Глава четвертая. Впечатления до и после опохмела

Глава четвертая.
Впечатления до и после опохмела.

Кое-как одевшись, я вышел из каюты и отправился на поиски. После того как я нашел туалет, мне захотелось найти столовую, вчерашний корабельный бар и Лизочку. Столовую я искал, потому что мне страшно хотелось есть. Бар я хотел найти, потому что мне надо было хлопнуть рюмку водки еще до завтрака. И, наконец, Лизочку я искал просто так, из любви к искусству.
Прежде всего я нашел столовую, где сердобольная посудомойка налила мне рюмку рассола из-под маринованных огурцов. Потом я нашел Лизочку, которая как ни в чем ни бывало сидела за одним из столиков и завтракала. Корабельная столовка носила гордое название Ресторана. Ресторан назывался  “Дельфин и Русалка”. Чуть не плюхнувшись мимо стула, я выложил перед собой на стол свой обклеенный наклейками дипломат.
-Ты зачем Гогин чемоданчик наклейками обклеил?! – легкомысленно спросила у меня Лизочка, отрываясь от тарелки с салатом.
-Нннне….знаю!!! – честно ответил я.
Мою душу терзали смутные сомнения, что наклейки на чемоданчик наклеивал кто-то посторонний, пока я спал, но признаваться в этом Лизочке мне почему-то не хотелось. Сожрав три порции салата и пять кусков препротивнейшего омлета, я дождался, пока Лизочка закончит свой завтрак и уйдет в каюту. Лизочка долго не хотела уходить из ресторана и настойчиво ждала, пока я доем свой завтрак. Но я объяснил Лизе, что завтракать собираюсь долго, и поэтому ждать меня придется чуть ли не до самого вечера. Выпроводив Мою Любовь из-за столика, я снова попытался открыть свой чемоданчик. Но чемоданчик опять не захотел открываться, несмотря на то, что я уже был абсолютно трезв и свежестью мысли не уступал молочному йогурту “Мечта”, который подавали на десерт в корабельной столовке.
Немного почитав надписи на пестрых наклейках своего чемоданчика, я понял, что мой чемодан сделан в Америке, Турции и Гонконге. Узнал я также, что летать самолетами авиакомпании  “KLM” гораздо лучше, чем летать на самолетах каких-нибудь других, обычных авиакомпаний. Размышляя о том, что необычность самолетных рейсов вряд ли является хорошей рекламой для авиакомпании “KLM”, я внезапно пришел к одному неутешительному выводу. Мне вдруг на секунду показалось, что чемоданчик моего приятеля Вано никогда не был обклеен яркими наклейками, и, совсем наоборот, яркими наклейками был обклеен со всех сторон вовсе не чемоданчик Отары! Который и лежал теперь передо мной, сверкая своими сине-красно-желтыми петушиными боками. Осознав внутри себя этот факт, я ужаснулся и подавился салатом. Потом, кашляя, подхватил чемоданчик и побежал в корабельный сортир приходить в себя. Приход в себя всегда был для меня нелегким процессом, и поэтому я надолго заперся в туалете. Задвинув злополучный кейс за толчок, чтобы его не было видно, я снял штаны, сел на унитаз и глубоко задумался.
-Я украл…?! У меня украли…?! Мне подменили чемодан…?! Я подменил чужой кейс своим…?! – проносились в моей голове лихорадочные мысли.
Но, как я ни крутился на толчке, никаких других подробностей вчерашнего вечера я вспомнить не мог.
***
Когда случается что-нибудь действительно УЖАСНОЕ, я тут же прихожу в себя. В голове внезапно включается какой-то совсем новый счетчик, и я тут же понимаю, ЧТО мне нужно делать. А иногда и не понимаю, но все равно делаю. Главное – скорость реакции, и чтобы предполагаемый противник ничего не успел сообразить, а если бы успел, то все равно ничего бы не понял, потому что не смог! Что главное для для русского человека? Действовать быстро, решительно, смело и, по возможности, непредсказуемо! А в оставшееся время лежать кверху брюхом в состоянии полнейшего нестояния! Да, вот что главное для нас, русских людей!!!
Так или иначе, а из сортира я вышел совершенно обновленным человеком, и сразу пошел охотиться! Мне надо было найти праздношатающегося, желательно немного пьяного, а еще лучше в дупель нетрезвого гражданина с моим чемоданчиком в руках! Судя по тому, что никто на петушиный дипломат своих прав не предъявлял, моя предполагаемая жертва сегодня с утра тоже не очень хорошо себя чувствовала, и поэтому различать чемоданы категорически не могла. Последнее было мне как нельзя более на руку.
***
После вчерашней всеобщей попойки по случаю отплытия корабля, народу на палубе было как-то мало. И только вдоль всех бортиков стояли несчастные граждане, не рассчитавшие своих сил перед морским путешествием. Эти неудачники, как я сразу понял, совершали свой первый и последний морской круиз, орошая серые волны Балтики полупереваренным завтраком из корабельной столовки. Бесцельно побродив вдоль борта около получаса, я не добился никаких положительных результатов и не нашел среди страдающих граждан ни единого субъекта с интересующим меня чемоданом. Немного расстроившись, я пошел по направлению к бару, и тут-то мне наконец повезло! (Вот как важно выбрать правильный маршрут для своего продвижения вперед!)  Неподалеку от бара я наконец заметил мой неприметный черный чемоданчик, который, как ни в чем ни бывало, двигался по палубе в компании с высоким сухопарым негром. (Слава богу! Нашел! Вот он – мой чемоданчик!… Или не мой? Или не чемоданчик? А совершенно чужой черный дипломат? С ненужным мне и неизвестным содержимым?)
