Глава 26 если ничего не видишь, то это не означает

ГЛАВА 26 « Если ничего не видишь, то это не означает, что этого   нет »



Когда я осталась одна - я всё время думала, когда именно начался эксперимент с Третьим миром. Было ли это тогда, когда я оказалась в пустыне или же он начался намного раньше, тогда, когда я впервые с Ульхетом оказалась у Зиккурата? Я думала об этом, размышляла, эта мысль не давала мне покоя.
Мне Ульхет и Эллоида всё время что-то подсказывали, но я не понимала смысла этих подсказок, пока не происходило событие.
Я прокручивала все наши разговоры, и всё чаще останавливалась на фразе, произнесенной Эллоидой,  что придти в Третий мир можно всего лишь раз. Значит, действительно, я не была в Третьем мире. Я видела всего лишь модель. Это было сродни театру, где все роли расписаны и каждый играет свою роль. Но все, кроме меня, знали, что это было не по-настоящему, знали, что это был эксперимент.
Потом я вспомнила фразу отца, что попасть в Третий мир очень сложно, а выйти оттуда практически невозможно. Те, которым удается противостоять Люцу, могут попасть в наш мир и именно поэтому наш мир обладает сознанием.
— Хорошо, наш мир обладает сознанием только потому, что кому-то удалось противостоять Люцу. — Думала я. — Но, что происходит с теми, которым не удается покинуть Третий мир?
Этот вопрос тоже надолго засел у меня в голове. А сознание почему-то всегда рисовало передо мной образ Азабана. Таинственная сущность, завернутая в фиолетовый плащ, и  в черной шляпе, надвинутой на глаза.
 «Вот именно Азабан и сможет мне кое-что рассказать о том, что происходит с теми, кто не может попасть в третий мир!» — Подумала я и отправилась на поиски Азабана.
Его я нашла, качающимся в кресле-качалке в комнате Эллоиды. Он раскачивался в кресле и рисовал своей шпагой огненные звёзды в пространстве, которые тушил своим дыханием. Увидев меня, он усмехнулся:
— Я давно жду тебя, Го. Я знал, что ты будешь меня искать. И даже знаю для чего.
Я улыбнулась ему:
— Иногда мне кажется, что все вокруг всё знают, кроме меня.
— Это только кажется так. Не думай об этом. Просто нас всех объединяет одно дело. У каждого своя функция, но дело одно. Пси-фактор.
— Чего-чего фактор?
— Пси. — Взмахнул шпагой Азабан и нарисовал в воздухе крест. — Не думай об этом.
Я пожала плечами и дунула на огненный крест, который сразу же исчез:
— Я не буду думать об этом. Тем более, что меня интересует сейчас совсем другое. Быть может, ты мне расскажешь?
Азабан покачал головой:
— Я не мастер рассказывать. Пошли за мной. И ты всё увидишь собственными глазами.  Азабан поднялся со своего кресла и указал направление своей шпагой:
— Только помни, что никаких сомнений и страха не должно быть. Всё устроено более чем справедливо.
Мы шагнули за зеркало Эллоиды, и я увидела  там лестницу, которую ни разу не видела там. Лестница уходила глубоко вниз.
Мы стали по ней спускаться. Странное было ощущение, кругом была темнота и мрак, но я всё видела и каждая ступенька, на которую ступала моя нога, зажигалась каким-то таинственным светом, и почему-то всегда разным. Но как только моя нога становилась на ступеньку, другая ступенька тут же потухала, две ступеньки не загорались, только одна… Долгое время я забавлялась со ступеньками, пока они не закончились. Я уже было подумала, что мы пришли, но оказалось, что путь наш только начинается. Мы пришли к молочной реке, я её так назвала, потому что она была покрыта густым белым туманом, и ничего видно не было. Азабан прыгнул в лодку и протянул мне руку:
— Залазь. Нам нужно проплыть несколько чертогов, до чертога Пса, и мы будем на месте.
Я запрыгнула в лодку, а Азабан, взмахнув своей шпагой, начертил огненный знак, закрыв звёздные врата нашего чертога.
Это было мое первое путешествие. Я никогда раньше не бывала за пределами нашего чертога. И когда я проплывала в лодке мимо других чертогов, я приходила в полнейший восторг и изумление от осознания того, что мой отец устроил это все.
Я всё пыталась расспросить у Азабана, как он определяет, что мы еще не прибыли в чертог Пса, ведь все проноситься  с такой огромной скоростью, что разобрать очень трудно, мимо каких чертогов мы проплыли. Но Азабан постоянно отвечал, что когда мы будем в чертоге Пса, я сама это узнаю.
