Приди с покаянием

 Аня собиралась в эту дорогу с каким-то неведомым доселе предчувствием тревоги, назойливо обволакивающим сердце и не дающим ему покоя. Да и поводов больше для радости в их семье, а не для уныния. Как же! Едут в сваты. Димка о женитьбе заявил неделю назад и настоятельно просил родителей побыстрее познакомиться с будущими сватами. «К чему такая спешка? Горит что ли?», — пыталась урезонить Аня своего любимца. «Не горит, но нам с Дашей так хочется побыстрее быть вместе», — оправдывался в ответ сын. И Аня с Володей пошли на уступки.
   Пока Димка с отцом осматривали автомобиль, Аня собирала сумки — не любила ходить по гостям с пустыми руками.
   Вот и вырос их сын, вон какой вымахал, весь в отца. Да и Аня всегда была дородной, кровь с молоком женщиной, на здоровье не жаловалась. А кажется, совсем недавно Димка был маленьким. Вон сколько фотографий, фиксирующих все его шаги, висят на видном месте в их комнате. Впрочем, самую первую фотку, где маленький комочек передают в роддоме счастливому отцу, Аня упросила мужа не вешать. «Некрасиво я вышла здесь», — убедила она Володю. И тот не стал настаивать. Истинную причину она не открывала никому, да и мысли о ней пыталась гнать от себя. Первые годы они навязчиво лезли в голову, потом поистерлись. И вот сегодня какая-то неведомая тревога закралась в душу. Некстати. Не вовремя. И Аня, присев на краешек кровати, потянулась к тумбочке, где хранила семейный альбом. После их с Володей свадебных фотографий шли снимки, где они уже были втроем. И тот, с первым изображением Димки, тоже был здесь. Нет, не его боялась лицезреть Аня, а гнала от себя воспоминания о событиях, предшествовавших выписке из роддома.
   ...Димка родился богатырем. И Аня откровенно жалела невысокую, худенькую Надьку из соседнего райцентра, родившую двух девочек-близняшек днем позже ее.
   Счастливая мамаша сразу же нарекла их Дашей и Машей. И если здоровье Машеньки не вызывало у врачей никаких сомнений, то жизнь Дашки висела на волоске. Они отчаянно боролись за нее, делали возможное и невозможное. Лечебный процесс усложнялся редкой группой крови малышки. Как оказалось, такую же группу имели Аня и еще одна роженица из их палаты. И когда понадобилось для спасения девочки прямое переливание крови, они обратились к обеим молодым мамам. Откликнулась на просьбу лишь одна из них — не Аня. Она молча лежала на кровати, отвернувшись к стенке. Но ее молчание не было знаком согласия. Уже потом, когда с нею перестали разговаривать соседки по палате, да и медики, как ей казалось, тоже не поняли и не приняли ее поступка, Аня сожалела о содеянном. И она едва дождалась выписки, ничего не рассказав о случившемся Володе. А оно долго тревожило ее душу и рвало сердце. Может, потому и не решилась на второго ребенка, чтобы не попадать больше в роддом.
   ...— Мамочка, мы готовы, — прервал тяжелые воспоминания счастливый Димкин голос. И Аня заторопилась во двор.
   Дорога не была дальней и пролетела незаметно. Димка уверенно вел машину и остановил ее у добротного кирпичного особняка на окраине райцентра.
   —Да, вот что, — вдруг спохватился он, — не перепутайте мою Дашку с ее сестрой Машкой: они, как две капли воды, f похожи между собой, даже я их вначале путал, — лукаво улыбаясь, предупредил Димка родителей.
   Ноги Ани стали ватными. Оправдалась ее тревога и сбылись предчувствия. Она готова была провалиться сквозь землю, только бы не ^встретиться сейчас с торопливо идущей к ним худенькой невысокой женщиной.
   — Вот как довелось нам встретиться, Аня, — спокойно, без обиды и упрека, тихо промолвила она, чтобы не услышали другие ее слов. — Не судила тебя и не сужу. Пусть дети наши будут счастливы, если Бог их свел на одной дороге.
   — Прости меня, Надюша!Прости меня, Дашенька! — прижимаясь то к одной, то к другой, повторяла Аня, не стесняясь льющихся потоком слез. И если Надя искренне принимала это запоздалое покаяние, то Даша недоумевала, за что же она должна простить эту дородную красивую женщину, которую вскоре ей предстоит называть второй мамой. Но необычная просьба Димкиной матери была настолько искренней,что она внезапно крепко прижалась к обеим мамам и застыла вмес
те с ними...
   Воскресный летний день блаженно купался в небесной роскоши. Золотом отсвечивали купола величественного храма в центре города. И колокольный звон, возвещавший об окончании церковной службы, нес в растревоженные человеческие души умиротворение и очищение.