Приключения Пяхицы

ПРИКЛЮЧЕНИЯ ПЯХИЦЫ

Здравствуйте, он — Пяхица. Что за имя такое? А происходит оно от слова «парикмахерская», которое наш герой упорно не произносил в глубоком детстве, а вместо этого говорил: «пяхица», так его и прозвали домашние. Конечно, у него есть и мальчишечье имя, но то для посторонних людей и для будущей взрослой жизни, а для нас он вот такой  — Пяхица. Он знает все буквы алфавита, умеет считать до ста, он ставит чайник носиком к стене и выговаривает букву «эрр». За плечами у Пяхицы шесть лет жизни и чудесные события, описанные ниже...



ГЛАВА 1
КРОВАТЬ С ЗАБОРОМ

Началось это так.
Пяхицу родили обыкновенная русская мама и обыкновенный русский папа. И был Пяхица даже не первый, а целый второй ребенок, первой была сестра Пяхицы Оя.
...И вот дверь роддома отворилась, и на заснеженном пороге показалась мама. Она прижимала к груди белоснежный сверток, обхваченный двумя голубыми лентами. Метель повалила еще сильнее, и вся компания, встречающая маму (папа, сестра Оя и дядя Саша), начала по-собачьи отряхиваться, прежде чем забраться обратно в машину.
Когда машина тронулась с места, папа осторожно приоткрыл кружевной уголок. Оттуда, словно из глубины волшебного мира, на него смотрели два синих васильковых глаза... Папа испуганно задернул уголок и посмотрел на маму. А мама улыбнулась таинственной-претаинственной улыбкой и положила голову папе на плечо.
Между тем машина полным ходом ехала домой. Машина, кстати, была дяди Сашина, а торжественность момента для него заключалась в том, что сегодня он жевал в зубах незажженную папиросу «Беломор», что с его стороны было просто большим подвигом. Время от времени дядя Саша боязливо поглядывал в зеркало, чтобы узнать, что там творится на заднем сиденье. Он никак не мог понять, по каким отличительным признакам сверток с ребенком держат не вниз головой, а так, как положено?..
...А тем временем, в тесной московской квартирке, бабушка готовилась к приезду Пяхицы. Играло радио, кипел чайник. Бабушка жарила тонкие блины и укладывала их на блюде высокой теплой стопкой. За стеной в комнате, на столе лежала еще более высокая и тоже теплая стопка выглаженных пеленок. В квартире было тепло и уютно: старинная люстра в виде трехглавого дракона изрыгала яркое электрическое пламя. А возле софы, покрытой красным клетчатым пледом — в доме вообще любили все в клетку — стояло странное сооружение, называемое детской кроваткой. Как успела заметить Ойка, это была «обыкновенная кровать, только маленькая и с забором».

ГЛАВА 2
КОЛЯСКА ЭТО НЕ РОСКОШЬ, А СРЕДСТВО ПЕРЕДВИЖЕНИЯ

Прошло полгода. Наступило лето. Кстати, с самого рождения у Пяхицы  появилось собственное средство передвижения —  прогулочная коляска. Переиначивая великовозрастную  мудрость, коляска — это не роскошь, а средство передвижения. Коляска, значит была, перешла она от какого-то другого хозяина «Пробег», как говорил папа-автомобилист, у нее был приличный, но коляска была «на ходу»... А марки она была — «корзина». Да-да, по виду своему она здорово напоминала плетеную корзину на колесах. Сегодня, теплым летним днем, папа вывозил Пяхицу гулять в этой самой коляске. Он старался забраться куда-нибудь поглубже в парк, чтобы можно было спокойно сидеть на скамейке среди кустов, качая коляску и читая книжку. Правда, случайному прохожему  могло показаться, что это вовсе не коляска, а большое гнездо, качающееся на ветках над самой землей...
Мы, взрослые, всегда умиляемся, видя папаш и мамаш, баюкающих своих детей. Но не надо уж так преувеличивать. Ведь в любом, даже в самом счастливом детстве, есть своя неприятная сторона. Ну вот, например: сегодня верх коляски был опущен, ветви деревьев создавали кружевную тень над спящим младенцем. Но пока папа читал свою ненаглядную книжку, одна птичка, примостившись на ветке прямо над головой Пяхицы, сделала то, что вполне можно было сделать немного правее или левее… Короче она сделал кучку прямо рядом с ангельской щечкой Пяхицы. И в его сновидениях  появились странные запахи. Папа же, ничего не замечая, вытащил из кармана пачку сигарет и произвел закуривание. Пяхица беспокойно зашевелился и окончательно открыл глаза. Папа сосал свою сигарету. Пяхица ожесточенно начал сосать свою соску. Он вдруг вспомнил, что говорила ему бабушка, когда он ронял пустышку и начинал беспомощно плакать. «На, держи свою папиросу», — говорила ему бабушка и возвращала пустышку обратно в детский ротик. «Боже мой, боже мой!», — вероятно подумал сейчас Пяхица  — и возмущенно заерзал в коляске. Папа заботливо начал покачивать коляску и даже привстал и наклонился над сыном с сигаретой в зубах (у папы). Пяхица поперхнулся и перевернулся на бок и попал щечкой прямо в птичью какашку. Летний воздух огласился младенческим ором. «Боже мой, боже мой», — воскликнул папа, отложил книжку и даже выплюнул сигарету. Он заботливо нагнулся над Пяхицей, выронившим свою «папиросу», и хотел было засунуть ее обратно, но увидел, что она абсолютно не годна к употреблению... «О, черт», — воскликнул разъяренный папа и, кинув книжку в ноги к несчастному сыну, вырулил на дорожку и быстро покатил коляску к выходу. Все-таки он любил Пяхицу — и на том спасибо!..

