Дорога Домой, глава 10. Спящие Чудовища

«Вот везде, знаете ли, спящие красавицы.
А у нас, знаете ли, тоже.
Ибо зло прекрасно, как черная роза, и привлекательно, как женщина.
Зло нельзя убить.
Зло можно усыпить.
А принцев-то, принцев нынче развелось!
Как гулей нерезаных.
И, главное, ладно бы сразу целовали,
Так они непременно сперва пентаграмму изобразят!
Вот и маемся. »
Виноградарь Ненависти

- Здравствуйте, - Вар Тревис деликатно кашлянул.
Женщина в скромном белом платье, присевшая было на опрокинутую канистру с топливом, поспешно встала и обернулась в его сторону. Она была красива, но лицо ее было страшно усталым. Ее большие голубые глаза были подведены синевой долгой бессонницы, а светлые волосы – коротко острижены. На вид ей было тридцать.
- Здравствуй, незнакомец.
- Меня зовут Альберт. Пожалуй, вы знали, куда летите. Поэтому скажу сразу: я – вампир. Но зла я вам не причиню.
- Хорошо, - кивнула женщина. – Я – Елена Брайт. Моего сына зовут Жан.
- Мне сказали, что вы ищете Роберта.
- Это мой муж.
- Это я и хотел услышать. Дело в том, что он мертв.
- Я в это не верю, - очень спокойно сказала Елена.
Вар Тревис сжал кулаки и напрягся.
- Давайте начистоту, - не выдержал он. - Вы на этой планете всего несколько дней. Я – многие годы. Вы не знаете ничего о том, как здесь живут люди, не знаете и о прочих расах. Ни об эльфах, ни о демонах, ни о легионах живых мертвецов, наводнивших все катакомбы под материком. Вы не слышали о Священной Инквизиции, не ведаете, чем она занималась, и не можете понять недавних событий, даже если я перескажу вам их со всей возможной полнотой. Все это мелочи. Мелочи. Главное, что Мальтер мертв. Мертв! И если я скажу тебе, что я рад этому, то скажу правду. Потому что его убил я.
- Кто такой Мальтер?
- Так теперь зовут Роберта Брайта. Роберт Мальтер. Он был магистром Инквизиции и капелланом. То есть магом. Потом продал свою душу дьяволу и стал чудовищем.
- Ты убил его?
- Собственными руками, - в крайнем раздражении процедил Вар Тревис. – Я прострелил ему голову.
- Но он жив, - обезоруживающе беззлобно улыбнулась женщина.
- Откуда вы знаете? – крикнул вампир.
- Просто знаю. Чувствую. Вам этого не понять, Альберт. Все ваши доводы вы можете оставить при себе. Я даже прошу вас: оставьте их при себе.
Носферату вдруг понял, что выглядит глупо. Чудовищно глупо: он будто настаивает на том, что он убийца. Но он вовсе не считал это убийством. Если Мальтер принял в себя зло и стал Прядильщиком Снов, он должен был быть убит, и, в отличие от того же Белзамина, его можно было убить – хотя бы на время. Тогда он был уверен, что поступает правильно и даже милостиво, избавляя магистра от бремени утомительной вечной иллюзии. Теперь, глядя на твердую уверенность Елены в том, что ее муж жив, он не знал, кого ему жалеть: ее – заснувшую наяву женщину, или себя – умного и справедливого мстителя, не способного объяснить ей простых и понятных фактов.
Скорее всего, и то, и другое. В зависимости от точки зрения. Для нее он – несчастный глупец, по непонятной причине скачущий перед ней в ритме чечетки и утверждающий, что он вампир и убил ее мужа. Для человека, незнакомого с реалиями Акнарты, это звучало как минимум фантастично. А кем вампир считал сам себя? Тем же самым глупцом.
Может, стоит бросить это все? Но для Елены и ее сына был только единственный шанс выжить. Вернуться на Землю. Или?
Или пойти с ним?
