным ребенком, не было места. Муж как мог, боролся за нее, подыскав другую работу и крепкий  коллектив. Видимо, иная атмосфера благотворно повлияла на Светлану Петровну. За десять лет мы ни разу не видели ее в непотребном виде. И только после скоропостижной смерти мужа она, как и Татьяна Филипповна, пустилась во все тяжкие. Дочка, в двадцатилетнем возрасте, сохранившая ум пятилетнего ребенка, прибегала к нам в редакцию  с жалобами. Рассказывала, как не стало достатка в их доме и как она  просит отца на его могиле побыстрее забрать к себе мамку.
 И вот горестная весть. Собираемся на похороны. В зале горят свечи, на столе - портрет Светланы Петровны, мастерски выполненный нашим фотокорреспондентом. Невольно взгляды устремляются на покойницу, чей лик так милосердно  разгладила смерть… Племянница рассказывает: «Стали обмывать тетю Олю , а у нее  вся спина в «елку»- это сердце так рвануло. Зато на лице - ни морщинки, ни одной плохой отметинки. Ангел-хранитель, видать, пожалел…»

Тамара Сергеевна
И еще одна история. Но уже со счастливым концом. Бывая на спектаклях самодеятельного театра нашего города, невольно обратила внимание на исполнительницу главных женских ролей. Она разительно отличалась от своих партнеров каким-то особым изяществом костюмов, хорошей дикцией и интересной игрой. Когда я заговорила с руководителем студии об этой женщине, то он поморщился и посоветовал написать обо всех сразу, не выделяя Тамару Сергеевну. Так и было сделано, но в приватной  беседе сама «артистка» доверительно сообщила мне, что отправила к нам в редакцию письмо  о том, как творчество помогло  ей спастись от одной пагубной привычки. И я сразу вспомнила и  эту горькую исповедь, и то, как я пыталась несколько сгладить «острые углы» в ее послании, когда готовила материал к печати. Более того, после публикации  к нам буквально хлынул поток читательских откликов, среди которых я особо выделила  телефонный  звонок от мужчины, предлагавший свою помощь несчастной жертве «зеленого змия» и сложившихся обстоятельств в ее семье.
 А случилось самое предсказуемое, если мать и хозяйка начинает «пить горькую».  Муж ушел к другой. Сын рано женился и развелся.  А когда на свет появилась  его дочка Женечка, попался на каком-то мелком дебоширстве, был осужден и отбывал срок  в колонии. Несчастная его жена не нашла другого выхода, как отвезти малютку свекрови и  уехать на заработки в другую область.
-Когда ко мне руки лег теплый комочек – моя кровиночка,- рассказывала Тамара Сергеевна,- я горько и безутешно расплакалась. И вдруг вижу, как этот ангел мне улыбнулся и потянулся ко мне всем тельцем. Что-то во мне одним разом, резко оборвалось, рухнуло. Эх, думаю, какая же ты сволочь последняя, из-за рюмки потеряла все! Неужели еще и внучку потеряю?
  И начались дни , чернее и светлее которых она не видела никогда в своей жизни. Черные потому, что нужно было заставить себя не думать о выпивке, найти в себе силы отвадить от дома таких же, как и сама, загульных подружек. Но большие силы требовались для самого светлого и лучезарного - для Женечки. Ее доверие, ее любовь, свет в глазах  буквально сотрясали  ее до каждой клеточки.  Она кинулась хлопотать об устройстве внучки в детский сад. Не обошлось без обычных для малого возраста болезней, и Тамаре Сергеевне с трудом удавалось отпроситься  на работе на денек-другой, чтобы подлечить ребенка, не допустить осложнений. Мама Жени так и не появилась. И бабушке Тамаре стоило больших трудов, чтобы взять опеку над внучкой.
  Когда я поинтересовалась ее профессией, то Тамара Сергеевна  без малейшего смущения сказала:
- Грузчица я , на торговой базе. А раньше … -она горько вздохнула,- выступала в театре. И образование соответствующее получила… Это у меня от моей бабушки  такие неплохие  артистические способности. Род наш старинный, дворянский. Но я об этом недавно только узнала и , как-то особо не удивилась. Во мне словно дремали многие качества и умения. Люблю шить. Наряжать внученьку. И сама я все костюмы для своих героинь шью сама. А пока работаю над ролью и над отделкой швов, понемногу вживаюсь в роль.
   Ее обожаемая Женечка сегодня учится уже в колледже. Она - будущий дизайнер.. Бабушка по-прежнему ей помогает во всем, стараясь облегчить заботы сына о дочери, так как у того появилась вторая семья.
- Мы  с Женей как две подружки,- с улыбкой признается моя собеседница.- Все сокровенным делимся, нет у нас друг от друга тайн. И внучка первая узнала о моем черно-сером прошлом: как , как заливала горе брошенной жены и матери, у которой сын по ее вине и недосмотру  попал в тюрьму…

 Что-то в нас однажды ломается и  если один находит утешение  и опору в кругу своих близких, то другой , не имея этого прочного фундамента, начинает плыть по течению.
 Во всех трех историях ситуации были разные, но в первой Татьяну Филипповну не спасли деньги, а, наоборот, погубили. Во втором  случае  Светлана Петровна сама сняла с себя ответственность за судьбу  больного ребенка. В третьем , я бы сказала, особом случае, Тамару Сергеевну спасла внучка. А бабушка уберегла  девочку от сиротства. И это  душевное взаимопроникновение в жизнь и судьбу   близких по крови людей –лучшее , что может пожелать человек, потерявший веру в себя.

