Пилигрим. Дорогой в никуда. 5

     (Отрывок)
     (Продолжение)
    
                Глава XI
    
                Предаст же брат брата на смерть,
                и отец — детей; и восстанут дети
                на родителей и умертвят их.
                (Ев. Марк, 13:12)
    
     Когда Сергей ушёл из затерявшегося среди полей и лесов хутора, было уже начало мая.
     День становился всё длинней. Солнце по прежнему не показывалось.
     Весны в этом году не было. Всё так же везде лежали сугробы снега, всё так же небо было затянуто плотными тёмными белёсо-синими облаками. Всё так же было холодно, хотя морозы теперь случались только ночью, а днём уже было тепло.
     Постепенно и ночные морозы ушли в прошлое, но теперь это становилось настоящим бедствием. Сугробы начали таять. Сначала на поверхности появился тонкий слой серой водянистой жидкости, смеси снега и воды. Лыжи легко катили по ней. Она разлеталась в стороны ровными веерами и ложилась рядом с лыжнёй параллельным отвалом. Под этим слоем снег был ещё прочным и мог удерживать лыжника. Но постепенно этот слой становился всё толще и толще, лыжи всё глубже и глубже утопали в нём, и настал тот день, когда идти дальше на лыжах стало невозможно. Они теперь только мешали.
     Сергей упаковал лыжи и аккуратно уложил их на дно волокуши. Вместо лыжных ботинок он надел дорожные, которые бесполезно лежали в глубине рюкзака ещё со Штутгарта. Но это лишь отчасти улучшило ситуацию. Покрывающая дорогу жижа была очень глубокой и ноги увязали в ней по щиколотку, а в некоторых местах – по колено. Несмотря на обещанную знаками на этикетках непромокаемость ботинок и комбинезона, к вечеру Сергей всё равно был весь мокрый. Каждый вечер приходилось развешивать перед костром мокрый комбинезон и выставлять на сушку ботинка. К утру, они всё равно оставались мокрыми, но делать нечего, он одевал то, что было, и продолжал свой путь.
     Идти стало очень трудно.
     Волокуша прекрасно чувствовала себя на поверхности этой снежной жижи. Она была плоской и широкой и легко могла скользить даже по воде, а тем более по рыхлому снегу.
     С потеплением над землёй начал подниматься туман. Сначала он был лишь лёгкой невесомой дымкой, но потом становился всё плотней и гуще. В низинах он был настолько густой, что впереди через какой-нибудь десяток метров ничего уже не было видно. Вначале он поднимался только утром и вечером, но со временем он стал постоянным. Даже ночью он окутывал всё вокруг.
     Очень сильно повысилась влажность. Дышать стало тяжело. Ощущение было такое, как будто бы находишься в какой-то холодной парилке. Влажность конденсировалась на ветках, стекалась в большие увесистые капли, которые потом громко падали на подтаявшую жижу, разбрасывая в стороны брызги и выбивая глубокие дыры в снегу.
     Снежная жижа постепенно стекала с возвышенности дороги и начала обнажать дорожные столбики, бордюры и асфальт.
     Когда с асфальта сошёл снег, шагать по нему стало удобно и сухо. Но теперь не хотела идти волокуша. По асфальту она не могла скользить, вначале Сергей пытался тащить её рядом с дорогой, по самой кромке нерастаявшего снега, но она постоянно съезжала с него и опять выползала на придорожную гальку. Она стала якорем.
     Промучившись так с ней целый день, вечером на ночлеге Сергей решил сделать переостнастку своего багажа. К тому времени запасы продуктов порядком истощились, и продуктовые рюкзаки стали излишеством. Он переложил все оставшиеся продукты в один рюкзак и решил надевать его спереди. Сверху на вещевой рюкзак он приладил волокушу, внутри которой зафиксировал лыжи. Теперь весь свой скарб приходилось нести на себе. Главное теперь, чтобы не было ветра. Волокуша высоко вздымалась над головой и нависала, как козырёк над дверью какого-нибудь маленького магазинчика, но любой порыв ветра норовил свалить её вместе с хозяином. Иногда, когда поднимался сильный ветер, идти было вовсе невозможно.
     Бросать свои сани-волокушу Сергей не хотел. Он прошёл всего лишь пол Европы, а впереди была ещё половина – до самого Урала и дальше, как предполагал Сергей. И если на первую половину он потратил почти пол года, то неизвестно, сколько он будет идти вторую половину. Возможно, лыжи и волокуша ещё очень пригодятся, или даже будут просто незаменимы. Других подобных павильонов Сергей уже не ожидал. Чем дальше он продвигался, тем в более опустошённые места попадал, и на чудо, уже дважды повторившееся, он больше не надеялся.
     Он всё чаще стал вспоминать брошенный когда-то велосипед. Теперь он был бы как нельзя кстати. В каждом городе, помимо продуктов, он ещё целенаправленно разыскивал себе транспортное средство. Идти пешком, конечно, романтично и для здоровья хорошо, но не для романтики или улучшения самочувствия он отправился в свой дальний путь. Ему важна была скорость. Очень важна. Попадались в основном маленькие провинциальные городишки, в которых, наверное, и до катастрофы не многое было, а уж теперь и подавно ничего полезного невозможно было найти.
     Других транспортных средств даже предположить было трудно. Привычные раньше автомобили, поезда и самолёты – канули в лету. Он много видел и в городах и на обочинах брошенных машин. Они теперь никому не были нужны. Топливный голод окончательно убил самый массовый способ передвижения. Лишь изредка Сергей видел, а вернее даже просто слышал, рокочущий где-то вдалеке трактор или мотоцикл, сжигавшие последние капли чудом сохранившегося топлива.
     Гораздо чаще ему встречались гужевые повозки. Лошадь вновь становилась главным, если не единственным транспортным средством. Иногда, если было по пути, какой-нибудь сердобольный хозяин подвозил его до ближайшего перекрёстка.
     Но лошадей и в прежние времена оставалось не много, а уж теперь и подавно – они стали вновь важнейшим признаком достатка хозяина. Никто не пожелал бы расстаться со своей лошадкой, а оставшихся бесхозными коней, наверное, давно уже переловили и присвоили. По крайней мере, ни одной свободно бродящей лошади Сергею не довелось повстречать.
     Между тем календарь на часах показывал, что началось лето. Ещё неделю назад он пересёк границу и теперь шёл по территории братской Украины. Сергей любил Украину. Ему нравились украинские народные песни, восхитительно напевные и красивые. Любил её природу и народ, её традиции.
     Осознание того, что теперь он шествует по дорогам Украины, наполняло его радостью. Он был почти дома, он был на территории своих родных братьев, наиболее близких по крови к русскому народу. Теперь в каждом городе, в каждой деревне он мог объясниться с любым встречным, понять его и быть понятым. Путешествуя по землям Западной Европы, ему этого очень не хватало.
     Природа западной Украины не сильно отличалась от природы восточной Польши. Всё те же леса, холмы и долины, но из-за постоянных густых туманов в округе почти ничего не было видно. О природе можно было судить лишь по ближайшим к дороге окрестностям. Но и этого хватало, чтобы понять – больших различий не было.
     Он подходил к славному и древнему городу Львову. Львов теперь не многим отличался от других городов. Как и прежде Сергея встречали безжизненные развалины. Ничего особенного не привлекло его внимание в этом городе, а к видам развалин он уже привык, поэтому он действовал по плану: искать продукты, транспорт и ночлег.
     К вечеру ему удалось пройти лишь половину города и дойти до каких-то центральных площадей и улиц. В этот день он ничего не нашёл и решил теперь подыскать лишь место для ночлега. Выйдя на площадь, он нашёл среди зданий, примыкавших к ней, наиболее уцелевшее и решил в нём обосноваться.
     Сохранившийся первый этаж, в принципе, был вполне пригодным для ночлега. Здесь сохранились стены и потолок, и было даже несколько вполне удобных комнат. Он сгрузил свои рюкзаки и волокушу в понравившейся ему комнате и отправился продолжить осмотр здания, в надежде найти что-нибудь ещё лучше.
     Обходя здание, он увидел, что в торце есть лестница в подвал. В отличие от зияющих пустыми окнами и дверьми надземных этажей, подвалы были предпочтительнее. Они обычно были глухими – узкие щели зарешёченных световых окон; часто сохранившиеся двери, – и в них легче было забаррикадироваться он непрошенных ночных гостей. Поэтому чаще в таких случаях Сергей отдавал предпочтение именно подвалам, если конечно подвал был сухим.
     Лестница оказалась двухпролётная, и в конце нижнего Сергея встретила массивная прекрасно сохранившаяся бронированная дверь. «Вот это то, что нужно», – обрадовано подумал Сергей и рванул её на себя. Дверь оказалась незапертой.
     За дверью был длинный коридор, ухоженный и чистый. По стенам его были развешены какие-то плакаты, но в темноте он не мог разглядеть, что же было на них. По состоянию коридора Сергей сразу понял, что этот подвал обитаем.
     «Ну, что же. Тогда напрошусь к людям на постой. Может, и покормят заодно», – подумал он и пошёл в другой конец коридора, где была следующая дверь.
     Войдя в неё, он остановился. В тусклом свете свечей и керосиновых ламп стояли расставленные по все комнате столы, за которыми сидели люди. Слева, недалеко от входа, возвышалась барная стойка, возле которой стояло несколько высоких круглых табуретов-вертушек. На них тоже восседали посетители. За стойкой бара стояли два бармена. Это был действующий бар. За всё время своего путешествия такое он встречает впервые.
     – Здравствуйте, – сказал Сергей, широко улыбаясь. – А у вас тут покушать можно?
     В комнате воцарилось молчание. Все присутствовавшие в зале напряжённо разглядывали гостя. Вдруг кто-то в самом углу зала прервал затянувшееся молчание:
     – Хлопці! Ти диви, москаль ! Будь ласка, сам прийшов! Вони і тепер нам життя не дають!  //Ребята! Ты смотри, москаль! Пожалуйста, сам пришёл! Они и теперь нам жизни не дают! (укр.).//
     – А ну, тримай його! Хлопці! Тримай!  – донеслось с другой стороны комнаты. //А ну, держи его! Ребята! Держи! (укр.).//
     Все в зале повскакивали со своих мест и двинулись к Сергею. В руках у некоторых заблестели лезвия ножей.
     Только сейчас Сергей смог рассмотреть этих ребят: молодые, крепкие, короткостриженые. Многие из них были в военной тёмной униформе, армейских полуботинках, на рукавах широкие повязки с какой-то символикой. Это были националисты. Не самая приятная встреча. От этих ребят лучше держаться подальше.
     Сергей расстегнул молнию куртки, вытащил пистолет и попятился назад, к выходу. Ничего хорошего от этой встречи ждать не приходилось.
     – Хлопці, давайте я просто спокійно піду?!  – громко сказал он, демонстративно потряхивая своим оружием. //Ребята, давайте я просто спокойно уйду?! (укр.).//
     – Ти дивись! Він нам ще загрожувати буде! Ах, ти, сука така! Бий його, хлопці!  – закричали откуда-то сзади. //Ты смотри! Он нам ещё угрожать будет! Ах, ты, сука такая! Бей его, ребята! (укр.).//
     Сергей бросился к двери. Он пролетел коридор и чуть не выломал входную железную дверь. Она отскочила обратно, и кто-то сзади охнул, кому-то она заехала. Сергей выскочил на улицу и побежал к ближайшим развалинам, подальше от подвала. Сзади послышался топот тяжёлых ботинок.
