Пишу в стол

               
               
                (ИННЕ)
                Странно… осенний лист рисовал черной тушью…
                Со временем он желтеет.
                Видимо изъян бумаги, жухнут краски или выздоравливаю….

В мой дом должен прийти доктор.  Это ко мне, что вполне логично, но не очевидно. Других жильцов здесь нет, не было и.… Не знаю, как  продолжить, точнее пока не знаю. В будущем точно буду знать, а пока….
На письменном столе, лист бумаги.  На нем красивым почерком крупно написано «Расчет будущего». Все. Больше ничего. А где сам расчет?
……дом новый - пят лет всего. Значит -  сто лет простоит запросто.  Сто минус пять – девяносто пять. Вот.  Тогда будет…. Нет неправильно.
…..а если так  - девяносто пять минус  пятьдесят пять – тогда сорок.
…. все равно  неправильно. Столько не протянуть. Значит раньше. А когда???
….. Нет. Не моя специальность - «расчеты будущего». Извини дом - это только доктор может….
               
                «БОРИС»


- Скорая помощь «Борис». Слушаю Вас.-
- Примите вызов. Парусная 14. Мужчина за пятьдесят. Теряет сознание. Скорая  три часа назад была.
-Наша?
- Нет
-Мы  частная «скорая»….
-Я знаю.
Женский голос. Деловой, холодный. Как будто утренним инеем подернут…
…..Ольга диспетчер. Кнопку нажать – бригада на выезде. Это там. А здесь -  она менеджер с полным «тюнингом»: ноги от ушей, незаконченная высшая психология, двадцать восемь, не замужем, умом бог  не обидел…. Кажется все. Пока все….
….Тридцать секунд. Это не много, это простительно. Последний вызов с РС -  на диктофон, через холл, шагов  двадцать, к ореховой двери Анны Михайловны-главврача. Открыть без стука. Еще три  по ковру, включенный диктофон на стол – разговор то короткий. Все. Теперь  внимательно смотреть и слушать. Очень внимательно. Со стороны на игру  «угадай – догадайся» похоже. Второй год уже «играют» и нет в этой  игре не проигравших ни выигравших. Кто ж может переиграть « Анну-царицу». И Ольга ни  разу не сплоховала,  вот и     задержалась здесь.  Работа просто такая, а они профессионалы. Лучшие  в этом городе….
….Анну не зря «царицей» прозвали. Не потому, что супруга владельца фирмы «Борис» - Вениамина Сергеевича – хирурга, каких и в столице по пальцам, а потому, что  еще студенткой за Венечку  выскочила, любила нежно, преданно и любима была, сына родила и вырастила, дом в любви и согласии содержала, дело свое с Вениамином подняла. Что скажешь то сейчас – Анна Михайловна?
….Анна взяла со стола мобильник. Ольга незаметно улыбнулась  давнишнему наблюдению - мобильник был не дорогой.  Достойный, но не более. 
….Интересно, а где она держит тот, навороченный, что Венечка ей подарил.  Хм… Детская игра в  «демократию»…
Нажала кнопку один раз - номер был в памяти телефона.

- Вика, привет. Ты говорить можешь?
-Могу, могу, конспираторша…. Говори.
-Вызов на Парусную 14 три часа назад. Какая бригада обслуживала?
-Сейчас.… Вот  Борисов был.
-А ты с ним как в – контакте?
- Да, а что случилось?
-Нас  туда вызывают.
-Жди у телефона, не отключайся.
Старенькая рация советских времен хрипела под Высоцкого, но слова разобрать можно. Анна  Михайловна  включила громкую связь, чтобы Ольге тоже было слышно. Пинг – понг.  Шарик направо, шарик налево.  Теперь  Анна подавала.  Все правильно. Опять в десятку. Вместо приза  Ольга слышит  все.   Правда разговор с Борисовым  добавил не много: озноб, жар, температура под сорок, сердце здоровое,   подозрение на воспаление легких, от госпитализации отказался, от успокоительно и снотворного отказался на отрез, ввели антибиотики.  Все.


Две минуты прошло. Это ничего. Это мелочи. Зато выиграли двадцать – на предварительный диагноз.
Ольга  молча повернулась и  вышла, закрыв за собой дверь. Так надо. У руководителя должна быть  своя, собственная минута на принятие решения.  И мешать ей не надо.
 
…. Хорошо, что дверь  - не стеклянная  перегородка, как  у Ольги, подумала  Анна. Неожиданно для себя достала сигареты, закурила.
 ….Девчонки – девчонки…  Хорошие - милые, умные и красивые. Где Ваши Веньки? Будут ли? Одной - двадцать восемь, Ксюше - сорок два. Да – да, сорок два! Она - то знает всех учеников  Вениамина Сергеевича. А никто больше тридцати пяти  ей не дает. И  как ревновала  Вениамина к ней  - тоже помнит. Дура….  Подушки грызла, от слез мокрые.  Не было там ничего. Другой ей крылья обломал…. И как смеялись вместе  над  ревностью этой дурацкой–    тоже помнит.  Оказалось, что ни Веня  ни   Ксения тогда  так ни о чем и не догадывались. Хватило  выдержки, благоразумия  и  терпения.  Да уж.... Вот и Варя, дочка  Ксюшина, в нее пошла.  Только глаза разные.   Не по цвету  - по прожитому…. Сколько баб ревновать будут, злым  взглядом  провожая.  Сашка мой тоже на нее заглядывается.  Ей шестнадцать всего, а   ему тридцать скоро…. Лучше б на мать взглянул. Как лебедь белая на излете: вот – вот должны показаться жаркие страны, а сил лететь все меньше и меньше.
….Хорошо, что тридцать, как жаль, что тридцать …. Не пара он ей.  И Варе тоже.      А жаль….