ПРЕЖДЕ ВРЕМЕНИ УХОДЯЩИЕ…

Каждый месяц работы отдела ЗАГС завершается составлением ведомости регистрации актов гражданского состояния. Значатся в этом документе всего четыре главные для нашего жизнеустройства и бытия, вмещающие в себя первый и последний день жизни, а именно: рождение, брак, развод, смерть. В такой вот последовательности все в той государственной  бумаге расставлено, чем и обозначены вехи человеческой жизни, наших надежд, чаяний, разочарований, вплоть до последнего вздоха.
 И если заглянуть в отчет этого ведомства  по последним годам, то невольно обратишь внимание на печальную цифирь, повествующую о бренности жизненного пути, о том, что сто раз права истина: все во власти человека и все дни его - скорби, и труды его - беспокойство.
 Но вернемся к горькой статистике, и как ни прискорбно, подробнее расскажем, как мы «научились» уходить из жизни прежде времени, отпущенного нам. За последние годы угрожающе возросло число самоубийств. Старики, в которых теплится мудрость старого времени, по такому случаю говорят, что молодые слишком торопятся жить, а потому и быстро с этой жизнью прощаются. Что остается их отцам и дедам, матерям и бабушкам, и даже прабабушкам? Горько и безутешно оплакивать своих любимых чад и сетовать на несправедливость самой судьбы.
Но судьба ли всему виновница? Большинство из ушедших в мир иной люди
молодые. Какая неведомая сила тяготеет над юными и красивыми, полными энергии и
желаний, так, что перебарывает великую силу Жизни? Согласитесь, что это слишком
роскошно дарить смерти не старость, как уж положено во все века и времена, а юность,
зрелость, когда у человека начатых дел и неотложных забот столько, что грех
останавливаться на полпути.
  Что же такое страшное и необъяснимое с нами всеми происходит, если мы легко и безвозвратно уходим из этого мира? Уходим и  не прощаемся, ибо, когда прощаться, если гибель приводит мгновенно, на один вздох не хватает...
У нас что, война столетняя идет или бои местного значения? А может быть, локальная инфекция накрыла нашу грешную землю? Или пришло, как писал Екклесиаст,  не «время рождаться, а  «время умирать»? Философское, религиозное ли осмысливание самой Жизни и нашего места в ней приводит нас к печальному размышлению все, что имеем, не храним, потерявши - плачем.
  Заглянем в строгие сводки статистики и обнаружим там ответ на многие «почему», касающиеся преждевременных смертей. Да, собственно, ни для кого этот ответ не секрет. Гибнут из-за чьей-то халатной и преступной беспечности, недосмотру, бесконтрольности, оплошности. Сводят счеты с жизнью самоубийцы по причинам тоже всем известным: наркотики, алкоголизм, душевный разлад с самим собой и близкими людьми. Тонут по пьянке чуть ли не в луже, разбиваются в скоростных автомобилях по той же пьяной лавочке; подставляют голову под удар «свечи» на буровой опять же будучи в нетрезвом состоянии...
И стоит стон, вопль над тихим и сонным Нефтегорском, любым селом нашей
глубинки. Это убитые горем родные оплакивают сына, внука, отца, брата, мужа, главу семьи, опору родителей и малых детей.
  Как-то мне довелось заглянуть в церковную книгу, датированную 18 веком, принадлежащую церкви Красносамарской крепости. Тогдашние ее обитатели держали оборону в своем крохотном селеньице от набегов лихих степняков-кочевников, от беглых каторжан. Опасной жизнью жили поселенцы, но умирали не от пули, не от несчастного случая. Среди младенцев свирепствовали понос да золотуха, простудные хворости, но чтоб от руки своей или от чужой - великая тогда редкость была для степного края. Но то старина, а сейчас каждый день, как на войне. Охраной труда, безопасностью на дорогах стали заниматься как бы по принуждению, хотя есть законы, люди, призванные этим заниматься денно и нощно и головой, своим креслом теплым отвечать.
  И все-таки не это главное в сбережении нашей жизни. Что-то в людях надломилось, утратилось безвозвратно, если с легкостью мы засчитали жизнь свою в разряд дешевого товара. Посмотрите, на Семеновское кладбище. Границ его, обозначенных недавно и рассчитанных на десять лет, не хватило и на два года. Они стремительно приближаются к дальней южной лесополосе. «Везут и везут», - горестно вздыхает смотрительница кладбища, отлучаясь с новых мест захоронения всего на часок, другой. Весь день к ее дому спешат «паломники»: покажите нам место, где родную кровь похоронить.
Старушки, отпевающие покойников, едва успевают исполнять все, что положено в таких случаях, - до пяти гробов в день случается... На такой-то маленький городок, мыслимо ли столько? Два похороненных бюро сейчас работают уже в две смены. И если катафалк подается к подъезду или дому во второй половине дня, значит, ребята уже сделали одну ходку на кладбище.
   И снова я возвращаюсь к Библии, там ищу ответы на все эти непростые вопросы. У пророка Исайи, которого называли пророком искупления, есть строки, как бы относящиеся к нашему беспутному времени, к нам, разучившимся беречь и ценить дарованную нам жизнь: «И придет на тебя бедствие, ты не узнаешь, откуда оно поднимется, и нападет на тебя беда, которой ты не в силах будешь отвратить, и внезапно придет на тебя пагуба, о которой ты и не думаешь».
   Пагуба эта, как мне кажется, мы сами, со своим ненормальным отношением к бесценному богатству - к Природе, к Жизни. Мы утратили природную осторожность и бдительность, мы перестали любить этот прекрасный мир и самих себя. «Наклоняй к себе сердце наше»-  это тоже из Библии и слова эти повелевают нам чаще прислушиваться к сердечным порывам и желаниям. Давайте учиться друг у друга любви, сердечности, милосердию, участливости и состраданию.

