В глубине зазеркалья

     Утро выдалось необыкновенно противным. Слишком холодное для середины июня. Резкий ветер гонит вдоль улиц мусор, сыплет пыль в глаза, бросает всякую мелкую гадость в стёкла домов. Омерзительно! В такую погоду остаётся только поплотнее задернуть шторы, закутаться в одеяло, и – спасть, спать, спать… Тем более, что на часах всего лишь семь тридцать…Так нет же!

     Сначала раздался настойчивый телефонный звонок. Оказалось – ошиблись номером. Потом соседка до умопомрачения трезвонила в дверь, чтобы в очередной раз предъявить претензии по поводу собачьих экскрементов на лестнице. И бесполезно объяснять, что милого серебристого спаниеля уже два дня нет в квартире – гостит у постоянной подружки, которая сейчас находится в боевой готовности к продолжению рода. И вообще, пёсик – воспитанный, и никогда не позволит себе гадить в подъезде. Ну, не понимает человек вежливого обращения! А по-другому она, Инна,  не умеет. Не так воспитана.

     Только отделалась от соседки, мать позвонила. И начались вечные жалобы вдохновенного ипохондрика: там колет, здесь тянет, тут стреляет. Всё болит. Всё! Конечно! Так прямо и всё! Может, что-то и побаливает, не девочка – шестьдесят уже. Но,  для своего возраста, мать – в отличной форме. Ещё бы! Печётся о здоровье постоянно. Врачей уже замучила визитами и обследованиями. В санатории ездит. На ЛФК ходит. На массаж. В бассейн. Только вот за продуктами выйти не в силах.  В кафе с подружками – пожалуйста!  А о хлебе насущном пусть дочь позаботится. Ладно. А оплачивает всё это – кто? Старший сын – бизнесмен? Нет. Или младший – двадцатитрёхлетний оболтус?  Тоже нет. Он только на материной шее сидеть обучен. Так кто? Естественно, «равнодушная и эгоистичная» дочь. И благодарности – никакой. Да не нужна благодарность! Претензий бы не предъявляла! Ну да! Придумаешь! Претензии у мамочки растут, как грибы после дождя. Вот и сегодня: «Ты обо мне совсем забыла! Не навещаешь!». Ведь только позавчера заезжала!. «У меня вкусненькое закончилось!»  О Господи! Привезла ведь кучу всего – фрукты, соки, десерты, конфеты, пирожные… « А я так хочу тортик со взбитыми сливками!» И не может человек понять, что сегодня – никак – последняя репетиция перед серьёзным вечерним концертом. Плевать мамочке на это. Если бы дочь славы добилась, или, на худой конец, известности! Тогда можно было бы гордиться! А так – ерунда – пианистка в оркестре. Оркестр хороший? Ну и что – не столичный же! Солирует дочь? Подумаешь! Мелко это для мамочки, совсем мелко.

     То, что у самой матери нет никакого образования – неважно. Кто об этом будет вспоминать!  Главное – замуж в семнадцать лет удачно выскочила, за человека вдвое старше, зато при карьере. И вдовой осталась не какой-нибудь, а генеральской! И муж всю жизнь на руках носил, давал всё, чего её душенька ни пожелает. Хозяйством мадам никогда не занималась, детьми – тоже. На то есть прислуга, няни, школа, в конце концов! И теперь, после смерти мужа, хоть и дети выросли давно,  без прислуги ей – невозможно! Готовить кто-то должен? А свинство за младшеньким, любименьким, убирать?  Правда, мальчик разбалован несколько…  И с учёбой не вышло. И с работой… Ничего, пусть гуляет – пока молодой. Потом старший его к себе в фирму возьмёт, куда денется, если на то материнская воля будет! Хотя он у мамочки любимой редко показывается, да и прихоти её выполнять не слишком торопится. Так это понятно – дочка есть на то!..

      Как  всё надоело! Но изменить Инна ничего не может. Привыкла  матери подчиняться. Ах, разве только матери? Все, кому не лень командуют. Всем она что-то должна. Братьям. Подругам. Любовнику. В оркестре. Соседям даже. Только ей самой – никто ничего не должен. Что ж. Так сложилось. Судьба, наверное.

