19 декабря 1942 г. под Ржевом

    Здравствуйте, папа, мама, Витька и Тамара.
    Из открытки вам должно быть известно о том, что, несмотря на то, что на нашем фронте идут бои, воевать мне не приходится. «Ходим в резерве». Надоело хуже горькой редьки. Дело в том, что начальство решило добиться от нас максимальной мобильности и минимальных сроков сборов.  Измучили ложными тревогами. Дело дошло до того, что стали бояться разуться, посушить валенки, разобрать затвор винтовки, чтобы почистить его и т.д. Несколько раз на сутки устраиваются тревоги. Заключаются тревоги в следующем: в блиндаж врывается часовой и, задыхаясь от волнения, сообщает: «Две ракеты!!!» Раздается вопль: «Тревога!!!!!». В блиндаже 2,5х5 м живут 13 человек. Нары устроены в два яруса. Снизу выползают, держа в руках вещмешок с гремящим привязанным котелком, противогаз, плащ-палатку, свернутую краковской колбасой, подсумок.  На их головы и плечи, увлекая вороха хвои, устремляются также навьюченные жители верхнего этажа. Начинается небольшая потасовка на пространстве 2х2 м, во время которой разбираются из под нар лопаты, кирки, топоры и  винтовки из под потолка, где они находятся на двух, подвешенных на проволоке, полках. Свет (коптилка) гаснет, и среди кромешной тьмы протискиваемся к дверям. На ходу «заамуничиваясь», бежим к машинам и начинаем грузить их минами и минометами, Бывает, что после предыдущей тревоги машины еще не разгружены, тогда сразу начинается процедура заводки: вспыхивают облитые бензином моторы, и в течение не меньше получаса шоферы возятся со своими «ослами». Трогаемся, проезжаем 200м и … возвращаемся. «Тревогомания» дошла до того, что иногда часовые принимают сигналы соседних частей за сигналы тревоги из штаба нашего полка, и мы напрасно проделываем первую часть вышеприведенной программы (собственные сборы).
    Разнообразие в нашу жизнь вносит погода. Были и сборы на передовую, но выезд не состоялся. Получили мы все валенки. И вдруг началась сильная оттепель. Это на фоне тревог и настоящих сборов на передовую (для нового наступления). Валенки промокали за несколько минут. Сходили, приготовили огневые позиции. Блиндажей не делали: нет леса на накат. Как раз в эту ночь подул ветер с севера и начало подмораживать.  К утру нагнало -20 -25 град., так что нам досталось в мокрых валенках. Единственно, чего мы не получили из теплого, - это ватников. Тут мы это почувствовали… Морозы под -30 простояли трое суток, сейчас потеплело, и угрожает новая оттепель. Предполагавшееся наступление обошлось без нашего участия (на нашем участке его отменили). Правее и левее двое суток грохотало.  Результаты пока неизвестны. Очевидно, шло наступление на сам Ржев. Я писал, что его группировка здесь висит на бездорожной ниточке 3 км шириной. В рейде по его тылам находятся наш кав. корпус и танковая бригада. Снабжение питанием и боеприпасами у него поэтому паскудное. Линия фронта растянута. В некоторых местах немцы держат «видимость»: десяток автоматчиков и пулеметчиков, бегающих по траншеям и делающих шум. Берут пленных, рассказывающих о том, что немецкие войска, которых там немало,  голодают. Во время последнего наступления погода была ясная. Нашей авиации было столько, сколько я еще на фронте не видел. Картина обратная летней: сотни наших самолетовылетов и несколько его. Распушила авиация их позиции, очевидно, изрядно. Сейчас почти все затихло.
    Вот все мои фронтовые новости. Перспективы на скорое вступление в идущие бои малы. Скорее всего, пробудем в резерве до 43 года.
    Из писем студентов узнал о слухе: будто бы студентов спецфакультетов собираются возвращать из армии на учебу. Хорошо бы, если  вы как-либо проверили это.
    Поздравляю вас с удачным разрешением проблемы питания. Подозреваю, правда, что вы немного приукрашиваете действительность, дабы успокоить меня. Конечно, остро завидую Юрке, сумевшему побывать дома. У меня на это шансов почти совсем, абсолютно нет. Рад за Юрку, что ему удалось выскочить из пехоты. Про пехоту могу рассказать следующее. Во время наступления одна из наших рот вышла из окопов и пошла в атаку. Попали под огонь немцев (артиллерийский), и по ним нечаянно ударила наша «Катюша». Никто не вернулся и не поднялся. Мой приятель Димка, пробыв 5 месяцев в госпиталях, попал на фронт, вновь был ранен и сейчас получил отпуск домой. Завидую. О посылке говорить не стоит: когда это письмо дойдет до вас, посылок принимать уже не будут.
    Если же пошлете, джемперов не посылайте: есть перспектива получения полушубка. Нуждаюсь в портянках и носках: спалил, черт их подери. Сухари не нужны: толстею на пайке.
    Желаю всего наилучшего (77)!
    Передавайте привет Юрке.
P.S. Мама хорошо сделала, что выздоровела, надеюсь, что больше болеть не будет. Витьке. Учись, барбос, студентом будешь. Но смотри - не попади в офицеры.