….Два поворота и наша станция скорой помощи. Ксения приоткрыла окно, позволив  вечернему  ветерку поиграть в волосах, попроказничать.   
 ….Вызов как вызов, счастливая  семья, как у Вениамина Сергеевича с Анной.
….. «Была б ты стервой - самое время закрутить  с Венечкой», улыбнулась  вдруг Ксения шальной мысли.
 …..«Но для этого надо быть стервой » само собой продолжилось.
…… она улыбалась. Просто вечер, просто осень, просто все хорошо…



- Ксюша где ты?
-Через семь минут буду Анна Михайловна.
- Ксюшенька,  прими вызов Парусная 14…
Вся известная Анне  информация  заняла секунд  тридцать.
-Хорошо Анна Михайловна, разворачиваемся.
-….Ксения, сделай все возможное…
-Конечно Анна Михайловна…


….Ольга не знала что делать. Такого с ней давно не было. Две свободные бригады находились в комнате отдыха. Отправлять? Какую? Чертова ореховая дверь.… Так не честно, не по правилам! Я не могу сама принять это решение, ты – же знаешь! Ты должна выйти и сказать…. Хоть что  - то сказать…. Ну же царица! Ольга снова перевела взгляд на настенные часы, висящие в холле, прямо напротив ее стеклянной перегородки. Четыре с половиной минуты прошло. Почему эта чертова дверь не открывается?! Все, больше ждать нельзя. Зайду сама, и спрошу. Посчитает некомпетентной? Пусть так. Мы ведь  тут не в бирюльки играем….

…..Над столом витал сигаретный дым, медленно поднимаясь к настольной лампе. Все знали, что Анна покуривает, но чтобы у себя в кабинете, над уютом которого даже посмеивались на станции – никогда! Вон и окурок не знает куда деть, виновато глаза прячет.
- Ой, извини. Я тут….
Бред,  какой то! Анна перед ней извиняется!  Как школьница нашкодившая. Где ты, Анна Михайловна? Куда подевалась?
Ольга не успела ответить. Анна была уже тут. Чудеса закончились. Она отбросила, движением головы, непокорную прядь волос, достала листок бумаги и завернула в него окурок.
- Все в порядке Ольга. Я отправила туда Ксению.
Ольга   закрыла дверь, медленно  прошла в свою загородку и уселась в  кресло. Все было не так: и команда на выезд, отданная не ей, менеджером  очень дорогой и престижной «скорой помощи», а главврачом, и возврат прямо с маршрута не отдохнувшей бригады, когда есть свободные, и эта сигарета в кабинете.…Наверное, нужно было, что- то сделать, как то среагировать, но ничего этого не хотелось.
 Через несколько минут, уже наливая кофе, вдруг поняла, что нужно  сделать. Поменять слово, одно слово и все встанет на свои места: не нашкодившая, а влюбленная.… И добавила  вслух: - и не школьница,  а женщина.
…..А время уже не играло роли. От него уже ничего не зависело, или почти ничего….

                ДОМ

….Дверь открыла женщина в спортивном костюме.
«Наверх, по лестнице» - сказала она и подкрепила фразу жестом руки. Ксения и два фельдшера прошли в дом. Лестница, прямо из холла, вела на второй  этаж. Вдоль лестничных пролетов и единственной лестничной площадки, по стенам, тянулся книжный шкаф. На последних трех ступеньках, Ксения отметила про себя, что на полках попадаются и старые, потрепанные книги, а место   на них еще  не все занято. На второй этаж нужно было забираться, как на чердак, только люк был не маленький, а широкий, во всю лестницу. И начинался он там, где голова, через двадцать сантиметров, должна была коснуться потолка. Было экономно и удобно. Не так как в  богатых домах, где, в основном, и приходилось бывать бригаде «Бориса».
Второй этаж представлял собой чердак, умело превращенный  в обитаемое  жилище. Хотя, судя по тому, что стропильные балки были отличного качества,  приятно желты и покрыты лаком, а свет проникал через металлопластиковые окна, вмонтированные  прямо в крышу,- все так и задумывалось первоначально. Четыре  включенных монитора стояли  на отдельных столах вдоль дальней, торцовой стены дома, где не было  стропил. Они работали не от одного сервера. Под каждым столом, на полу, стоял системный блок  РС, ворох проводов, удлинители – фильтры. Мышки лежал прямо на столах, без ковриков. Клавиатуры на трех столах  задвинуты под крышки. На одном «клава» была выдвинута. От двух мониторов раздавались звуковые сигналы – разные и   не совпадающие по периодичности. На самих мониторах, - какие - то разноцветные, похожие таблицы с двигающимися графиками.
Пятый стол стоял прямо под окном длинной, фасадной стены. Он был намного больше других и красивее. Такие столы нравятся людям, знающим толк в письменных столах. Большое,     коричневое кожаное кресло тоже выглядело   под стать столу. Ни ковров, ни каких либо украшений. Разве что  старенький диван стоял «спиной»  к входящему,  чуть ли не посреди помещения, загораживая что-то в углу. Только полностью поднявшись  на чердак  - можно было понять что – камин.

Ксения не раздумывая направилась к дивану. Ошиблась. И женщина, почему то не поправила. Она была чуть сзади Ксении и увидела пустой диван на секунду позже. Разворачиваясь, Ксения успела поймать растерянность во взгляде женщины. Но та, уже опомнившись, бежала к креслу, и там застыла, сцепив руки перед собой.
….Он лежал за креслом, на полу, неловко подогнув под себя левую руку. Правая - была вытянута по направлению к  «системнику».  Пятому в этой комнате. Он так же, как и первые четыре стоял на полу.  Видимо, Он наклонился, чтобы  включить его, и потерял сознание. Даже монитор, встроенный в крышку стола, не успел поднять. Поэтому его и видно не было издалека. Будто папка толстая лежит на столе - и все. И он лежит ….  на полу….



