Неадекватная реакция
С тех пор я терпеть не могу никаких диет, физкультур, а лыжи вообще на дух не выношу, хотя и умею ездить на них довольно прилично.
Но я не об этом хотела рассказать. Лет в 14 моя мама в очередной раз решила разобраться с причинами моего ожирения и опять потащила меня к эндокринологу. Мы зашли вместе с ней в кабинет и я увидела женщину, чуть постарше моей матери, довольно строгого вида. Они начали разговаривать. Женщина, представляясь, сказала, что сама болеет диабетом. Видимо, этот факт должен был внушить особое доверие к её вердикту и, надо признать, внушил... моей маме. Но никак не мне! Я понять не могла, о чём можно говорить с человеком, неспособным вылечить даже самого себя?! Как же она, в таком случае, лечит всех остальных? Но на мою маму это сообщение произвело столь неизгладимое впечатление, что оно икается мне по сей день, вот уже, слава Богу, больше 30 лет!
Поскольку я больше не доверяла словам этой дамы, то тут же и потеряла всякий интерес к разговору. А, между прочим, очень даже зря! Кроме всего прочего моя мама решила поделиться сложностями моего "переходного возраста", в ответ на что дама вынесла резолюцию -- НЕАДЕКВАТНАЯ РЕАКЦИЯ. Вот уж припечатала -- так припечатала! Намертво, на всю оставшуюся жизнь!! С тех пор каждую мою выходку, которую мама не могла себе объяснить хоть сколько-то рационально, она объясняла и объясняет именно этой неадекватной реакцией. В итоге уже к моим 20 годам всем смыслом её жизни стала идея непременно доказать мою умственную или психическую неполноценность.
Ну, с умственной неполноценностью оно не особо как-то сложилось. Оно и в самом деле -- поди докажи, если ребёнок на раз-два решает в 2-3 раза заданий больше, чем остальные за то же время. И рисует, и поёт, и литераторши школьные просто на седьмом небе каждый раз, когда читают очередное сочинение каким бы бредом оно ни было с моей собственной точки зрения.
Но к 20 годам маме всё-таки удалось очень хитро затащить меня в кабинет то ли к психологу, то ли к психитору да так, что я и сама не заметила. Всё было устроено элементарно просто. Просто мама в очередной раз сунула меня в больницу( на этот раз в областную) на обследование на предмет диабета и там, среди всех прочих врачей, был и этот. Поскольку я давным-давно уже потеряла счёт всем этим врачам и процедурам, которые они мне назначали в диких количествах, то я не представляла, что за специалист перед мной на этот раз, и я абсолютно откровенно, ничего не скрывая, отвечала на все его вопросы. И вдруг в какой-то момент, сама не знаю почему, начала рассказывать ему о трёх попытках изнасилования, через которые мне пришлось пройти в строй.отряде в Астрахани и о которых до сих пор я не рассказывала ни единой живой душе! Но что для меня оказалось ещё более удивительным, это что я вдруг разрыдалась совершенно неостановимо. Доктор попросил меня подождать в коридоре, пока он запишет своё заключение в карточку. Во второй половине этого же дня мать забрала меня домой.
Вечером после ужина мне было велено идти спать и, не смотря на все мои возражения, меня вытолкали из зала. Закрывая дверь в свою комнату, я услышала, как мать начала возмущаться, заключением последнего спеца, того самого, который осматривал меня утром. Больше всего её возмутили его слова, обращённые к ней: "Мама, Вы можете мне объяснить, как Вас угораздило, родив нормального, здорового ребёнка, уже к 20 годам довести её психику до состояния 40-летней женщины, прошедшей через развод?!!" Весь вечер мать костерила этого спеца на все корки, но в итоге всё-таки заявила, что "раз Анна у нас такая вся из себя расстроенная, то нам надо быть с ней по-осторожнее". Мне было очень любопытно, в чём эта осторожность будет теперь выражаться, но кто-то, то ли родители, то ли Ирка, заметили мою приоткрытую дверь и плотно закрыли дверь в зал.
Утро следующего дня началось необычно тихо и мирно, но уже к обеду всё опять поехало по накатанной калее -- опять по всему дому была ругань и ссоры и бесконечные выяснения отношений из-за оставленных не на месте носков и галстуков, а дальше, как обычно, начали вваливать и нам с Иркой по привычке и "чтобы никому не было обидно". В общем, этого "по-осторожнее" хватило всего на полдня.
И вот я теперь сижу и думаю -- как можно было относиться всерьёз к словам диабетика со стажем? Ну, ладно, я была ребёнком и элементарно не знала, что диабет поражает головной мозг, но мать-то очень хорошо была об этом в курсе! Так почему же она так уцепилась за это словочетание? По всей видимости потому, что эта формула представлялась ей наиболее удобной ширмой, за которую можно было спрятаться и спрятать свои собственные ошибки и нежелание что-либо менять и меняться.
Свидетельство о публикации №210032000497