 

ГЛАВА 3
ЧИХАЕМ, НО ЧТИМ ТРАДИЦИИ

Пяхица рос быстро и был дешевым ребенком. Дешевым — это означает, что у него не было, например, музыкального горшка, который наигрывал бы веселую мелодию в знак поощрения малыша, сэкономившего маме сухие колготки. А был у Пяхицы больший рыжий пластиковый горшок с ручкой.
Не было также у Пяхицы кроссовок с огоньками на подошве: конечно, такая обувь, может, и удобна на случай прогулок в темноте, но с другой стороны, для этого у нашего героя была теплая папина или мамина рука.  Да, много чего не было у Пяхицы, но ведь и это можно сказать с гордостью: «Да, у меня много чего!... нет...». Кстати, если бы 1.3 годовалый Пяхица случайно потерялся в магазине или еще где-нибудь, то чужие взрослые затруднились бы определить его личность, потому что, например, сейчас на отвороте куртки была вышита метка «Люда Буковская», по метке на колготках он был «Юрой Кожемякиным», а по маечке он вообще был «З.К.», то есть, «зеком»! И много всяких других имен было в тюке на антресолях, где хранились чужие детские вещи на вырост. Может, по причине такой путаницы Пяхицу и не водили в магазины и прочие общественные места — ведь он донашивал одежду после других мальчиков и даже девочек!
Итак, семья жила скромно, и в доме редко появлялись крупные покупки. Также папа с мамой медленно привыкали к разным техническим новшествам и покупали их самыми последними в доме, когда у всех это уже было. Например, они еще не дошли до мысли, что им так уж необходимы «телешторы». Такие шторы прикрепляли к окну как жалюзи, и при желании можно было включать разные программы. Большие любители комфорта уже начали обзаводиться такими «шторами», чтобы зимой можно было включить программу «лето». — Тогда вы подходите к окну и видите, как по улице, утыканной кактусами и пальмами, покачивая бедрами, плавно идет пышная негритянка, похожая на фигурную шоколадку в цветной обертке. Или как бежит с покупками тощий африканский мальчик в шортах веселой расцветки и похожий на чернокожего Буратино. И тогда повеет запахом диковинных цветов, и покажется, что в вашу комнату, где на горячую батарею положены варежки, еще в снежных катушках от недавнего гуляния, вот-вот влетит бабочка…
Летом можно включить «прохладную программу», или «умеренно прохладную», и тогда за окном повиснет лондонский туман… В дождливой дымке с трудом читаются иностранные надписи магазинов… Или — повернем рычажок — и «на улице» наступит настоящий «колотун»: будет слышно, как за окном, запорошенным снегом, скрипит снег под ногами пешеходов. На их плечи накинуты диковинные пелерины или пончо, которые носили разве что в прошлых веках. А в этот самый момент в комнату преспокойно может влететь реальный мальчик, загорелый как шоколадная корка от пломбира, в летнем костюмчике, с капельками пота на курносом носике, похожими на прыщики, и воскликнуть: «Ну и духотища!»...
... Нет! Родители Пяхицы были категорически против таких «штор», которые на самом деле занимались обыкновенным обманом. Поэтому зимой Пяхица, как и положено, видел в своем окне кусок зимнего зоопарка, лошадку, катающую по заснеженному кругу одинокого мальчика или девочку, лебедей, окруживших маленькую черную заводь — с высоты своего этажа это здорово напоминало Пяхице черную фарфоровую тарелочку, разрисованную по каемке белыми лебедями... В особенно сильные холода на окне появлялся восхитительный рисунок, лучше всякого кружевного тюля. Ну, а летом... Летом из окна не было видно ничего: сплошная стая зеленых листьев, которая к осени желтела и вспархивала, улетала прочь… Пяхица совсем еще не знал, что такое череда зимы и лета меняется бесконечно...
Но впрочем, мы говорили о шторах, о занавесках. Так вот, в семье Пяхицы на окне висели самые обыкновенные занавески в красно-черно-белую клетку, и висели они подолгу, собирая пыль. Мама называла это «собирать пыль веков», «чтить традиции». В почетную обязанность снимать занавески к стирке вменялось папе (впрочем, просто он был выше всех). И тогда он откреплял одну за другой маленькие металлические прищепки, и — раз! два! три! — занавески одна за другой ложились на пол, словно рассыпаясь в прах. Потом папа соскакивал с подоконника и нагибался, чтобы подобрать все это, и тогда из-за ворота его рубашки, на толстой вощеной нитке, серебряной птичкой выпархивал крестик. Точно такой же был и у Пяхицы. И тогда они с папой глотали пыль, чихали и — чтили традиции...
 