ОТРЕКСЯ МИР ОТ МАТЕРИ

О горе материнском, ее невосполнимых утратах рассказывать нелегко, но каково их переживать самой матери, да еще в преклонные годы, в глухом одиночестве. Нет, я не оговорилась, применив это слово «в глухом»... Вера Емельяновна, сколько помнит себя, живет в своем обособленном и потаенном мире. Ее глухота -это и защита, и самое - уязвимое, ранимое. Чтобы испытать такое, надо, наверное, просто понять и заглянуть в самую глубину души человека, лишенного способности слышать звуки, осознать жизнь во всем многоголосии.
Была у Веры Емельяновны когда-то большая семья: муж—фронтовик, три сына. Судьбы их оказались настолько разными, трагическими, что до сих пор в их селении приводят их в пример. И зачастую, как далеко не лучший. Один умер в тюрьме, другой — не выдержал операции, а третий хоть и жив, но почти что мертв. Душой, мыслями, поступками. Пьет горькую и, по словам досужих сельских кумушек, чуть ли не отрекся от родной матушки. Был просвет в его беспробудном пьянстве, которого хватило для того,
чтобы на какой-то момент понять: мать больна и одинока, ей требуется сыновний догляд и опека. Взял к себе. Пожили вместе, но вскоре вернулась Вера Емельяновна в родное село. Пустой и гулкий дом, который когда-то покупался для большой семьи, показался ей после возвращения темницей, в которой томилась ее душа, и мыслями она улетала прочь,-к  умершим сыночкам, мужу,  упокоенным ее тихими молитвами.
Решилась хозяйка на такой шаг, который поверг односельчан в шок. Продала хоромины за бесценок, купила саманную мазанку, где одна стена отошла от другой, и нет сил обиходить ветхое жилище.
Что-то, видно, рухнуло в сознании этой  смертельно уставшей от жизненных невзгод женщины, если поменяла прочное, надежное жилье  на развалюху. И не выгоды ради, а скорее всего от безысходности, чтобы уйти от самой себя, не чувствовать гулкую пустоту дома, в котором когда-то родилось и теплилось ее семейное счастье.
 Что же сегодня происходит с заслуженной колхозницей бывшего богатейшего хозяйства, которая всю трудовую жизнь посвятила работе на колхоз и ни одного замечания, ни единой помарочки не сделала за многие годы, когда ухаживала за телятами, ходила за другим скотом, сторожила на ферме?
Соседи могут рассказать, что время от времени Веру Емельяновну кладут в больницу для поддержки здоровья и истощенных старостью сил. А когда она появляется на пороге своей саманушки, то несказанно удивляется и плачет. За время ее отсутствия побывали здесь непрошенные гости и поживились незавидным скарбом старушки. Так потихоньку и растаскивается небогатое добро заслуженной колхозницы, бывшей знатной телятницы.
Ей бы вместо такого сиротского жилища на отшибе присмотреть что-нибудь более приемлемое, удобное. Попытки выделить квартирку солдатской вдове делали не раз, но почему-то у других претендентов всегда находились более веские аргументы. И бабушка Вера получала «отставку».
Помочь бабе Вере с жильем - полдела. Надо ее поддержать и морально, не осуждать по-деревенски за то, что жизнь не удалась, что нерасчетлива и слаба, беспомощна и не может заступиться за себя. Почему мы торопимся бросать камень именно в беззащитного, спешим позлословничать о неудачнике только потому, что не умеет жить как все, как принято ныне — греби к себе и будешь счастлив!?
Жена фронтовика, мать, труженица - мы до того затаскали эти слова, что первоначальный их смысл стерся от чрезмерного употребления, Давайте поменьше говорить о долге и памяти перед защитниками Отечества. Тружениками тыла, о льготах и доплатах, о Законе для ветеранов, но более конкретно займемся конкретной судьбой человека, обиженного миром, Богом, властью. И не в дом для престарелых торопиться готовить документы для бабушки Веры, а всего лишь несколько метров жилплощади, необходимых для спокойной старости. Право, она это заслужила!
 Нет уж сегодня в живых вдовы солдатской. Не дожила  и до президентского указа , запоздавшего для наших ветеранов на целых полвека. Но и сегодня для получения жилья такой категории льготников нужно ходить и инстанциям и доказывать, что они, немощные, больные, не могут проживать в стареньком обветшавшем доме, где все удобства во дворе.
 Моя давняя знакомая, участница войны К. Х. Гладких вместе с престарелой сестрой всю жизнь прожили  в деревенской избе. Когда Клавдия Христофоровна осталась одна, стала хлопотать, чтобы ей дали благоустроенное жилье в соседнем с ее селом Кулешовка Нефтегорске. Долго мытарили, а затем выделили 12-метровку , которую  нельзя приватизировать. И к кому только  не обращалась бывшая связистка, участница битвы на Курской дуге, везде ей  отказывают с просьбе, ссылаясь на  ограничения какого-то  документ, регламентирующего  сроки предоставлении  жилья ветераном войны. Даже депутат Губернской думы В.А.Милюткин ничем не помог, сославшись на официальные ответы чиновников районной администрации.
- Как-то я вновь решилась сходить в наш районный Белый дом,- рассказывала мне Клавдия Христофоровна.- Охранник в фойе, как только увидел меня, замахал руками, мол, вас не велено пускать. И тогда я положила ему на стол паспорт и сказала такие слова: «Меня фашисты  не убили, неужели я побоюсь  этого запрета? Только попробуй меня останови! Но и в этот раз во всех кабинетах мне дали отлуп. «Не положено! И все тут.

