Глава пятая. Чистосердечное признание иногда сопро

Глава пятая.
Чистосердечное признание иногда сопровождается полным раскаянием.

-Толик, а где чемоданчик Отары?! – подозрительно спросила Лизочка, - Я видела, ты выходил из каюты с одним кейсом, а сейчас вернулся совсем с другим… И это уже – не чемоданчик Вано! – победным голосом заключила Лизавета.
Я не стал расстраивать невнимательную Лизочку двусмысленными намеками на то, что чемодан, с которым я сегодня утром отправился на охоту, тоже никогда не принадлежал Отаре. (Равно как и остальные дипломаты, с которыми я сегодня курсировал по кораблю.)
Лиза молча сидела на кровати, озабоченно хмуря лоб и кусая ногти. По-видимому, она ждала объяснений. И тут, глядя на прекрасные тонкие бровки Лизочки и ее прелестные губки, обиженно сложенные бантиком, я вдруг решил во всем сознаться. (Мне внезапно показалось, что Лизочка обладает ценнейшим в чемоданной охоте свойством, без особого труда различая одинаковые, абсолютно черные чемоданы между собой! И это Лизочкино качество могло сильно облегчить мою дипломатическую миссию.) Так что я начал признаваться:
-Я…я…я…потерял его чемоданчик! – кротко пояснил я Лизе, присаживаясь рядом с нею на койку и пряча чужой чемоданчик за тумбочкой.
-Как – “потерял”?! – сразу изменившимся голосом спросила Лизавета.
-Не знаю, как! Но я думаю, что потерял! – еще раз объяснил я недоверчивой Лизочке.
-Ты…ты…ты… - подозрительно часто хлопая глазами, пролепетала Лизочка, - Лучше бы ты сначала думал, а потом чемоданчики терял!
Мне хотелось объяснить Лизе, что перед потерей Отариного чемоданчика я думать ни о чем не мог, потому что был немного в стельку пьян. Так что, задумайся я о чем-нибудь в таком состоянии, на следующее утро мне все равно не удалось бы припомнить ни одной своей вчерашней мысли. Впрочем, все это сейчас было уже неважно, но чтобы Лиза не грустила, я решил немного ее приободрить и жизнерадостным голосом заметил:
-Знаешь, Лиза! Я ведь не только свои чемоданчики теряю! Я теперь еще и чужие ворую! Видишь ли, всеобщая потеря чемоданчиков как-то сближает людей! Иди сама посмотри – там, на палубе, двое мужиков, один негр, другой грузин, обнимаются и целуются! И плачут хором! Но ты не подумай ничего дурного – это просто я у каждого из них сегодня утром по дипломату свистнул! Вот они теперь и напиваются на эту тему! Хором, опять же!
Последнего, впрочем, я мог и не добавлять. В нашей каюте и так было слышно нестройное завывание двух мужских голосов, доносившееся с палубы. Негр, судя по всему, пел о тяжелой судьбе маленького черного мальчика в большом городе Нью-Йорке, а грузин, будучи на подпевках, подтягивал вслед за негром “Где же ты, моя Сулико?!”
Я не знал, где скрывается эта легкомысленная особа, бросившая в незапамятные времена каждого грузина по отдельности и весь грузинский мужской род в целом…Одно я мог сказать точно – что чемоданчик Грузина находится теперь в трясущихся руках растрепанного Джентельмена-Развеселой-Наружности, который также ничего не подозревал о честном и строго конфиденциальном обмене дипломатами, произведенном мною пятнадцать минут назад.
(И никакого мошенничества, заметьте! Один чемодан сдал – один чемодан получил! Все точно, как в Швейцарском банке! И также таинственно!)
***
Пока я внутренне гордился собой и достигнутыми успехами на почве воровства чемоданчиков, по лицу Лизочки вдруг потекли слезы…(Господи, ну нельзя же слишком близко к сердцу принимать таких безалаберных людей, как я! Если плакать над всеми утерянными мною вещами…Нет, так нельзя! Уровень воды в реках Европы в этом году и так катастрофически высок!)
Чтобы успокоить свою расстроенную коллегу по круизу, я побежал в бар и через пять минут принес Лизочке большую бутыль томатного сока и десять пакетиков с чипсами. Но, стоило мне снова войти в каюту, как Лиза перестала пудрить свой нос и опять разревелась. (Видимо, Лизочке было гораздо приятнее плакать в моем присутствии.) Ни капельки не возражая против оплакивания утраченного чемоданчика, я налил Лизочке томатного сока и открыл для нее пакетик с хрустящими желтыми ломтиками. И Лизочка принялась запивать свое горе томатным соком и закусывать его чипсами.
Минут через двадцать Лизавета рассерженно посмотрела на меня и поинтересовалась, почему я купил так мало сока и совершенно недостаточно чипсов. И я снова отправился в бар. Оплакивание безвременно ушедшего от нас чемоданчика требовало основательной закуси.