Нет. Вар Тревис грустно сплюнул на песок. Его привычка бередить старые язвы не должна зайти так далеко. Он сам не понимал, почему, едва встретив человека, он становился в собственных глазах ответственным за него. И, главное, не понимал: хорошо это, плохо, или вовсе выходит за рамки этих детских понятий.
- Роберт мертв, - тихо и упрямо, уже безо всякой злости, повторил он.
- Жив, - ответил ему хриплый певучий голос.
Вар Тревис обернулся и вынул меч, - так быстро, что человеческий глаз был неспособен уследить за его движением. Его слух был так тонок, что без труда уловил, как далеко от него стоит обладатель голоса и с какой стороны. Кончик его клинка должен был быть нацелен в шейную артерию говорившего.
Говоривший обнаружился в десяти метрах от него, хотя носферату мог бы поклясться, что голос звучал у него под ухом.
- Осторожно! – истошно заорал Сандерас откуда-то сзади. – Я его знаю.
- Я пришел с миром, - отозвался хмурый рыцарь в серых латах, пристально глядя на Альберта.
Вайтли вывалился откуда-то сбоку. Весь вид его был кувырком. Лицо  охотника было красным и растрепанным, глаза глядели дико. В одной руке он держал нацеленный на воина револьвер «Казимир», другой сжимал ладошку маленького светлого мальчика лет десяти.
- Кто это? – не опуская «Брата Боли», поинтересовался некромант.
- Изуил Грайвер. Ярый сигорит. Так он себя называет. Я бы на твоем месте убил его сразу. От меня он уходил дважды. И оба раза – успев дать мне по шлему. Причем основательно. И Кристин, кстати, тоже.
- Все так? – спросил Вар Тревис у паладина.
- Не совсем, - сумрачно бросил рыцарь, косясь на Елену. Та была спокойна – удивительно спокойна для человека, впервые увидевшего меч не на картинке.
- Зачем ты здесь?
- Постарайся стоять смирно. И ничему не удивляйся.
- Чему?
- Ничему. Сейчас поймешь.
Казалось, ровным счетом ничего не изменилось в матово-сером облике сурового воина, но его силуэт как будто мигнул.
- Папа!
Светловолосый мальчик сорвался с места и бросился к Изуилу. Сандерас пытался его удержать и даже сделал шаг вперед, но, в конечном счете, предпочел состряпать страшное лицо и включить лазерный прицел револьвера и направить дрожащую красную точку в лицо сигориту.
Сын Елены обхватил матово-пепельную кирасу воина тонкими ручками и крепко прижался к ней щекой. Тот бережно погладил его по голове латной перчаткой.
- Ребенок это чувствует, - сказал рыцарь. – Эмпатия. А чувствуешь ли ты, вампир?
- Не чувствую. Понимаю, - Альберт опустил меч. – Ты – следующая инкарнация.
- Что еще за восточная мудрость? – проревел Сандерас. – В чем дело? Я уже понял, что он – не человек. Так кто же?
- Новый Прядильщик Снов. Только, кажется, не такой безумный, как остальные. И менее могущественный. И его меньше, чем прочих, - громко сказала вдруг Кристин. – НО в то же время и больше... подозрительно больше.
Сандерас удивленно покосился на нее, но она сама была удивлена куда больше его.
- Откуда ты все это знаешь?
- Какая к черту разница, откуда она все это знает, - недовольно заявила охотница. – Главное, что это правда. И очевидная.
Вайтли закрыл рот и попытался вспомнить, всегда ли Кристин говорит о себе в третьем лице. Придя к выводу, что нет, не всегда, и даже вовсе – никогда, крепко задумался. А через минуту попытался дотянуться до пятки нижней челюстью.
- Хватит на меня пялиться, идиот, - глаза девушки заструились оранжевыми ручейками огня. – Ты не в блудилище, а я тебе – не юная жрица любви. Усек?
- Кажется, твой демон меня недолюбливает, - когда Сандераса начинали беззастенчиво оскорблять, он способен был собраться вмиг.
- Демон прав, - сказал Изуил. – В некотором роде я – новый Прядильщик. Но от прочих отличаюсь. Моя текущая задача – защита его жены и сына. Этот факт никоим образом не зависит от вашего к нему, то есть факту, отношения. Я изъясняюсь доступно?