ЛИЦО В ТОЛПЕ
«Наступило время сменяющихся, как платье; лиц»
(Дмитрий Биленкин, писатель-фантаст)

Профессор доктор Ганс Рорбах утверждает, что есть такая действительность, в которой обитает Бог. « Я Тот, Кто Я есьмь», - говорит Христос о Себе, то есть Он есть постоянное настоящее.
Рождаясь, начиная понимать себя, свое место в жизни, мы по своей наивности и простоте тоже склонны считать, более того, глубоко убеждены в том, что мы также есть постоянное настоящее, а все остальное - преходящее, не достойное нашего внимания.
И живем мы с этой мыслью до той поры,  когда вдруг начинаем ощущать всю тяжесть забот, тревог, волнений и опасностей, давящую ношу прожитых лет. И только тогда мы неожиданно начинаем понимать такие пронзительно откровенные слова Михаила Пришвина: «Радости жизни нельзя навсегда удержать у себя: радость приходит и уходит, как гость».  Как и мимолетная радость, ибо все мы как на земле - только гости ее, и наша постоянность – не более чем юношеское заблуждение, конец которому приходит, увы, так скоро и так незаметно.
… На одной из старинных улочек, спускающихся к Подолу, мы неожиданно встретили старого шарманщика. Шли съемки какого-то фильма про дореволюционную жизнь, и уголок старого Киева на короткое время превратился в съемочную площадку киностудии имени Александра Довженко.
 Вначале мы не догадывались об этом превращении и с удивлением наблюдали  за чопорными дамами, шествующими по брусчатой мостовой, мимо «Бакалеи» и керосиновой  лавки. Наконец, поняв, что идут съемки, решили  заснять на фотопленку самые колоритные кадры.  Точнее будет, мы только наблюдали за профессиональными движениями фотокорреспондента из Красноармейска Николая Синелева. Глаз его фотообъектива  буквально прикипел к живописной фигуре шарманщика. К слову сказать, он почти был почти без грима. Говорят, что режиссер нашел этот персонаж в ближайшей «Едальне». Но, каков был  типаж! Зачарованные, мы стояли у его шарманки и не могли глаз отвести от лица этого мужика с жиденькой бороденкой, с пропитым голосом и с каким-то жалостливо-бесшабашным взором. «Войдя в роль», шарманщик начал канючить у прохожих: «А подайте бедному Васюте копеечку!»
Вспомнив иные персонажи сказки Толстого «Золотой ключик» - Кота Базилио и Лису Алису, мы расхохотались ‚ и не без удовольствия кинули в шляпу несколько рублевок.
Смешной и памятный эпизод, но где теперь мы, а где Киев? И что  чувствуют сегодня  киевляне и самаряне, всматриваясь в этот, можно с уверенностью  сказать, пророческий снимок?.. Шарманка нашей истории крутится с большими потугами, сильно фальшивит. Нищий шарманщик устал просить милостыню, проигрывая один и тот же поднадоевший мотивчик типа «Ах, милый мой  Августин, Августин, ах, мой милый...». И уж мало кто, если только ради любопытства, остановится и кинет попрошайке рублевик, а кто-то карбованчик, левчик и еще черт знает что…
Но в каждой  бывшей республике бывшего СССР, в каждой столице и маленьком городке есть такой шарманщик, до чертиков уставший играть нам слащаво-утешительное: «Потерпите еще - завтра, может быть, станет полегче»… Кому и где? Может быть, в странах бывшего зарубежья, где тоже поверили другим лукавым шарманщикам?
…Лицо в толпе. Вглядитесь друг в друга. Мы так сильно изменились за последнее время, так разительно стали подражать тому кинематографическому старику с фисгармонией. Мы жалуемся на испорченный инструмент и скверную музыку, мы недовольны скупыми прохожими, не желающими кинуть в протянутую шляпу несколько грошей. Но нас эта роль почему-то устраивает, она стала нашим лицом, образом жизни и мыслей. С нетерпением ждем, нет, не праздников и юбилеев, знаменательных дат и прихода весны, отпуска и поездки на дачу... Нет, мы с остервенением ждем новой прибавки к пенсиям и зарплатам, к окладам и пособиям. Мы разучились реально оценивать, сколько же стоит наше самое драгоценное достояние: работа,  мозги, опыт и мастерство.
Мы перестали обращать внимание и не считать потерянное время на работе, украденное в больнице, в магазине, потому что туда мы уже не обращаемся, а потихоньку сбегаем.
Всем нам смертельно хочется выжить, и поэтому мы делаем вид, что такая шармановская прожитуха нам нравится, нас она устраивает. От получки - до пенсии, от пособия по безработице - до подаяния - и никакой гордости, и никакого достоинства.
Как же так получилось, что почти каждый из нас оказался на обочине, на паперти, в роли просящего  и дожидающегося? Старый шарманщик молчит. С натугой он крутит ручку испорченной машины в надежде, что и на этот раз его пожалеют и кинут в картуз  несколько монет. На нищету нашу всеобщую.
Ну а при чем тут  «Я Тот, Кто Я есьмь?». Зачем Бога гневить и Христа поминать и о радости познания жизни и своей уникальности говорить? Да просто не надо забывать об этой мудрой истине и помнить всегда. Несмотря ни на что, - мы есть и мы - постоянное настоящее, и нельзя позволять себе унижаться и просить милостыню, менять правду на кривду, а красоту - на богатство, любовь - на унижение. Нельзя. Слышите, люди!  «Человек живет и рождает новое,- писал на закате  своей жизни великий писатель и жизнелюб Михаил Пришвин, - и от него остается навсегда то небывалое, что он рождает словом, делом, помышлением, поклоном даже;  и пожатием руки, или только улыбкой посылаемой».

