Жизнь, как Жизнь гл. 21- МОЯ милиция МЕНЯ береж

          - Шурочка, что же ты как рано? Видать, не спала совсем? Сегодня всю ночь вьюга завывала, в трубе так и гудела... Давненько такой не бывало... Как там на улице? Поди, ни пройти, ни проехать... - как всегда у порога, первой, радостно причитая, встретила внучку бабушка.
          - А ты почему не спишь? - не ответив на вопрос, глядя на открытую в комнату дверь, нетерпеливо спросила Шура. - Тоже, наверное, поздно спать легли?
           - Да нет... Я рано уснула... Ещё двенадцати не было... Матери-то с Пашей нет... Одна я Новый год "встречала"...
          - А где же они?
          - Мать к Полине пошла, а Павел у какого-то друга празднует.
          - Мама его до утра отпустила?.. Мал он ещё, чтобы дома не ночевать... - полусонно размышляла Шура, всё же довольная тем, что на данный момент избавлена от лишних объяснений с матерью. Она мигом разделась, оглядевшись по сторонам и не находя на своём обычном месте куклы Танечки, без неё нырнула под одеяло с головой и свернулась калачиком, пытаясь согреться в холодной постели.
                ...
          Посреди пустого просторного зала, на цветном паркете с изящным цветочным орнаментом из дерева ценных пород, вращается и горит цветными огнями стройная красавица-ёлка... Узкие и высокие, как дворцовые арки, окна лучатся ярким весенним светом, пробивающимся сквозь пугливо подрагивающие молодые зелёные листочки хрупких берез... Множество хрустальных светильников, висящих на стенах между многочисленными зеркалами и рамами, окаймляющими полотна блестящего розового шёлка, пытаются соперничать с солнцем цветом и яркостью своих лучей... Льётся приятная легкая музыка... И только двое - прозрачная девушка с волосами русалки и высокий стройный юноша в белом костюме, сливаясь с музыкой, плавно кружатся в вальсе вокруг ёлки...
         Но... вот в распахнутые золоченые двери врывается голубовато-зелёный смерч холодного зимнего воздуха. Увлекая юную пару за своим знобящим хвостом, он вихрем проносится по залу, срывая на своём пути хрустальные подвески люстр и со звоном разбивая их о паркет... Дрожат стены, падают и бьются на мелкие кусочки бесчисленные зеркала...
         Шура вздрагивает и просыпается... Едва девушка открывает глаза, как вновь зажмуривается от слепящего, многократно отраженного каждой снежинкой, яркого зимнего солнца... Снаружи кто-то, явно озабоченный глухотой хозяев, не сильно заботясь о сохранности стёкол, настойчиво и бесцеремонно барабанит в окно.
         - Шурочка! Внученька! - чуть слышно, испуганно моргая глазами, шепчет бабушка, просунув голову в приоткрытую дверь, - там милиция приехала, Клаву спрашивают... Что делать-то?..
         - Моя милиция меня бережет... - выплыла из памяти заученная на школьных уроках строчка Маяковского из поэмы "Хорошо", - только что же может быть хорошего, если стёкла чуть не летят?.. - думала про себя Шура, вмиг оказавшись на ногах, а вслух сказала: "Открой, я сейчас..."
         На пороге дома стояли два веселых молоденьких милиционера. По их лицам, настроению и беспечному виду немудрено было догадаться, что новогодний праздник для них ещё не кончился...
         - Здесь проживает Гулявцева Клавдия Даниловна? - продолжая улыбаться, спросил тот из них, что казался постарше.
         - Здесь... - ответила Шура, - только её сейчас дома нет.
         - И где же она, позвольте узнать?
         - Она у своей тёти Новый год встречает... А что случилось? - с тревогой спросила девушка?
         - А вы, извините, кто ей будете? - с интересом разглядывая молодую хозяйку, игриво спросил всё тот же блюститель порядка.
         - Дочь... - сухо ответила Шура.
         - Значит, Павел Гулявцев вам братом приходится?- спрятав, наконец, улыбку, продолжал он задавать свои странные вопросы.
         - Значит!.. Так что же всё-таки случилось? - чётко чеканя каждое слово и в упор глядя в хитроватые рыжие глаза незваного гостя, повторила девушка.
         - А случилось то, что ваш брат задержан и сейчас находится в милиции... И допросить его можно только в присутствии родителей или других совершеннолетних членов семьи... А мамочки вашей, как я вижу, нет... Так что придётся вашему братику посидеть в КПЗ еще немного, подождать, когда мамочка домой вернётся...
         - Я вместо неё поеду!
         - Я же объяснил, что по закону несовершеннолетних допрашивать можно только в присутствии взрослых!.. - начал горячиться представитель Фемиды.
         Мелькнув своим голубым халатом, девушка на мгновение скрылась за дверью комнаты и вновь оказалась в прихожей с открытым паспортом в протянутой руке:
         - Читайте!.. Я самый, что ни на есть, совершеннолетний член семьи... Павла можно допросить при мне... Я уверена, что ничего плохого он сделать не мог... И вовсе не обязательно ему в КПЗ мамы дожидаться!.. - взволнованно настаивала девушка.
         - Поехали!.. Чего там?.. - нетерпеливо и хрипловато проговорил молчавший все это время второй милиционер.
         Шура натянула холодные сапоги прямо на босые ноги и, на ходу застегивая капюшон накинутого на короткий домашний халатик пальто, выскочила вслед за садящимися в дожидавшийся "уазик" мужчинами...
         Забившись в угол заднего сидения, в машине уже сидела маленькая, смуглая женщина с опухшими заплаканными глазами. Она с усилием сдерживала слезы и, зябко ежась, крупно дрожала. Шура уселась рядом. Машина весело мчала по пустынной искрящейся солнцем и снегом улице, рядом не переставала дрожать маленькая женщина, а плечи Шуры все ниже и ниже опускались под тяжестью нарастающего беспокойства...