- Я ничего не понимаю, - пробормотал Вар Тревис, опустив меч. – Ты не похож на того, о ком мне рассказывал Дамикор. Ты не разговариваешь с самим собой, не меняешь обличий, и вообще производишь впечатление человека здорового психически.
- Все дело в вопросе выбора. Я не выбирал, но смирился со словами тех, кто выбрал за меня. И поэтому я свободен.
- Нельзя выбрать за кого-то.
- В моем случае – можно.
- Ты говоришь, как Фаталист, - проскрипел Сандерас. Его рука затекла, и он неохотно убрал револьвер в кобуру.
- Я и есть Фаталист, наймит, - взгляд Грайвера был одновременно спокойным и презрительным.  – И не скрываю этого. И скрывать не желаю. А еще я – так называемый Кладезь. Кто-нибудь из вас слышал о том, что это такое?
- Я слышал, - натужно прохрипела Кристин.
- И что это такое?
- Долго объяснять, мальчик. Если принять на веру сигоритскую теорию переселения душ и бесконечных инкарнаций после смерти, то Кладезь – своего рода тупик в ней и в то же время, говоря метафорически, мусорка и спасенье от бед. Кладезь – существо, несколько перерождений назад бывшее человеком, но по разным причинам ставшее вместилищем практически бесконечного количества душ. В отличие, например, от инкарнаций Прядильщика, души Кладезя не входят в конфликт между собой, а подчиняются воле самой первой, - той, в чьем теле они живут. Так?
- Контролер прав, - сдержанно кивнул Грайвер.
- Разбираешься в демонах? – уважительно нахмурился Сандерас.
- В некотором роде я когда-то был демонологом и работал вместе с Сепхерофтом.
- Стоп, - Вар Тревис раздраженно замахал руками. – Мне решительно надоел этот полилог. Зачем ты появился и чего ты хочешь?
- Не могу сказать.
- Или не хочешь? – уточнил вампир.
- Не могу. Единственное, что я знаю - то, что я должен защищать женщину и мальчишку. И идти с ними до Некрополя.
- Что?
- Ты не ослышался. До Некрополя.
- Откуда такое соображение?
- Он Фаталист, - догадался долго крепившийся Вайтли. – А жизнь у них трудная. Чуть задремал, - так во сне глас Божий: иди туда, не знаю куда. Вот они и носятся по свету белому, а в руках – узелок с пирожками. А?
- Охотник, - насмешливо прищурился Грайвер, - третью вооруженную встречу со мной ты не переживешь. Но мотивы мои ты почти угадал, хоть и высказал свою догадку в безобразно вызывающей манере.
- Допустим, я тебе поверю. Хотя не вижу, чему тут можно не поверить.
- Ну, конечно. Приходит, например, ко мне дерево, и говорит – а-а-а, я дерево и хочу тебя убить! Поверить здесь можно всему. Не задумываясь. А вот поразмыслить о дальнейших действиях – обязательно.
- Заткнись, Санд, - кажется, Кристин пришла в себя.
Вайтли послушался, но на всякий случай взял ее за локоть. При этом оставалось загадкой, кого он пытался сдержать – себя или ее.
- Я надеюсь, Изуил, ты понимаешь, что у тебя нет шансов добраться до Некрополей живым в одиночку, к тому же с женщиной и ребенком, - полувопросительно заметил Вар Тревис.
- Понимаю, - пересеченные тонким шрамом губы паладина изогнулись в кривой усмешке. – К счастью, я не один. Меня много. Со мной знания, навыки, таланты и способности десятков душ. Моя выживаемость и воля к жизни беспредельна.
- Если они пойдут с тобой, я не буду препятствовать. Я и сейчас не ощущаю себя вправе это делать, а при их согласии и подавно. Елена?
- Мам! – Жан подлетел к матери и поднял голову. - Это действительно папа. Просто он ведет себя странно и на себя не похож.
Лицо Грайвера из просто бледного стало голубоватым.