 СМЯТАЯ СТОРУБЛЕВКА

Давным- давно как-то увидела на одном концерте- иллюзионе , как на глазах у зачарованной публики фокусник рвал на мелкие кусочки  целых сто (!) рублей, после чего в мгновение ока в его лукавых ладонях та самая бумаженция как бы сама по себе приобретала первоначальный вид. Все понимали, что это- простейший фокус, но  с замиранием наблюдали за уничтожением  купюры, на которую иная семья  по тем временам могла прожить целый месяц.
 Уважение к заработанному рублю было у нас самое почтенное, выстраданное годами послевоенной разрухи, сравнительно низким жизненным уровнем многих рядовых жителей необъятной страны, называемой Советским Союзом. Мы свято верили, что платят нам полной мерой за заработанное, совершенно не представляя истинную стоимость нашего труда. Хватало на хлеб, продукты, одежонку, справить ли проводы сына в армию или сыграть свадьбу, съездить ли в гости — тем и довольствовались. Больших денег у большинства никогда и не водилось, но средние .заработки позволяли жить- не тужить, особо не роскошествуя.
  Деньги не были самоцелью, на них безошибочно ориентировались разве только что крупные хозяйственники, «выбивая» их в министерствах и ведомствах  на сооружение очередного гиганта-завода или стройки века,
Мы долгое время пребывали в наивном неведении о том, что на рубль можно даже до Киева доехать, но нельзя подкупить приемную комиссию в институте. Смертельным грехом считалось дать взятку судье или врачу. Вместо денежных премий  за многолетний ударный труд награждали достойных красивыми Дипломами, Почетными или Благодарственными  Грамотами, Свидельствами и Аттестатами,  что  считалось превыше всего, хотя полагалась награда более весомая, ибо за работу особо старательную, талантливую , а уж тем более выдающийся труд, надо платить, прежде всего весомой монетой и уж потом увешивать грудь знаками отличий.
Но как и тогда, так и сейчас труд ценится несправедливо дешево. Для многих малоплачиваемая или вовсе неоплачиваемая работа превратилась  в занятие постылое, принудительное, не дающее никакого удовлетворения.
Десятки и сотни безработных, вставшие на биржу,  в первые же полгода бездеятельности утрачивают надежду на то. Что они когда-нибудь будут иметь  достойный заработок, который не ствдно принести в семью. Вера в несбыточное желание угасает к первому году вынужденного безделья. Здоровая тяга к самому процессу работы постепенно перерастает в отвращение. Так люди превращаются в нахлебников, приучая себя, своих домочадцев обходиться самым необходимым. Теряется чисто человеческое устремление и цель быть полезным обществу, своей семье.
Выкинутый на обочину жизни безработный-хроник становится недееспособным.  Он даже в своем доме, квартире, подъезде, маясь от длительного безделья, не хочет двинуть пальцем. Заискрил выключатель, надо бы сменить, но нет новой коробки, а скорее просто отсутствует желание что- либо делать. Скрипит половица, ну и черт с ней, пусть скрипит.
«После обильных снегопадов целый месяц я наблюдала за двумя нашими соседями, не работающими почти год, -делится своими наблюдениями баба Нюра, в прошлом передовая  доярка.- Ждала, появится ли у них желание почистить снег у подъезда. У соседнего лихо махала лопатой  такая же, как и я ,пенсионерка баба Люба. Ну как не подсобить подруге! От души поработали мы с ней, но к нам так никто и не присоединился. А тем временем мужички, застоявшиеся без работы,  лениво курили на своих лоджиях и посмеивались над  тем, как две старенькие бабульки разминают мышцы.
Полное безразличие взрослых, как правило, рождает у детей пренебрежительное отношение к такому славному занятию как труд для блага всех. Минувшей весной на субботнике мне в течение четырех часов помогали убирать двор пятилетние мальчишки и девчонки. Ребята постарше  откровенно насмехались над юными помощниками. А вот сетование председателя дачного кооператива: «Никогда на наших дачных массивах не было столько заросших дурь- травой наделов как в последние два — три года. Если раньше нефтегорцы буквально бились а каждую пядь дачной земли цы, то сейчас по соседству с обработанными сотками, как гнилые зубы, торчат бурьянные заросли брошенных на произвол судьбы дач. Причин тут немало, но согласитесь, немало развелось откровенных лентяев, которые, не пролив и капли пота,  стараются поживиться выращенным чужими руками урожаем. В этом я усматриваю одну из причин запустения дачных массивов».
- Мы - чуть ли не с гордостью, нисколько не смущаясь, говорим о том, что наши доблестные ветераны труда, вышедшие на пенсию, вынуждены работать не один и не два года, а чуть ли не пожизненно для того, чтобы  не остаться в долгу перед коммунальщиками, энергетиками, газовиками за непомерно раздутые тарифные начисления. Чтобы оплатить  лекарства. Ради того, чтобы помочь семье безработного сына или дочки.
 Не знаю как другим, но мне всегда становятся стыдно, когда я слышу о том, как чья-то мама или отец вместо заслуженного отдыха «заслуживают» приработок для родных чад. А нельзя ли поменяться? И отцу подготовить себе замену, передав дело своему сыну, оставшемуся без работы?
Нельзя жить так, чтобы старики до глубокой старости отдавали и отдавали родительские долги перед взрослыми н сильными детьми и внуками. Нельзя! Стыдно жить на бабушкину пенсию и жадно ловить сообщения о том, прибавили пенсион или нет, яростно ругать правительство, если снова не прибавили. Скудные эти пособия все равно не спасут, но вместо благой помощи могут сотворить и зло.