     Раздался выстрел. Пуля просвистела где-то рядом. Сергей, продолжая бежать и не оборачиваясь, отвёл руку назад и выстрелил в сторону преследователей. Топот сзади прекратился.
     Сергей забежал за ближайший угол и обернулся. Было уже темно, но он смог разглядеть лежащих посреди дороги несколько человек. Где-то в районе подвала блеснула яркая вспышка, и грянул выстрел. Это было охотничье ружьё. Вслед за ним оттуда же выстрелил пистолет. Сергей спрятался за углом.
     Лежащие на асфальте начали подниматься, но тут Сергей вновь выстрелили поверх голов. Затем ещё два раза.
     – Лежать! Не двигаться! – сквозь зубы процедил он.
     Начавшие было вставать снова попадали на землю. Ему совсем не хотелось в кого-то попасть. Нужно было всего лишь выиграть время, чтобы скрыться.
     Он опрометью побежал, не разбирая дороги. Перебежал через улицу и вновь забежал за развалины. Топота сзади уже не слышалось. Он продолжал бежать, меняя маршрут, поворачивая за попадавшиеся на пути здания, перебегая через улицы и дворы.
     Вскочив в один из уцелевших подъездов, он быстро поднялся на второй этаж, и упал в кучу обломков, лежавших прямо посреди комнаты. Потолка тут не было. Прислушался и постарался не дышать. Ничего не было слышно.
     Перевернувшись на спину, он пытался отдышаться.
     Через некоторое время вдалеке послышались голоса. Он вновь затаил дыхание. Голоса то приближались, то удалялись. На соседней улице послышался топот. Несколько человек, громко и тяжело дыша, пробежали мимо. Голоса и топот ещё некоторое время были слышны, но затем всё затихло. Ещё иногда, уже где-то далеко, слышались крики, но потом всё совсем стихло.
     Сергей очень надеялся на то, что преследователи окончательно потеряли его. Он долго ещё лежал и вслушивался. Всё было тихо. Осторожно встал и, подойдя к пустому окно, оглядел улицу. Никого не было видно. Он сел тут же, на кучу.
     Теперь было время спокойно отдышаться и всё хорошенько обдумать. О том, что это земля зпадэнщины, или по-другому – бандэровщины , Сергей вспомнил, как только переступил границу, но не придал этому большого значения. Теперь он ощутил всё это в полной мере.
     Неужели… Неужели и сейчас, до сих пор кто-то ещё помнит об этой глупости, об этой чьей-то гнусной выдумке, об этом бреде – национальной вражде. Ему всегда была чужда эта мерзость. Любая вражда, будь то по национальным признакам, или по расовым или по любым другим, это всего лишь выдумка не чистоплотных политиков, которые пропагандировали и разжигали её исключительно лишь в своих личных корыстных целях.
     Ему был чужд, не понятен и не приятен национализм в любом виде. К тому же он сам считал себя представителем сразу двух национальностей – русской и украинской, в равных пропорциях. Отец его был чистокровный, на сколько это возможно, кацап , дед – чистокровный хохол  из Западной Украины, и лишь его прадед по материнской линии был потомственным Кубанским казаком, которые и сами по себе уже являются смесью русских и украинцев. Сергей с уважением относился к каждой из этих ветвей своей родословной и считал их равнозначными.
     Какая это глупость ненавидеть, презирать, унижать других, по тем или иным формальным признакам. Любым, каким бы то ни было: расовым, национальным, политическим, идеологическим… Всё это бред, выдумки, затуманивание мозгов. За что украинские националисты ненавидят русских, своих ближайших братьев по крови, бывших когда-то одним единым народом? Что они ставят русским в вину? То что, якобы, русские когда-то захватили Украину? Враньё… Сами пришли и попросились под крыло сильного брата. То, что русские устраивали украинскому народу геноцид и голодомор? Брехня… Украина, вместе с Грузией и Прибалтийскими республиками всегда была самой привилегированной. А голод в те трудные времена бушевал не только в Украине – на Кубани, в Поволжье, на Урале и Казахстане. И только для Украины тогда были приняты специальные меры по спасению, все остальные выживали сами… Так за что же? Бред… Всё это выдумки. Чем украинский националист лучше немецкого фашиста или красного комиссара? Да ни чем. Всё та же тупая идеология, всё те же затуманенные идеологическим бредом мозги, всё те же садистские методы.
     А ведь в России таких вот молодчиков тоже хватает. И то же с такой же бредовой идеологией. Бред. Все они просто – зомби. Бараны, слепо бегущие за пастухом. Тупые и слепые – бараны.
     Пройдя почти пол Европы такого с ним ещё не было. Нет… Ну, бывало, конечно… Нападали. И по одиночке и бандами… И в Германии, и в Чехии бывало… А с одним поляком пришлось порядком настучать друг другу по мордам… Но то же были просто грабители. Обычные грабители, ничего более. И теперь они, по сравнению с этими гончими псами, казались просто безобидными овечками.
     Неужели… даже тогда, когда человечество стоит на грани гибели… Даже сейчас некоторые помнят весь этот бред.
     Хорошего мало. Надо было поскорей убираться из этого города. Но прежде нужно разыскать свои брошенные вещи, которые остались в комнате здания, где был тот злосчастный подвал.
     Бежал он, куда глаза глядели, и маршрут, конечно, не запоминал, и теперь знал лишь примерное направление. А ещё у него был один единственный ориентир – площадь. Попади он туда, без труда разыскал бы тот дом, где он оставил рюкзаки. Но… где та площадь?
     Почти всю ночь он осторожно бродил в поисках площади. Прислушивался к каждому шороху. Внимательно вглядывался в темноту, и уж потом решался перейти улицу. Где-то рядом были неожиданные враги, готовые его убить… Кто бы мог подумать?!.
     Лишь ближе к утру он смог вновь попасть на площадь. Прямо через площадь был тот самый дом. Вокруг было темно и тихо. Кружным путём, перебегая от развалин к развалинам, он добрался до соседнего с подвалом дома. Теперь ему нужно было перебежать через дорогу и забежать в подъезд.
     Боялся он? Наверно да, но это не главное. Главное то, что он совсем не хотел новых неприятностей… перестрелок… ранений… и уж тем более, не дай Бог, – убийств. Зачем. Людей и так осталось не так уж и много. Беречь нужно каждого. Даже если он самый последний ублюдок, не важно.
     Понаблюдав немного за подвалом, он решился. Быстро побежал мимо подвала и вскочил в подъезд. Остановился. Прислушался. Никого не было.
     Вещи лежали на том же самом месте, где были оставлены.
     Сергей сел отдышаться и подумать: как же теперь отсюда уйти. В любой момент из железной двери могла выйти толпа бравых стриженых ребят и уж тогда – несдобровать. Ждать до рассвета тем более было глупо. В темноте хоть убежать и спрятаться можно, а по светлому не скроешься, за километр увидят. К тому же с вещами далеко не убежишь. «Эх, повезло, что я тогда вещи здесь оставил, а не попёрся с ними прямо в подвал», – подумал он.
     Сергей надел своё снаряжение и аккуратно пошёл по лестнице. Он почти дошёл до двери подъезда, как услышал скрежет металла, – это открылась бронированная дверь подвала, – и голоса. Он прижался к стене и затих. Говорившие не двигались. Они стояли возле двери в подвал и что-то громко рассказывали друг другу, смеялись. Прислушавшись, он смог понять, о чём они говорили: шло бурное обсуждение вечерних событий. Один захлёбываясь рассказывал, как он метко стрелял москалю в спину, да в последний момент тот забежал за угол. Другой уверял, что он, якобы, чуть-чуть не поймал беглеца, да в последний момент тот успел увернуться. Ловкий попался.
     Сергея разбирала злоба. «Эх! Выйти бы сейчас да пальнуть пару раз…, посмотрел бы я тогда какие вы бравые да смелые. Забыли, как валялись на асфальте?!. Боялись пошевелиться… Смельчаки грёбанные». Такие «храбрецы», обычно, смелы только толпой, как шавки плешивые: пока она одна – и ластится к тебе, и хвост под брюхом, и готова руки тебе лизать, выпрашивая пожрать, но стоит им собраться в свору – все герои!.. порвут любого…
     Но здравый смысл возобладал. Осторожно наступая, стараясь чтобы ни один камешек не зашуршал, он начал подниматься обратно в комнату. Это было сложно. Кирпичная крошка громко трещала под его подошвами. После каждого шага он замирал и вновь прислушивался. За углом продолжали громко кричать и смеяться, ничего не замечая.
     Он забрался обратно в полуразрушенную квартиру и тихонько зашёл в самую дальнюю комнату, в которой не было окон, и сел, прислонившись к стене.
     За углом по-прежнему доносились голоса.
     Вскоре вновь заскрежетала дверь, и голоса умолкли. «Наверное, они выходили на перекур, – подумал Сергей. – Если это был перекур, и все вернулись обратно, то скорей всего в ближайшее время никто больше не выйдет», – решил он.
     Ещё немного посидев прислушиваясь, он стремительно вышел из подъезда и побежал к ближайшим развалинам. Спрятавшись за углом, он остановился и прислушался. Всё было тихо. Теперь он побежал, уже не останавливаясь.
     Пробежав ещё несколько домов-развалин, он замедлился и перешёл на шаг.
     Сергей больше не стремился что-то разыскать здесь, теперь у него была лишь одна цель: побыстрей убраться из этого негостеприимного города.
     Маршрута он не знал. Он просто старался идти на восток.
     Буквально сразу за площадью начались лес и поляны. Сначала Сергей думал, что город уже закончился. Он долго шёл по нему и уже раздумывал: как ему выйти на шоссе. Но потом выяснилось, что это был всего-навсего огромный лесопарк внутри города, а за ним снова начались дома.
     Он твёрдо решил, что пока не выйдет с западэнщины, будет разговаривать только по-украински. Так можно было надеяться, что он сможет избежать лишних проблем и недоверия со стороны местного населения. Хотя… Его полу-украинский выговор, половинчатое знание украинского словарного запаса и местных выговоров, быстро выдаст в нём не коренного жителя этих земель… Ему вспомнилось, как когда-то давным-давно, ещё мальчишкой, ему рассказывали как киевские хулиганы проверяли: украинец ты или только прикидываешься. Они просили произнести слово «Паляниця », и если последний слог «ця» звучал очень мягко, то ты признавался настоящим, а если получалось что-то вроде – «ца» , как обычно произносят этот слог русские, то тебе несдобровать. И ещё очень много таких тонкостей, о которых Сергей даже и не догадывался. Но… Для краткого разговора вполне хватит. К тому же всегда можно соврать, что он житель восточной Украины, там очень похожий выговор, на котором мог изъясняться он…
     Во второй половине дня ему удалось добраться до окраин города. И теперь вдруг он почувствовал – до какой же степени он устал. Он просто валился с ног. На ногах он провёл полтора суток. Два дня на ногах, нервная встряска и напряжённая ночь не прошли даром. Ему нужно было срочно отдохнуть.
     Теперь он не стал долго выбирать. Зашёл в первый попавшийся подвал – тёмный и грязный, благо, что сухой, – он поставил палатку, влез в спальный мешок и заснул.