     Поток вяло грустных мыслей прервался очередным телефонным звонком. Звонила подруга.  Владелица модного бутика любила пригласить её к себе на «завоз товара», предлагая каждый раз одеть «как картинку». Оканчивалось всё, правда, одинаково – как-то так выходило, что Инне – «ну, ничего не подходит!». Фигура нестандартная, цвет лица не тот, да и не по возрасту.  «Ладно, не расстраивайся, в следующий раз – обязательно!» Сама подруга, ни на возраст, ни на комплекцию (весьма плотную) не глядела: одевалась ярко, по молодёжной моде. Только разве можно на это даже намекнуть! Обида будет непереносимая.  А разве хорошо - подругу обижать? Даже отказаться, не приезжать на бесполезные примерки – и то неудобно, о тебе заботятся, помочь хотят, а ты!.. Пришлось быстренько вылезать из постели, и собираться, чтобы ехать в бутик. Всё надо делать очень быстро, иначе можно   опоздать на репетицию. Да, желательно, ещё после бутика к матушке успеть – отвезти ей тортик, а то ночью спать не будет, бедная.

      Инна только вышла из душа, как снова звонил телефон. На этот раз - мобильный. Возлюбленный. Если можно его так назвать – вначале, да, она влюбилась без памяти. Он казался таким умным, таким интересным, таким хорошим! Впрочем, в уме ему не откажешь. Да и не может доктор философских наук  быть заурядным. Но вот  хороший… Это определение явно не для него. Инна очень скоро поняла, что он отнюдь не отличается правдивостью, весьма не прочь гульнуть ещё с кем-нибудь,  эгоистичен, душевно чёрств, да  жадноват, вдобавок ко всему. Вместе с осознанием пришло разочарование.  Она и не заметила, как опустело сердце, как перестало трепетать при звуке его голоса. Почему не рвала отношения? Она бы затруднилась ответить. Неудобно как-то было ни с того ни с сего - ведь в силу её характера, они никогда не скандалили. В глубине души женщина уже тяготилась этой связью, и надеялась, что он сам рано или поздно порвёт отношения. Тем более, что ходили слухи – мол, этот убеждённый холостяк, готов покончить со своей свободой ради дочери крупного олигарха. Инна допускала, что слухи могут оказаться правдивыми: пару раз видела снимки в газетах, где её любовник нежно обнимал за плечи шикарную блондинку. Да и общие знакомые имелись. А как-то она нарвалась на них в опере: попала случайно – у знакомой оказался лишний билет, и встретила там его в обществе олигарховой доченьки.  Она сделала вид, что всё в порядке, он потом проблеял что-то насчёт друга, который заболел и попросил сходить вместо него.Инна  притворилась, что верит. Впрочем, ей было всё равно. Ревность? Она давно забыла это чувство. Последнее время он появлялся довольно редко, и она каждый раз втайне надеялась, что встреча окажется последней.  Но не тут-то было. Видимо, чем-то она его устраивала, потому что рвать отношения, он, похоже, не собирался. Периодически он с удовольствием проводил с ней ночи, и женщина подозревала, что именно этот аспект нравится ему больше всего. Вот и сегодня он сообщил, что не успевает на её концерт – запарка на работе – но обязательно приедет попозже, и останется на ночь. Она не поверила  его объяснением,  но единственным чувством была досада – выспаться не удастся. А сказать, чтобы не приезжал – снова не решилась.