Человек, который потерял вкус к труду, к полезному занятию, становится безжалостным эгоистом. И если есть хотя хотя бы небольшой источник для существования, то он, будьте уверены, его не упустит, даже если это чужие припасы в погребе, гараже, выращенный урожай на соседнем огороде. Тут никакие нравственные запреты не срабатывают. А оправдание противоправным действиям всегда найдется, мол, жить как-то надо.
Да разве это жизнь?  И, вообще, можно ли назвать жизнью, когда из- под ног человека вдруг выбивается прочная опора- его РАБОТА.
Далеко не все после сокращения кадров или ликвидации предприятия  психологически , да и физически могут переключиться на другой род занятий, скажем, пойти в мелкие торговцы, продавцы, грузчики, экспедиторы. Если ты до мозга костей буровик, то в одночасье коммерсантом вряд ли станешь. Перестройка сознания людей, привыкших к гарантированному месту работы, происходит трудно.
Последние полтора кризисных  года предприятия района усиленно стали избавляться от так называемого балласта. Но как у нас всегда бывает, одну «лавочку» прикрывают, пять новых открывают. Кое-кто из хитромудрых руководителей мелких организаций, где зарплату выдают по великим праздникам, , додумался чуть ли не оптом принимать на работу «разжалованных» алкашей. Им, бедолагам, податься особо-то некуда, а тут хоть какая-то да надежда появляется. Ну а заработанное вовремя  не получают? Так, где ж взять? Знали куда и на что шли. Вот так и ходят по кругу выпивохи- безработники. Довольствуются минимумом пособия, минимумом жизненных благ, если их еще можно назвать благами.
Нечаянно затерявшуюся в карманах смятую сторублевку добавляют к такой же потрепанной бумажонке, добытой друганом. Потусовавшись, дождавшись собутыльников, двинулась компания к ближайшему киоску. На самую паршивую бормотуху деньжат-таки наскребли. Вот вам и вся «прелесть» жизни людей, отброшенных на обочину жизни,  да-ал-еко за черту бедности.

НАД КЕМ СМЕЕТЕСЬ, ГОСПОДА?
ЗНАМО, НАД СОБОЙ!

Были времена и не столь давние, когда первоапрельские шутки и розыгрыши мы устраивали друг другу именно день в день. Отсмеявшись, входили в привычное русло будничных - и так,. до следующего апреля.
Нынче все не так, все по-другому… И смеемся мы  все чаще невпопад, без всякого на то повода, не приурочивая наше нечаянно шальное веселье к дате, определенной традицией весельчаков. И все она, чертова демократия, нареченная в начале 90-х годов  перестройкой! Все перепутала и смешала так, что оторопь берет: над чем раньше беззлобно подшучивали, теперь слезы льем, а перед кем поклонялись, нынче лица воротим и ухмыляемся: «Подумаешь, птица какая! Сезон-то на дворе уж не тот»… А приколы, анекдоты на вечную тему? Полистайте старые подшивки - такая  преснятина, глаза б не глядели! И как это мы над этим когда-то животики надрывали?
Так над чем сегодня смеется народ? От чего, от такого особенного, веселым и  добрым становится наш россиянин? Над кем потешается толпа и подначивает незлобиво? А, может быть, разучились наши россияне улыбаться, радоваться и скоморошничать? Вон даже само светило-ярило  что-то  неулыбчиво и неприветливо. Куда ж нам, грешным людям, до шуток, забав и невинных обманов в первоапрельский денек?
Сама жизнь иной раз такую каверзу подкинет, что хоть смейся, хоть слезами залейся. Прочитали намедни наши доблестные учителя постановление главы правительства матушки России об очередном повышении зарплаты и таким неудержимым смехом закатились, что еле отходили весельчаков. Да и то после того, как растолковали бедолагам, что это не первоапрельский розыгрыш, а серьезный документ. Ждали прибавки на то, чтобы кашу маслом помазать, а получили форменный кукиш. Разумеется, без масла и без всякой надежды на материальную поправку. Прибавят, говорят знатоки , только тем, кто  в состоянии будет наработать себе баллы за всевозможные  участия в конкурсах, фестивалях, проектах, олимпиадах и акциях. И чтобы сам учитель старался, и  дети  вундеркиндами во всех науках себя показывали бы.
Но это еще «цветики», есть и «ягодки», вкусив которые иные наши сограждане в пляс пускаются и всякие коленца откалывают. От радости, конечно, и счастья - это когда узнают от начальства, что сокращать ах пока не будут, а просто передадут другому хозяину. Победнее или позахапистее...
А мы говорим, что народ радоваться разучился... Враки все это! Если тебя в магазине не обвесили, а на рынке не всучили гнилую рыбу и не содрали, как за красную, если вас со страховым полисом все-таки принял врач и даже местечко в отделении (правда, временно, на кушетке и у туалета) нашлось, то считайте, что вам улыбнулась сама госпожа удача. Как после такой везухи не засмеяться, не уронить на плечо(чи) благодетелей и радетелей слезу умиления и восторга!
Поводов для поднятия настроения и духа у каждого предостаточно, даже искать не надо, стоит только заглянуть хотя бы в расчетную книжку по квартплате. Теперь мы четко знаем, за что именно и сколько с нас берут, но не знаем, сколько в самом деле тратят те оказыватели коммуслуг и вернут ли уплаченное, если вода на ваш этаж поступает только глубокой ночью, а в подвале сварщики и слесари, ради хохмы, поотключали все нужные задвижки, а из «ненужных» шурует вам под пол, мягко выражаясь, живой коровяк с аммиаком пополам.