                ДОКТОР



….Она  испугалась. Ужасно испугалась, до неприличия. Чужой, совершенно незнакомый человек и она, мертвых повидавшая  более чем. Она – хирург по профессии, Венина любимая ученица.
-Разрешите.
Роман  Ильич, старший из двух мужчин в бригаде, анестезиолог, бесцеремонно протиснулся между женщинами.
-Сережа, помоги!- бросил он себе за спину, молодому практиканту.
….На вид такое массивное, тяжелое кресло  - от толчка Романа Ильича, развернулось на девяносто градусов и, замедляясь,  покатилось к дальним столам.
…. Анестезиолог был возмущен. С недавних пор, его все раздражало в этой женщине. И красота. И независимость. И то, что всеобщая любимица. И то, что  «старшая» в бригаде – она. Но  особенно  угнетало  воспоминание о том, как просто и достойно были отвергнуты его ухаживания. Он даже попытался приклеить ей прозвище – «Аристократка». Но оно не прижилось.
……Врач называется! Стоит истуканом, всемирную скорбь  изображая! – кипел Роман.
 Он знал, что пациент жив и нуждается в помощи. Женщины  вначале пошли к дивану, а он сразу заметил Его руку за креслом. Она шевельнулась и этим привлекла его внимание. Он ничего не сделал. Пусть сама все решает. Но время вдруг остановилось.  И вот теперь  - он вновь его запустил.
                ОН
Роман подхватил седого, длинноволосого мужчину под  мышки. Сергей – за ноги.
-Вниз несите.- Сказала Женщина.
Опомнившись, Ксения поймала запястье свисающей, приятно теплой, руки. Длинные пальцы подрагивали. Ноготь указательного – с желтизной. « Курит» - догадалась она. « Странно – левой рукой? Или он левша?»
У лестницы, руку пришлось отпустить – втроем не пройти. Мужчина был не маленький. Но, удачно для носильщиков, не толст. Так, друг за другом, они и спускались вниз. Хозяйка, которая шла последней, взялась за ручку, торчащую из потолка. Затем  толкнула ее к зияющему проему. Большой люк, выйдя из пазов, на «доводчиках», плавно закрыл нишу. Теперь лестница упиралась прямо в потолок - лестница в «никуда».

В гостиной был еще один диван, куда Его и уложили. Нашатырный спирт не привел Его в чувства и, нужно было работать. Бригада трудилась слаженно, без лишних слов и суеты. Штативы для капельницы. Четыре укола, один за другим, давление, кардиограмма – поток, конвейер. Во  всем этом  действе, ритме, была какая - то своеобразная красота. Зрители отсутствовали, что всегда радовало Ксению. А сейчас, после допущенного ей промаха, вдвойне. Хозяйка  удалилась на кухню, позвякивая там посудой. Впрочем, двери и в гостиную и на кухню оставила  открытыми. А так как они находились напротив друг друга (через  холл)  - потенциально, могла все видеть и слышать.
Прошло сорок минут с момента приезда «скорой». Его жизни ничто не угрожало. Теперь он спал. Просто спал, как очень уставший, хорошо потрудившийся человек. А то, что вздрагивал во сне и ворочался, да еще скрипел зубами – это ничего. Это даже здорово. Признаки жизни. Кажется, так называют это медики?
-Мавр сделал свое дело, мавр может покурить - разминая сигарету, произнес  Сергей.  Не спеша направился к входной двери, закурил на крыльце, оставив дверь открытой.
-И получить – желчно добавил Роман Ильич, пытаясь хоть чем то «зацепить» Ксюшу.
-Видел – спокойно подумала Ксения. Ей было неприятно, но не более.- Да и что видел – секундную растерянность?- «Дурак ты боцман, и шутки у тебя дурацкие!»- чуть  не вслух произнесла любимую поговорку Андрея – бывшего мужа. И хорошее настроение снова вернулось к ней, несмотря на то, что  Роман был прав. Пора уладить финансовую сторону вопроса. Ведь они «частная» и, очень не дешевая,  «скорая». Это сторона работы не доставляла ей особого удовольствия, но и хлопот не  вызывала. «Богатые тоже платят», как говорится. Теперь она с интересом окинула взглядом гостиную. Она, размером была, где-то с четверть чердака и, если  добавить  «украденное»  двускатной кровлей – даже большей. Дом был не странный, не какой- то там вычурный. Нет. Он был необычный. Все было по правилам – два этажа, лестница, холл, металлочерепица, ломинатовые полы….  Она вдруг вспомнила белесые полосы на полу чердака и поняла, что это были следы от колес! Он катался по своему чердаку  на кресле! От стола к столу, затем к камину…. Ну да, ведь  там, кроме кресла и дивана, не на чем сидеть. Как мальчишка! И на душе стало не просто хорошо и спокойно, а весело. И самой захотелось прокатиться в этом кресле. И черт с ним с этим  ломинатом! Не мы для него,  а он для нас!
Дом явно нравился ей.




                «Хозяйка»
-С Вашим мужем  все в порядке. Он пока спит….
-С кем? – Женщина негромко хохотнула.
-Не дай бог такого мужа! – ее  простое лицо, давно не встречавшееся не только с элитарной косметикой, но возможно и просто с тушью для век, губной помадой и пудрой - озарилось лучезарной улыбкой. Она явно веселилась.
- Ну и правильно, что спит. А то намаялась я с ним – уже серьезнее добавила она.
-Вы за деньгами? – спросила прозорливо.
 – Вот. Тут все.
Достала  из навесного  шкафа конверт и положила на  кухонный стол. Не спрашивая Ксениного желания, поставила перед  ней  чашку с блюдцем,  из горячей  турки  налила  кофе. Кофе был хорош. Его вкусный аромат витал по всей кухне.
 …..Нестандартный, удлиненный    конверт  -  пухлый, не такой  как обычно получала Ксения   - с тремя, пятью, а то и десять купюрами сотенных  долларов.  «Рублями» мелькнула  догадка.
….В конверте была  пачка сотенных «баксов» толщиной со спичечную коробку.
-Здесь много. Вы ошиблись!- растерялась  доктор.
-Я то - тут причем? -  удивление «хозяйки» было   не менее   искренним.
- Ну ладно. Пойду я. Кормить «своих» надо. И так задержалась.
- Постойте, так нельзя! За ним  нужен уход, у него действительно двухсторонне воспаление легких…. – Ксения очень старалась быть убедительной.
-Вот и ухаживайте.- Кивнула Женщина на конверт.
-Вы же доктор.
- А вы? -  Не выдержала Ксюша.
-А я убираюсь тут три раза в неделю. – Ответила  она. В голосе сквозила досада на  непонятливость  «прошенной гостьи».
- А что тут объяснять.  – ( На краешек табурета присела.)
-Пришла, убиралась. Он на кресле своем наверху гонял, потом тихо стало. В смысле,    Его  не слышно, а «компы»  орут. Я наверх заглянула,  а Он без сознания. «Скорую» вызвала. Не вашу -  обычную. Пока они приехали,  Он вниз спустился. В себя пришел. Уехали – наверх поднялся. А перед этим  поругался с теми врачами, потом конверт принес. Сказал – если что – Вас вызвать.
- Да кто он то!?- не сдерживая раздражения,  закричала Ксения.
- Влад. Владислав Людвигович. – Испуганно ответила Женщина.