     На следующее утро ещё засветло он покинул Львов.
     В других городах несколько раз ещё встречались подобные молодчики. Завидев их, Сергей старался спокойно, не привлекая внимание, свернуть в ближайший двор или улицу, и побыстрей скрыться из поля их видимости. Ему совсем не хотелось вновь пускать в ход своё оружие.
     В дальнейшем Сергей с удивлением заметил, что эта проблема была присуща лишь городам, и по большей части, крупным. В сёлах ни словом, ни жестом, ни чем иным ему никто никогда даже не намекнул о ней. Его принимали там как простого обычного нормального человека, не спрашивая ни о национальности, ни о политических взглядах. Люди были приветливы и отзывчивы. Обычными нормальными людьми.
     Поначалу, после того случая, он с опаской стал входить в подвалы, особенно если они были закрыты. Но потом, очень быстро, всё забылось, и он снова стал смело вваливать в любой подвал.
     Температура повышалась. Туманы постепенно съели остатки снега, но сами ни куда не исчезли. Земля, перенасыщенная влагой, продолжала выпариваться, и туманы оставались всё такими же густыми.
     Настал тот день – это было в середине июня – когда Сергей наконец-то увидел распускающееся дерево. Пузатые почки лопнули, и из них проклюнулись маленькие, остренькие, зелёные листочки. Это было радостное событие – в разгаре лета увидеть первую зелень. С этого дня он каждый день видел лопающиеся почки, а потом все деревья стали распускать свою зелень, а потом листья, как будто бы стараясь наверстать упущенное время, начали очень быстро расти. Но толи из-за отсутствия солнечного света, то ли от постоянных туманов и повышенной влажности, листья зачастую были какого-то непривычного, даже неестественного цвета – светло-светло-зелёные с белёсым налётом.
     Трава ещё раньше стала проклёвываться из земли, и теперь всё вокруг стало зелёным. Запах свежей травы и листьев наполнял Сергея радостью и энергией.
     Лёд на реках постепенно тончал и сходил вовсе. Реки сильно разлились и вышли из берегов. Поначалу, если мост был разрушен и пока лёд ещё стоял, Сергей пробовал переходить реку на лыжах, в надежде, что увеличенная площадь уменьшит нагрузку и позволит льду выдерживать его вес. Несколько раз это удавалось, но после того как однажды лёд всё же не выдержал и он чуть не пошёл ко дну, увлекаемым намокшим снаряжением, он прекратил это делать. Следующим «изобретением», было перебираться на волокуше. Площадь у неё была ещё больше и позволяла проползти даже по самому тонкому льду. Но потом – лёд сошёл вовсе. И если случалось, что на пути встречался разрушенный мост, Сергею приходилось долго бродить вдоль берега в надежде найти прибившуюся лодку или другой, уцелевший мост. О переходе вброд или вплавь не могло быть и речи: было по-прежнему очень холодно, рюкзаки могли намокнуть и утащить ко дну, да и с обсыпанием после такого перехода были проблемы – слишком много времени на это уходило, да и негде было сохнуть. Поэтому он старался найти другие способы перехода через реку.
     Большой проблемой теперь стал вопрос пропитания. Старые запасы иссякли, а новых – взять было неоткуда. Всё реже и реже Сергею удавалось найти что-нибудь. Магазины и склады попадались уже полностью опустошёнными. На Украине с этим стало совсем плохо. Здесь то самих магазинов было гораздо меньше, чем в Европе, и тем более, можно было даже не надеяться, что в них что-нибудь осталось.
     Надеяться на собственные возможности не приходилось. Не редко Сергей ночевал так ничего и не поев за целый день. Продуктовый рюкзак был пуст, и лишь висел на груди – на всякий случай.
     Единственной возможностью достать еду, было просить у других. Всё чаще Сергей начал останавливаться на ночлег в хуторах и сёлах. За тарелку борща предлагал чем-нибудь помочь по хозяйству. Брался за любую работу, благо всё это он делал в своём хуторянском детстве: колол дрова, носил воду, чинил крыши, мебель и прочее; даже вычищал от навоза коровники и свинарники. Работа не пугала. Всё было знакомо, и во всём был опыт.
     В городах это было бесполезно. Оставшиеся там жители и сами жили не лучше Сергея, и не каждый день обедали. Еды в городах уже не было. Очень часто опустошены были даже огромные зерновые элеваторы. Люди использовали любую возможность, чтобы добыть себе пропитание.
     Сергея поражало то, что произошедшие катаклизмы не сильно повлияли на жизнь украинских сёл. Разрушений в них почти не было видно. Маленькие, саманные  хатки-мазанки оказались на удивление прочными и с честью выдержали свалившиеся на них испытания. Чаще, в тех же сёлах, можно было встретить разрушенные какие-нибудь кирпичные или блочные дома, чем саманные.
     Да и сама жизнь там тоже не сильно изменилась. Как объяснял Сергею один старик, который однажды принял его на постой:
     – А що з нами станеться? Як жили, так і живемо. Що в нас могло змінитися? Чи ми без світла ніколи не жили або без машин? А з їжею - як жили своїм господарством, так і тепер живемо. Кінь, город, кури, та корова, що ще селянину потрібно?  //А что с нами сделается? Как жили, так и живём. Что у нас могло поменяться? Что мы без света (электричества) никогда не жили или без машин? А с едой - как жили своим хозяйством, так и теперь живём. Лошадь, огород, куры, да корова, что ещё селянину нужно? (укр.).//
     Жители из села никуда не уходили. Как жили до катастрофы, так и продолжали жить.
     В городах картина была совсем иной. С истощением запасов продовольствия, выжившие люди стали покидать города. И если в больших городах ещё оставались какие-то жители, то маленькие быстро пустели. Всё чаще стали попадаться совершенно безжизненные города-руины.
     Вскоре в городах появилась новая беда, которая быстро перерастала во всеобщую. Как только прекратились морозы, и сошли последние снежные сугробы, города начали наполняться невероятно мерзким и ужасным зловонием. Начали оттаивать и разлагаться погребённые под руинами и замороженные на зиму трупы.
     В сёлах эту проблемы решили сразу. Жертвы там были единичны, и односельчане сразу же раскапывали несчастных раненых и погибших. Раненых спасали, а погибших по древней традиции хоронили.
     В городе этого сделать было практически невозможно. Число погибших в них в несколько раз превосходило количество выживших. И выжившие были просто не в состоянии производить полномасштабные раскопы. К тому же – власти теперь нигде не было, и организовывать людей было не кому. Так и лежали погибшие под завалами всю зиму, никому не нужные.
     Дожди вымывали из-под завалов гниющие остатки, и зловонная масса растекалась по всем улицам и стекала в реки. А широко разлившиеся реки накрывали прибрежные развалины, размывали их и набухшие останки всплывали на поверхность и плыли, уносимые течением. Трупный яд убивал в реках рыбу и птицу, и все это со временем стало смердеть так же как и города. Теперь это были не реки, а вонючие сточные канавы. Чистыми оставались только те речушки, на берегах которых не было городов.
     Все города быстро опустели.
     Теперь Сергея, кроме поиска транспорта, ничего не привлекало в городах, и если бы он нашёл себе велосипед, то вообще не стал бы заходить в них. Продукты там давным-давно закончились, а из-за вони спать там было немыслимо. Сергей натягивал на нос и рот высокий воротник своего свитера и быстро шёл по пустынным улица. Останавливался лишь, чтобы заглянуть в какой-нибудь уцелевший магазин. Но часто, бросив всего один взгляд, и поняв, что тут ему ничего не найти, шёл дальше.
    
    
                Глава XII
    
                И во дни тех царств Бог небесный
                воздвигнет царство, которое во веки
                не разрушится, и царство это не будет
                передано другому народу; оно сокрушит
                и разрушит все царства, а само будет
                стоять вечно.
                (Книга пророка Даниила, 2:44)
    
     Можно обойти пол мира, и видеть гибель многих городов и целых стран…, но Киев, это нечто особенное. На руины «Матери городов российских», как назвал Киев князь Владимир, спокойно смотреть нельзя. Можно сто раз уже свыкнуться с разрухой, с мёртвыми городами, с пустыми глазницами одиноких стен… но Киев… Он разрушался уже множество раз, сгорал дотла, разорялся и опустошался кочевниками, сносился бомбёжками и артобстрелами… И вот, вновь, он лежал в руинах. Восстанет ли он, как это было всегда?
     Шоссе зашло прямиком в город и превратилось в широченный проспект, прямой и длинный. Великий колосс был уже пустынным. Люди ушли отсюда. Смрад был такой, что резал глаза, и толстый вязаный воротник не спасал. В городе не осталось даже собак и кошек. Все ушли.
     Сергей надел свои большие герметичные лыжные очки, прижав ими к щекам воротник, и ещё поверх воротника повязал тонкое вафельное полотенце, стянув нос так, что через него теперь дышать было почти невозможно. Идти в таком скафандре было жарковато, но без него – вообще невозможно.
     Из-за вони хотелось побыстрее бежать отсюда, но у Сергея была цель – велосипед, транспорт. Он окончательно и бесповоротно решил найти его здесь. Даже если ему придётся обойти весь огромный город, он найдёт. А где же ещё, как не в столице? Здесь то уж точно что-то попадётся. Ему очень хотелось ускорить свой путь. Уже середина июля, а он добрался лишь до Киева, а впереди ещё несколько тысяч вёрст… Когда же он дойдёт-то пешком?
     Проспект был очень широким, и, шествуя по дороге, невозможно было разглядеть, что было внутри уцелевших кусков домов. Приходилось постоянно переходить с одной стороны улицы на другую, от одних развалин, к другим.
     Ничего стоящего не было. Попадались всякие магазины: одежды, обуви, бытовой техники и электроники, и много всяких других. Все они были почти разрушены. Товары валялись, как попало разбросанные по полу или на улице, возле магазина. Продуктовые были начисто опустошены, и теперь их можно было распознать лишь по разбитым холодильникам и взломанным морозилкам. В остальных же магазинах товара было полным-полно. Кому теперь нужна бытовая техника, если не было электричества? В некоторых можно было увидеть следы «веселья» бравых ребят – разбитая и искорёженная техника, раскрошенная и разорванная мебель, следы кострищ прямо на диванах…
     Транспорта себе в этот день Сергей так и не нашёл. Город громадный, и ему удалось пройти всего ничего. Нужно было где-то заночевать. Трудно было даже предположить – где можно найти место, где бы не ощущалось это вездесущее зловоние, а спать в нём, и уж тем более есть, – немыслимо.
     Поиск ночлега, оказался такой же нелёгкой задачей, как и поиск велосипеда. И результаты были почти такие же. Сергей заходил во все возможные места: подвалы, уцелевшие части зданий, склады и даже холодильники. Он поднимался повыше наверх, по иногда сохранившимся лестницам. Результат был одинаковый: смрад был везде. А в подвалах он становился концентрированным и к нему примешивался ещё и запах канализации. Всё было тщетно.
     Можно было бы, конечно выйти за пределы города, и это заняло бы всего несколько часов, ведь теперь он шёл бы прямиком, но для того, чтобы  уйти от зловония, нужно было уйти подальше от города. А это уже очень далеко. А как же тогда продолжать поиски, если тратить почти всё время на входы и выходы?