ГЛАВА 4
КУДА ЭТО Я?
 
Пяхица не любил будни. Он не любил просыпаться один в пустой, ну почти пустой квартире. Сестра уже ушла в школу: ее постель, наверху двухъярусной кровати, была не застелена. Из-под подушки виднелась груда цветных фантиков. Наметанным глазом Пяхица сразу определил, что среди съеденных сестрой конфет были такие, что он вчера не пробовал. Забравшись наверх, Пяхица внимательно перебрал вещественные доказательства… «Ну погоди, за это посыплю солью твою зубную щетку», ехидно подумал четырехлетний Пяхица и с ходу спрыгнул с самого верха на пол.
«Бабуль! Бабууль!» — заныл он маленьким голосом и снова забрался под одеяло. Но постель уже успела остыть и вконец отбила охоту притворяться спящим. Его маленькое худенькое тельце в белых трусиках покрылось пупырышками, и он скорей-скорей надел зеленый фланелевый костюмчик, сложенный на стуле возле кровати.
Вся комната была залита утренним солнцем, окно было открыто, прозрачная занавеска колыхалась на сквозняке, словно большой лоскут отрезанного воздуха. «Бабууль!» — повторил Пяхица и потопал из комнаты.
А не заметил ли ты дорогой читатель, а может, дорогой читателенек, что семья Пяхицы переехала на новую квартиру? Видишь, как много стало комнат: целых четыре! По сравнению со старой квартирой — целый родовой замок, правда, когда идешь по коридору, то натыкаешься не на портреты предков, украшающих стены, а на разноцветные и разноразмерные тапочки, разбросанные по полу спешащими членами семейства...
В комнате бабушки никого не было — как в детективе. Пяхицын нос беспокойно заерзал: «Опять курила!» — воскликнул он, озирая комнату, всю наполненную дымом — но каким дымом! — разноцветным! «Курила! И опять — Плоды воображения!» — Пяхица стал размахивать руками, отгоняя от себя витавшие в воздухе фигурки из разноцветного дыма: собачки, домики, зонтики, бусы, — «плоды» бабушкиной заядлой привычки и воображения... Пяхица закашлялся, подбежал к окну и, забравшись на подоконник, открыл форточку: с улицы потянул сквознячок, и все это цветное стадо, выстроившись в ряд перед форточкой, стало таять-таять и, превратившись в цветную ленту, уплыло на улицу. Дворовый ветер быстро перемешал все эти цветные дымки, и вот уже от бабушкиного курения не осталось ни следа.
Но где же сама бабушка? Пяхица еще раз оглядел комнату повнимательней: на круглом деревянном столе лежала книжка «Мумми-тролли», заложенная на нужной странице бабушкиными очками. (Четырехлетний Пяхица не был вундеркиндом и знал только буквы, т.е. читать не умел, ни бегло, ни как, зато умел бегло смотреть картинки.) «Ага, опять мою книжку украла!» — возмутился Пяхица и пошел на кухню разбираться. Но бабушки не было и там. Ну, ясно, значит в магазин пошла.
На кухонном столе его ждала теплая глубокая тарелка, накрытая крышкой, красной в горошек, от маленькой кастрюльки. Пяхица снял крышку: там была наложена манная каша, густая как куличик и политая малиновым вареньем. Рядом стояла кружка с теплым красным киселем.
Пяхице было скучно. Он гораздо больше любил утро выходных, когда на кухне свистит чайник, словно дудочка пастуха, созывающего свое небольшое стадо. Он любил тесноту за столом, когда все говорят, перебивая друг друга, а радио им поддакивает или даже подпевает. Будни были другие. Конечно, дома оставалась бабушка, но она много времени проводила на кухне, потом много читала и много вязала. Впрочем, бабушка много читала и внуку: она делала это со смаком, хихикала или ужасалась вместе с Пяхицей и всегда при этом гладила его головку, приговаривая «ах ты мой клубочек».