Серахт умильно сложил ручки на груди. В сочетании с роскошным золотым крестом его многочисленные перстни и алая роба делали его похожим на богатую даму, которая сейчас сядет в карету с шестеркой белых коней и поедет в оперу культурно проводить вечер.
У него была удивительная способность заменять мимику, которой он был лишен, жестами. Движение, которым он осенил вооруженную толпу в одеждах Андидума, напоминало одновременно материнское благословение и символ креста Таланоса, только наоборот.
Толпа чувствовала себя неуютно. Во главе ложной атаки был поставлен паладин Иордан, - из-за малого размера рогов. Он хоть и был категорически против вероломной акции, но чувствовать себя неуютно не хотел. В нем еще была жива рыцарская гордость. Во всяком случае, он так считал, и действовал сообразно со своим мнением.
- Итак, милостивые государи мои, - речь Филиппа струилась, как мед из сточной трубы, - давайте подытожим. Какова ваша задача?
- Проникнуть в Трэль-Талос, - неохотно начал Иордан, - с помощью младших капелланов телепортироваться на территорию Цитадели, перебить охрану, дождаться, пока некроманты поднимут тревогу, немного повоевать и сбежать тем же манером.
- Потерь быть не должно, - напомнил Филипп. - Если они будут допущены, трупы забирать обязательно, иначе они поймут, что это провокация.
- Я помню.
- Отлично. Я полагаюсь на тебя.
- Зря. Я могу вас предать.
- Можешь, можешь, - не поверил черный капеллан.
- Значит, не верите?
- Нет. Отправляйтесь. Да хранит вас ложь Сагитера, братья. 

Гахл грустно поднял очи к небу и нервно забулькал. Потом привычно скрестил руки на груди и поглядел на Шеграила. Черный капеллан стоял в центре мелового круга, - кусающего собственный хвост змея в рисунке семиконечной звезды с тупыми углами, - и, раскинув руки в стороны, сосредоточенно проговаривал слова заклинания. Иосиф был самым могучим магом в стане еретиков после Серахта, и тот не мог удержаться от мести: Шеграил был одним из немногих несогласных с планом ложного нападения на Цитадель Гильдии, а снятие печатей с Зала Трибунала – кропотливой и нудной работой. По злорадному решению Филиппа, они были созданы друг для друга.
Шеграил был уверен, что ему повезло. После отхода ортодоксальной Инквизиции безликие не стали разоряться на сильную печать, поставив вместо нее с полсотни мелких. Снять полсотни мелких печатей – все равно, что перетаскать на другой место полтонны кирпича, а перетаскивание кирпича – лучший способ убить сомнения и дурные мысли.
Иосиф сильно сомневался в том, что Белзамина стоило освобождать сейчас. Он, конечно, знал, что тело падшего лорда не может умереть ни от голода, ни от жажды, ни от ран, но все же в глубине души по-детски наивно надеялся спустить дело на тормозах. 
- Я закончил, - чародей опустил руки и сел на пол.
- Ты чего? – недоуменно покосился на него Гахл.
- Устал, - со вздохом отозвался маг. – Отворяй ворота руками своих ребят.
- Не знаю, - пробормотал рыцарь Бафомета. Он вдруг почувствовал острое отвращение к самому себе.
- Чего ты не знаешь? – снизу вверх поинтересовался Шеграил.
- Кто знает, что взбредет в голову этой твари. Представь, каково это для бессмертного, всегда существовавшего существа – многие годы быть заключенной в живых доспехах, сначала – врагами, а потом и союзниками. Ведь, по сути, мы не сделали тогда ничего, чтобы освободить его. Так и оставили гнить на золотом кресте.
- Испугались, - подтвердил Иосиф. – Решили отложить решение вопроса на потом.
- А теперь рискуем. Сагитер нас на части разорвет.
- Вы сейчас обидели самого себя, паладин.
- Как это?
- А вот. Он не смог разорвать на части даже Сайтена. Носферату. Что уж говорить о таком могущественном воине, как вы?
Гахл тихо засмеялся в багровую повязку.