     Нужно было искать другой выход, но в голову ничего не приходило.
     Даже не надеясь уже, что здесь можно было заночевать, а скорей, наоборот, с уверенностью, что тут будет ещё хуже, Сергей пошёл в метро. Он рассуждал, что в метро всегда было много народа, и в момент катастрофы – тоже. А так как оно под землёй, то его, скорее всего, просто засыпало, и похоронило там ещё больше народу, чем в городе. Да даже если какая-нибудь станция и уцелела, то уж конечно, концентрация вони здесь будет неимоверной, многократно большей, чем наверху.
     Но он сильно ошибся. Логика не всегда способна дать правильные ответы.
     Станция метро оказалась совершенно целёхонькой. Только на поверхности были следы разрушений, а, спускаясь ниже, их становилось всё меньше и меньше.
     Сергей спустился вниз по застывшему эскалатору. Внизу была просторная, вся в мраморе станция. Она была совершенно пуста. Ни тебе завалов, ни трупов, ничего. Только на полу повсюду валялся мусор – бутылки, пакеты, стаканчики и прочее барахло. А в остальном – было достаточно хорошо.
     Сергей попробовал понюхать воздух. Он оказался тяжёлым и спёртым, сильно отдавал подземельной сыростью, но наружной вони здесь не было. Жить можно.
     За дровами пришлось вновь подниматься наверх. Кроме мрамора и металла на станции больше ничего не было.
     Весь вечер Сергей размышлял, почему сохранилось метро, тогда как весь город лежал в руинах. Единственно возможными объяснением было то, что само метро изначально строилось с большим запасом прочности, ведь ему всегда приходилось держать на себе огромные массы земли. Да и формы, в которых выполнены тоннели и станции, – арочные, купольные и цилиндрические, – во много раз прочней коробочных, в которых делалось подавляющее большинство всех домов.
     Эти выводы позволили ему теперь понять то, что давно вертелось в его голове: почему так много сохранилось церквей. Бывало – весь город разрушен, а церковь – стоит, как ни в чём не бывало. И почему это было только на Украине, а везде в Европе этого не было. «Уж, не чудо ли, промысел Божий», – подумывал он. А оказалось всё просто и банально. Большинство православных церквей, в отличие от католических, других церквей и простых домов, выполнены именно в куполообразной форме. Стены – выпирают крестообразными пределами с четырёх сторон, а сверху массивный купол, который и сам крепок и всё здание держит собой.
     На следующее утро, поиски продолжились.
     Он шёл всё по тому же бесконечному проспекту, который немного изогнулся и опять пошёл по-прямой. По логике, хотя она далеко не всегда бывает верной, в чём он ещё раз убедился вчера, именно на больших центральных проспектах вероятней всего можно было найти, что-нибудь. Полный осмотр всех без исключения улиц и переулков слишком долог и утомителен. «Эх, спросить бы у кого», – не раз думал он, но спросить было не у кого. Город был пуст.
     Этот день тоже не давал никаких результатов. Это начинало надоедать. «Не уже ли здесь нет спортивных магазинов? Этого не может быть. Столица же…» Но пока они нигде не попадались.
     Где-то вдалеке слева, на возвышенности, над руинами гордо возвышалось величественное древнее сооружение. Какой-то старинный собор. Он казался почти нетронутым.
     Поиск-поиском, спешка-спешкой, а древний Киев – это… мимо не пройдёшь. Сергей с большим уважением относился к этому великому и древнему городу. Он всегда мечтал в нём побывать, да как-то не довелось, – сколько же таких он уже прошёл, а когда-то мечтал всю Европу объездить…, – не успел. И теперь, он в Киеве… а перед ним сохранившаяся древняя церковь…
     Искушение было непреодолимым.
     Сергей свернул с проспекта и пошёл к собору.
     Вблизи собор выглядел ещё более впечатляюще. Высокая прямоугольная глухая коробка. Только вверху, на уровне третьего этажа, один ряд окон или бойниц. Стены вверху переходили в тупые прямоугольные зубья. Прямо посреди этой глухой коробки от земли поднимался большой сквозной арочный проход, закрытый массивной деревянной решёткой. Где-то сверху, как бы отдельно на эту коробку была поставлена небольшая церквушка, с арочными стенами. Из середины крыши церкви возвышался цилиндрическая башенка, заканчивающаяся куполом, над которым возвышался крест. С одной стороны нижней коробки была нагромождена какая-то трёхъярусная деревянная конструкция, чем-то отдалённо напоминавшая строительные леса. С другой стороны такая же конструкция была повалена, видимо ураганом.
     Это здание совсем не было похоже на церковь. «Ба! Да не сами ли это знаменитые «Золотые Ворота», – подумал Сергей. И действительно на одной из стен здания сохранилась музейная табличка, которая на нескольких языках подтвердила эту догадку. «Золотые Ворота»… Ещё из школьного курса истории Сергей помнил о них лишь то, что их строили с помощью какого-то древнего раствора, на основе яичного белка… или желтка… в общем с применением яиц при изготовлении раствора для кирпичной кладки, что и позволяет им стоять неизменно в течение уже тысячи лет. Даже катастрофу выдержали. Всё вокруг рухнуло, а они стоят.
     А деревянные нагромождения сбоку, видимо, реконструкция части древней городской стены.
     Через неё-то Сергей и взобрался на самый верх, туда, где были зубцы и церковь. Всегда, когда он прикасался к истории, у него разыгрывалось воображение. Вот и сейчас, он смотрел в даль сквозь проёмы зубчатой стены и представлял, как эти ворота осаждали хазары и печенеги, а потом и монголо-татары; как героически защищались киевские дружины; как сквозь бойницы стреляли из луков и выливали растопленное масло… И тут же защитники молились, и просили Господа помочь им и защитить их город…
     Любуясь этим величественным сооружением, Сергей на время совсем забыл о том, что творилось вокруг, но стоило ему отвернуться, как реальность вновь обрушилась на него. Эти ворота, пережившие уже неоднократные полные разрушения Киева, всё стоят невредимыми, тогда как город вновь превратился в руины. В окружении развалин «Золотые Ворота» казались вечными.
     Вернувшись на проспект, Сергей продолжил свои поиски, но и этот день вновь ничего не принёс. Пришлось снова спускаться в метро.
     Ранним утром он выбрался из своего убежища и побрёл дальше по бесконечному проспекту. Тот вновь изогнулся и вёл теперь уже на юго-восток. Его маршрут всё чаще стали пересекать большие улицы, развалины стали более старинными и частыми. Проездов между кусками стен почти не осталось, и теперь они шли одной сплошной стеной от одного перекрёстка до другого. «Какой же огромный город, – думал Сергей. – Три дня иду, а, кажется, только до центра добрался. А где-то здесь Крещатик… А где-то знаменитый Майдан… Киево-Печерская Лавра… Днепр… Интересно, выведет ли эта дорога к чему-нибудь?»
     Вдруг, где-то вдалеке, раздался какой-то стук. Сначала это был один удар. Потом ещё и ещё. Потом всё затихло. Снова несколько ударов. И вновь тишина. Казалось, что кто-то кувалдой бьёт по камню. Откуда доносился звук, разобрать было трудно. Одно ясно, источник был где-то впереди.
     Сергей пошёл на звук. Если это люди, в чём он почти не сомневался, то, по крайней мере, у них можно было бы хоть что-то узнать о нахождении магазинов… Ну, или… хотя бы, просто расспросить дорогу.
     Боялся ли он людей?.. Нет, конечно. Чего их бояться?.. Те несколько случаев, которые произошли с ним, когда на него нападали, совершенно не изменили его отношения к людям. Хулиганы и грабители ему попадались и раньше. И чем прежние отличаются от нынешних? Ничем. Во время путешествия ему встречались разные люди: и хмурые, неприветливые, и добрые, отзывчивые, и боязливые, настороженные… Обычные люди. Какими они были всегда. Сейчас наоборот, он даже стремился общаться встречая кого-нибудь. Долгое время в западной Европе он шел, почти ни с кем не разговаривая и порядком устал от одиночества. И теперь… на братской Украине…, он хотел при любой возможности быть с обществом.
     Конечно, не понятно было, что делают в мёртвом, непригодном для жизни городе, эти… с кувалдой. Но, вполне возможно это такие же неприкаянные путники, как и он. Наверное, они тоже ищут что-то. Может быть, он им сможет помочь, а может они ему.
     Стук раздавался где-то в глубине развалин. Путь преграждали обрубки стен, сплошняком выстроившиеся до конца квартала, а сразу за стенами, привалившись к ним, лежали груды обломков. Не пройдёшь… В середине квартала был проём между стенами, но он тоже был завален.
     Сергей зашёл за ближайший угол и, чуть дальше, нашёл широкий проход между стенами и развалинами.
     В глубине квартала возвышалась высокая куча обломков. На ней и возле неё работали люди. Трое сверху с помощью кувалды пытались разбить бетонную перегородку: двое придерживали какие-то мешающие арматурины, а третий размашисто бил в стену большой кувалдой на длинной рукояти. Внизу человек десять брали из этой груды куски бетона и кирпичной кладки, переносили и складывали их в другую кучу, посреди пустого двора. «Странное занятие», – подумал Сергей.
     Когда нижние заметили его, они прекратили работу и стали наблюдать за пришельцем. Пришелец… Это, наверное, наиболее верное слово, которым можно было описать вид Сергея. Да и работавшие были не лучше. Картина со стороны была похожа на встречу двух иных цивилизаций где-то в глубинах космоса.
     Несмотря на тёплую погоду, Сергей был плотно упакован свой костюм: сине-серые куртка и брюки-комбинезон; капюшон, плотно обтягивающий голову; большие, закрывающие пол лица, слаломные очки; высокий воротник свитера натянут по щёки и прижат сверху очками; поверх воротника – плотно утянутая повязка из оранжево-белого вафельного полотенца; за спиной большой, плотно набитый, ярко оранжевый рюкзак; и над всем этим в половину человеческого роста возвышается, и нависает как навес, красная волокуша, внутри которой виднеются лыжи… Пришелец… в несуразном скафандре, по-другому не назовёшь.
      А работники – были похожи на призраков, к тому же все одинаковые, как братья близнецы. Большие прорезиненные зелёные плащи, до самых пят; руки в химзащитных резиновых зелёных перчатках; на ногах чёрные резиновые сапоги; на головах светло-серые противогазы, с большими круглыми окулярами и гофрированными хоботами, уходящими под плащи; поверх противогазов – остроконечные копошены плащей. Они были похожи на военных, бродящих по полю боя, после химической атаки.
     Впечатление было сильное.
     Увидев Сергея, верхние тоже прервали свои дела и стали внимательно разглядывать пришельца. От вида этих монстров в первый момент, Сергей даже приостановился, но потом взял себя в руки и подошёл.
     – Бог в помощь, – сказал он. Вернее он думал, что сказал, но получился какой-то неразборчивый бубнёж, который он и сам не разобрал через воротник и полотенце.
     Нижние подошли поближе и стали что-то говорить, но противогазы превращали их слова лишь в глухое непонятное бормотание. Сергей ничего не понял.
     Он набрал в лёгкие воздух и стащил с лица полотенце и воротник.
     – Бог в помощь, говорю, – повторил он своё приветствие.
     Закончив говорить, он тут же вновь натянул на лицо воротник и зажал рукой нос.