Так что сегодня Пяхица завтракал не с удовольствием, а по принципу «за маму-за папу». Он ел так долго, что когда проглотил заключительную ложку (уже, наверное, за какую-нибудь двадцатипятиюродную сестру), на улице уже переменилась погода, и в оконное стекло застучал дождь. Это был настоящий, не электронный дождь, который иногда по выходным включали Пяхице и сестре родители, чтобы навести на них сонливость, а если уж честно, чтобы дети не мешали им высыпаться после трудовой недели.  Видите, все-таки они позволили себе купить себе хоть одну волшебную игру — она называлась «Погода». Это мог быть «дождь и ветер», да еще «листопад», или «снегопад». Только все это происходило в комнате, которая при этом оставалась совершенно сухая, безо всяких сугробов, и вовсе не надо было звать дворника с метлой или с лопатой, чтобы заметать листву или сгребать снег. Это электронное развлечение было дорогой роскошью, и вначале дети радовались и прыгали по комнате. Но все-таки это было ненастоящее. Ведь если вы хотите конфету, то вам нужна настоящая конфета, правда?
Да, так о чем это я. Да: о том, что на улице пошел настоящий дождь. Но в дождь Пяхицу гулять не пускали. И он был зол, как собака, только собак и тех выгуливают два раза в день, а щенков — и того чаще, и, между прочим — в любую погоду! Пяхица все-таки помыл за собой грязную посуду, а потом  с обиженным видом прошествовал в свою комнату. И с ногами забрался на свою незастеленную постель.
Жизнь его была ужасна. Он чувствовал себя несчастным пленником. Пульт от электронной игры «погода» лежал на пианино, рядом с тяжелым чугунным подсвечником в виде большого блюда с кольцами по бокам. Бедное пианино — на нем когда-то играла мама, в бытность сначала маленькой девочкой, потом старшеклассницей, а потом студенткой… Но когда она вышла замуж и родились дети, пианино уже не открывали, и оно превратилось в высокую тумбочку. На него складывали счета, книжки, мелкие предметы, подобранные в результате уборки… А также пульты — от телевизора, видеомагнитофона и — от «погоды».
Пяхица спустил ноги с кровати, нацепил тапочки и решительно направился к пианино. Сначала он забрался на стул, потом — на черную лаковую крышку и, встав в полный рост, уставился на пульт «погоды». Пульт был большим и тяжелым, как папин англо-русский словарь, и представлял из себя сборище кнопок. Под каждой кнопкой было что-то написано… Пяхица боязливо погладил пару перламутровых кнопочек и, воровато оглянувшись, зажмурился и... нажал на одну из них.
... В комнате запахло хвоей. Прямо возле шкафа возникло изображение огромной ели. Рядом с креслом примостился пень с торчащими корягами. На березе возле двери сидела белочка и сучила лапками. Отовсюду слышался скрип деревьев, словно сам дом раскачивался как огромная корабельная сосна: звенел птичий пересвист, а над люстрой поплыли облака. Но сквозь все это можно было пройти, как сквозь туман, как сквозь привидение или луч кинопроектора. У подножия Пяхицыной кровати приютились кустики земляники: на ее листиках посверкивала роса. Маленькая птичка промелькнула под самым носом Пяхицы и, пролетев сквозь окно, исчезла, так и не появившись там, в реальном дворовом воздухе.
Да, это было какое-то сборище природы и мебели, какая-то свалка воображения. Ведь и лес был ненастоящим, и комната сама перестала быть нормальной комнатой. Пяхица вздохнул и... Но как же выключить эту штуку! Что же делать? Неужели придется пробовать каждую кнопку?
В это время во входной двери в замке заскрежетал ключ. Пяхица панически стал нажимать все кнопки подряд. Пяхица продолжал судорожно давить на все кнопки, и тут в комнате потемнело, исчезла и мебель, и стены, остался только один сплошной космос, черный и блестящий, как пианино. Послышался какой-то неземной гул, тысячи звезд засверкало перед глазами, словно тысячи мальчиков нажали тысячи кнопок на своих пультах… И Пяхица стал куда-то проваливаться, проваливаться, оставляя позади несчастную бабушку, незастеленную постель...
Когда у Пяхицы хватило духу открыть глаза, он обнаружил, что стоит под настоящим дождем во дворе собственного дома...


