7 декабря 1942 г. под Ржевом

    Здравствуйте! 
    Получив мое последнее послание и долго не имея вестей, вы уже, очевидно, в панике. Спешу успокоить. Провоевал только 3 дня. Вышли из боев и опять в резерве. Результаты боев вам известны из газет. На нашем участке фронт прорван не был. Нашей дивизии была дана  довольно неблагодарная задача: отвлечь на себя силы противника, создав видимость главного удара. Задача была выполнена. Шума арт. подготовкой мы наделали много, подготовка к наступлению была проведена довольно открыто, и противник стянул на наш участок много сил, главным образом, артиллерию. Нашим огнем передний край обороны немцев был так обработан, что на нем почти не осталось живой силы и укреплений. Но ответным огнем наша пехота была обескровлена. Как только вылезут из траншей и пойдут в атаку, открывается такой огонь (несколько сотен орудий), что после трех попыток уже некому было идти в атаку. Из-за этого нас отвели в резерв, где мы, очевидно, получим пополнение.  Наша батарея потерь не имеет. За все время только один залп накрыл батарею, но к счастью никого в этот момент на поверхности не было. Фронт справа и слева от нас прорван, там идут бои. Ржевская группировка «висит на волоске» шириной 8 км. Немецкой авиации нет абсолютно. Наших штурмовиков и бомбардировщиков в некоторые дни пролетает сотни. Немцы почти прекратили арт. обстрел наших позиций: по-видимому, перетащили артиллерию на др. участки.
    Выдали ватные брюки,  валенки и меховые рукавицы. Не выданы только ватники, но, без сомнения, скоро их получим. Ваш ужас перед холодом, который нас мучит, неоправдан. Почти все время проводим в блиндажах. В посылке я не нуждаюсь. Некоторые вещи, правда, не мешало бы иметь, но возиться с посылкой из-за этого не стоит. Опасаюсь и того, что посылка не дойдет. Почти всем у нас посланы посылки (нескольким десяткам), но получили до сих пор лишь двое. Опасаюсь, что посылку, которую вы вышлете, ожидает подобная  же участь. Если вы остаетесь непреклонными в своем желании, то могу сообщить, что мне нужно. Суша у печки, прожег я свои теплые портянки и один носок (иметь в запасе носки и пару портянок - штука не вредная). В нашем хозяйстве нужен очень часто подпилок (точить топоры, пилы, исправлять что-либо или мастерить), и хорошо бы иметь при себе натфель. Никаких свитеров не нужно. Если в хозяйстве будет нетяжелая (хорошо бы AL) ложка, пришлите, свою я потерял на днях. Т.к. конверты выпрашиваются товарищами, не мешало бы иметь их еще с десяток. Бумага и карандаши у меня есть. Сгорела у меня крышка от мыльницы (мыла у меня до черта). Все посланное сверх перечисленного будет балластом для меня. Да! Еще из мелочей. Дуст ДФА, кусочек примерно 1 гр. пасты ГОИ - точить бритву (я научился бриться опасной бритвой из-за недостатка лезвий), немного наждака – порошка, кусок мочалки, чехол для зубной щетки, пару перьев и чернильные таблетки (если найдутся). Может быть, удастся эту посылку отправить обратно, свешайте ее, поэтому, предварительно.
    Как я вам уже писал, у моих часов лопнула пружина. Нашелся в нашем полку «мастер», который взялся склепать ее. Пружина исправлена, но часы не идут: очевидно, неправильно собраны (маятник не сцеплен с системой колес). Сейчас часы опять у того же мастера. Исправит ли он их – дело темное, т.к. инструмента у него почти никакого нет, но надежда на это есть. Второе ваше письмо, дающее мне предлог для «побывки», еще не получил, но заранее могу сказать, что отсюда домой съездить не удастся. Вряд ли помогут и синие листки, которые я получил. Применение их ограничено (между прочим, для них обязательно нужно иметь перо и чернила).
    Я уже почти окончательно потерял «надежду» на то, что меня ранит. Так воевать, как мы воюем, можно несколько лет (а их провести здесь в армии мне придется), и не быть ни раненым, ни убитым. Полк, за время моего пребывания в нем, уменьшался до половины и снова пополнялся уже 3 раза, а в нашей батарее потери всего 14%. Интересно то, что, несмотря на летнее отступление, настроение в армии бодрое. Не встречал ни одного, кто не был бы уверен в поражении немцев. Споры идут только о сроке. Для меня, очевидно, и этот вопрос малоинтересен: вряд ли отпустят меня из армии раньше, чем я отслужу 4-4,5 года. Мне мало, очень мало улыбается пребывание в казарме мирного времени: это даже хуже фронта. Говорят, что ко всему привыкаешь. Очевидно, когда-либо я привыкну к мысли о том, что на свободе мне не быть еще долго, но сейчас эта мысль приводит в бешенство и отчаяние. Книги скрашивают мне сейчас существование, но и это кончится: вечно их с собой не протаскаешь.
    В моем расчете, оказывается, есть человек, бывший в январе 41 в Сделангерских лагерях, где сейчас находится Юрка. Рассказывает, что жизнь там ужасна во всех отношениях (по крайней мере, была). Существование голодное, плохое обмундирование, гоняют как сукиных котов и т.д. Живут в землянках огромных, вмещающих сотни людей. Были эпидемии сыпняка. В общем, мало уютное место. Послал я ему письмо. Ему там, наверное, труднее, чем мне здесь.
    Много мне радости доставляют хорошие вести от вас. То, что Витька теперь может облегчить ваше положение, -  великолепно. Жалко маму, ее теперешняя работа причиняет ей, очевидно, много неприятностей. Не может ли положение Витьки компенсировать выгоды оттого, что мама имеет право на продукты как работающий человек? Но вам виднее, конечно.
    Всего хорошего!
    Валентин.