     – Спаси Господи, – ответил один из «призраков», сняв противогаз. Сказав, он воткнул в дыхательный аппарат противогаза нос и рот. Его ответ сразу выдал в нём церковника.
     – Что делаете? – спросил Сергей.
     – Хороним, – ответил «зелёный призрак».
     – Кого? – сказал Сергей.
     – Людей, – сказал незнакомец.
     – Здесь? – удивился Сергей.
     Незнакомец, не отнимая от лица противогаза, закачал головой:
     – Не! Там! – пробубнил он через маску и неопределённо махнул рукой куда-то в сторону.
      – Здесь – ищем, там – хороним, – пояснил незнакомец, отняв маску, а потом снова уткнулся в неё.
     «Похоронная команда, значит», – подумал Сергей.
     Их беседа со стороны выглядела очень странно. Дышать зловонным воздухом было совершенно невыносимо, поэтому каждый, чтобы сказать фразу снимал свою защиту, а потом вновь надевал: незнакомец постоянно отнимал от лица маску противогаза, а потом снова нырял в неё, а Сергей – сдёргивал с лица шерстяной воротник, и вновь натягивал его, да ещё потом зажимал рукой нос. Разговаривать так было очень тяжело, но парой слов перекинуться можно. Все остальные «призраки» стояли вокруг них и слушали, не принимая участия в разговоре.
     – А Вы? – спросил незнакомец.
     – Домой иду, – ответил Сергей.
     – А где дом? – спросил незнакомец.
     – Далеко. В России, – сказал Сергей.
     – У-у-у, – качая головой и не отнимая маски, протянул незнакомец.
     – А вы живёте здесь? – продолжал Сергей.
     Все слушатели закачали головами, а незнакомец добавил:
     – В лавре.
     – Где? – Сергей был сильно удивлён. Он даже сразу не понял о чём идёт речь.
     – В Киево-Печерской лавре, – пояснил незнакомец.
     Сергей просто не поверил ему. Он знал, что лавра – где-то в самом центре города. И как в этом смраде можно жить?.. В самом центре?!. Не постижимо…
     – Вы где остановились? – продолжал незнакомец.
     Сергей пожал плечами:
     – Нигде. Мимо прохожу.
     – Тогда оставайтесь с нами… Отдохните немного..., – предложил незнакомец. – Там и поговорим… Мы скоро закончим. Подождите..., – закончил он, и натянул на голову противогаз.
     Сергей пожал плечами и закивал в знак согласия. Ему всё это было очень интересно. Похоронная команда… в совершенно мёртвом городе… Такого он ещё нигде не видел. Живут в самом центре смердящего могильника… Как это?.. Удивительно.
     Ждать пришлось ещё пару часов.
     Незаметно груда обломков на месте рухнувшего здания, созданная стихией, перекочёвывала в кучу, которую теперь делали люди. Сверху троица разбила таки перегородку, и один из них влез внутрь. Через время он выбрался обратно наружу и сверху, найдя вопросительный взгляд Сергеева собеседника, отрицательно покачал головой. Ничего не нашёл.
     Наблюдая за группой, Сергей скоро понял, что его собеседник был здесь главным и управлял работами.
     Кто они? Зачем и почему это делают? Сергей никак не мог найти хоть какие-то более-менее убедительные ответы.
     Вскоре он понял, что ожидание затягивается, и просто сидеть в стороне и наблюдать, стало невмоготу. Совесть не позволяла сидеть без дела, когда другие работают. Он бросил свой рюкзак на землю и начал, как и все, перетаскивать камни из одной кучи в другую.
     Старший группы громко заурчал что-то в противогаз и, скрестив руки, показал знак – «баста». Остальные собрали инструменты, – ломы, лопаты, молотки, носилки, вёдра и прочее, – погрузили их на две широкие плоские деревянные тачки на велосипедных колёсах, и, таща тележки за собой, пошли прочь отсюда.
     Старший подошёл к Сергею, проурчал что-то непонятное в маску противогаза и жестом позвал Сергея идти с ним. Сергей подобрал свой рюкзак с волокушей, и последовал вслед за «зелёными призраками».
     Они брели по пустынным разрушенным улицам около получаса. Сергей заметил, что весь их путь проходил по уже перебранным «похоронной командой» местам. От всех уцелевших стен обломки были перенесены в большие кучи, возвышавшиеся где-то в глубине дворов. Эти кучи напоминали огромные могильные курганы. Всё, на месте бывших зданий, было аккуратно вычищено, и теперь огрызки стен вместе с пустыми комнатами, разделёнными перегородками, напоминали огромные гнилые наполовину развалившиеся стариковские зубы.
     «Сколько же они уже успели расчистить!» – думал Сергей, разглядывая эти, зияющие пустой, огрызки стен и кучи строительного мусора.
     Постепенно дорога начала уходить в гору, и вдалеке кое-где над развалинами, на фоне серо-синего неба, стали виднеться золочёные кресты и купала. Ещё на полпути «зелёные призраки» стали стаскивать с себя противогазы и плащи. Сергей снял свою защиту и попробовал вздохнуть. Воздух оказался чистым и свежим. «Как такое возможно?!».
     Когда «зелёные призраки» разоблачились и приняли свой нормальный облик, Сергей заметил, что монахов среди них было не много: старший и ещё пара человек в ризах, остальные в обычной одежде, мирской.
     Они завернули в очередной квартал, и пошли вдоль древней крепостной стены. Старинная крепость выдержала удары стихии. Кое-где она частично была повалена, образовывая проломы, но в целом старинная кладка устояла.
     С другой стороны тянулась длинная, во всю длину квартала, наполовину разрушенная стена. Местами она поднималась высоко, до второго третьего этажа, а местами была разрушена до самого фундамента.
     Пройдя до середины квартала, они зашли в короткий проход, который заканчивался завораживающей по своей красоте, церкви. Такой красоты Сергей ещё не видел никогда. Вся стена её была украшена прекрасными старинными фресками, изображающими святых. На небесно голубом фоне, в изысканных переплётах белых резных узоров они блистали своими золочёными дисками нимбов. Во всю высоту стены поднимались четыре пилястры , заканчивающиеся великолепными резными узорчатыми капителями. На каждой из пилястр было изображено по несколько святых, во весь рост, один над другим. Внизу посредине всю церковь пронизывал сквозной арочный проход, над которым, в витиеватых резных узорах, входящих встречал образ Божией Матери с младенцем на руках, а на самой вершине над входом возвышался образ Спасителя – Иисуса Христа. Хотя этот великолепный храм не избежал незначительных разрушений, – заново отстроенная башенка, над которой возвышался двухъярусный золочёный купол, ещё не был даже оштукатурен; с одной стороны только недавно восстановлен верхний угол здания; кое-где обломана была лепнина, – но в целом он великолепно сохранился. Лавра даже при приближении к ней поражала своим великолепием. Вместе с Троице-Сергиевой лаврой, это сердце, это основа всего Православия на Руси… Это – душа Руси.
     Сергей с трудом оторвал взгляд от этой красоты и побежал догонять свою «зелёную бригаду».
     Сразу за входом в ней справа и слева, образовывая длинный расходящийся в стороны коридор, стояли длинные здания, все покрытые строительными лесами.
     «Они ещё умудряются что-то строить», – с удивлением думал Сергей.
     Сразу за ними, всё в таких же лесах, стояло большое круглое здание, которое сберегло два своих яруса, а дальше над ними уже возвышались новенькие, ещё не покрытые штукатуркой, колонны двух следующих ярусов, и работы продолжались. Это знаменитая колокольня Лавры не выдержала и рухнула, пояснили Сергею. За ней на земле стояла её огромная двухъярусная золочёная глава с крестом на макушке. Видно было, что она изрядно пострадала при падении, но теперь её уже почти полностью восстановили.
     Бригадира «зелёных призраков» звали о.Власий. После прихода в лавру он сразу повёл Сергея в какое-то жилое здание и разметил его там, в одной из келий, сплошь уставленной двухъярусными койками. Сославшись на неотложные дела, и заверив, что попозже он обязательно найдёт Сергея и расспросит о его путешествии, о.Власий удалился.
     Сергей засунул свой рюкзак под кровать и пошёл побродить по монастырю. Ведь он был в самой Киево-Печерской Лавре… Святыне святынь для русского народа. Первой Лаврой всей Руси… Здесь появились первые русские святыни… Здесь есть целый подземный город с многочисленными древними кельями… Здесь лежат мощи многочисленных святых… Здесь лежат даже мощи святого и легендарного Ильи Муромца… Такое нельзя пропустить. Он спешил всё побыстрей осмотреть.
     Он бродил по всему подворью, любовался архитектурой величественных стен, прикасался руками к древним камням, восхищался старинными фресками… Сначала он хотел осматривал всё только снаружи.
     Лавра очень хорошо сохранилась. Крепостные стены, окружавшие её, в некоторых местах провалились. В одном месте грунт осыпался с холма и увлёк за собой кусок крепостной стены и стоявшую рядом церковь. Уцелевшая стена этой церкви теперь стояла на самом краю обрыва, и демонстрировала наружу живописную старинную роспись. На главном соборе не хватало нескольких маковок, но они уже готовые к подъёму стояли рядом с храмом. Многие здания в лавре были окружены лесами, особенно жилые или административные. Они по большей части не выдержали ударов землетрясений. Храмы же пострадали гораздо меньше, и многие из них были уже почти полностью восстановлены. Только свежая штукатурка и не восстановленные ещё украшения выдавали, что какое-то храмы тоже были частично разрушены. В целом – лавра выстояла.
     Восстановительные работы, по всей видимости, велись полным ходом. На всех строительных лесах трудились бригады каменщиков, штукатуров и маляров. Внизу суетились «размешиватели» раствора и «подъёмщики» тяжестей. Электричества не было и поэтому все работы велись вручную. Несколько «размешивателей» в больших забрызганных цементом железных бадьях мешали раствор и насыпали его в вёдра, а потом «подъёмщики» на поддонах, поднимали их наверх, с помощью верёвки и блочного механизма, прикреплённого сверху. Перед некоторыми зданиями стояли несколько человек с чертежами в руках и что-то обсуждали.
     После прихода бригады, к которой присоединился Сергей, со всех концов в Лавру начали стекаться всё новые и новые бригады. Большинство из них были в таком же «призрачном» снаряжении. Некоторые бригады были другими. Из защиты на них были лишь респираторы, болтавшиеся теперь за ненадобностью на шее, а одежда их была у кого в опилках, у кого в земле, а у кого и в мелу, кирпичной крошке и в засохших цементных блямбах.
     К вечеру в Лавру собралось очень много народа. Люди возвращались с дневных работ. Большинство обитателей Лавры были мирскими, не монахами. Почти все жители – мужчины. Женщины тоже были, но их было очень мало, и они как-то скромно терялись среди мужчин. Сергей с удивлением заметил, что здесь было очень много детей. Они были по всюду: помогали в строительстве; носили воду; бегали куда-то по поручениям… но праздно гуляющих не было. Мальчишки, девчонки всюду шныряли туда-сюда.
     Когда Сергей восхищённо любовался золочёными узорами и фресками, изображающими святых, на главном соборе лавры, – Свято-Успенском, – к нему подошёл о. Власий и позвал трапезничать, как он выразился.