Я ненадолго отстала от него, потому что всё то, что я видела, было удивительным. Моё состояние можно было бы описать одним словом – восторг.
 И вдруг этот восторг от буйства красок сменился замешательством. Вокруг стало всё черным-черно. Ничего не было видно. Кругом мрак и как-то стало ощущаться, что вместе с мраком  там, за пределами нашей лодки, ещё есть холод и пустота.
— Там пустота? — Испуганно спросила я Азабана.
— Смотря, что ты подразумеваешь под пустотой. — Ответил он.
—  Ну-у-у…— Задумалась я. — Там нет жизни, нет сознания, там ничего нет.
— Там есть всё. И всё же там пустота. Ты увидишь это.
— Это чертог Пса?
— Я же сказал, что ты сразу его узнаешь. — Усмехнулся Азабан. — Чертог мрака и абсолютно тёмной материи.
Азабан открыл дверь нашей лодки, и шагнул куда-то в мрак. Темнота поглотила его. Мне ничего не было видно. И тогда я сравнила нашу темноту, при которой всё видно с темнотой чертога Пса. Как там Ульхет говорил? Не зги не видно. Это он точно подметил. Не зги не видно.
— Го, выходи! — Крикнул мне Азабан.
Я встала со своего места и направилась к двери.
Когда я шагнула в мрак Чертога Пса, темнота расступилась передо мной и я увидела Азабана и открытые звёздные врата.
А ещё я обратила свое внимание на существо, напоминающего  крылатого змея, которого я увидела в своей экспериментальной модели Третьего мира, после того, как мир развратился, и все животные смешались друг с другом.
Этот змей был огромный и светился темно красным свечением.  Хвост его уходил куда-то за пределы чертога, а его крылья с огромными серебряными перепонками,  как раз и были звёздными вратами. Змей склонил свою голову к моим ногам и прикрыл свои глаза, которые были огненные и полыхали, как огромные костры. Азабан первый ступил на его голову, как бы приглашая меня следовать за ним. И пошел по чреву змея, между его крыльев прямо в чертог Пса.
Немного помедлив, я пошла за ним.
Я слышала, как хлопнули крылья змея, закрыв звёздные врата, но увидеть этого я не смогла, так как мрак поглотил их.
Я шла в кромешной темноте, ничего не видя перед собой и только, светящееся темно-красным свечением, чрево змея указывало путь, по которому следует двигаться. Я шла по этой красной дороге и думала о том, что мне не очень хотелось бы оказаться здесь еще раз. Как-то жутковато было оттого, что кроме красной дороги ты больше ничего не видишь, даже не видно было моей руки, которую я подносила к своим глазам, чтобы рассмотреть её.
 Мрак и темнота, и ощущение пустоты. Впервые я чувствовала пустоту. Это невозможно объяснить  – обреченная пустота и безысходность.
 И понимание того, что это и есть те задачки, которые мы решали в школе, где концом решения было – НЕТ РЕШЕНИЯ.
Я всегда возмущалась этим задачам, так как считала, что выход и решение всегда можно найти. Особенно, когда полностью осознала себя дочерью Творца. Я думала, что у Творца-то всегда должно быть решение. Я окликнула Азабана:
— Азабан! Ты слышишь меня?
Его голос прозвучал совсем рядом со мной:
— Слышу.
— Азабан, а такое может быть, что у Творца нет решения?
— У Творца такого быть не может. — Ответил Азабан.
— А как же задачи, которые не имеют решения? — Продолжала я пытать его.
Азабан, по-видимому, остановился, потому что я стукнулась обо что-то. Наверное, я просто налетела на него, но увидеть я все равно ничего не увидела, а только услышала ответ Азабана:
— Это решение Творца, что некоторые из задач не должны иметь решения.
— Это как?
— Объяснять не моя компетенция. Я думаю, что для некоторых задач нет решения, только потому, что не пришло время для их решения или не соблюдены какие-либо дополнительные условия, впрочем, спроси об этом Эля сама. Мы пришли.
Я снова стукнулась о спину Азабана, и снова ничего не увидела.
Я спросила  Азабана о том, как он определил, что мы пришли, если ничего не видно. Но он мне всего лишь сказал, что если ничего не видишь, то это не означает, что этого нет.
 А потом он мне напомнил про эксперимент в Третьем мире, когда я ничего не видела, но я всегда знала, что происходит рядом со мной. Он сказал мне:
— Когда глаза не видят, то глазами становится дух.
Я сделала еще один шаг в пустоту и действительно поняла, что мы пришли.