На роликах

Излечивающие   рассказы доктора (в прошлом успешного психиатра) Антона Ильича Бушко.

"- Человек я импульсивный в своих решениях и никогда их  не откладываю в дальний ящик. Но бегу всегда на короткие дистанции.
Подрыв с низкого старта,…  но всегда спринт.  Быстро завожусь и так же быстро остываю.

Как-то случай у меня произошёл. Случай пустяшный и на первый взгляд невзрачный, но, поди, ж ты, перекроивший всю мою жизнь.

Решил покататься на роликах. Пыхтя и отдуваясь, полез на антресоли. В темноте, пыли и тенётах нашёл старые советские ролики. Не знаю, кто их производил, но безобразие редкостное. Металлическая площадка, в районе мыска и пятки стоят попарно два ролика. В месте, где ставится нога в обувке, приделано крепление: кожаные хлястики со шнуровкой. Пятка не защемлена, но жёсткая и к ней приделан ремешок, фиксирующий голень – как на детских сандалиях, отталкиваешься и едешь...
Обувь любая по размеру, ну понятно, что не калоши или валенки, лучше ботинки, но и туфли тоже сойдут. Варьируется всё,  крепление мыска, сила защемления и возможность пусть и теоретически кататься даже без обуви, в носках, либо вовсе босиком.
 Вам такая возможность не приходила на ум?
Странно, мне она кажется очевидной.
Протёр ролики тряпочкой, а точнее сказать обмахнул пыль (старая ржавчина, понятно, не поддалась), загрузил их в походную сумку.  Оделся полегче - в  спортивную куртку и нейлоновые брюки, -  и не спеша потопал в дальнюю часть одичалого городского парка. Вечерело.  Было свежо и безветренно. Настроение приподнятое - в предвкушении катания на роликах.
 Само по себе катание, быть может, и мелочь пустяковая, но реализация мечты, навеянной ностальгией, памятью детства, рождало в душе труднообъяснимое ощущение -  дежа-вю, приправленное тихой радостью и тонкой печалью.

Проплешина между деревьями была заасфальтирована, правда лет тридцать назад.
 Площадка небольшая, квадратов пятьсот. Старый асфальт,  местами вспучился, как перегретая яичница, местами потрескался и провалился.
Присев на старинную скамейку из чугунного литья и почерневших от времени досок, отполированных трудолюбивыми задницами посетителей, любителей укромных лавочек в дальних уголках парка, я перевёл дух.  Сдерживая одышку,  зашнуровал ролики. Честно сказать, вдохновение уже покинуло меня. Но, имея противоречивый характер, главной чертой которого является упёртость,  я решил идти  до конца  - доказать что я не слабак -  хотя бы самому себе. Я  встал со скамейки  с твёрдым намерением проехать пару кругов - пусть формально, но прокатиться на роликах.

То, что я не рассчитал свои силы и возраст, стало очевидно с первого робкого движения.  И тут мне взгрустнулось.  Пыхтя и матерясь, держа внутри себя кашляющее дыхание, я сделал пару нелепых пируэтов - и смачно, как хороший плевок в полрта,  растянулся нелепым пингвином на руинах асфальта. Приняв позу, напоминающую наших далёких предков из каменного века, чертыхаясь и вздыхая, кое-как добрёл до спасительной лавочки. Скинув чёртовы ролики, прикрыл глаза. Дождавшись, когда пульс выровняется, задрал правую штанину:  так я и думал, кровоподтек на полколена и смачная царапина жирной гусеницей пробороздила голень. Нога саднила от свежей боли, тёмная кровь пропитала брючину насквозь. Обрывая листья лопуха, попытался протереть ладони от серой пыли, въевшейся в поры при падении. Рядом кто-то деликатно откашлялся. Я вздрогнул и обернулся, слегка напуганный: рядом со мной на краю лавочки робко примостилась девушка.