     Соседка. Матушка. Подруга. Любовник. И сплошь – отрицательные эмоции. Не слишком ли их много – тех, кто отравляет  ей жизнь? Стоя перед зеркалом, она, почти бессознательно закалывала волосы. Мысли были далеки от причёски.  Как всё плохо! Как мерзко! А самая большая мерзость – впереди: перед глазами отчётливо встало лоснящееся жирное лицо дирижёра их оркестра. Инна, как наяву, почувствовала его несвежее дыхание, ощутила на коже прикосновение толстых похотливых пальцев. Фу, гадость!  Этот старый развратник давно пытался затащить её в постель. А она, правдами и неправдами, старалась избежать этой «великой чести». До сих пор это удавалось – вокруг достаточно было безотказных. Но в последнее  время он что-то активизировался… Она вдруг испытала такую ярость, которая была ей совсем не свойственна. Щёки запылали огнём, горло сдавило. Перед глазами замелькали цветные пятна. Она покачнулась, пытаясь удержать равновесие, схватилась за раму зеркала. И вдруг почувствовала, что не может устоять на ногах – какая-то сила неодолимо влекла её вперед, в тёмную глубину зазеркалья. Сознание пыталось зацепиться  за абсурдность происходящего, но тело не подчинялось ему – оно всё клонилось, падало вперёд…

     …Её разбудила назойливая трель телефонного звонка. Ещё не совсем придя в себя,  где-то между сном и реальностью, Инна накинула халат, и направилась к двери, по дороге пытаясь вспомнить, что же такое странное и неприятное приснилось… Падала, что ли?.. Да, кажется, падала… Вся во власти непонятного ощущения, не глядя распахнула дверь. Н а пороге стояла скандальная соседка.

     - Как Ваш проклятый пёс надоел! – без предисловий, на высокой визгливой ноте начала соседка. – Долго я в его кал наступать буду?! Осточертело эту вонь нюхать! Я меры приму! Жаловаться буду! Напишу, куда следует! Я…

     Инна почти не слушала противный вибрирующий фальцет. В груди поднималось глухое раздражение. Но, по привычке, она уже собиралась приступить к надоевшим объяснениям. И тут в сознание вторглись жестокие слова:

     - … усыпить вашего пса!..

     Незнакомая волна ярости захлестнула, накрыла с головой.

     - А ну, закрой рот, мерзкая скандалистка! Собаку мою усыпить?!  Я тебя скорее усыплю, дрянь!

     И ужаснулась, осознав, что грубые слова вылетают из её рта. А соседка просто обалдела.

     _ Слышишь, Ты! Ещё раз здесь появишься со своими глупостями, - пеняй на себя! В суде встретимся! По полной программе расплатишься за клевету и моральный ущерб!

     Слова летели, как искры из наковальни.

      - А если с моей собакой что-то случится, своими руками придушу, поняла?! – зло чеканила Инна.

     Потерявшая дар речи соседка, глаза которой, казалось, вот-вот вылезут из орбит,  спешно ретировалась.

     Захлопнув дверь, Инна без сил опустилась в кресло. Что это было? Неужели она могла так говорить с кем-то? Или она всё ещё спит?

     Нет, какой там сон! Вот её квартира. Вещи на привычных местах. Впрочем, что-то не так. Что? Ага! Часы почему-то висят на правой стене. А всегда были на левой… Когда она успела их перевесить?.. И любимая картина перекочевала на правую стену. А балконная дверь, наоборот, оказалась на левой… Хотя должна быть справа…  Что, она с ума сходит?
Пора принять успокоительное, а то от этих нервотрёпок с соседкой и впрямь крыша съехать может! Но, прислушавшись к себе, Инна вдруг поняла, что в душе – олимпийское спокойствие. И даже странное поведение предметов не особенно взволновало. Удивлённая своим ощущениями, она решила отправиться в душ – может,  под холодными струями прояснится в голове?

     Но до ванной женщина не дошла – телефон остановил.

     Ноющий голос мамаши отозвался тупой болью в виске.

     - Забросила меня совсем, неблагодарная! Я на тебя и братьев всю жизнь положила, а ты!..
    
      - Ладно тебе, мама! Хватит чушь городить! – прервала жалобы Инна.  – Ты о нас никогда не заботилась. Всегда для себя, любимой, жила! И никакая я не неблагодарная! Нечего с больной головы на здоровую валить! Если уж кого в неблагодарности обвинять,  так это тебя, дорогая! Я, как подорванная, ношусь, чтобы капризы твои удовлетворить! И деньги, немалые, между прочим, трачу. А они на меня с неба не валятся. И мужа – генерала не имею! Своим трудом зарабатываю, а ты транжиришь, как попало! Ещё и балбеса великовозрастного содержишь за мой счёт!