     После молитвы все принялись кушать, а один из монахов всю трапезу читал выдержки из святого писания. Народу было много, и в трапезной всем места не хватало, поэтому обедали в несколько заходов, по очереди.
     После обеда отец Власий пригласил Сергея пойти с ним. Они устроились во дворе, на длинной деревянной скамейке, прислонённой к стене.
     – Расскажите о Вашем путешествии, – сказал о.Власий. – Очень интересно.
     – Да ничего особенного, – поскромничал Сергей.
     – И всё же, – настаивал о.Власий. – Прошу Вас. Рассказывайте.
     – Ну, ладно, – согласился Сергей.
     Он начал рассказывать с самого начала – с Америки и перелёта. По мере рассказа вокруг них собиралось всё больше и больше народу. И когда рассказ Сергея дошёл до Страсбурга, о.Власий, до этого очень внимательно и увлечённо слушавший, вдруг остановил его:
     – Подождите, Сергей. Пойдёмте скорей со мной.
     Народ вокруг начал недовольно гомонить. Кто-то сказал:
     – Куда? Пусть продолжает! Мы все хотим послушать!
     – Всё скоро услышите, – заверил их о.Власий, и обращаясь к Сергею, сказал, – пойдёмте.
     Сергей не стал расспрашивать: куда или зачем, он просто последовал за монахом. Нужно, значит нужно.
     Они зашли в какое-то административное здание, и пошли по коридорам и лестницам. Вскоре они вошли в роскошный кабинет настоятеля. То, что это кабинет настоятеля, Сергей вначале лишь предположил, судя по обстановке, но скоро его предположение подтвердилось.
     – Владыко, – обратился о.Власий к седобородому пожилому настоятелю, – благослови собрать всех на общий сбор?
     – А что у нас случилось, – спокойно спросил настоятель. Голос у него был тихий и мягкий.
     – Вот человек, его зовут Сергей, – о.Власий указал рукой на Сергея. Настоятель оглядел Сергея, а Сергей поклонился Владыке. Отец Власий продолжал: – он пришёл сюда пешком из самой Америки. Он прошёл всю Европу и всё видел. Он готов всё рассказать.
     – О-о! – протянул Владыка. – Конечно, конечно! Бог благословит, – настоятель перекрестил о.Власия и Сергея, которые после этого приложились к манжету его рукава. – Созовите всех на площади перед собором. Очень интересно послушать.
     Чуть позже мерно загремел огромный колокол, созывая всех на сбор. Колокол звонил, люди собирались и спрашивали друг у друга: «что случилось?» Никто ничего не мог объяснить.
     Когда вся площадь была заполнена, пришли даже пожилые седобородые иноки с посохами. Все они были древние седобородые старики в чёрных ризах с капюшонами, расписанными белыми крестами и молитвами. Их усадили впереди на скамейки. Остальные стояли на площади перед Свято-Успенским собором, главным собором Киево-Печерской лавры.
     «Вече… Новгородское народное вече… Не иначе… Звон вечевого колокола и все бегут на общий совет… Всё вернулось на круги своя…», – думал Сергей, разглядывая собрание.
     На порог бокового входа собора, лишь на немного возвышавшийся над площадью, взошёл отец Власий и громко заговорил:
     – Братия и сестры! К нам пришёл человек, который пришёл к нам из самой Америки.
     В толпе послышался шум. Отец Власий продолжал. Он почти кричал:
     – Он готов всё рассказать. Где был… Что видел…
     – Да! Да! – раздались крики. – Пусть рассказывает. Пусть говорит.
     Отец Власий попросил Сергея подняться на порожек.
     – Вот он! Его зовут Сергей, – крикнул о.Власий, и, обращаясь к Сергею, сказал нормальным голосом: – Давайте. Начинайте. Рассказывайте. Все ждут, – и немного помолчав, добавил. – Только подробно. Ничего не упускайте, пожалуйста. С Богом!
     Народ действительно затих и внимательно смотрел на Сергея. Ему стало неловко от такого внимания к нему. Но, потом, собравшись..., он начал свой рассказ.
     Он рассказывал всё… Всё что видел, что слышал, что с ним случилось… Некоторые незначительные моменты он, конечно, пропускал, но в общем старался рассказывать очень подробно.
     Люди слушали с большим вниманием, не перебивали его, не переговаривались и не шумели. Лишь изредка откуда-то сзади раздавались крики: «Громче! Не слышно!» И тогда Сергей переходил почти на крик.
     Он рассказывал о том, что вся Европа лежит в руинах; что людей осталось очень мало, но они есть; о том, что на Украине все города мертвы, а село – живёт; что многие Православные церкви выстояли; что люди, особенно сельчане, помогают друг другу и всем кому нужна помощь, не отворачиваются; что нигде больше никто не делает того, что лавровцы делают в Киеве, и города умерли окончательно, люди ушли оттуда… Он им рассказал, что жизнь продолжается… Новая, непонятная, трудная…, но продолжается.
     Когда он закончил всё собрание начало шумно обсуждать его рассказ. Потом ему посыпались вопросы. Когда он отвечал, все затихали, а потом толпа снова начинала гудеть как улей. Вопросов было неимоверно много, и с каждым ответом их становилось всё больше и больше. Их количество нарастало как снежный ком.
     Казалось, что это будет длиться бесконечно, но никто не собирался останавливать собрание. Сам настоятель и отец Власий много спрашивали и активно участвовали в обсуждениях.
     Когда всё закончилось и его отпустили с «трибуны», народ не спешил расходиться. Они разбрелись по площади и сбились в группы. Обменивались мнениями, обсуждали всё услышанное, спорили. Повсюду стоял галдёж, как на рынке во время бойкой торговли.
     Сергей и о.Власий с трудом пробирались через толпу. Все уважительно смотрели на Сергея, иные благодарили, а иные задавали ещё вопросы. Никто не расходился. Собрание продолжалось.
     – Неужели вам это так интересно? – удивлённо спросил Сергей отца Власия, когда они выбрались из общей массы и нашли более спокойное место.
     – Очень! – сказал о.Власий. – Вы не представляете, насколько! Мы же здесь живём и ничего не знаем. Даже того, что сейчас происходит на Украине, и тем более в других странах.
     – А что, никто никуда теперь не ходит? Больше никто не приходил? – спросил Сергей.
     – Нет, приходили, конечно, – ответил о.Власий. – Но только приходили из ближайших городов и сёл. Издалека – Вы первый.
      Сергей был очень смущён. Нет, он и раньше замечал, что его рассказы очень внимательно слушают, но чтобы вот так… столько народа сразу… с таким интересом… да с кучей вопросов… Такого ещё не было.
     – Понимаете, – продолжал о.Власий. – Мы здесь, как на необитаемом острове – никого нет, связи нет, никто не ездит и не ходит, никто ничего не рассказывает… Откуда же нам знать? Слава Богу, Вы нам всё рассказали. Спасибо Вам!
     – Да, не за что, – отмахнулся Сергей, и они оба погрузились каждый в свои мысли.
     Сергей думал о том, что сейчас весь мир такой – никто ничего не знает, все разобщены и разорваны. О том, что людям не мешало бы знать друг о друге, обмениваться опытом, помогать… Что не мешало бы устанавливать связь, «наводить мосты», вновь объединяться.
     Начало темнеть. Снова зазвонил колокол.
     – К вечерне, – сказал о.Власий. – Пойдемте.
     Все с площади начали разбредаться в храмы. Отец Власий повёл Сергея в Свято-Успенский собор.
     Когда они вышли из храма, о.Власий спросил:
     —Что Вы теперь собираетесь делать? Какие Ваши планы на завтра?
     – Не знаю, пока. Очень хочется внимательно осмотреть лавру. Всегда мечтал в ней побывать, да как-то не доводилось.
     – Вот и хорошо, что остаётесь. Поживите у нас немного. Осмотрите лавру. А завтра снова встретимся… Вечером. После работы.
     – Хорошо. Спасибо! – сказал Сергей.
     – А знаете, что? – вдруг отца Влисия посетила какая-то идея. – У нас есть отличный гид. Отрок ещё, но лавру и её историю знает, лучше всякого историка. Он вырос здесь. Я Вам его с утра пришлю.
     – Ой, спасибо! – обрадовался Сергей. – Был бы Вам очень благодарен.
     Утром, как только Сергей вышел из своей кельи, к нему подбежал белобрысый мальчуган лет двенадцати-тринадцати.
     – Дядя Серёжа?! – то ли спросил, то ли позвал он.
     – Да, – сказал Сергей.
     – Меня к вам отец Власий послал, – сообщил он, – и просил провести Вам экскурсию по лавре.
     – Вот как, – сказал Сергей. – Значит, ты и есть тот «отличный гид», о котором он мне рассказывал?
     – Наверно, – смущённо сказал мальчик.
     – Ну, и как зовут моего юного гида? – спросил Сергей. – Меня зовут Сергей Александрович или просто дядя Сергей, – представился Сергей и протянул юному гиду руку.
     – Вовка, – представился гид, и по взрослому хлопнул ладонью в ладонь Сергея и посильней сжал её в рукопожатии.
     – Ну-с, с чего начнём? – спросил Сергей.
     – С трапезы, – ответил с улыбкой Вовка.
     – Это хорошо, – усмехнулся Сергей.
     – Вы сейчас идите, трапезничайте, а потом ждите меня возле трапезной палаты, – сказал Вовка. – Хорошо? Я не долго.
     – Хорошо. Договорились, – ответил Сергей.
     Мальчишка убежал, а Сергей пошёл к трапезной искать отца Власия.
     После завтрака о.Власий ушёл со своей бригадой «зелёных призраков» на работы, и предложил встретиться после того, как они вернуться.
     Ждать гида пришлось не долго. Это был шустрый весёлый мальчишка, и знания его всей лавры и её истории действительно поражали. Как-то в переходе от одной достопримечательности к другой Сергей спросил Вовку, откуда он так хорошо знает лавру, на что мальчик ответил, что его мама работала раньше гидом в лавре и водила экскурсии, а он постоянно крутился возле неё, а, став постарше, и сам очень увлёкся, много читал, изучал.
     Первым делом, как заправский гид, Вовка описал Сергею историю лавры, этапы её развития и строительства. Потом они принялись бродить по всем храмам, палатам, кельям башням и колокольням. Они зашли в восстанавливаемую колокольню, и даже взобрались на крепостную стену.
     Недалеко от крепостных стен была отдельно стоящая церковь, – церковь Спаса на Берестове, – которая, хотя и находилась за пределами самой лавры, но входила в общий лавровый комплекс. Перед входом в неё штабелями были сложены пустые деревянные гробы, и прислонённые к стене стояли новые деревянные кладбищенские кресты.
     – Что это? – спросил Сергей, указывая на гробы.
     – В этой церкви отпевают усопших, – грустно ответил Вовка.
     – А у вас так много умирают? – удивился Сергей.
     – Нет, – сказал Вовка. – Сюда свозят найденных в развалинах, отпевают их и потом хоронят вон там, – Вовка махнул рукой в сторону.
     За церковью повсюду торчали свежие кладбищенские кресты.
     Они вошли внутрь старинной церкви. Она была темной, и освещались лишь лампадами и свечами. Посредине зала на специальных подставках стояли пять закрытых гробов. Рядом с ними стоял монах, худой, весь в чёрном до пят, и монотонно напевал молитву.
