Тролль

Он много курил. Всегда слишком много курил. Слишком, чтобы видеть кого-либо сквозь вечную завесу густого вонючего дыма вокруг его головы. А дети пели песни. Столпились вокруг его дома, взявшись за руки, и горланили куплет за куплетом. Словно какой-то рождественский хор. Он хотел их прогнать. Швырнуть в них кружкой или башмаком. Старался ровно дышать, даже не смотря на то, что у него больно сжимались кулаки и скрипели зубы. Но он продолжал молча курить, сжимая в руке кружку с теплым какао. Какао, меж тем, остывал, а дети пели. Вдруг песенка про тролля затихла. Звон разбитого о стену стекла гулким эхом бродил по опустевшему дому. Крики разбегающихся детей услышал даже молочник с соседней улицы. Звук разбивающихся бутылок и растекающегося по асфальту молока перекрыли визг и плач. Шлепок ударяющейся об асфальт головы был для него самым громким звуком этим утром. Грязный бурый асфальт вокруг маленькой детской головки. Пятно все увеличивалось. И его красные следы. Следы огромных башмаков. Он не хотел играть в прятки. Он просто не хотел, чтобы его видели. Причудливые завитки шрамов по всему лицу и белые глаза. Детки разбегались во все стороны, а он ловил их, как в той сказке. Тролль вылез из-под моста. И спастись смогли не все. А он до сих пор сжимает кулаки и зубы до скрипа, когда вспоминает ту песенку про тролля. И много курит. В своей маленькой квадратной комнатке с решетками на окнах и окошком для кормежки в двери.