     Слова вылетали, как ядра из пушки. Инна холодела: «Что я говорю?!» Но остановиться   не могла. Н другом конце провода царило гробовое молчание. Но трубку мать не положила. Дождавшись, когда дочь сделает паузу, заверещала:

     - Ой! Ой! Сердце схватило! Ой, доченька, плохо мне! Приезжай скорее, а то умру здесь одна!

      - Не выдумывай, мама! Ты ещё не скоро умрёшь! А приехать сегодня я не могу!

     - Как – не можешь! Должна приехать! А по дороге в аптеку заскочи, «Новопассит» купи, а то нервы у меня!.. И ещё в кондитерскую – тортик  со взбитыми сливками благотворно на меня действует…

     - Я же сказала: сегодня не могу! Завтра заеду.

     - Но как же?.. Я же… Сердце…
   
    - У тебя, мама, с сердцем – полный порядок. Если нервы разыгрались, выпей валерьянку или пустырник. И хватит лицедействовать! Охи-ахи твои фальшивые слушать - сил уже нет! Актриса погорелого театра!

     - Да как ты смеешь! Негодница! Да я…

     - Мать! Если орать не прекратишь, я вообще разговаривать не стану! И содержит тебя пусть другой кто-нибудь!

      На том конце провода снова началась слезливая фаза;

     - Деточка! Как ты с мамочкой разговариваешь! Разве я так тебя воспитывала?.. И никакой жалости к немолодой женщине!

     - Хватит, мама! Правда, некогда! Прощаемся!

     - Дочка! Подожди! А как же – тортик?..

     - Хочешь тортик – сходи, купи.

     - Как – сходи?!

     - Ножками, ножками! Топ-топ!

     И с чувством злобного удовлетворения, положила трубку.

     Наконец-то, можно в душ пойти! Но в этот миг разразился трелью мобильный.

     Голос любовника был фальшиво озабоченным:

     - Прости, дорогая! Запарка тут…На концерт, вряд ли успею… Но позже – обязательно!..

     Инна не дала ему договорить:

     - Хватит врать! Надоело! Про запарку! Знаю я твою запарку! Имя назвать? Или необязательно?

     - Да ты о чём? Что с тобой, милая?

    - Со мной всё нормально! А ты – весь изолгался! К крутому олигарху в зятья рвёшься? Флаг тебе в руки! Благословляю! Меня только в покое оставь!

     - Что ты, радость моя! Я же тебя люблю! Что себе напридумывала? Какой олигарх?! Ты – моя единственная!

     - Я тебя умоляю! Какая по счёту? Из единственных?! И о любви – не надо! Не пачкай это слово!

     Он попытался изобразить обиду, что-то ещё пробормотать, но её уже несло:

     - И приезжать ко мне больше не надо! Никогда! Хочешь секса – проститутку закажи! Понял, козёл?!

      И отключила мобильный. Но тут же решительно схватила трубку стационарного телефона – не стоит ждать звонка дорогой подруги. Нужно раз и навсегда расставить всё по местам.

       Подруга проявила бурную радость:

     - Умничка! Хорошо, что позвонила! Я как раз сама хотела!..

     - Знаю, что ты хотела! Поиздеваться в очередной раз, гадостей наговорит с милой улыбкой! Не стоит стараться! И  тряпки свои не предлагай – всё у тебя – подделка, фуфло и безвкусица! Только размалёванной корове, вроде тебя, их носить!

     - Ты с ума сошла? – взвизгнула подружка.

     - Нет, дорогая! Наоборот. Ум мой – трезв, как никогда! Теперь я ясно вижу, кто ты есть, и как ко мне относишься!... Да пошла ты…

      После этого разговора на душе было странно: и спокойно, и как-то злобно-весело, и гадко…

     Инна только-только вышла из душа, когда в дверь позвонили снова. Неужели опять соседка? Мало ей?

     Но на пороге стоял… дирижёр.  Красное лоснящееся лицо. Сальные глазки. Похотливая улыбка. И как талантливый человек может быть одновременно таким омерзительным?! В пухлых ручонках – роскошный букет и бутылка очень дорогого шампанского.