ГЛАВА 5
ДРАКОН, ЕЛОЧКА И КОЛЮЧИЙ ПЯХИЦА

...От этих кувырков и сальто-морталей тело Пяхицы ломило, словно кто-то устроил ему хорошую взбучку. Но что удивительно, тот же самый Кто-то, кто так бесцеремонно выкинул его из его собственной квартиры, позаботился-таки о здоровье Пяхицы и предусмотрительно натянул на его ноги кроссовки: незашнурованные концы распластались на грязи как четыре белых дождевых червя. Пяхица присел на корточки и быстренько зашнуровался. А уж коль он это сделал сам, то не было никакого смысла возвращаться домой — к тому же, стоя один под дождем, он чувствовал себя совершенно самостоятельным человеком. И Пяхица решительно зашагал прочь от родного дома. Поскольку он чувствовал, что совершает, хотя и не по своей воле, но противоправный поступок, то есть поступок против правил, то скоро Пяхица уже не шел, а резво бежал. Он даже время от времени оглядывался, нет ли за ним погони в лице любимой бабушки. Зеленый костюмчик Пяхицы покрылся мокрыми и грязными пятнами и очень скоро стал напоминать форму десантника. Потом у Пяхицы заболело в груди, будто ему дали под дых, и он перешел с бега на строевой шаг... Теперь, когда дом его уже был довольно далеко, он мог оглядеться по сторонам. Он находился на знакомой улице, проходил знакомые магазины и остановки, знакомые деревья, росшие вдоль края тротуара в земельных квадратах, прикрытых чугунными решетками. Знаком был и сквер, огороженный чугунными витиеватыми решетками. В общем, вся трава и деревья и цветы находились «за решеткой», в плену. Даже дождь, оказавшись над городом, начинал идти по городским законам: на крышах его засовывали в водосточные трубы, а внизу — он не впитывался полностью в землю, так как повсюду ему расставляли ловушки — дождевые решетки. Гораздо большей свободой природа пользовалась в городском парке — не потому ли там всегда было больше птиц, детей и стариков. Здесь деревья и кустарники росли в беспорядке, как маленький лес, в котором вполне мог заблудиться маленький ребенок вроде Пяхицы. Один такой парк находился неподалеку. Туда-то и направлялся наш маленький герой. Прохожих, к счастью, было мало, да и от теплых испарений над улицей стоял такой туман, что Пяхицу просто не было видно и ему не грозил разоблачительный вопрос: «мальчик, а где твои родители?»

И вот Пяхица вошел в парк.  Тут было темно и сумрачно, а в небе слышался приближающийся грохот: сверкали красные вспышки, словно на город летел огромный огнедышащий дракон, заслоняя весь белый  свет своим туловищем. А ливень хлестал с такой силой, словно этот дракон бил по земле своим мощным чешуйчатым хвостом. Вдруг сверкнула молния и раздался такой страшный раскат грома! — И что-то ударило об землю. «Ну все, это дракон приземлился в парке», — с ужасом подумал Пяхица и затрясся от страха, холода и мокроты (из сухого на нем оставались только что пуговицы). «Ну хоть бы кто был рядом, не было бы страшно.» И тут его что-то кольнуло в руку. Пяхица вздрогнул и обратил внимание на маленькую елочку, стоящую рядом. Она была того же роста, что и Пяхица. «Наверное, мы ровесники»,  подумал Пяхица и сам спохватился от такой странной мысли. Елочка стояла, а нижняя ветка ее подрагивала, словно она протягивала мальчику свою колючую ладошку, предлагала ему дружбу и защиту. В глубине веток, на две трети от земли, почти невидимая, запряталась маленькая птичка. Она вся дрожала, словно была маленьким сердцем елочки. И тогда Пяхица сделал полшага навстречу и крепко пожал протянутую ему колючую ладошку.
... А дракон был уже в парке, он шел в самой его гуще, ломая и круша ветки, и земля дрожала от его шагов, и деревья гнулись от его мощного дыхания. Даже дождь бежал от того места, где шел он, страшный дракон. Пяхица видел, как толстая туча начала боязливо пятиться по небу все правее и правее, и по ее движению мальчик определял, куда двигается само грохочущее чудовище. Туча отступала уже за черту парка, унося в своем брюхе остатки дождя, а дракон шел и шел за ней, изрыгая красные молнии, от которых, если бы не мокрая погода, весь город сгорел бы дотла. Когда же, наконец, туча нависла над рекой, дракону уже негде было ступать. И тогда он взлетел, сверкнув на выглянувшем солнце огненной чешуей и зацепив своим длиннющим хвостом крону огромного дуба на краю парка. Отчего листья так и посыпались на землю, словно это было не лето, а целая осень. Все дальше и дальше по небу уплывала похожая на медузу  туча, а дракон несся за ней, и бой их продолжался все дальше и дальше на горизонте: он на нее огнем, она на него — дождем...
«Фуу!», — с облегчением вздохнул Пяхицы и весело потрепал елочке челку. В ответ елочка начала по-собачьи отряхиваться от дождевых капель, отчего Пяхица стал еще на литр мокрее и весь в хвойных иголках. Он со смехом отпрыгнул назад и собрался было поиграть в догонялки и только теперь заметил, что в парке уже стали появляться первые посетители, а елочка замерла и сделала вид, что она просто обыкновенная елочка. Пяхица понимающе вздохнул и, на всякий случай помахав на прощание рукой, побрел к выходу.
Всю дорогу домой он вызывал изумление взрослых, а дети бросали на него откровенно завистливые взгляды. — Какой самостоятельный и мокрый мальчик!
Когда Пяхица появился на пороге собственной квартиры, бабушка молча отступила в сторону, давая ему пройти. Сухая сестра была дома. Сухие папа и мама тоже (очевидно, их вызвала с работы перепуганная бабушка). В гостиной сушились два раскрытых родительских зонта. С презрением посмотрев на них, мокрый Пяхица пошел в детскую переодеваться.
... Суп разлили по тарелкам, ели молча, Пяхицу никто не ругал. За окном где-то далеко в небе громыхнуло — битва продолжалась... Первой нарушила неловкое молчание бабушка. Мягким тапком он толкнула под столом Пяхицыну ногу и примирительно сказала: «Да ладно тебе, ну что ты такой весь колючий». Пяхица весело захихикал. Cкоро вся семья вовсю смеялась!
И только мы с вами знаем, с чего это смеялся Пяхица...

