Д-о-р-о-г-а - ж-и-з-н-и

                ДОРОГА   ЖИЗНИ...



                Вот  и  месяц  март.     В  марте  родилась  моя  мама. 
                В  марте  она  и  умерла,  -   почти  в  день  своего  рождения,  -  17  марта...     В  марте  2001  года  мамы  не  стало...  она  перестала  дышать...
               
                Можно  считать,    что  в  марте  месяце  она  когда-то  родилась  дважды, -  первый  раз  в  Орловской   губернии,   в  деревне  Алешок  в  1919  году...
                Второй  раз,  -  в  Ленинграде   в  1942  году,  когда  её, едва живую,   вывезли  по  Дороге  Жизни  из  блокадного,   умирающего  города ...


                До  войны  вся  наша  семья  жила  в  Ленинграде.

                В  те  годы,   моя  мама,  Мария  - 19  лет,  и  её  сестричка  Анна - 18 лет,   были  студентками  и  жили  на  Лесной  улице  в  студенческом   общежитии  Лесотехнической  Академии.

                Там  же,  на  Лесной  улице (или  Песчаной),   жили  их  отец  и  мать,  -   мои  бабушка  с  дедушкой,   которым  в  те  годы  было  всего-то  около  40 лет,  а  также  их  единственный  сын  Саша,  -  Александр  Михайлович...

                В 1938  году  моего  деда,  Михаила Ивановича Рожкова,    как  военного  из  запаса,   послали  на  финскую  войну.   Командиром ...

                Когда  он  вернулся  домой,    его  направили   командиром  истребительного  батальона   в  военную  часть  города  Тосно.
                Там  его  и  застала  война 1941  года...

                Он  успел  отправить  в  тыл,  -  в  Сибирь,  -  свою  семью,  -  жену  и  больного  туберкулёзом  сына  Сашу... 
                А  вот  его  дочери-студентки  отказались  уезжать  из  Ленинграда,    хотя  их  институты  вскоре  эвакуировались  в  Свердловск.

                Две  непокорные  и  юные   студентки,  по  призыву  комсомола,    пошли  на  курсы  медсестёр  и  после  окончания  этих  курсов  были  направлены  в  военный  госпиталь,  который  довольно  скоро  оказался  на  передовой   линии...

                В  госпитале  они  работали  по  сменам  и  когда  возвращались  к  себе  домой,   на  улицу  Лесная,   то  им,   как  и  всем  оставшимся   в  городе  жителям,   приходилось ещё   дежурить  на  крышах  домов  и  во  время  налётов  вражеских  самолётов,   они  тушили  зажигательные  бомбы   и  напалмы,  которые  сбрасывали  на  дома  Ленинграда  немецкие  самолёты...

                Вначале  юным  сестричкам   было  очень страшно,    но  потом  они  понемногу    стали  привыкать   и   уже  не  так  сильно  боялись  налётов  немецкой  авиации,   хотя  сердце  замирало  в  ожидании   бомбёжки...

                С  высоты  своего  дома  они  однажды  увидели,   как  вдали полыхали  знаменитые  Бадаевские  склады,   где  хранился  основной  продуктовый  запас  этого  большого  города...
                Именно  с  той  поры   власти   ввели  для  горожан  пайковую  систему  на  продукты...  И  в  тот же  миг   все  магазины  сразу  же  опустели...

                Лето  пролетело  стремительно  быстро,   да  и  осень  промелькнула
как-то  незаметно  и  почти  сразу  же   наступили  холода... Зима...  А  вместе  с  холодом  пришёл  и  голод.   Голод  был  страшней  всего...  Голод  и  холод...
 
                Город  медленно,  но  неумолимо  стал  вымирать,  особенно  в  зимние  морозные  дни  и  ночи...   Вначале  умирали  дети  и  старики,  потом  женщины... Мужчина  почти  все  ушли  на  фронт... Их  почти  не  было  видно  на  улицах...  Только  военные... И  мало  кто  из  них  выжил  и  вернулся  домой...

                В  госпитале  тоже  было  голодно.  И  в  первую  очередь  голодал  медицинский  персонал... От  голода  и  слабости  две  сестрички, -  Мария  и  Анна,  -  перестали   уезжать  из  госпиталя  в  своё  общежитие,  тем  более,  что  в  их  отсутствии,  там,  где  они  жили,    кто-то  полностью  обчистил  их  комнату,  -  ничего  не  осталось,  -  ни  одежды,  ни  вещей,  ни  мебели...  И  не   на чем  было  даже  спать.

                Теперь  они  день  и  ночь  пребывали  в  стенах  госпиталя,  -  ночевали  в  одной  из  палат,  вместе с  раненными,  отделённые  от  них  лишь  белой  занавеской.   Из-за  постоянного  холода  они,  не  снимали  солдатскую  шинель,  которую  им  выдали,  как  военнослужащим...

                Раньше,  когда  голод  ещё  не  был  таким  изнуряюще  сильным,   они  вместе  с  санитарами  шли  на  поле  боя  и  вытаскивали  оттуда  раненных  и  убитых ...  Но  когда  от  голода  у  них  стали  опухать  ноги  и  передвигаться  стало  совсем  трудно,  -  им  разрешили  не  выходить  из  госпиталя. 