  МОЗАИКА


Мерседес  «скорой» стоял с включенным двигателем. Ждали Ксению Павловну.
….Финансовая составляющая работы  «Бориса» - очень щекотливая тема. Кто, сколько, как платил за услуги – знали только посвященные. Ксения Павловна – посвященная. Роман Ильич – нет. Поэтому он сидит вместе с остальными членами бригады в машине и «молчит себе в тряпочку».
-Инструкции дает. – Сказал Сергей, как бы объясняя вслух задержку «старшего».
Район, в котором они находились, не принадлежал к элитным,  «царским селам» города. Природы никакой, из преимуществ – недалеко от центра и, может поэтому, а может потому, что так уж сложилось -  напичканный всеми муниципальными коммуникациями, вплоть до интернета. Как говорится  - « с удобствами».
Это был район «частного сектора». Он всегда был таким. Сначала при царе, потом при Сталине ну и т.д.
Наверное, потому, что сначала «при царе» (тогда здесь селилось мелкое дворянство и зажиточное купечество) - уродство рабочих окраин обошло его стороной. Здесь не только не  пели петухи и не бегали свиньи, но даже сохранился и, как бы поддерживался, архитектурный стиль. Лаконичность, простота и удобство, отсутствие  «кича» радовали глаз. «Новые русские»  выглядели бы здесь «белыми воронами» и, видимо понимая это, не селились тут.  Вместе с тем район был не бедным - для среднего класса, который во все времена и эпохи и был тем главным, что людей делало народом, гражданами, инженерами, врачами поэтами и просто  «Человеками» (как  говаривал  один пролетарский писатель).

-Во, идет. – Стажер не отрывал глаз от входной двери и первым заметил, что они открываются.
Но  из  них вышла Женщина в спортивном костюме, быстро спустилась с крыльца и, чуть не бегом направилась к остановке маршруток. Пролетая мимо «скорой», окинула ее недоуменным взглядом, и понеслась дальше.
Шофер повернул ключ, и наступила тишина. Теперь уже все трое смотрели на входную дверь.
Время  как будто остановило свой бег….
….Это странное время - способное то замедляться, то ускоряться, то вовсе останавливаться….
…. Это странное время – никогда и не кому не подчиняющееся….
….Это странное время, никогда и не кому не принадлежащее и принадлежащее всем….
    


                1

Ксения сидела за кухонным столом и, указательным пальцем, пыталась сделать из конверта с «баксами» юлу. Не получалось. Веселиться не хотелось.
-Я куда - то вляпалась, а куда не знаю. – Думала  она.
 - Интересно, сколько в этом конверте?  Хм.… Как отрицательная    героиня  «мыльных опер» - в первую очередь – о деньгах. Не смешно….
Ксении приходилось держать такие вот « конвертики» в руках. В той, прошлой жизни. Когда ее Андрюшенька  во второй или третий раз попался на «любовнице» и, прощение    вербально  вымолить не удалось  –  вот  тогда и начали появляться такие «конвертики».  Сначала  - в виде колечек, браслетиков, машин, шмоток, круизов…. А когда и это перестало помогать  - в таких вот, обычных конвертах. Но это уже на последней стадии. При разделе имущества. Тогда началось обратное превращение  бриллиантов, машин и домов – в горькие увесисты конверты, набитые  долларами. И она их принимала без смущения. Не как плату за прощение, а потому, что  Варе было одиннадцать и, как сложится  их дальнейшая жизнь, ей было не безразлично.

-Интересно, а за что платит  Влад? Так его назвала Женщина? Сначала Влад,  а потом   - Владислав Людвигович.

Ксения вдруг вспомнила, что  та произнесла Владислав с ударением на  И. Вот почему не Слава, а Влад.
-Логично Ватсон. Логично. А что еще логично?
 Ксения сняла белый чепец, фасон которого разрабатывал не  кто-нибудь, а модный столичный модельер   по заказу  Анны Михайловны, большой модницы. Оглянулась  - куда бы его положить, тряхнула головой, отпуская русые волосы на свободу, скомкала его  и засунула в карман халата. Затем встала и направилась в гостиную.
…. Влад (ей, почему то, так захотелось называть этого мужчину) лежал  на боку. Седые длинные волосы  растрепались, рассыпались по подушке. Одна прядь свалилась на большой, высокий лоб. Худое, чуть изможденное лицо с  глубокими, упрямыми морщинами у губ. Большой прямой нос.
-Точно шляхтич. Персонаж «Пана Володыевского». Гоноровый  наверное….  -  Улыбнулась Ксения.
Нет. Она никогда не встречала этого человека раньше. Определенно.
…..Озноб пробежал по телу мужчины. Плечи, в  клетчатой    ковбойке, мелко затряслись, скулы напряглись и стало слышно как он скрипит зубами. Она положила руку ему на плечо. Подтянула  плед повыше. Постепенно дрожь  прекратилась, напряжение в мышцах спало, и тело начало  как бы уменьшаться, оседать, будто шарик из которого выпускают воздух. А затем и черты лица разгладились. Только ноздри раздувались, когда он вдыхал воздух. Почему то она не убрала руку от его плеча, будто охраняя от  новых  схваток с болезнью.
 
…. Секундная стрелка часов сдвинулась, и плавно пошла по кругу, восстанавливая равновесие в этом мире….