     - Я… вот… тут… решил… Так сказать… Гм-м… Навестить… Перед концертом… поддержать… значит… Для настроения…

     Он, без приглашения, протиснул кругленькое пузико в дверь. Деловито защёлкнул замо     - Ну, приглашай, что ли! Куда идти?

      Инна совершенно растерялась. Такого ещё не было! Домой он к ней никогда не совался.

     - Я уходить собираюсь. Вы не совсем кстати…

     - Ладно тебе! Я не надолго! Сильно не задержу. Мы… это…быстренько… Раз-раз… - плотоядно ухмыльнулся дирижёр.

      - Но я, действительно, занята! Гостей не принимаю, извините! – голос обретал силу. – Прошу Вас! – однозначный жест в сторону входной двери.

      Не обратив на её слова никакого внимания, гость покатился в комнату, не преминув по дороге игриво толкнуть женщину толстым бедром.

     Задохнувшись от возмущения, Инна бросила резко:

     - Прошу Вас покинуть мой дом!

     Но он только рассмеялся:

     -Да не выделывайся! Покину, покину – только после…Ха-ха! Ты ж от меня, как чёрт от ладана, бегаешь! А если гора не идёт к Магомету, Магомет, как известно…

     Бросил букет на столик.

     - Цветы в воду поставь! А где у тебя бокалы? В кухне?

     Безошибочно выбрав направление, он двинулся в кухню. Инне ничего не оставалось, как последовать за ним.

     Деловито распахивая, одну за другой, дверцы шкафчиков,  дирижёр быстро нашёл бокалы. На глазах у онемевшей хозяйки ловко откупорил шампанское.

     - Ну, за любовь? – протянул бокал.

     Инна опомнилась, оттолкнула его руку, расплескав шампанское.

     - Я пить не буду!
   
     - Фу, какая злючка! Не ожидал – всё тихоней прикидывалась. Но такая ты мне ещё больше нравишься! Ладно, хватит недотрогу изображать, держи шампанское!

     - И потянулся к женщине.

     - Сами пейте своё шампанское! Пейте, и выметайтесь!

     Не обижаясь на грубость, он залпом осушил бокал, крякнул, тут же налил второй, и снова придвинулся к Инне с бокалами.

     - Держи, душенька! Давай, на брудершафт!

     - Отстаньте Вы! – она попятилась к столу, и тут же поняла, какую ошибку совершила: теперь между ней и выходом из кухни находилась неповоротливая туша, захмелевшего ухажёра. Он, видно, тоже оценил выгоду ситуации,  и с мерзкой улыбочкой, двинулся к Инне, расставив руки:

     - А кого я сейчас поймаю?- засюсюкал он.

    - Не подходите! – вскрикнула женщина. И, вытянула вперёд руки, отталкивая наглеца.

      Но это не помогло. Потные ладони обхватили её, слюнявые губы прижались к шее. Она отчаянно отбивалась, но  мужчина был намного сильнее. Прижимая к столу, он пытался опрокинуть её на спину. Отчаянно ища опору, Инна заскользила рукой по столу. Пальцы наткнулись на что-то холодное, острое. Нож! Вот оно, спасение! Без чувств, без мыслей, охваченная одним желанием – помешать насильнику, Инна рванулась, и резким движением вонзила нож в колышущуюся жирную плоть… Дальше – картинки замелькали, как в калейдоскопе. Искажённое лицо. Широко открытый в беззвучном крике, рот. Вытаращенные глаза. Ухватившиеся за рукоятку ножа, пальцы-сосиски пытаются вытащить лезвие из левой половины груди… А потом он захрипел, начал заваливаться на бок, и с глухим шлепком, распластался у её ног. «Я убила его!  Я убила человека!» - ужас ледяной волной захлестнул сердце, в глазах потемнело. И, теряя сознание, Инна, как подкошенная, рухнула рядом со своей жертвой…