     Чтец не обратил никакого внимания на появление гостей.
     Войдя внутрь, Сергей и Вовка перекрестился, Сергей взял со стола у входа горсть свечей, и они пошли дальше. Перед гробами они остановились. Сергей мысленно помолился, как умел, и поставил за упокой каждого усопшего по свечке. Затем он пошёл под главный купол, прямо к алтарю. Зажёг свечку и долго молился. Вовка молча последовал за ним. Они ещё походили по церкви и поставили свечи нескольким святым. Затем Вовка долго вполголоса рассказывал Сергею о всех иконах, развешенных в церкви, о великолепном старинном алтаре, фресках на стенах… Это заняло не мало времени. Всё это время монах продолжал бубнить молитву и не обращал на посетителей никакого внимания.
     Выйдя из храма, Сергей спросил своего юного гида:
     – Ещё пятерых нашли?
     – Ага, – ответил Вовка. – Это вчера поисковики привезли.
     – А когда их похоронят? – спросил Сергей.
     – Отчитку сделают и похоронят, – ответил мальчик. – Скоро, наверно. Каждый день хоронят. Сегодня, наверно, новых привезут.
     – А в других церквях тоже отчитывают? – поинтересовался Сергей.
     – Не-а, только здесь, – сказал Вовка, – и днём и ночью отчитывают.
     – Вот как?! – сказал Сергей.
     Пройдя через лавру, они вышли с другой стороны, и по мощёной булыжником дорожке пошли к пещерам. Весь склон возле лавры был утыкан бесчисленными свежими деревянными крестами. Они стояли и на пустырях и прямо между деревьями, и занимали уже чуть ли не половину холма. Они были повсюду: от крепостных стен и вниз по склону, в некоторых местах тянулись до самого Днепра. Лишь изредка на табличках некоторых крестов можно было увидеть имя и фамилию похороненного, чаще на табличках были указаны название улицы, номер дома и пол усопшего. Целый лес обезличенных могил.
     Жители Лавры очищали город от трупов. Они находили в развалинах останки и хоронили их под стенами монастыря. Судя по результатам, они занимаются этим уже очень давно.
     В стороне от дороги, по которой шли Сергей с Вовкой, священник, в золотом облачении и с молитвенником в руке, громко распевал молитву и размахивал кадилом, а четверо помошников спускали гробы в яму. Гробов было сразу три. Пока читали заупокойную они лежали на такой же, как у бригады «призраков» тележке. Затем их снимали оттуда и опускали прямо в яму.
     – И давно вы этим занимаетесь? – спросил Сергей, разглядывая склон.
     – Чем? – спросил Вовка.
     – Захоронением погибших, – уточнил Сергей.
     – А…, как всё рухнуло, – ответил Вовка, – так сразу монахи и стали разгребать.
     – А мирские? – сказал Сергей.
     – А-а, они потом стали приходить, – ответил Вовка.
     – Понятно, – сказал Сергей.
     Они ещё долго бродили по пещерам: и дальним и ближним, затем обошли всю дальнюю часть лавры. Вовка оказался очень хорошим гидом и интересным собеседником. Он много рассказал Сергею об истории Киево-Печерской лавры, о том, что лавру основал преподобный Антоний, и началась она с пещер, о том что её настоятель это сам Митрополит Киевский и Всея Украины, и многое, многое другое.
     Однако Сергея интересовала не только история Лавры, но и нынешний день. Вовка и в этом был на высоте. От него Сергей узнал, что как только произошло землетрясение и ураганы, и город разрушился, монахи вышли из лавры и стали разбирать завалы. Некоторых находили ещё живыми и спасали, но большинство были уже мертвы, и их монахи хоронили. Каждый день монахи выходили из лавры и отправлялись расчищать завалы, и круглосуточно велась заупокойная служба о погибших в древней церкви за пределами крепости.
     Постепенно лавра стала собирать к себе всех обездоленных. Со всех концов города в неё начали стекаться лишившиеся домов жители, и стали помогать монахам. Их становилось всё больше и больше. Пришлось закрывать все музеи и выставки, которые теперь были ни к чему, и оборудовать всё это для житья. Потом начали делать и строительно-восстановительные работы. Все были распределены по бригадам и по работам: одни расчищают завалы, другие строят, третьи обеспечивают, кухарят, делают кресты и гробы, заботятся о детях и больных… Всем нашлось дело. И теперь Киево-Печерская лавра вновь полна жизни.
     Пока были холода работали без защиты, но когда снег сошёл и всё растаяло работать стало невозможно. Просто так в город не выйти. Где-то раздобыли защитные одежды и теперь, выходя в город, одевают их. Но к тому времени, когда всё оттаяло, расчищено было уже очень много и, наверное, поэтому, до лавры зловоние не доходит. А монахи это объясняют святостью места и защитой святых отцев, мощи которых покоятся в подземельях лавры. Никто точно не знает, почему это происходит, но это – так. Лавра жива, а город мёртв и непригоден для жизни.
     Их экскурсия закончилась лишь под вечер, когда поисковики, таща свои тележки, начали возвращаться. На тележках некоторых лежали плотно утянутые целлофановые кули. Такие бригады сразу направлялись к церкви Спаса на Берестове, укладывали кули в гробы, сразу их заколачивали и вносили в храм.
     – Ну, спасибо тебе за очень интересную экскурсию, – сказал Сергей, протягивая Вовке руку. – Ты действительно хороший гид. Молодец!
     – Да, ну, что Вы, – засмущался Вовка, пожал Сергею руку и собрался уже убегать.
     – Подожди, подожди, – остановил его Сергей. – Что же это… Подожди.
     Сергей стал шарить по карманам, в надежде найти в них что-то ценное для подарка. Ничего не найдя, он снял с руки свои часы и протянул их мальчику.
     – Вот возьми, – сказа Сергей.
     – Да, ну, что Вы, – застеснялся Вовка. – Не нужно.
     – Бери-бери, – настаивал Сергей. – Это Швейцарские… Из самой Германии.
     Сергей притянул к себе руку мальчика, надел часы и застегнул браслет.
     – Бери… на память, – сказал Сергей. – Спасибо тебе.
     – Спасибо, – смущённо произнёс мальчик.
     Сергей остался ждать отца Власия, а Вовка отбежал немного, а потом пошёл, увлечённо разглядывая подарок. Скоро вокруг него собралась целая ватага ребят, и Вовка с гордостью демонстрировал своё новое приобретение. Сергею было очень приятно, что ему удалось порадовать мальчика.
     Перед ужином Сергей сообщил о.Власию, что Вовка всё, что мог ему объяснил и рассказал, вот только откуда в лавре столько еды, что столько людей могут жить и работать он не знает. Отец Власий улыбнулся  и сказал:
     – У братии были свои кое-какие запасы. Но потом ещё к нам пришёл один военный, – он теперь живёт и работает с нами, – и показал нам военные стратегические хранилища. Вот этим и питаемся. Там же на военных складах мы раздобыли и эту химзащитную форму.
     – Ну, теперь всё понятно, – сказал Сергей улыбаясь. – Правильно. А для чего же их тогда собирали всем миром и хранили? Именно для такого случая.
     После ужина и после того, как Сергей закончил восторгаться экскурсией и своим юным гидом, о.Власий спросил его:
     – Каковы Ваши дальнейшие планы?
     – Не знаю, – неопределённо сказал Сергей. – Мне почему-то хочется побыть у вас здесь… Помочь… Поработать… Может и я сгожусь для чего-то?
     – Так, значит, – задумчиво сказал о.Власий. – Работы у нас много. И работники нам всегда нужны. – И немного помолчав, добавил, – давайте я подумаю, куда бы Вас определить… Испрошу благословения у Владыки… И мы с Вами встретимся, где-то через час. На площади, перед собором. Хорошо?
     – Хорошо, – ответил Сергей.
     На следующий день Сергею выдали униформу «зелёного призрака» и он отправился с бригадой отца Власия разгребать очередные завалы.
     Первый день всё было нормально. Они долго переносили камни из одной кучи в другую, расчищали комнаты, коридоры, подъезды и подвалы. Ничего в этот день не нашли. Но на следующий день под завалами они откопали целую семью: родители и двое маленьких детей. От вида разложившихся трупов, а в особенности малышей, Сергею сделалось плохо. Он чуть не потерял сознание. Это было выше его сил. Он не мог на это смотреть.
     В этот день Сергей шёл обратно совершенно ошеломлённый и подавленный. Перед его глазами весь этот вечер стояла эта картина – набухшие, гниющие, полуразложившиеся трупы мужчины, женщины и их детишек. Его тошнило.
     Отец Власий, видя состояние Сергея, пытался его успокоить, что мол на всё Воля Божия, и что все с первого раза так реагируют, что это со временем пройдёт… Но Сергея это слабо утешало… Он почти не понимал, что ему говорил о.Власий. Он думал о своей семье. Где они? Что с ними? Не лежат ли вот так же, как эти? Ему хотелось бежать куда подальше… Не разбирая дороги… Подальше от этих развалин, от этих трупов, от всего этого… от мира… Но… куда? Где сейчас можно найти место, не тронутое катастрофой? Где можно укрыться от всего этого?.. Наверное, только в подземелье… как в Чехии… Но станет ли от этого легче? А куда денешь свою совесть? Тогда когда, столько людей страдают, и ждут помощи, отсиживаться в крысиной норе?! Где искать спасения?
     В этот вечер Сергей молился особенно страстно. Он задавал Богу одни и те же вопросы: Почему? За что? В чём вина? Но… ответов так и не получил.
     Он так и не смог заснуть в эту ночь.
     Ранним утром за ним зашёл отец Власий.
     – Ну, как Вы себя чувствуете? – поинтересовался он первым делом.
     – Да…, – махнул рукой Сергей, – нормально.
     – Ничего. Бывает, – подбодрил его о.Власий. – А я к Вам по делу.
     – По какому? – заинтересовался Сергей.
     – Владыко просил Вас зайти к нему, – сообщил о.Власий.
     – Зачем? – спросил Сергей.
     – Он хочет поговорить с Вами, – ответил о.Власий. – Пойдёмте?!
     – Пойдёмте, – сказал Сергей.
     Настоятель приветствовал их широкой добродушной улыбкой. Он усадил гостей в мягкие кресла, предложил чаю и начал с того, что стал вновь расспрашивать Сергея о его путешествии и, в особенности, о состоянии Украины. Его интересовали даже самые незначительные детали. Но на многие вопросы Сергей ничего не смог ответить. Владыка несколько раз спрашивал его о монастырях, но Сергей не видел на своём пути ни одного, и ничего не мог сказать определённого.
     – Вы знаете, Сергей, – сказал настоятель, после того как закончил свои расспросы, – у нас к Вам есть очень важное дело.
     – Какое? – заинтересовался Сергей.
     – Мы решили, – сказал Владыка, – послать своих гонцов в другие монастыри Украины, Белоруссии и России, чтобы наладить с ними связь, может быть, помочь им чем-то, да и вообще – нужно всем рассказать, что Киево-Печерская лавра жива, что она не сломлена, что жизнь продолжается. Точно так же, как сделали Вы, рассказывая нам о том, что видели. Нужно людям внушить веру, надежду, нужно поднимать людей.
     – Я с Вами полностью согласен, – поддержал его Сергей.