                -2-

…. Плохого думать не хотелось, но все  произошедшее в последние время,  как-то  само собой занимало  свои места,  будто в детской игрушке – повернули чуть - чуть  трубочку,  разноцветные стеклышки зашевелились и образовали  красивый, правильный, симметричный узор.
…Вот тебе и  Аня, вот тебе и подруга, вот тебе и счастливая семья….
….Нет, были, конечно, случаи, когда  Анна Михайловна сама давала распоряжение бригадам. Но это было тогда, когда очередного менеджера увольняли, а нового  еще не приняли. Тогда Анна сама садилась за пульт и, по всепогодной, защищенной, «самой лучшей связи в мире» -  отдавала распоряжения, но  после прихода Ольги, о таком  и подумать было нельзя. Новый менеджер ревностного, до фанатизма  избегала  вторжения кого бы то ни  было в сферу свой деятельности. Все об этом знали и уважали за это. Иногда бригады сами вызывали  Главврача на связь, но это были только проф.  консультации. Не более. И то через Ольгу.
 То, что они с Анной подруги, и давно знакомы  - знают все на «скорой». Теперь Ксения понимала многие, казалось бы, незначительные мелочи, беспокоящие ее  в поведении Анны, которым Ксюша не находила объяснения, но до сегодняшнего вызова просто не придавала значения.
….Недавно на очередном «корпоративчике»,  когда мужчины удалились на «перекур», Анна при всех,  вдруг, ни с того ни сего  - начала рассказывать   как ревновала ее к Венечке. И сама веселилась при этом так, что Ксении стало  неприятно – в ее словах все выглядело так, будто она, по сравнению с Анной – «мышь серая - лабораторная», на любовь не способная. Только «гранит науки» и, ничего более.… У нее действительно кроме огромного уважения к Вениамину Сергеевичу  ничего не было, но зачем и его то «деревенским дурачком»  выставила?
Анна всегда следила за модой, а благодаря  своей наследственности, к  началу пятого десятка, действительно стала похожа на аристократок с полотен старых мастеров. Но….
…..Ей всегда не хватала легкости, какой - то раскрепощенности, шарма, наконец. Ее красота  была строга и холодна, как у снежной королевы. Но в последние  два года, будто утренний луч солнца  коснулся покрытую инеем розу и она, уже немного увянувшая, прихваченная морозом,      из последних сил распрямилась и, назло неизбежному,  засверкала в капельках  росы -  последнем подарке инея….
….Ксения невольно перевела взгляд на подушку, чтобы еще раз увидеть  непокорные, белоснежные пряди волос  и вдруг  - все простила, все поняла, и никого не осуждала –  и решение было уже принято, и оно было  правильным….



                -3-

….Прошло минут пять. Неугомонный практикант  то вертелся, как волчок, во все стороны. Вглядываясь в прохожих, будто силясь угадать, кто из них войдет в этот дом и  станет  чекой безопасности, для этой  взведенной гранаты тишины. То затихал,  встретившись взглядом с Романом Ильичем.

Сергей так и не увидел, как Ксения Павловна вышла из дома (видимо это было в тот момент, когда он вертелся). Он просто услышал ее голос и, только повернувшись, увидел ее в белом халате , но без шапочки в проеме боковой,  не закрытой двери.

-Езжайте. Я остаюсь. Анне Михайловне я позвоню сама.

Она взяла свою сумочку, плащ и, не ожидая возможных вопросов, но напротив -  всем своим видом и поведением стараясь предотвратить их, повернулась и решительно зашагала к дому. Сергей недоуменно смотрел на  анестезиолога, который вдруг как то съежился и посерел лицом, но тот молчал. Роман Ильич молчал не потому, что ему нечего сказать этой женщине. Он всегда был готов  хоть словом отомстить ей за свои, как он считал, унижения. Он молчал потому, что видел чуть больше, чем шебутной практикант. И ему, более старшему и опытному мужчине, чем этот счастливый практикант  - это многое сказало.
Когда открылась входная дверь, Роман Ильич облегченно вздохнул и стал готовить очередную колкость по поводу замешательства Ксении Павловны там, на чердаке,  в первые минуты визита. Но Ксения не просто закрыла входную  дверь  дома за собой. Она повернулась, и аккуратно, очень внимательно (как ему показалась) поставила защелку на стопор, так – чтобы дверь не закрылась, не захлопнулась от случайного порыва ветра. И Роман не посмел себе совершить ни подлого, ни хорошего. Просто, будто трубочка детской игрушки провернулась и стеклышки ….. И в этом образовавшемся узоре    - места Роману не было….


                -4-

Закрыв за собой дверь   этого Дома   второй раз, Ксения  точно знала, что необходимо сделать.
 Анна. Ей нужно сообщить, что с ее Владом все в порядке. Сообщить до того, как  «остатки» бригады вернутся на станцию. Но разговаривать с самой Анной сейчас, ей было не по силам. Она просто отправила СМС.
-Не беспокойся. Все в порядке. Я остаюсь с ним.
Немного подумав – добавила.
- Предупреди Варю.
И выключила телефон.      Даже не подписывалась. Анна прекрасно  знает ее номер мобильника.
….Кухня в доме была что-то! Полный «фарш»! Человек, который все так  здорово устроил, должен очень любить  ту женщину,  для которой это предназначалось.  Ведь  «кухня»  - это женская половина дома. Символ домашнего очага.
Ксения положила свой  «мобильник» на стол, рядом с конвертом, взяла свою чашку с остатками кофе, вымыла.  С вымытой чашкой и блюдцем  в руках подошла к навесному шкафу.  Открыла его….
….Чашка разбилась сразу. А блюдце – только перекувырнувшись несколько раз, развалилось на две половинки.

….На второй полке шкафа лежал навороченный  Анин «мобильник», подаренный ей мужем на последний   день рождения. Такую модель ни с  чем не перепутаешь.  Громоздкий, больше похожий на переносной компьютер (Анна говорила, что именно поэтому он ей не нравится) он был перламутра – розовый. Как машина Элвиса Пресли.  В городе такие модели были под заказ. А учитывая «не мужской» цвет  - «просто совпадение», составляло ничтожный процент.
Она осторожно взяла его в руки (тяжелый!), положила на стол рядом со своим, присела на табуретку, обхватила голову руками и зарыдала.
-Вот и все! Больше не нужно искать никаких подтверждений.
….И чего я реву, дурра! И дай бог им счастья….
И чем больше она себя успокаивала, тем  некрасивее, по-бабьи  плакала, подвывая и тряся головой. Никого не стесняясь, взахлеб, с  упоением, с теми непередаваемо древними тонами и обертонами, свойственными только русским женщинам. За все те годы, что была одна,  а слез не было – высохли. И за  все те годы, что была  «вместе», а слезы - ручьем лились. За все. За все, что было, что есть, что будет….