- Поздравляю. Ты достиг своей цели. Ты хотел, чтобы я сам осознал свою слабость относительно него без намеков с твоей стороны и тем паче без оскорблений. Вот только я сам себе хозяин в том плане, что не имею врага внутри себя. Меня, как эгоиста, вполне устраивает все, чем я отличаюсь от людей. Их, очевидно, нет. Казират, Сатарис. Отворите двери.
Несмотря на единство судьбы, все рыцари Бафомета были не похожи друг на друга. По-разному на их голове располагались рога, разные мутации позволил себе темный дух в их телах. По-разному, вылезая наружу разными гранями разного уродства, были деформированы их характеры.
Казирату и Сатарису, - скорее воинам и гулякам, чем дипломатам или колдунам, - пришлось сбросить с ног стальные сапоги: ступни одного превратились в какое-то извращенное подобие птичьих двупалых лап, ногти другого поглотили плоть и обернулись тяжелыми копытами. Физическая сила обоих возросла в десятки раз, однако Казират потерял голос, ставший звериным рыком, и был вынужден лишь слушать или в случае необходимости говорить посредством псионики или волшебства. Сатарис мог лишь брутально щебетать – его язык видоизменился и стал напоминать птичий. Слова, хоть и с трудом, можно было разобрать, но над его забавным клекотом насмехался даже Гахл – непосредственный начальник падшего паладина.
Одним словом, и десяти людей не хватило бы, чтобы стащить гигантский засов со скоб и раздвинуть створки в стороны, - именно поэтому во времена ортодоксальной Инквизиции Зал был открыт в любое время суток. Эти двое справились с такой работой без особых проблем.
Шеграил вошел первым. В голове у него плавала древняя легенда о злобном джинне, заточенном в кувшин и через триста лет пожелавшем убить освободившего его рыбака. А перед этим предложившем несчастному выбрать тип смерти.
Одним словом, Иосиф не ждал мгновенного удара – даже если Белзамину удалось в итоге соскрести себя с креста, к которому он был прикован. Он ждал разговора.
В прорези его маски хлынул удушливый, едкий запах пыли и едва уловимая сладость гнилых фруктов. Как и три месяца назад, Зал был усыпан мертвыми телами в самых разнообразных позах – были здесь и лояльные тела в белых ризах, залитых кровью, и серо-фиолетовые еретики, и обугленные латы ангела, вселившегося в лорда Кселаса. Его ошипованный молот, валяющийся рядом с ними вместе с оторванными ногами. Мечи, односторонние секиры Бетрадума, моргентштерны и кистени Анклинуса. На трупы было наложено заклинание, не позволявшее им гнить, - Серахт хорошо понимал, что такое эпидемии, - и Шеграил не чувствовал запаха разложения.
Над батальной картиной, будто начатой художником, но не законченной и оставленной в виде сотен крупных, неаккуратных мазков, нависал изукрашенный позолоченный крест. На кресте был распят человек в пурпурном порубленном доспехе. На круглой пластине зерцала была нарисована серебристая пентаграмма с поднимающимся из нижнего луча крестом. Звезда была обвита венцом из мягко светящихся рун.
H.U.N.T.P.E.N.T.A.G.R.A.M.M.A.T.I.C.
Глаза человека, белые, как молоко, были прикрыты. Он будто дремал.
Шеграил сунул руки в карманы и глуповато усмехнулся. Зачем-то прокашлялся, как мелкий чиновник, заходящий в кабинет к суровому начальнику, причем в глубине души знающий, что начальник – добряк и умница, - но страшащийся его скорее подсознательно.
- Ну что? – брякнул Гахл, выходя из-за спины капеллана. В руке у паладина был меч, - видимо, не выдержали нервы. Он не мог не знать, что его оружие не способно причинить архидьяволу вреда, но с клинком чувствовал себя чуть увереннее.
Веки Белзамина поднялись в одно мгновение, как будто в один кадр: вот они еще закрыты, а вот они уже открыты, и из-под них хлещет бледный огонь.
Сигифер улыбнулся, обнажив белые зубы.