Посмеиваются домоуправители над наивностью квартиросъемщиков, а чиновники с сомнением улыбаются, мол, где это видано, где это слыхано, чтобы за такое безобразие кто-то из жильцов осмелился судиться и рядиться с всесильным  ЖЭКом,  ДЭЗом, ЖКУ или управляющей компанией? Да шуткует народ, рыпаясь что-то доказать, правду-матку отыскать и себя защитить. Вот намедни вместе с квитанциями об уплате коммунальных услуг принесли «письмецо счастья», в котором извещается, что помимо возросших тарифов жильцы должны дать согласие на  расходы еще и по дополнительным услугам, но кроме того,  чуть ли не в обязательном порядке  отстегнуть кровные на содержание  сотрудников управляющей компании.
 Вообще-то, если вспомнить классиков, то в первоапрельский день так и тянет воскликнуть: «Смеяться, право, не грешно». Но вот смешно ли, когда в поле ехать не на чем и говорят, что незачем. Семян, горючки и кадров нет, да и землица уже под другим хозяином значится. А тот владелец и в ус не дует, что пашенка останется невозделанной. У него за бесценок сотни гектаров и так про запас постоят- хлеба не просят.  Весело ли, когда невыплаченная зарплата крутится, как в «Поле чудес» в чьих-то карманах и там же оседает золотым туманом. Разве не разбирает нас смех, пусть сквозь слезы, когда узнаем о новом, очередном, и значительном, как у знаменитого прыгуна Бубки, рекорде цен на товары первой необходимости. Вспомните былые невинные первоапрельские обманы и сравните их с обманами, долгосрочными посудами правительства по поводу индексации ваших былых сбережений. Такие розыгрыши нам и в страшном сне не могли присниться, а тут - наяву. На законных, так сказать, основаниях. В четвертый раз собирают у сбербанковских касс  владельцев тех сгоревших вкладов. И выдают   самый мизер заместо полноценных доперестроечных рублей. Зато какие довольные лица у чиновников, вещающих о новом благе для простых россиян. И еще одно благоденствие придумали наши верховные слуги народа - ввести обязательное страхование домашнего имущества, которое у большинства в  силу износа и ветхости  и гроша ломаного не стоит.
И не шутки ради, а ради веселой и беззаботной, красивой и сытной, до рыганий  куршавельской жизни дельцов, придумавших эту аферу века со вкладами, дивидендами, акциями, процентами, ставками, сделками, траншами, конкурсными гонками и прочими хитростями , придуманными исключительно для облапошивания  простых граждан и родного государства. А то, что оно для них   самое что ни на есть родное,  доказано сногсшибательным увеличением числа российских миллиардеров.
Вот и выходит вся наша жизнь - сплошной цирк или  балаган. В роли клоунов-пересмешников то один правитель, то другой. В акробатах тоже недостатка нет - сами выбирали, и теперь сыпят они нам на головы скороспелые законы и всякую другую дребедень, от которой хочется плакать.
Но нельзя, не так поймут наши циркачи-скоморохи. Еще сочтут зрителей за неудачников и пессимистов, да возьмут еще и пальбу откроют. Пуля, она ведь дура, и достанет самого безобидного, умного, веселого и доброго. И достает…  И гаснут огни рамп, экраны телевизоров, улыбки на наших лицах сменяет горестная гримаса. И вся наша бытовуха, как первый апрель - никому не верь.

КТО ПРОШЛОЕ ПОМЯНЕТ…

Часто ли мы вспоминаем прошлое? О чем особо сожалеем и тоскуем, от чего отрекаемся без оглядки, к чему мы никак не можем привыкнуть в этой теперешней жизни?
Вопросы вовсе не праздные. На финише   года, столетия или чьеЙ-то конкретной жизни принято итожить все, что прожито и оценить все, что еще каким-то образом поддается оценке.
Профессор Российского гуманитарного государственного университета А.Х.Бургалов во время визита в Самару в беседе с корреспондентом на тему «Откуда и куда идешь, Россия?» сказал: «С прошлым нельзя бороться. От него нельзя открещиваться. Прошлое надо поглотить в себе, осмыслить, понять. И преодолеть».
То, что четверть века назад мы были другими, вряд ли кто сможет сегодня отрицать. Что же сохранилось в памяти и в душе от тех времен, когда мы молились на генсеков и  коммунистическую партию, когда полагались не на свою честь, совесть, а все больше возлагали ответственность за все, что происходило в стране, на партийно-хозяйственный актив с профсоюзом впридачу. Когда все воспринималось как должное и мы пикнуть не могли против очередей и списков на простыни и паласы. Вопросов не задавали. Не сетовали. Десятками лет терпели, чтобы получить малогабаритную квартиру. Радовались, что дали место в детский сад, что профком выделил раз в десять лет путевку в санаторий.
Нас в ту пору многое не устраивало, но зато все мы были равны перед друг другом. И начальство особо не высовывалось. Уравниловка была удобна, применима для всех категорий, она служила ширмой и незаменимой палочкой-выручалочкой для тех, кто нами правил. Разумеется, мы и тогда догадывались, что под усредненный стандарт подходили только мы, средние слои населения. Тот, кто повыше, жил иной жизнью и благами пользовался не с общего стола. Таков был порядок и никто не смел нарушить его.