     – Вы прошли всю Европу, – продолжал настоятель. – Вы знаете особенности пути. Все его сложности и трудности. Мы бы Вас очень просили помочь нам подготовить группу гонцов. Рассказать им как лучше двигаться, где ночевать, куда можно идти, а куда не следует… В общем – поделиться опытом.
     – Никогда не думал, что это потребуется, – усмехнулся Сергей.
     – А кто же, кроме Вас?! – сказал Владыка. – Сейчас же всё изменилось… Всё по другому. И мы ещё не знаем что там за городом и как.
     – Хорошо, – бодро сказал Сергей. – Мне будет очень приятно, что я в чём-то буду полезен.
     – Очень полезны, – улыбнулся настоятель. – Вы даже и не сомневайтесь. Мы будем Вам очень благодарны за это.
     – Да не стоит, – смущённо ответил Сергей. – Какие благодарности? Это для меня честь, помочь лавре.
     Настоятель обратился уже к обеим присутствующим:
     – Вот и да благословит вас Бог, – с этими словами он перекрестил их, и они оба приложились к его руке. – Вместе подумайте что нужно, да как. Подберите людей. Определите маршруты. В общем, отец Власий, ты знаешь куда, прежде всего, нужно направить гонцов!
     – Да, Владыко, – ответил о.Власий.
     – Ну, вот и хорошо, – сказал настоятель. – Благослови вас Бог. Ну… С Богом, – он вновь перекрестил их и Сергей с о.Власием вышли.
     Радость переполняла Сергея. Он, будет помогать лавре… Его путешествие оказалось нужным и полезным опытом… Он – нужен…
     Прежде всего, они решили заняться отбором гонцов и их оснащением. Желающих было хоть отбавляй, но выбирали помоложе, поздоровей и посильней. И очень быстро были выбраны двадцать пять молодых и здоровых парней.
     С оснащением дело обстояло сложней. Да, можно, конечно, пойти путешествовать вот так вот просто – взять посох и пойти, по старинке… Но лучше, всё же, подготовиться и оснаститься. Сергей говорил, что лучше, если каждый гонец будет иметь при себе хотя бы минимальный туристический минимум: рюкзак, палатку, спальный мешок, нормальную непродуваемую и непромокаемую одежду и обувь… И лучше идти не пешком, а на велосипеде или на лошади. Лошадей в лавре было мало, и все они были задействованы на работах. А нужной одежды, обуви, и обмундирования вовсе не было. Тогда Сергей сказал, что их нужно поискать, что не может быть, чтобы в таком огромном городе не нашлось хотя бы чего-нибудь. Он рассказал, как решал эти проблемы во время своего путешествия, и что в Киев он зашёл специально, чтобы найти велосипед. Что нужно всего-навсего найти большой спортивный супермаркет, и чтобы он был не разграблен. И вот один молодой человек из группы сообщил, что знает неподалёку, где-то за Днепром, возле станции метро, один огромнейший спортивный магазин. После землетрясения он там не был, но раньше – там было всё. Решили на следующий день отправиться за Днепр искать этот магазин.
     Мост был разрушен. Группа, возглавляемая Сергеем, переплыла Днепр на лодках.
     Магазин оказался действительно – огромным. Здание из металлоконструкций, похожее на те самые, памятные Сергею, павильоны, очень неплохо сохранилось. Металлолистовые стены, правда, были почти сорваны, но внутри оно было почти целым. Продуваемое всеми ветрами из-за сорванных стен, оно оказалось непригодным для жизни, и спортивный товар оказался никому не нужным. В общем – оно осталось почти не разграбленным.
     Здесь они смогли найти почти всё, что нужно. Даже то, что Сергей изначально упустил: компасы, карты и фонари.
     Сергей тоже подобрал себе хороший многоскоростной велосипед, и великолепный двухколёсный прицеп к нему, как раз для волокуши и рюкзака. Даже маленький бортовой компьютер на батарейках, который показывал и скорость, и пройденное расстояние, и даже время и дату. И тут внимание Сергея привлекла валявшаяся в углу, спущенная надувная лодка. Теперь у него есть прицеп… А в волокуше места предостаточно… Почему бы её не взять? Мало ли какие реки придётся переплывать. Сергей разыскал в кучах упакованную в мешок лодку. Вынул её. Накачал. Проверил – не пробита ли. Проверил комплектность вёсел, насосов и прочего. Затем, убедился, что всё в порядке, уложил её обратно в мешок и положил на свою тележку.
     Весь день его команда занималась подбором одежды, транспорта, рюкзаков и прочей оснастки. Сергей давал советы, объяснял, что лучше взять, а что будет лишним, рекомендовал всем подобрать по два комплекта одежды и обуви. Посоветовавшись с отцом Власием, они решили ещё добавить к комплектации велосипедные прицепы, такие же какой подобрал себе Сергей, и надувные лодки. Многие мосты разрушены, и переправа через реки может стать серьёзной проблемой. Но прицепов и лодок всем не хватило. Тогда кто-то сообщил, что знает ещё несколько подобных магазинов в других местах.
     Всю неделю они разыскивали обмундирование, учились ставить палатки, плотно упаковывать рюкзаки, надувать, спускать и укладывать лодки... Среди гонцов был один опытный турист, у которого и Сергей многому научился.
     Сергей всё это время рассказывал о том, как лучше ехать, по каким дорогам, где лучше ночевать, где искать пропитание, и прочее. Все вместе они по картам прокладывали маршруты, выбирали дороги, изучали местности, пытались предполагать возможные трудности каждого маршрута, планировали места остановок…
     Через неделю вся группа гонцов была полностью укомплектована, подготовлена и готова к путешествию. У каждого были: велосипед с прицепом, – тем, кому не нашли прицепов, местные «Кулибины» сделали их, переделав для этого шасси детских колясок;  рюкзак; палатка; спальный мешок; два комплекта одежды и обуви; надувные лодки; двухнедельный запас продовольствия и прочих необходимых вещей.
     Отцу Власию достался самый важный и дальний маршрут – в Троице-Сергиеву лавру, а Сергей вызвался осуществлять миссию гонца на всём пути своего следования. Остальные были направлены в разные уголки Украины, Белоруссии и России. Основными ориентирами были монастыри и приходы.
     Миссия была достаточно проста: встречаться с людьми, рассказывать всем о том, что Киево-Печерская лавра жива, а значит живо сердце православия и душа народа, о том, что Киев постепенно очищается и оживает, о том, что Владыка призывает всех не отчаиваться, жить и родить новое поколение, связываться друг с другом и единиться.
     Утром, в самых последних числах июля, после долгой молитвы об успехе в пути, гонцов вышли провожать все жители лавры.
     Настоятель Киево-Печерской лавры, Митрополит Киевский и всея Украины напутствовал гонцов длинной речью:
    
     – Дорогие братия и сестры!
     Сегодня мы провожаем в дальний путь наших гонцов, гонцов благовествования, гонцов доброй воли, гонцов Самого Христа. Мы отправляем их для того, чтобы они донесли до всех уголков Украины, России и Белоруссии, что Киево-Печерская лавра – жива, бьётся сердце Православия, а, следовательно, живо и само Православие. Бог спас обитель Свою, и об этом должны узнать все, каждый Православный человек должен знать, что здесь он может найти приют и утешение.
     Когда мы видим землетрясения, и мерзость, и запустение – Бог предостерегает нас: осмотритесь по сторонам, не делайте зла, остановите безумие, ибо за грехи, которые вы совершаете, вас ждут тяжелые испытания. Если мы желаем спасения, нам нужно искать его только в Церкви, Которая свята и непорочна и Главой Которой является Христос – Творец и Хозяин земного видимого мира и невидимого Царства Небесного – Бог, в Троице прославляемый. Но наступит весна и вновь всё расцветёт – этим Господь покажет, каким благодатным и прекрасным будет рай.
     И мы верим, что скоро наступит праздник Божией милости и просвещения. Желаю всем, дорогие братья и сестры, услышать глас Божий и исполнить его, чтобы стать наследниками Царства Небесного.
     Сейчас мир переживает всю тяжесть своего отступничества от своего Творца и ощущает на себе скорбь и мрак богооставленности. Но как светозарная ночь Рождества наполнила сиянием не только пещеру, давшую приют Пречистой Деве Марии, но и все творение, ибо через рождение Сына Божия всякий человек приходящий в мир, просвещается Светом истины, так и мир вновь озарится сиянием и светом возрождения через Спасителя нашего – Иисуса Христа.
     Благодать есть Божественная сила, даруемая Богом человеку для спасения. Именно этой силой люди побеждают грех. Без благодати не победить зла, а значит и не победить всего того, что омрачает нашу жизнь.
     Молитвенно желаю вам, дорогие братья и сестры, обильных милостей, дабы благодатью Божией умножилась ваша радость, уврачевались болезни и утешились скорби. Да будет свет Вифлеемской звезды путеводным для каждого из вас и да благословит Вас Господь в пути вашем, и да одарит всех вас неотступным пребыванием в Евангельской Истине.
     Несите эту благую весть во все концы, призовите страждущих к покаянию и любви, к смирению и терпению, к возвращению в лоно Церкви нашей во Христе, ибо только через Христа возможно обрести спасение и утешение.
     Понесите весть о том, что Киево-Печерская лавра жива, что жива душа и сердце Украины, России, Белоруссии и всего православного люда. Пусть придут сюда страждущие и безутешные. Они обретут здесь утешение, доброе слово, любовь.
     Благослови вас Бог в вашем пути. Вы первые гонцы доброй воли. Вы посланцы мира и любви.
     Благослови вас Бог!
    
     После недолгого прощания гонцы разъехались в разные стороны. Тех, кому нужно было перейти через Днепр, переправили на другой берег на лодках. Среди них были Сергей и о.Власий. Некоторые сразу поехали на север, а о.Власий, Сергей и ещё пару человек-гонцов, направились на восток, на выход из города. На одном из разъёздов Сергей попрощался со своими спутниками, поблагодарил их за тёплый приём и пожелал счастливого пути. Они разъехались. Сергей поехал на юго-восток, отец Власий и ещё один гонец – на северо-восток, а ещё один – на восток.
     Сергей нёсся по асфальту шоссе, и душа его переполнялась радостью и благоговением. Теперь он был не просто путником, идущим домой, теперь он был гонцом, гонцом доброй воли, гонцом благой вести. Он должен теперь донести до всех, что душа народа жива, что сердце бьётся…
     Сергей снова летит в своём направлении – на восток. Но теперь... теперь его гонит вперёд не только стремление найти своих, теперь в душе появилось какое-то смутное ощущение важности его путешествия, нужности. Где-то глубоко внутри проросла и начала крепнуть надежда и вера, что будущее не погибло, что жизнь с катастрофой не закончилась, что нужно жить, нужно объединяться, нужно помогать друг другу. Дорога в никуда вдруг начала прорисовываться какими-то ещё смутными, едва уловимыми, не осознаваемыми, но уже вполне реально ощущаемыми целями и ценностями.
     Трудная сумрачная, полная страхов, горя и уныния дорога в никуда исчезла и переродилась в светлую, с новыми бедами и радостями, полную надежд и жизни, дорогу в новый изменяющийся на глазах мир. Старое ушло безвозвратно, но на смену ему уже начало скромно и тихо приходить новое будущее.

    
     (Продолжение следует)