- Я категорически приветствую вас, господа.
Шеграил поспешно подкосил себе ноги и рухнул на колени. Однако даже удар головой об пол не выбил из его головы внезапно сверкнувшую в ней мысль: кто это сказал? Белзамин или Сагитер? Или Белзетер?
- Как живете-поживаете? – продолжали губы Сигифера. – И зачем, собственно, пожаловали?
- Мы пришли освободить вас, господин, - слабым голосом объявил Шеграил. Ему было страшно.
Глаза чудовища, - обманчиво белые, - налились тьмой и стали походить на два бездонных колодца.
- Так освобождайте. И поскорей. Мне есть, что сказать.

- Приветствую вас, мой господин! – раскинув руки в стороны, торжественно возгласил Серахт, заходя в зал. Рядом с ним шли с десяток безликих, несущих богохульные хоругви с изображениями перевернутых крестов и треугольников. Было среди них и два полотна со схематическим рисунком десятирогой головы, - Матери Тьмы. Культ этой «любимейшей дочери Сагитера» возглавлял некогда сам Серахт. – Я преклоняю пред вами колени.
Процессия последовала его примеру. Опершись на руки темных паладинов, Белзамин соскользнул с креста и упал. Его поножи тяжко клацнули.
- Я прошу простить всех нас, господин мой, - продолжал чародей. – Мы были вынуждены оставить вас, ибо сами были не свободны. Теперь же мы вырвались из нашей темницы, и смогли освободить вас. Мы по-прежнему верно служим вам и не помышляем об ослушании, и кроме того…
- Довольно, Серахт, - бросил Белзамин.
Тот замолчал и склонил голову. Если бы у него было лицо, оно бы, скорее всего, изображало восторг, восхищение и немое обожание. Скрипя доспехами, Белзамин неспешно прошелся по мертвым телам. После нескольких месяцев пребывания на кресте его суставы громко хрустели. Филипп снова осмелел.
- Как мне будет дозволено вас величать? – елейным голосом зажурчал он.
- Я уже не являюсь в полной мере ни старшим злом, ни человеком. Скорее – промежуточным звеном между ними. Я – единство узника и его темницы. Однако вы можете называть меня так, как называли мое тело. Сигифер Белзамин.
- Как вам будет угодно, мой господин. Имеются ли у вас повеления особые? Я без всяких сомнений передам вам всю власть, которой до вашего освобождения пользовался, - не как добрый пастырь, но как наемник.
- Имеются, - неодобрительно поглядев на него, заметил Белзамин. – Значит, так. Первое. Мне нужен магический шар Франка Сайтена. Насколько мне известно, он хранится в Трэль-Талосе.
- Буквально сегодня я приказал группе воинов проникнуть туда под видом инквизиторов, чтобы стравить Гильдию с…
- Я понял. Отлично. Свяжись с их предводителем и скажи ему, чтобы без шара возвращаться не смел. Дальше. Здесь, прямо в этом зале, я требую выстроить врата Изменчивого Портала в Пандемониум, чтобы по первому моему слову он был открыт. В этих телах осталась еще жизненная сила, она может вам помочь. С помощью этого Портала я призову из глубин бездны свою армию, которая пойдет за мной, чтобы сокрушать народы.
- Это колоссальная работа. Таких порталов нет даже в Мандорре.
- Я знаю. Однако у тебя есть полный комплект теории, руки для физической работы и мозги для умственной. Еще у тебя есть я. Если почувствуешь, что не справляешься, можешь попросить помощи. Но только в этом случае.
- Благодарю за доверие, мой господин, - голос Серахта снова стал слащавым и обычным, - таким, каким был обычно. – Все будет сделано.
- Вот и хорошо. Попрошу выделить мне достойный кабинет.
- Лучший, -  подобострастно уточнил капеллан.
- И дать поесть. Я очень голоден.