 

ГЛАВА 6
ОСЕНЬ, ЗИМА И НОВОГОДНЯЯ ВЕТКА

Вот и настала осень. Сначала она была золотая и теплая: сестра и Пяхица подолгу гуляли в парке, разгребая ногами шуршащую листву. Часто они брали с собой собаку, и тогда она неслась, сама рыже-коричневого окраса, словно ворох листьев, подхваченный ветром.
Осень золотую сменила осень серебряная: серебряный дождь застучал по мокрым серебряным крышам, стекая по серебряным водосточным трубам, и все чаще дети коротали непогоду дома. Словно сытые животики заурчали по квартирам затопленные батареи, и вот уже была открыта первая трехлитровая банка малинового варенья: уровень его понижался так же неуклонно, как спиртовой столбик в уличном термометре. Когда были съедены эти три литра, как раз и прошли три осенних месяца. А когда банка была вымыта и поставлена на лоджию, началась зима.
Выпал снег. Сначала он падал скудно, потом его становилось все больше и больше: так появились сугробы, горки, ледовые катки, снежные бабы, крепости и прочие снежные принадлежности.
Семья Пяхицы жила на последнем, шестнадцатом этаже, и когда вьюга завывала «Ууу-Ууу», их застекленная лоджия гремела, словно огромная кастрюля...
Снежные хлопья все валили, то устремляясь вниз, то взлетая на ветряном потоке вверх, словно брызги и пена огромного океана. Иногда, подхваченный минутным солнцем, словно сокровище затонувшего корабля, взору Пяхицы открывался золотой крестик бирюлевской церкви: открывался и снова исчезал, словно кто-то разжимал ладошку с потаенным секретом и потом опять закрывал ее.
Приближался Новый год, время, когда в дом приносят душистые, пахнущие хвоей елки. Любой ребенок был бы рад такому подарку, любой, но не Пяхица. Он с ужасом представлял себе посленовогодний двор: сугробы около помойки, утыканные скелетами выброшенных елок… Кто бы ни была эта гостья, с какими глазами он повесит на нее блестящие разноцветные шары, слоники и прочую мишуру — ведь ничто не выглядит естественней на лапах елки, чем клок настоящего снега или обыкновенная какая-нибудь серая пичужка, распевающая свои обыкновенные живые песни. И чем ближе был Новый год, тем сильней был страх перед ним. Так что, в конце концов, наш Пяхица слег с ангиной и с температурой, высокой, как в Африке. Бедный Пяхица лежал на своей кровати в таком бреду, что у него даже были видения: будто обои в его комнате, изображающие летний луг, ожили, трава зашевелилась, словно на ветерке, а пчелы начали летать по комнате, жужжать и кусаться. На самом деле жужжало-то у него в голове, и никто его вовсе не кусал.
Приходил доктор и сказал, что у мальчика ангина с ярко выраженной «аллергической» реакцией и что, следовательно, ему противопоказан пчелиный мед и хвойный запах. Вот так, ценою Пяхицевой болезни было срублено на одну елку меньше!..
Новый год решили справлять без лишнего шума, а вместо елки, накануне, папа принес просто небольшую еловую ветку. Единственный в семье чувствуя, что тревога сына как-то связана с елками, папа объяснил все очень просто, что, он, мол пошел в парк и походил между деревьями и поднял эту еловую ветку из снега. «Просто какая-то елка линяет», — шутливо пояснил папа. — «Это так же естественно, как если птица роняет свое перо, или олень — рога». С этими словами он поставил ветку в большую керамическую пивную кружку, украсил ее небольшими разноцветными стеклянными шарами, отчего она и впрямь стала здорово смахивать на павлинье перо, то есть перо Жар Птицы. «Новогоднее перо» было показано Пяхице и унесено в большую комнату в целях борьбы с аллергией...
Новый Год справляли шепотом в бабушкиной комнате, так как Пяхица спал. Все были торжественно одеты, но при этом оставались в домашних тапочках. Тихо позвякивали серебряные ложки, ели огромный торт, приготовленный бабушкой. Она ласково поглядывала на домочадцев. А в кремовых завитках торта и седых завитках ее прически чувствовалась одна и та же рука Мастера...
...Утром Пяхице было особенно мягко спать, потому что его обнимал большой белый плюшевый медведь, на которого Сестра для смеху надела Пяхицевы полосатые носки...