                Голодные  девочки  с  трудом  могли  двигаться  даже  по  палатам,  а  потом ,   обессилев  от  истощения,  совсем  слегли.

                Их  отец  недаром  с  детства  закалял  своих  дочерей,  заставляя  их  заниматься  гимнастикой,  физкультурой,   водил  в  походы,  учил  кататься  на  коньках,   бегать  на  лыжах...   Это  и  позволило  им,  в  самые  страшные  годы   блокадного  голода,   кое-как ,  но  всё-таки  выживать...  И  они  бы  выжили... Но...

                У  Марии  и  Анны  была  первая  группа  крови...  Первая  группа  была  самой  ценной,    так  как  хорошо  воспринималась всеми  больными  с  иными  группами   крови...

                Но  именно  эта  первая  группа  крови  стала  почти  роковой  для  обоих  девушек.   Дело  в  том,    что  когда  в  госпиталь  поступал  тяжело  раненные лётчики,   командиры  или  ещё  кто-то  из  офицеров,  - обеих  девушек  ложили  рядом  около  операционного  стола  и  напрямую  переливали  их  кровь  оперируемому .  Так  их  кровь  спасла  жизнь  многим  раненным  офицерам...

                Но  сколько  жизней  спасли  они  своей  "первой  группой", -  никто  не  считал,  -  но  эта  постоянная  перекачка  крови  подкосила  их силы. 
                В  последнее  время,   как  раз  в  конце  февраля  1942  года,   они  уже  не  поднимались,  полностью  обессиленные...Им  даже говорить было  трудно.
 
                Обе истощённые  сестрички  лежали  на  одной  кровати,  стриженный  под ноль,  укрытые  солдатской  шинелью  и  медленно  умирали  от  голода.
 
                Голод,  голод,  голод  и  жуткий  февральский  мороз... И  всюду  смерть.  Каждый  день  смерть,   каждый  час  кто-то  умирал... И это стало обычным
явлением.  Все  давно  смирились  с  этим.   
         
                Но  эти  сёстры  были  ещё  так  молоды  и  им  очень  хотелось  жить.  Прижавшись  друг  к  другу,   они  перешёптывались,   утешая  себя...
                "Мы  выживем...Мы  обязательно  выживем...Февраль -  он  такой  короткий... Февраль, -  дурак-месяц... Мы  должны  пережить  его...  А  там  март,  -  весна, -  и  можно  будет  есть  почки.  И  кора  на   деревьях  станет  мягче... Мы  будем  жевать её ... мы  будем  жить... Мы  выживем...  Мы  обязательно  выживем... "

                Но  с  каждым  днём  они  становились  всё  слабее  и  слабее  и  им  было  трудно  даже  шептаться...  Они  лежали  за  перегородкой  в  большой  госпитальной  палате... И  туда  же,  около  них,   складывали  умерших  бойцов...
                Холод  царил  во  всём  госпитале  и  умершие  замерзали  даже  в помещении... А  за  стенами  госпиталя,   в  снежных  суровых  ленинградских  полях,  каждый  день  шли  бои  и  обстрелы ...  Шла  зима  1942  года...
               
                И  вдруг  прошёл слух,  что  к госпиталю  скоро  приедут  машины,  чтобы  забрать  особенно  слабых  раненных  и  они  вывезут  их  по  Ладоге  на  Большую  Землю...  Этому  верили  и не  верили...  Неужели  есть  дорога на  Большую  Землю ?  Но  ведь  Ленинград  вплотную  окружён  врагом... Даже Ладога под  обстрелом.

                Но  машины  приехали...  Они приехали...  К  самому  госпиталю   подъехало  две  или  три,  крытые  брезентом,   машины,  и  на  них  стали  загружать  раненных  и  умирающих  от  голода...
                Вместе с  раненными  загрузили  и  двух  сестёр, - Марию  и  Анну.

                Машины  двинулись  в  свой  опасный и,  возможно,  последний  путь...  Вначале  ехали  по  полям,   продуваемые  всеми  ветрами  и  метелями.
                Машинам   не  раз  приходилось  увёртываться  от  артиллерийских обстрелов... Хорошо,  что самолёты  не  летали.  С  утра  пуржило  и  мело  мокрым  снегом.  В  такую  погоду  немецкие  самолёты  не  летали...

                Когда  подъехали  к  Ладоге,  ненадолго  притормозили...
                Девушки  в  бушлатах  и  валенках,   стоявшие  на  дежурстве  у  "переправы",   о  чём-то  инструктировали  подъезжающих   шоферов...

                "Надо  ехать  не  останавливаясь,   но  держать  расстояние  между  машинами...  Если  впереди  идущая  попадёт  под  бомбёжку  или  провалится  под  лёд,  попадёт  в  полынью,   не  останавливаясь,   никого  не  спасая,   резко  сворачивать  в  сторону  и  ехать-ехать  дальше... Ни  в  коем  случае  нельзя  останавливаться,    нельзя  никого  спасать,  -  это  бесполезно... Сами  погибните  и  своих  людей  погубите... Всё  !  Езжайте ! С Богом !  Удачи  вам !!!"