Нынче тот, кто был ничем, так и остался на той же ступеньке, если не опустился еще ниже. Есть у нас теперь бедные и богатые, нищие и миллиардеры. Все поделены на слои, даже прослойки не увидать… Кто был облечен властью, имел доступ к капиталам, тот и сегодня «на коне». И завтра будет верховодить. И дети его шпалы укладывагь не будут. Этот слой, называющий себя элитой, готовит своих наследников к управлению страной в чужеземных академиях и университетах, по ихней методике и технологиям, не вписывающим в наш российский уклад и менталитет.
 Всем понятно, что роли давно распределены, и нам в этом «спектакле», как и раньше, отведены роли статистов: подать, убрать, сказать  «кушать подано», да не забыть низко поклониться, шаркнуть ножкой. Может быть поэтому, от осознания никчемности «винтиков и шпунтиков», люди все чаще и чаще обращают свой взор в прошлое, наивно полагая, что раньше-то все было иначе.
Да,я помню собрания буровиков, транпортников, газопереработчиков- этой крепкой рабочей косточки,- на которых такие страсти кипели, что мы, газетчики, не знали, с какого боку начинать свои материалы с тех горячих диспутов. Листая старые газетные подшивки, отметила одну любопытную деталь. И тогда, как и сейчас, начальство никто не критиковал по-серьезному. А если и звучала эта самая «критика снизу», то по таким незначительным фактам. что, ей-богу, стоило ли изводать бумагу на протоколы и записи в журналистском блокноте.
Зато в редакцию потоком шли жалобы на несправедливое распределение товаров народного потребления. Было, было такое! И мы кидались в профкомы, завкомы, ворошили протоколы, устраивали вместе с ОБХСС рейдовые проверки на складах и в магазинах. Сколько истраченных понапрасну сил и поломанных копий. И ради чего? Нет, не справедливость мы восстанавливали, а несчастные стиральные порошки перераспределяли - у кого-то отбиралось, другим, «горластым», отдавалось.
Мне помится постыдное, на мой взгляд, разбирательство жалобы сотрудников одной их городских школ на своих шефов за то, что те «забыли» наделить их бартерными колготками. Дело дошло до того, что начальник сердито высказался на этот беспрецендентный случай такой фразой: «Жаловаться вздумали? Ну тогда ни одной пары вы не получите! Пусть мы своим буровикам еще по трое колготок распределим!». Смеялись тогда сквозь слезы и считали такую несправедливость чуть ли не трагедией. Ох, нам бы сегодня  такие заботы...
  Память - штука цепкая, как репей. Вдруг всплыл еще один грустный эпизод о том, как долго и мучительно больно ходила в раисполком и райком партии супруга руководителя одного из предприятий района в надежде, что строгий выговор в его учетной карточке «за измену»поможет ей вернуть покой, любовь, уважение,а заодно исправит оступившегося мужа.Не помогло. Вряд ли и сегодня поможет, хотя никто уже никуда не ходит и не жалуется
   Говорят, другие времена – иные порядки. Хотя, справедливости ради, давайте признаемся, что  из того времени мы вынесли и почерпнули немало полезного и нужного. Но как раз об этом мы и не сожалеем , и не дорожим приобретенным опытом, не сохраняем традиции, устои. Многое ценное утрачено, потеряно безвозвратно.
В одной из недавних встреч  молодая приятельница сетовала что люди стали равнодушными, скупыми на похвалу и ласку. А престарелая бывшая наша соседка, позвонив после встречи Нового года, жалилась на своих шумных и неряшливых соседей. Компания в их квартире гуляла на всю катушку. Все  десять праздничных дней, оставив на площадках после себя гору окурков, пустых сигаретных пачек и плевки. Дважды к старушке выезжала «неотложка», соседи это видели, но ни на йоту не умерили звучание грохочущего из сильных динамиков тяжелого рока.
Потеря добросердечия, отзывчивости, понимания - это грозные приметы нашего времени. Да, и раньше такое бывало, но очень редко и осуждалось сурово, принародно. «Сегодня обижаться и жаловаться не принято. Засмеют», — с горечью говорила старушка.
Что тут добавить к сказанному? И так понятно. Но мне думается, этот шлейф взаимного неуважения и пренебрежения друг другом тянется из недавнего прошлого, когда мерой воспитания и воздействия на умы людей была лишь одна мера -мера наказания. Но если пугать только кнутом и приманивать пряником, то аукнется такая система на нас же самих. Мы смирились с хамством, с беспардонностью, оголтелым варварством, стали бояться насилия, совсем перестали стесняться бескультурья и бездуховности.
Кто ходит на театральные постановки? Кто часто посещает библиотеки? Кто сам участвует н художественной самодеятельности и к этому приучает своих детей и внуков? Увы! Единицы. А в общем и целом жизнь у многих строится по одной схеме: дом, семья, работа, дача. По телевизору смотрим все подряд: «видики» нам заменили умных и хороших собеседников, стали редкостью лыжные прогулки и вылазки всей семьей в лес, на стадион, на речку. Милые эти забавы и занятия стали вдруг непопулярными. Зато вошли в моду « корпоративные  тусовки, «фуршеты» и «круглые столы» с горячими возлияниями, а как следствие - семейные скандалы, разводы, детская безнадзорность.
Прошлое, настоящее, будущее - они всегда идут в связке и потому неразрывны. Отсеивая наносное, временное, мы отбираем золотые крупицы житейского опыта,  понимания и человеческой мудрости. Моисей сорок лет водил иудеев по пустыне для того, чтобы из них напрочь выветрилось чувство раба, не имеющего своей родины. У нас, слава Богу, есть наша любимая Россия, милая сердцу земля, есть мы, россияне. Не хватает малого и в то же время самого главного - родства, единения и понимания, ибо поодиночке нам не выжить и не преодолеть тягостный груз прошлых заблуждений и ошибок.