 

ГЛАВА 7
ПОРА СПУСКАТЬСЯ НА ЗЕМЛЮ

...Пяхица сидел у окна в своей комнате и тосковал. Он с завистью смотрел в окно на детей, что возились в снегу, катая свои вечные снежные бабы и строя свои вечные снежные крепости. Вечные не в том смысле, что они никогда не растают, а в том, что эти игры — вечные, и существуют они на белом свете столько, сколько существует зима.
Сейчас же Пяхице ничего не оставалось, кроме как сидеть, ждать и выздоравливать. Повыздоравливав у окна своей комнаты, Пяхица пошел выздоравливать в папин кабинет. Забравшись с ногами на софу и накрывшись пледом, он наблюдал, как мама, одетая во все папино, в чем он ходил на улицу, развешивает на лоджии белье. Папа сидел и работал за компьютером. Он страстно стучал по клавиатуре и все время запрокидывал голову кверху, как гениальный пианист. Если и это не помогало найти нужное слово, тогда он начинал быстро ходить по комнате: туда-сюда, туда-сюда, словно лохматый пес, которого срочно нужно выгулять.
...Через несколько часов белье совершенно окоченевало и начинало постукивать — в ритм ветру — о деревянные борта лоджии. Тогда в кабинет снова врывалась мама, переодетая под папу, и, оставив дверь на лоджию открытой, начинала отдирать вещи от веревок: так отдирают продукты от морозилки. Потом она с грохотом складывала все в кучу на письменный стол. Казалось, всю эту груду белья можно при желании просто разломить на маленькие разноцветные кусочки льда…
Когда вещи становились немного мягче, мама перетаскивала их на кухню и там снова развешивала все по веревкам. Странный это был ритуал — таскать вещи туда-сюда, туда-сюда: зато белье становилось ароматным и, даже потом, горячее после утюга, пахло холодной зимой...
...Очень  скоро Пяхица совсем поправился, и ему снова можно было гулять.
«Ну что ж, пора тебе спуститься на грешную землю», — сказал папа, когда они уже стояли вдвоем в лифте. Он нажал кнопку. Лифт медленно начал приземляться...

 

ГЛАВА 8
ЕЛЕНА

Ранняя весна в Москве вещь прекрасная. Если только не присматриваться.  Стаивая, снег оголял мусор, накопившийся за зимние месяцы: так вываливает содержимое своей сумки старая дама, решившая наконец прибраться.
Но зато — если посмотреть вверх, то можно увидеть, как покрывались легкой зеленой сыпью ветки кустов и деревьев, как эта сыпь постепенно набухала в зеленые прыщички, точно так же, как это происходит у подростков. Природа вся была как молодой растущий организм, ибо все мы подчиняемся одним и тем же таинственным сказочным законам. Что это за такие законы, не знает никто, но это чувствуют и мартовские коты, и олени, теряющие рога, и линяющие по квартирам собаки и... даже батареи, перестающие топиться!   
И вот уже на лужайках проступают желтые веснушки одуванчиков, а яблони и вишни повязывают свои белые и розовые бантики!.. Весна!
...Пяхица возбужденно ходил между деревьев, он метался то в одну, то в другую сторону, то в один, то в другой конец парка. Неужели он забыл это место? Или, может, свежекрашеную скамейку с зарубкой-меткой, сделанной им собственноручно, перенесли куда-то вбок, и он потерял ориентир? Или, может, та елочка так подросла, что ее невозможно узнать? Пяхица корил себя, что постеснялся придти сюда раньше. Или то была глупая мальчишеская гордость. И вот — елок в парке было много, а той — его елочки — не было нигде. Она исчезла.