Шеграил прекрасно понимал, что именно из-за феноменальной лживости Сагитера дьявола на Земле называли Отцом Лжи. При всем желании, он не мог понять другого: кого пытается обмануть тварь на этот раз? Себя или их? Он видел, что ее поведение больше напоминало Белзамина, чем могущественного древнего демона. Видел, что Серахт, способный терпеть над собой только грубую силу, разочарован и подавлен. Он ждал грандиозного исхода сил тьмы, а получил листок с квартальным планом на ближайшие несколько месяцев.
То, что Иосиф понимал, смешалось в его голове с непонятным, а плюс, помноженный на минус, дал минус.
Шеграил вынужден был признать, что не понимал ничего.

- Я пойду с вами, - храбрым голосом сказала Елена, глядя в серые глаза Грайвера.
- O, sancta simplicitas! – вскричал Сандерас, от душевного напора изнутри даже выпустив руку Кристин. – Вот она, вера в судьбу. Все предрешено. Ведите меня, незнакомый мужчина, в место, кое сочтете удобным для чтения стихов! Только зачем вам нож? Господи, что за фантастическая глупость?
- Она знает, что делает, - неуверенно пробормотал Вар Тревис. – Все-таки она знала, что Мальтер жив. И он, судя по словам паладина, жив.
- Вот именно, - подхватил Вайтли. – Судя по словам паладина. А ты ему веришь?
- Верю.
- Почему?
- Не знаю.
- Класс. Отличное объяснение.
- Заткнись, Санд.
- Хватит меня затыкать! – подпрыгнул наемник. – Этот тип два раза меня жестоко и с пристрастием избил, а теперь пришел, как ни в чем ни бывало, и выложил какой-то безумный план. Значит, он берет женщину с мальчишкой, и тащит их к Некрополям. Между прочим, наполненным мертвецами и мутантами. Именно там Дамикор превратился в лича.
              Когда Альберт вспомнил про таинственное исчезновение Дамикора, его затрясло.
- Это нормально? – кажется, Сандерас выдохся.
- Ты хочешь знать, почему я тебя избил?
- Хочу, - упрямо прорычал наемник.
- Хорошо. Ты – единственный, кто знал о солдатах в канализации Маргота. Эзекиль считал их появление знаком свыше – знаком начать бойню. Ту, которая в итоге была организована на совете Ордена. Пророк думал, что его мнение разделят и непосвященные, если узнают об этом, и, как следствие, примут меры. Он послал меня, чтобы убить тебя. Я попытался убедить тебя не болтать. Ты не хотел слушать. Я тебя стукнул. Несильно. Когда ты встал на моем пути во второй раз, ты хотел меня уничтожить. Я воспротивился этому максимально безболезненным для тебя методом. Чем ты недоволен?
Сандерас промолчал.
- Откуда я знаю то, что знаю? Не знаю. Я должен был пойти сюда и найти вас. Придя сюда, я узнал, что должен взять этих двух и препроводить в Некрополь. Все.
- Чушь.
- Я два раза сохранил тебе жизнь, хотя мог убить, - терпеливо промолвил Изуил. - Должен был убить. Я могу убить тебя и сейчас. Я могу просто проигнорировать твои слова. По-моему, это говорит о моей глубокой порядочности. Кроме того, я служу силе, которая олицетворяет справедливость. Что ты скажешь на это?
Сандерас промолчал.
- Довольно, друг мой, - Вар Тревис положил руку на плечо охотнику. – Давай не будем вмешиваться в судьбы других.
- Ты тоже веришь в судьбу, - полувопросительно пробурчал тот.
- Человек сам творец своей судьбы. Елена может решить этот вопрос сама, и мы не будем ей мешать. Вот если бы мы ей мешали или принимали решение за нее – это было бы неправильно. А если все предопределено за нас, то от твоих слов не изменится ровным счетом ничего. Ты понимаешь?
Сандерас кивнул.
- Ты прав. Черт возьми, ты действительно прав.
Немного подумав, он почесал щеку.
- Извини, Изуил, - с видимым усилием просипел он.
Тот холодно улыбнулся.
- Ты меня прости. Елена, ты идешь?
- Иду. Жан, мы идем.