                -5-


…Прочитав СМС   от  Ксении, Анна Михайловна  несколько оторопела. А если говорить по научному, то просто впала в ступор, что, впрочем, простительно не только особам «царских кровей», но и нам   - простым смертным. Все мы  «Люди», все мы «Человеки»,  как говорил…. (… ну дальше Вы знаете). Но на этом  общность и заканчивается, потому, что  мы поступаем   как   «Люди» и «Человеки», а  «Царственные» особы  - по Царски (заметьте – без  кавычек!).
Довольно скоро выйдя из выше описываемого, состояния, уже никого не стесняясь и не прячась, приговаривая себе под нос, видимо древние, медицинские заклинания типа « … Ешкин кот, что творится! Что творится!» и «…. Ну девка! Ну, девка дает!», Анна Михайловна  достала из сумочки пачку сигарет, зажигалку и небрежно бросила  это «добро»  на стол. Затем взяла мобильник,   нажала заветную кнопочку и прижала трубку плечом к уху. Сама, тем временем, из бумаги начала сворачивать конструкцию, отдаленно напоминающую Ноев ковчег, лодку Харона или русские сани-розвальни. Не получив достойного результата,  смахнула бумажки прямо на пол, выдернула блюдце из под  чашки с недопитым травяным чаем, достала сигарету и по мужски  начала ее разминать.  На другом конце трубки  ответили.
-Вика, как фамилия того мужика с Парусной 14.  Мне имя, фамилию, отчество и все, что у тебя есть! Быстро!
-А что случилось Анна Михайловна – умер?
-Типун тебе на язык. Хуже!!!
-Что ж может быть хуже смерти…
-Может! Давай, говорю тебе, не тяни резину!
Анна Михайловна была в ударе. Оказывается, в ней жили две разные  Анны Михайловны. И что интересно,
по-моему первая, не догадывалась, что существует вторая! Вика сразу поняла, что со второй  - спорить или сопротивляться  бесполезно.
- Вот. Шелига Владислав Людвигович. Ой, извините Анна Михайловна, тут закорючичка  сверху. Владислав,Владислав – с ударением на И!
- Так он у нас еще и с ударением! Ну – ну!  – Пробормотала телефонная трубка.
- Что Вы сказали Анна Михайловна?- Вика явно струхнула и боялась пропустить, что – то важное.
-Лет сколько, чем занимается, жена…. Семейное положение! Положение мне  - в первую очередь давай!!!
- Ой, Анна Михайловна,  а ничего этого нет!
 -Как нет!? Должно быть?! Распустились там,  понимаешь  без меня!!!
-А мы тоже перешли на конфиденциальность, Анна Михайловна! Нам главное человека спасти!- С вызовом ответила очнувшаяся Вика.
- Вот и мне тоже – человека спасти. -  Устало ответила трубка и отключилась.


Вторую кнопку  телефона - тоже один раз  - значит своим.  Сигарету прикурила, переговорила  с Варенькой - сказала, что мама на срочном выезде за городом и сутки ее не будет. Как опытный руководитель, главврач  прибавила  к Ксениному «позвоню утром» еще  двенадцать часов. Так, на всякий случай. А Варю «припугнула» тем, что сама проверит, как такая «великовозрастная девица справляется сама по хозяйству». Пока все. Теперь - спокойно покурить.
….Чудны дела твои, Господи! Ох, чудны!

                -6-

….Все наши беды – от торопливости и не внимания. Молодежь нашу не ценим, не доверяем. Не дослушаем, поспешные выводы делаем, самыми умными себя считаем! А зря.
….На чем мы с Ольгой расстались? Правильно. Слова меняла. «Нашкодившая» на «влюбленная» заменила  и «школьницу» на « женщину». А ведь там и продолжение было.

….Если получается» влюбленная женщина»,  то   она  поступила  бы не так, думала Ольга.
…..Она б сама к нему поехала. Тем более врач такой квалификации. Что - то тут не складывалось. Не клеилось.


Ольга знала все, или почти все, тайны «скорой». В том  числе и «амурные». Нет, она не была сплетницей, но будучи девушкой продвинутой, не глупой и, поверьте, на своем веку повидавшая многое и многих, она понимала, что одной  работоспособностью карьеру не сделаешь. И замуж удачно  не выйдешь. Роль разлучницы – обольстительницы ее  так же не прельщала. Года четыре назад, попробовав себя в этом  амплуа, крепко уяснила – за такие дела могут и «по голове настучать». Да и просто скандалы – не ее кредо.
«Учитывая все вышеизложенное и, принимая во внимание….»,говоря протокольным языком, Ольга, ничтоже сумняшеся, создала на станции свою «шпионскую сеть». Вербовались, предпочтительно, молодые сотрудники мужского пола. Кстати, нужно заметить, что холостые вербовались сами – без Ольгиного вмешательства.

Быстро сообразив, что в создавшейся ситуации  «без пол литры не разобраться», ею была быстро отстукана СМС одному из лучших «Штирлицев» КАВАЛЕРии( так, за глаза, называлась ее шпионская сеть)  - Сереге –практиканту. Научно – технический прогресс, за последнее время, достиг таких высот, что можно было обходиться без «радистки Кэт» - общаясь с агентом напрямую.СМС от любимой(любимого) – это ж святое дело!
Когда Сергей курил на крылечке Дома, ему пришло письмо от Ольги. Привожу переписку почти дословно:
-Че за клиент? Давай всю «инфу».
-Седой, длин, худой. джин. фирм. упакован средн. продвинутый . 5 РС. дом потянет. жив. один. в отключке.
-Знаком?
-Не. приблуда.
-Будь на св.
- ОК.
Вот так вот. Так что, дорогой читатель, не ценим мы нашу молодежь. Ох, не ценим! А зря. Если вдуматься, информации  тут было, для опытного человека, будь – будь. А если сленг молодежный не понятен, изучайте творчество Елены Степаненко.
Разговор Ксении  с Женщиной в спортивном костюме, на кухне, Сергей слышал весь. Тут же была направлена СМС Ольге.
-Лавэ не меряно. баба дом. раб.амура нет.сдыбливает. непонятки.
Теперь, дорогой читатель, Вам должно быть понятно, что, об уходе дом. работницы, Сергей с Ольгой знали еще до того, как та покинула Дом. Поэтому и крутился в машине Сергей, действительно ожидая  - не придет ли кто на смену Ксении.
Когда Ксения Павловна сообщала бригаде  скорой о своем  решении, практикант лихорадочно соображал как отправит сообщение менеджеру, и не будет ли это подозрительно в данной ситуации. Все дело в деньгах,  и, не маленьких, убежден был Сергей. А раз так – голову сломать в этом деле – раз плюнуть! Но увидев, что Роман Ильич в прострации, а шоферу не до него, СМС Ольге скинул.