Терзаемый сомнениями, я пошел следом за мужиком и чемоданчиком. Все еще сомневаясь, я сел за столик позади негра. В надежде выяснить, наконец, правду, я незаметно подменил чемоданы, пока негра завлекала в свои сети толстая рыжая официантка. По-прежнему терзаемый смутными сомнениями, я вприпрыжку отбыл к себе в каюту, чтобы в тишине и спокойствии убедиться, что на этот раз я не ошибся. Негру я ничего объяснять не стал. (Во-первых, мой английский язык был пока не настолько хорош, чтоб я мог объяснить этому черному громиле, зачем я свистнул у него дипломат, и, во-вторых, мне просто не хотелось беспокоить человека по пустякам.)
***
Открываться чемодан не хотел. И это была первая странность, которую я обнаружил, когда принес только что добытый кейс в свою каюту. Сообразив, что негр вполне мог сломать замок на моем дипломате, я справился с чемоданчиком при помощи Лизочкиной заколки и небольшого нажима. Однако, когда я наконец открыл свой дипломат, то внутри него я обнаружил незнакомую зубную щетку и чуждые мне принадлежности для чистки обуви. Это могло означать только одно, но что именно – я не мог понять еще минут двадцать, сидя на койке и тупо глядя на чужой тюбик с гуталином. А потом до меня дошло, что я украл чемоданчик у негра!
Из тягостных раздумий меня вывела Лизавета, которая не очень вовремя заявилась в каюту и сообщила мне, что идет обедать. Пожелав Лизочке приятного аппетита, я поскорее выпроводил Свою Прекрасную Половину из каюты. И тут мною овладела тупая, безрассудная ярость. Я с силой захлопнул крышку чужого чемоданчика и, все еще пребывая в яростном состоянии, вышел на палубу. Не в силах более себя контролировать, я подменил чемоданчик пожилому грузину, который тихо страдал у кормы теплохода.
Несчастная жертва морской болезни была так занята заплевыванием морских глубин, что не заметила подмены и продолжала стоять, упираясь толстым животом в бортик корабля. Немного постояв рядом с Грузином, я оставил негритянский дипломат в утешение страдальцу, а сам пошел прочь, унося в своих хищных лапах новый подозреваемый чемодан.
Прокравшись со своим очередным трофеем в туалет, я попытался открыть только что добытый кейс своим ключом. Ключ к чемодану не подходил. (Чемоданчик был очень похож на мой собственный, но, тем не менее, моим ключом не открывался.) Это могло означать только одно…Да, только одно…НО ЧТО?!
***
После обеда ветер усилился, волны забегали по морю как сумасшедшие, и морской болезнью заболели еще несколько пассажиров. Больные пассажиры были для меня легкой добычей, поскольку стояли у борта корабля, и ничего вокруг себя не замечали. К большому сожалению, не все пассажиры выходили страдать к корабельному борту со своей ручной кладью. Однако, скурпулезно обойдя всех страдающих граждан, я нашел одного хмыря, который стоял у кормы с подозрительно знакомым мне чемоданчиком подмышкой.
Сердце мое радостно забилось при виде знакомого черного чемодана, но потом снова упало, потому что нахальный хмырюга, несмотря на свое паршивое состояние, расставаться с заветным чемоданом решительно отказывался. Крепко прижимая чемодан к своему животу, неопрятный джентельмен стоял у перил, раскачиваясь в такт с кораблем, и даже еще сильнее. Немного постояв рядом с расхристанным субъектом, я понял, что он продолжает отмечать вчерашнее отплытие, и даже морская болезнь ему не указ. Мне хотелось о многом расспросить этого подозрительного чемодановладельца, однако поговорить со своим новым подвыпившим знакомым я не успел, поскольку в этот самый момент палуба корабля резко пошла вниз, и веселый джентельмен, не удержавшись, рыбкой полетел за борт. Я удержал его за штаны, а потом оттащил подальше от опасного бортика. Взвалив на себя тяжелую пьяную тушу, я силой усадил Джентельмена-С-Расстегнутой-Ширинкой в шезлонг, запихал в его судорожно дрожащие руки свой дипломат, а сам удалился в неизвестном направлении с его обшарпанным кейсом. (Кто знает? Может быть, именно с таким бывалым моряком я поменялся вчера дипломатами, пока мы дружно отмечали отплытие нашего корабля?)
Увлеченный поисками чемоданов и охотой на них, я совершенно забыл, как же выглядел мой собственный дипломат с Гогиным барахлом внутри. Одно могу сказать вам безо всяких сомнений – он выглядел точно также, как и чемодан Высокого Негра. И почти также, как кейс худосочного моложавого субъекта с невозмутимым взглядом соленой селедки. И как вон тот черненький портфельчик из фальшивого крокодила в руках миниатюрной платиновой блондиночки! Вокруг меня ходило так много беспечных граждан со своими кейсами, саквояжами и прочей интересной ручной кладью…
Но, к моему большому сожалению, приступать к очередному честному и анонимному обмену дипломатами было пока рано, так как я еще не проверил содержимое своего очередного охотничьего трофея. Поэтому, со вздохом пройдя мимо блондинки с портфельчиком, я устремился в свою каюту.