Выйдя на одну из аллей, расстроенный Пяхица сел на  велосипед, который он оставил прежде у рекламного щита «Сотовый телефон — жужжит как улей он», и поехал в дальний конец парка. Здесь парк омывала река, закованная в бетонный панцирь набережной. Река не текла и не извивалась, она тяжело охала и билась волнами о плиты набережной, будто жаловалась на что-то. …Тут за спиной мальчика звякнул звоночек положенного на тротуар велосипеда, и Пяхица оглянулся.
Возле его велосипеда стояла девочка, светловолосая, примерно Пяхицыного возраста. Зеленый плащ колоколом, вместо воротника — зеленая пелерина, которая все время задиралась под пронзительным ветром с реки. Зеленые глаза. Колючие черные ресницы. Под глазами синие — нет, скорее даже зеленые — круги, словно девочка была или больна или недосыпала. В ушах — маленькие сережки в виде крошечных «шишечек».
«Правда, здесь хорошо? И тихо», — прибавила девочка таким тоном, будто продолжала начатый уже давно разговор. —  «А боковые колеса ты бы снял. Ты разве маленький, чтоб кататься на четырех?» — с укоризной сказала она, будто сама уж была настолько старше. — «Впрочем, сама я кататься не умею, поэтому ты меня научи», — прибавила она. «Только на двух колесах, ладно?»
«Окей», — нарочито развязно ответил Пяхица и, присев на корточки, мигом отвинтил два боковых колесика, вытащил штырь, на который они крепились, и отложил весь этот металлолом в сторону. Пока он работал так, нагнувшись, маленькие замшевые кроссовки незнакомки нетерпеливо  притоптывали, повернув свои мордочки в сторону велосипеда.
Пяхица помог девочке сесть на сиденье. Придерживая руль обеими руками, Пяхица  шел рядом и помогал ей удерживать равновесие. Девочка крутила  педали, и ее бледные щечки покрылись легким румянцем. Пяхица отпустил руль, и девочка с радостным воплем покатилась вперед и проехала метров шестьдесят. Пяхица не спеша нагнал ее. «Класс», сказал он одобрительно. И снова замолчал. «Меня зовут Елена» — протяжно сказала девочка и вопросительно посмотрела на него. И тут Пяхицу как прорвало.
«А меня близкие и друзья зовут просто Пяхицей. Можешь и ты меня так звать, если хочешь».
Елена рассмеялась: «Это что за имя такое? Какое-то необитаемое, как Пятница из Робинзона Крузо».
«Ничего необитаемого тут нет»,  — возразил Пяхица, — «просто меня так стал звать папа, когда я не смог выговорить слово парикмахерская, у меня выходило Пяхица, вот это имя ко мне и приклеилось»
«Вообще-то мне нравится» — одобрительно поддакнула Елена. — «Жаль, что я в детстве все правильно выговаривала, — кроме буквы р, конечно — тогда бы меня тоже назвали бы каким-нибудь смешным именем. А так — просто Елена и все».
Они снова замолчали. Что ж, они уже довольно много знали друг о друге. Они шли по набережной, придерживая каждый со своей стороны руль велосипеда.  Новый порыв ветра с реки спутал светлые соломенные волосы Елены, и та зябко поежилась:
«Пойдем отсюда. А то я простужусь, и бабушка целую неделю не выпустит меня из дома. А то я и так... как комнатное растение» — добавила она и запнулась, словно не хотела выдать какую-то грустную тайну.
«Пойдем», — согласился Пяхица, и они вместе развернули велосипед и покатили его в парк. Там они сели на солнышке на «ОСТОРОЖНО ОКРАШЕН»ную зеленую скамейку и долго болтали. Елена — про своих папу и маму, с которыми она живет в Швейцарии, а к бабушке она приехала погостить, а потом их вдвоем заберут навсегда в эту другую страну. Потому что она, Елена, часто болеет и лечится в дорогой клинике, расположенной в горах Альпы.
А Пяхица рассказал про свою бабушку, про то, как она берет тайком у него книжки и прячет их, пока не прочитает, и знает их лучше, чем он сам. Про то, что бабушка курит сигареты и пускает разноцветный дым, который свивается в причудливые и забавные фигурки.
Потом снова заговорила Елена: про то, что папа и мама звонят каждый день, что они с бабушкой выращивают комнатные растения и что у них есть ВОТ такой большой и толстый кактус с толстыми иголками.  Но что самое интересное, эти иголки растут с «ушками» — как швейные иголки, и бабушка ими пользуется во время шитья. И что если она теряет иголку, то срывает следующую. И что эти иголки не опасны для человека, потому что при попадании в тело они просто растворяются в крови и даже обогащены витаминами. Девочка говорила и говорила, машинально рисуя на песке носком кроссовки изображение елочки: палочка прямо, косые палочки по бокам, палочка прямо, косые палочки по бокам. Пяхица зачарованно слушал девочку. Рядом на детской площадке с визгом носились малыши. Солнце, поблескивающее между деревьев, согревало землю и скамейку, на которой сидели Пяхица с Еленой. А потом взгляд его упал дальше, за противоположную скамейку, потом еще дальше, на крохотную полянку, заросшую бархатистым мхом, на которой рос  молчаливый дуб. Внизу — торчала коряга, словно этот дуб опирался на нее как старик о посох. А рядом примостилась шелковистая разлапистая елочка, издалека похожая на девочку в зеленом плаще с пелериной. Это была его! — елочка!..
«Ель...ена... Елена...» — зачарованно прошептал Пяхица.
«Что с тобой?» — удивленно спросила Елена.
«Что? Да так, ничего особенного», — сказал Пяхица и зачарованно посмотрел на девочку.

ОТ АВТОРА
Собственно, это история о том, как в первый раз повстречались мои папа и мама. Впереди у них — еще целое детство, полное удивительных приключений…