     … Очнулась она от холода. Тело просто закоченело. Онемела правая, странно подвернутая, рука. А в  ноге покалывали иголочки – предвестники приближающейся судороги. Приподняв голову, Инна поражённо застыла: на уровне глаз оказалась ножка кухонной табуретки. Она с трудом потянулась, села. Как она оказалась на полу? Обморок? И тут же пришли воспоминания: навалившаяся туша дирижёра, сталь в её руке, нож, торчащий из мужской груди, труп на полу… Труп! Но где же он? В кухне было пусто. Не обращая внимания на судорогу, Инна вскочила на ноги, дико озираясь. Всё, как всегда – чистота и порядок. Нож спокойно стоял в подставке на столе. Инна выхватила его, поднесла к глазам – абсолютно чистое лезвие, никаких следов крови. Женщина не нашла ни грязных бокалов, ни откупоренной бутылки. И букета в комнате не оказалось. Но как же это? Ведь она точно знает, что убила дирижёра! Или нет? Это – сон? Но почему она спала на полу в кухне? Что произошло на самом деле? Инна постаралась взять себя в руки. Нужно вспомнить всё по порядку. Сначала её разбудил ошибочный телефонный звонок. Потом явилась скандальная соседка.  Звонили мать, подруга, любовник. Или в другом порядке – мать, любовник, подруга? Нет. Кажется, подруге звонила она сама. О чём говорили? Не вспомнить. Но появилось смутное ощущение, что перессорилась со всеми. Это странно – ссориться-то она не умеет! Дикость какая-то! Что -  она с ума сходит? Блуждающий взгляд наткнулся на часы. Одиннадцать. А она проснулась в половине восьмого. Что произошло за три с половиной часа? Что могло произойти? Бред!

     Чтобы как-то  приблизиться к реальности, Инна стала совершать привычные простые действия. Сварила кофе. Достала печенье. Принесла в комнату поднос. Включила телевизор… И тут раздался звонок в дверь. На пороге стояла скандалистка-соседка. Сейчас начнётся!... Но соседка мило улыбалась

     -  Добрый день! Я тут собачке Вашей косточку принесла. У нас животных нет, а выбрасывать жалко. Она свежая – только из супа! Возьмите! – и протянула свёрточек.

     Инна обалдела. Опомнившись, пробормотала благодарность.

     - Что Вы!  Такая мелочь! У Вас пёсик – замечательный! – голос соседки сочился мёдом.

     Инна просто опомниться не могла. Но на визите соседки странности не закончились. Позвонила мать, и стала расспрашивать, всё ли в порядке у доченьки, не слишком ли волнуется перед концертом?.. О болячках, о вкусненьком – ни слова!

      Подружка – владелица бутика – сообщила, что неподалёку открылся хороший магазин стильной одежды. Вещи – как раз для таких утончённых изящных дам, как Инна. А в её, подружкином, бутике – тряпки, если честно, безвкусица и ерунда.

     Возлюбленный сообщил, что заедет за Инной, чтобы отвезти на концерт. Сам, естественно, будет слушать из зала, а после – домой её доставит. Много хороших слов прозвучало в телефонной трубке – надо поддержать любимую в ответственный момент! И так искренне всё это звучало! Чудеса!

      Во время телефонных разговоров, Инна выключила звук телевизора. Но бессознательно бросала взгляд на экран. И вдруг… Мелькнуло знакомое лицо.  Потом – фото в траурной рамке. В ужасе Инна нажала кнопку на пульте. Неужели, всё-таки?... Голос диктора был в меру скорбным: «…скоропостижно скончался… известный дирижёр… обширный инфаркт…» До её сознания с трудом доходили  обрывки фраз. Инфаркт?! Перед мысленным взором проплыла страшная картинка: рукоятка ножа, торчащая из левой половины груди.  Но…  Инфаркт! Сон! Просто вещий сон. Инна облегчённо вздохнула. И она - ни причём! Быстро поднялась с кресла, ощущая необыкновенную бодрость. Раз дирижёр скончался, естественно, все концерт отменён. И репетиции не будет.  Можно съездить к матери, тортик отвезти…

     Женщина подошла к зеркалу, взяла в руки щётку для волос, и… Замерла, в шоке от увиденного: всю поверхность зеркала пересекала глубокая трещина, почти расколовшая амальгаму надвое…



     …


 


      -