- У нас осталось немного свободной жратвы, - затянувшись, сказала Кэтрин. – Думаю, Сигурд не околеет, если немного поделится. И вообще, удачи, подруга. Дура ты, не при ребенке будь сказано, но черт с тобой. Я, в общем, сюда за тем же прилетела.
- Спасибо.
- Угу.
- Выходим сейчас же, - деловито объявил Грайвер. – И пойдем быстро.
- Мы идем в Аданот, - вставил вампир. - Только потом – в Некрополи.
- Встретимся там, - серый паладин вдруг сорвался с места и решительно зашагал в сторону. Вар Тревис понимал, что рыцарь не хотел отвечать на вопросы касательно его последних слов, и не сомневался, что тот знал, что говорил. Знал лучше других.
Ибо паладины Сигора ничего не предполагают. Они просто знают, - в той или иной степени, - как расположит их бог.

Лаборатория Лейтера Фресша располагалась на самых нижних этажах Цитадели в Трэль-Талосе. Поскольку расположение помещений в глубочайших катакомбах было сквозным и дверь в одной комнате неизбежно следовали в другую, непосредственно рядом с лабораторией таурматурга находился организованный Реламом госпиталь и первый из многочисленных складов. Раньше, когда Цитадель принадлежала Культу Смерти, там хранились трупы. Теперь – оружие, доспехи, пища и медикаменты.
Интерьер лаборатории включал маленький стол, два стула, тумбочку, горшок с реликтовой засохшей геранью времен Темной Империи, а также около десяти огромных стеллажей, заставленных разнокалиберными пробирками с кровью разных оттенков багрового.
Над одной из таких пробирок шаманил Лейтер. Время от времени он постукивал по ней пальцем, нюхал и опускал в сосуд кусочки индикаторной бумаги.
На банку вечно молодых консервов людского флота уселась большая деловитая муха. Маг, уже опустивший пальцы на погруженную в нее ложку, грязно выругался.
- Что за черт? – добавил он, исчерпав примерно треть своего словарного запаса. – Откуда здесь проклятые насекомые?
Дверь резко распахнулась, и в комнату ворвался Мартен Карн. Глаза его, - мутные и красные, - блуждали.
- Привет, - буркнул колдун, сняв очки. Те были сделаны из двух оптических прицелов и делали его похожим на какого-то безумного ученого.  – Что-то ищешь?
- Мясо.
Некромант вырвал ложку из рук Фресша и принялся жадно опустошать банку. Тот был настолько удивлен, что остался совершенно спокоен и внимательно поглядел в его бледное лицо.
- Мартен.
Не переставая жевать, тот обернулся. По его подбородку тек бурый сок.
- Мартен.
- Что? – рыкнул тот. Изо рта у него полетели куски.
- У тебя муха на щеке.
- Черт с ней, - некромант запихнул в себя новую порцию.
- Нет, не черт, - ледяным голосом возразил таурматург. – Она заползает в щеку.
- Что?
- У тебя в щеке дырка, Мартен. Это о чем-нибудь говорит?
- Да, я случайно прокусил, когда жевал. Попрошу Лотаса залатать.
- Попроси, попроси.
Карн отшвырнул пустую банку в сторону и ринулся в сторону пищевых складов. Лейтер проводил его долгим взглядом.
- Странно, - пробормотал он. Принюхался. Сморщился. Видимо, этот странный тошнотворный запах действительно оставил после себя Мартен, а не протухшие консервы.
Странно. В представлении Лейтера некромант всегда отличался аккуратностью, умом, щепетильностью, последовательностью, разнообразными талантами, скрупулезностью, интеллектом, чистоплотностью и  тщательно подстриженной бородой, которой маг крови тайно завидовал.
Во всяком случае, вряд ли он когда-либо ел тухлое мясо и потом целенаправленно распространял вонь по крепости.
И мух.
Долго о чем-либо думать было не в характере Лейтера, и он вернулся к своим экспериментам. Пару дней назад он вынудил всех бывших сотрудников Бетрадума в добровольно-принудительном порядке сдать по пол-литра крови, и материала для изучения было довольно, чтобы он вскоре забыл о Мартене.