-Ксюха осталась. Че делат?
-Ждать. – Последовал приказ.


                -7-

Всякая женщина, в душе романтик. Просто одни не скрывают этого, другие скрывают, третьи –  скрывают очень умело. Всего три категории. Соответственно все верят в любовь. Только одни признаются в этом, другие  не признаются и скрывают, что верят, третьи  - не признаются и срывают, что верят в любовь и, делают это очень умело.
Даже если подобное чувство (как любовь) проплывает где - то  рядом, прекрасная половина человечества ощущает его, как  ощущают  аромат обольстительных, дурманящих, волшебных духов. И, совершенно бескорыстно, видимо в силу легендарной женской солидарности, готовы пожертвовать многим, а иногда и всем, дабы аромат этого неземного чувства, пусть и не принадлежавшего персонально им,  как можно дольше витал в воздухе.
Сильная половина человечества в этом смысле, как бы несколько атрофирована что ли. Видимо, обоняние на это чувство у мужчин развито слабо и, они воспринимают запах любви только когда столкнутся с ней  «нос к носу».
Ольга не раз убеждалась в правильности этого наблюдения. Поэтому на «перепуги»  Сереги, что тут большие деньги и больше ничего, отреагировала довольно скептически. Как девица прагматичная, да к тому же «из умняшек»,  она понимала, что деньги всего лишь флакон в который  упаковывают любовь. А большие деньги это большой, хрустальный сосуд для большой любви. И может быть, не просто хрустальный, а даже позолоченный или вообще золотой.
Нельзя сказать, чтобы Ольга с Ксенией были подругами, скорее всего  из - за разного  статуса, а не возраста. Но Ольге очень импонировала эта женщина. Она  даже немного подражала  ей.  Впрочем, вслух, она бы этого не признала. Се ля ви! Таковы женщины.
Оля сразу сообразила, что Ксения Павловна нуждается в защите или помощи  и, без любви здесь не обошлось. Но она не знала от кого защищать и, чем  помочь. А вот Анна Михайловна наверняка знала. И обладай  она такой ценной оперативной информацией, полученной от  Олиной агентурной сети, сделать ей это, было бы гораздо проще. Правда это провал, а то и «гибель» агента. Но ….

 Да здравствует женская солидарность на все времена и во все века, в войны и разруху, в голод и холод, в бедах и радости (а лучше радости)! Гимн тебе, слава и хвала!
И вот опять как прежде, сотни лет назад, и сейчас и, наверняка в будущем, опровергая все законы физики, нарушилось равновесие времени, и понеслось оно  вскачь …. И нельзя терять ни одной минуты. И черт с ним  - с агентом! Да что с агентом. И с карьерой « черт с ним»!

Ольга решительно встала и направилась в кабинет Анны Михайловны….

                -8-

На этот раз она постучала. Правде, вошла, не дожидаясь ответа. По кабинету витал сизый дым, особенно заметный над столом, становясь более объемным в свете настольной лампы. В блюдце, среди пепла  лежали два окурка. Анна Михайловна выглядела уставшей, даже апатичной.


- Она там осталась. – Сказала Ольга приглушенно своим обычным, не «отработанным» голосом. И, хотя  Анна Михайловна ее не видела, а рассматривала окурки в «пепельнице», кивнула на дверь головой.
Анна Михайловна  оторвалась от своего занятия и, прищурив глаза, которым мешал  табачный дым и свет настольной лампы, молча, без злости начала рассматривать Ольгу.
Они обе знали о ком, и о чем идет разговор, хотя имя человека и место (где там) названо не было.
- Ох, умна ты девка не по годам.- Наконец со вздохом,  материнским голосом ответила Анна.
Ольге было, не просто жаль эту большую, красивую, но как казалось, безумно уставшую женщину, сидящую за столом. Хотелось прижаться щекой  к ее щеке, затем потереться носом и, обняв, сказать:  - все будет хорошо мамочка, все будет хорошо. И было не важно, что они не находились в родстве. Каждая женщина мать, Каждая женщина дочь. И заботы у них одни  - беречь, оберегать, любить и, по возможности, только по возможности – быть любимыми. А если нет возможности быть любимыми, то все равно – беречь, оберегать, любить.
И, может быть Ольга так бы и сделала, если бы еще одна женщина, такая же дочь, такая же мать, была бы пусть не здесь, в этом кабинете, а  там, где тепло и уютно и сердце за нее не болит. Может, так оно и было – ей тепло и уютно, но сердце то болит, на душе неспокойно. Неспокойно подруге ее Анне, неспокойно хорошему человеку  Ольге. А, значит, времени нельзя терять….


-Он ей большие деньги оставил. Бригада сюда без нее возвращается. Мне Сергей СМС сбросил. Он разговор Ксении  Павловны с дом, работницей слышал. А  тот …. Ольга запнулась, подыскивая слово. «Клиент»,  «пациент» как то не годилось.
-Владислав. Влад  значит.  - Пришла ей на помощь  Анна Михайловна, непостижимым для мужчин, образом улавливая логику этого странного, чужому уху, разговора двух близких, как казалось, женщин. Обладающих разным количеством информации о предмете беседы, знающим об этом, но не перебивающим друг друга, а помогающим и дополняющим. Вычленяющим  самые важные, самые главные стеклышки мозаики, так, что узор - разговор    не распадался на отдельные фрагменты, наоборот. Становился выпуклым ощутимым, притягивая к себе новые краски.

 -Влад, да Влад – был без сознания.  – Радостно подхватила, брошенную ей, палочку -  выручалочку  Ольга.

И уже ускоряясь, постепенно крепнущим голосом, обретая убежденность в том, что ее правильно понимают, будто наверстывая упущенное, ускользающее время, заговорила:

- Им  не нужно сюда возвращаться без нее. Пусть никто ничего не знает. Пусть все думают, что у них срочный, тяжелый вызов, где то за городом, надолго. Я могу все устроить. Я знаю как. И все будет хорошо Анечка Михайловна. Все будет хорошо!

Видимо сигаретный дым, такой не привычный в этом кабинете, все же доконал глаза Анны Михайловны. Они увлажнились, наполняясь слезами. Их становилось все больше и, наконец,  плотину прорвало и две большие крупные слезы медленно покатились по щекам, задерживаясь у морщинок, увы, неизбежных в ее возрасте. Они, отражая свет настольной лампы, искрились и переливались, напоминая капли росы, которые, бывает, остаются по утрам на лепестках роз от растаявшего предрассветного инея….