Девушка ох как хороша была собой! Миниатюрная, крохотного роста -  просто малышка какая-то! Тёмные длинные каштановые волосы с вьющимися концами. На голове - спортивная шапочка, какие носят обычно лыжницы. Голубая куртка, облегающая миниатюрные формы, чёрные спортивные брюки, обтягивающие чуть полноватые бёдра. Зимние шузы по молодёжной моде. Девушка с сочувствием смотрела на меня. Только мне было не ясно, её соболезнование относилось к моему нелепому па-де-дё на роликах, или к кровоточащей ране на ноге.
- Больно? - робко спросила девушка.
Я смущёно кивнул головой. Действительно было больно. Девушка торопливо стянула с рук перчатки, расстегнула маленький рюкзачок, который был с ней, и стала в нём торопливо рыться.
Бог ты мой, чего только не бывает в женских сумках и рюкзачках! Там много чего было. Среди прочего, безусловно, необходимого  дамского набора нашёлся маленький рулон лейкопластыря, узкого  - сантиметр, не более. Нашлись так же миниатюрные ножницы, пару изящных носовых платочков с рисунком кокетливых зверушек и цветочками и флакон дезодоранта. Девушка пододвинулась ко мне и решительно сказала:
- Потерпите, я помогу вам.
Щедро брызнула облаком аэрозоли на платок, аккуратно промокнула ссадину и царапину. После этого подклеила платок к ноге двумя витками лейкопластыря. Протерев руки влажной салфеткой, она затянула рюкзак на узел, и первый раз посмотрела мне прямо в глаза. Во взгляде читалось какое-то облегчение, будто она выполнила миссию и теперь всё будет тип-топ, будет как надо.
Неожиданно девушка рассмеялась, тряхнула головой и задорно объявила:
 - Что ж теперь можно и познакомиться.  Меня зовут Машенька.
Эта вот «Машенька» как-то даже удивило меня. Нет, не так,  скорее - покорило, и даже сразило. Знаете не Мария, не Мариша, не Маша, в конце концов, а Машенька…
По-детски, из сказки. По-домашнему очень и тепло.
- Антон Ильич.  Но можно просто без церемоний  -  Антон.
Девушка снова прыснула весёлым заразительным смехом, я невольно заулыбался.
- Вы действительно Антон, похожи на доктора.
Я удивлённо посмотрел на неё: причём здесь это?
Машенька смутилась, щёки слегка вспыхнули:
- Ну, помните - Антон Павлович Чехов?  Вы похожи, глаза у вас умные и добрые и борода эспаньолка.  Только саквояжа не хватает. - Шёпотом закончила Машенька.
Я тоже смущёно заулыбался.  Бесхитростная лесть была приятна, но ещё приятней было находиться рядом с этой чудесной девушкой.
Её обворожительный голос вывел меня из задумчивости:
- Скажите, вы любите мороженое? - Машенька вопросительно посмотрела на меня. - Здесь совсем близко есть уютное кафе "Златовласка" там готовят необычный кофе и вкуснейшее мороженое.
Она виновато пожала плечами: да, мол, не судите строго, такая я и есть, сладкоежка.
Я решил, во что бы то ни стало пойти с ней в это кафе. Не хотел отпускать её и потерять это не объяснимое ощущение счастья и тихого покоя, так неожиданно привнесенное этой девушкой.
Потихоньку, помаленьку, слегка шаркая травмированной ногой, загребая сумкой с роликами духовитый воздух вечернего парка, я  добрёл до кафе, заботливо поддерживаемый Машенькой.
Мы не спеша ели шашлык "по-карски" пили чудный кофе сваренный на жаровне в раскаленном песке с тонким ароматом дымка. Ели мороженое с лёгкой ноткой ванили и чего-то ещё - из далёкого детства. Вкус мороженого вызвал новый приступ ностальгии - сейчас такого мороженого нет, а что это был за вкус тогда, я так и не вспомнил. Расхрабрившись, я заказал пятьдесят грамм коньяка "Арарат",  а Машенька секунду подумав, махнула рукой -  гулять, так гулять -  и заказала вторую порцию мороженного.
Это кафе, дай бог удачи и здоровья его хозяину,  не переставало удивлять меня.
Играла музыка, музыка моей молодости, эту медленную композицию я не слышал уже лет двадцать.
Я решился. Мы танцевали. Нелепо прихрамывая, я кружил с девушкой мечты в танце. Её нежная грудь колыхалась в районе моей диафрагмы, разница в росте тридцать сантиметров.
Я держал в руках эту юность, этот свет, это существо из другой жизни -  и был абсолютно счастлив.

… Четыре года мы вместе. Я старше Машеньки на двадцать пять лет, но это ничего. Это неважно, это просто математика.

Так и не расписались. Машенька девушка целеустремлённая из новой формации. Не знаю, как сказать правильней - альфа женщина или перфекционистка, но брак гражданский для неё норма.
Я робко заговаривал о детях. Машенька посмеялась, погладила меня по лысеющей голове и сказала:
- Ну что ж рожу тебе девочку, и ты её удочеришь или увнучишь?! Не знаю как правильней.
В глазах её плясали чертики, и было невозможно понять, говорит она в шутку или в серьез.
Счастливей меня найти человека вряд ли возможно. Наш диссонанс в возрасте в понимании жизни в отношении к прошлому и настоящему ничуть не мешает этому счастью.
Прихожу домой, а Машеньки нет.  Так случается часто - она, как правило, приходит позже меня.  Я с тревогой смотрю в окно. Меня охватывает необычная томящая жалость,  и даже какая-то съедающая тоска. Тогда я снимаю с антресоли роликовый конёк ставлю его на пластиковый подоконник, не спеша катаю его справа налево….
Достаю из нагрудного кармана давешний платок с засохшей и линялой кровью и тонким чуть слышным ароматом того дезодоранта.
Я вытираю набежавшую сентиментальную слезу…»