                Дежурные  знали,  -  не  все  доедут  до  другого  берега...И  не  все  доехавшие  останутся  в  живых...
                Машины  тронулись  в  путь...  Уже  смеркалось  и  к  тому  же  усилилась  пурга.   Видимость  плохая...  Вокруг  белая  пелена...и жуткий  холод...
                "Вам  повезло !  - крикнули  вдогонку   девочки-дежурные,  -  в метель  немцы  не  летают,  -  вас  бомбить  не  будут ! "

                Ехали  долго  и  почти  в  кромешной  тьме... Ветер  немилосердно  продувал  брезент,   в  плотно  набитой  людьми  машине  было  жутко  холодно.  Очень  холодно... Мороз  и  ветер   морозили  людей  и  не  было  сил  сохранить,  удержать робкое,  быстро  уходящее  тепло  в  ещё   живых  телах... Умирали  молча.  И  ехали  живые  вместе  с  мёртвыми... Ехали  через  замёрзшую  ЛАДОГУ  по ДОРОГЕ  ЖИЗНИ...
 
                Ехали долго,  бесконечно  долго...И  казалось,  что  так  будет вечно... Бесконечно.... До  самой  смерти...И  они  никогда  никуда не  приедут... Никуда  не  приедут...  И  тихо,  обреченно  все  ждали  своей  последней  участи...

                "Только  не  спать,   только  не  спать ! "   -    раненные  тихонько  тормошили  друг  друга,  -  но  слабость  и  сон  одолевали  всех,  -  и  холод,  -  лютый  холод  морозил  тела, - и  одну  за  другой  отбирал  у  людей  жизнь...

                В   полубессознательном  состоянии   их  всё-таки  довезли  до  желанного  берега...  И  выгрузили,  словно  брёвна,  полуживых  людей ...
                Уносили,  уводили  в  тёплое  помещение  и  поили  подогретой  водичкой...
 
                Медленно,   мучительно  медленно  человеческие  полуживые "брёвна"  оживали  и  стонали  от боли...  Тех,  кто  молчал  и  не  подавал  уже никаких  признаков  жизни,   выносили  на  улицу.   Там  их  складывали  штабелями  на  морозе  за  приёмным  пунктом,   чтобы   весной   похоронить...   Хоронить  зимой  не  было  ни  сил,  ни  времени,  ни  возможности...

                Через  час  всем  принесли  какой-то  тёпленький  бульончик  или  что-то  в  этом  роде...  От  воды  и  бульона  многих  рвало... рвало  вместе  с  кровью ... Но  им  снова  и  снова  приносили  тёплую  воду  и  что-то  похожее  на  бульона...   А  потом  дали  и  кусочек  хлеба...

                Отощавшие  люди  дрожащими  руками  мочили  хлеб  в  воде  и  медленно,   с  тихим  наслаждением  сосали  долгожданный  хлеб...
                Организм  с  трудом  принимал  еду,   отвыкнув  от  всего  за  долгие  месяцы  голодной  жизни... 
               
                Те,  кто  всё-таки  ел  и  не  вырвал,  -  те  выжили...  Другие  медленно,   в  течение  нескольких  дней ,   один  за  другим,   загибались, умирали...  Их  организм  не  принимал  еду...  Их  желудок  отвык  от  пищи...

                Через  неделю  выживших  перевезли  на  вокзал,  -  там  им  выдали  скромные  паёк,   посадили  на  поезд  и  отправили  в  тыл,   вглубь  страны ...

                Так,   взятые  из  госпиталя  в  марте  1942 года,  сестры,   -  Мария  и  Анна,  -  были  вывезены  по  Дороге  Жизни   на  Большую  Землю, -  вывезены   к  новой  жизни... 
                И  они  выжили  и  с  честью  прожили  свою  новую,  подаренную  им  судьбой,  жизнь... 
                Анна  стала  преподавателем  истории. 
                Мария  работала  нач. ОТК  на  предприятии,  прикреплённом  к  оборонным  заводам... 
                Они  прожили  относительно  неплохую  жизнь...хотя  и  нелёгкую  жизнь...

                У  младшей,  -  Анны,  -  родилось  пять  сыновей... Она  умерла  после  Чернобыля  в  Полтаве  в  1999  году...
                У  старшей,  -  Марии, -   родилась  дочь...   Мария  умерла  в  Москве  в  2001  году  от  воспаления  лёгких...
                Последние  годы  их  жизни  были  особенно  тяжёлыми... Шла  "перестройка"  страны...  И  её  они  пережить  не  смогли...

                Милые,  замечательные  мои   женщины, -  Мария  и  Анна,  -  вы  вы  прожили  свою  жизнь,    так  и  не  узнав  ни  настоящего  счастья,   ни  лёгкой  радостной  жизни...   Отчего,  почему   в  России   так   трудно   быть   счастливым ? -совершенно  невозможно  быть  по-настоящему  счастливым  и  свободным ?  -  Почему ?