- Все так, моя девочка. Все правильно.  - Прошептала она.

 И Ольга рванулась к ней,  и  сделала то, что хотела сделать с самого начала. Она обняла ее, прижалась к ее щеке,  приговаривая:

-Все будет хорошо. Все будет хорошо Анечка Михайловна.


Напольные часы в кабинете, предупреждающе закряхтев, отбили -  один за другим,  восемь ударов…

   

                -9-
….Наревевшись вдоволь, Ксения убрала осколки разбитой посуды,  прямо здесь,  над кухонной раковиной умыла лицо холодной водой. Затем открыла сумку, достала свою заветную, большую и дорогую косметичку в форме ларца, тюбик крема для снятия косметики, баночку дорогого ночного крема, пачку салфеток и все это аккуратно разложила на  свободном месте    кухонного  стола, стараясь не прикасаться ни к розовому мобильнику, ни к конверту. Свой, выключенный  телефон она просто убрала в сумочку. Рядом с ним,  занял свое место и скомканный чепец.

Она тряхнула головой, позволяя  своим  чудесным русым волосам занять естественное, не стесненное  форменным головным убором, место.
…. Большой розовый телефон, располагаясь в самом центре стола, как не крути,  был доминантой всего, что на нем находилось. Даже ларец настоящей крокодиловой кожи, предмет ее гордости и зависти подруг, не мог с ним соперничать. Изображать гордыню или брезгливость (если  быть честной перед собой -  именно так это выглядело со стороны) было бессмысленно. Тем более  ни первого, ни второго чувства она не испытывала. Она была даже благодарна  Анне за то, что пусть и таким образом, подруга впустила ее в свой мир, тем самым подтвердив, что считает ее, Ксению, самой лучшей и преданной подругой.   Постепенно успокаиваясь,  Ксюша понимала, что этим  своим поступком, видимо, не имея сил, сказать это открыто Анна признает свою неправоту  по отношении к ней, надеясь на ее прощение и понимание, полностью отдавая себя   в ее, Ксенины руки, признавая право  «судить и миловать» за ней – Ксюшей. Она, Анна, как бы отвечала  сейчас на, так и не сорвавшийся с Ксениных уст вопрос, на той злосчастной  вечеринке   - (так кто из нас стерва?). Отдавая в ее, Ксенины, руки не только себя, свою честь, благополучие, а может быть и саму   свою жизнь, но и жизнь   того, кто был  и, наверное, есть   для нее - Анны, дороже всего этого. Жизнь  Влада.
 Сама того не ведая, наверное, как любая другая безумно влюбленная женщина, пытаясь любым способом спасти своего любимого  -  Анна дала ей в руки карт бланш, поставив Ксению перед нелегким выбором, что выбрать  месть, безразличие, или понимание и прощение.
 Но самое странное -  выбора не было!
Чем больше Ксения   думала над этим парадоксом, тем больше убеждалась, что все обстоит именно так!
Выбора нет!

 Для нее, Ксении, нет.

Если она «обнародует» их (Анны с Владом) роман, выбирая  путь мести, то это неминуемо разрушит семью Анна Михайловны и Вениамина Сергеевича со всеми вытекающими последствиями. А на это, Ксения не могла пойти ни при каких условиях, даже если бы ненавидела Анну.  Такая «правда» убьет Венечку.  Она не могла убить своего учителя.

Если она выберет путь безразличия и отстранится вообще, то может погибнуть, или остаться инвалидом, этот странный человек Влад, наотрез отказывающийся от госпитализации, но действительно нуждающийся в уходе. А Ксения, в  конце концов, врач и не может этого допустить!
 Остается одно  - понимание и прощение. И это ее путь!

 Когда она осознала это, будто камень свалился  у нее с души. Ей стало намного лучше.


Она уже безбоязненно взяла в руки розовый телефон и  зажала его, между ладоней, будто согревая.
 
И вдруг, ей в голову пришла еще ода мысль,  такая же яркая, как этот телефон, заслоняющая все остальные.
А, может быть, она должна быть благодарна Анне?  Благодарна за то, что та  показала  и подтвердила, своей жертвенностью -  позволив быть рядом с  этим странным  мужчиной, что на свете есть чувства сильнее инстинкта самосохранения. Что в этом подлунном мире, все же  существует любовь, которая сильнее смерти?

И этот волшебный аромат любви, пусть и не твоей, вдруг накрыл Ксюшу, сделал ее сопричастной к этому великому таинству, освобождая от своих печалей, но накладывая заботу  и ответственность, в награду разрешая только быть рядом.

 И теперь она знала, что делать и как поступать. Теперь она поняла свое предназначение в этом Доме.


 И все  стало вновь, легко и просто.

 И уже другой великий волшебник – время, явил свою милость, замедляя свой  бег…..




                СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ

                -1-

….. Ксюша проснулась от осторожного прикосновения к плечу.

…..Осенняя ночь октября  медленно, неторопливо отступала, оставляя  Город  серому, немного влажному, будто   вспотевшему, нахмуренному утру. Она  пыталась спасти и забрать с собой все самое ценное, дорогое для нее, к чему она успела привязаться, а, возможно, и полюбить за то короткое время, пока  улицы, машины, дома, деревья – все в этом городе принадлежало ей. Но туман сопротивлялся, противился этому, стелясь по тротуарам, заползая под припаркованные машины, а то  и просто   - превращаясь в росу на желтых опавших листьях, разбросанных в творческом беспорядке печальной, забывчивой осенью.



 Вчера ночью Ксения, в очередной раз,  проверив все ли в порядке с Владом,  решилась открыть  оставшиеся две двери, выходящие в холл. За одной из них, под  лестницей, обнаружила то, что в принципе и искала  - совмещенную просторную туалетную комнату, с большой голубоватой душевой кабиной. С  панелью-зеркалом, от пола до потолка, перепоясанной посредине  мраморно полкой, уставленной   не дешевой (в этом она знала толк) и только мужской парфюмерией, с двумя махровыми полотенцами  на  вращающемся держателе и одиноко висевшим махровым халатом. Она отметила про себя, что было, какое  - то не соответствие в этой комнате. Такое зеркало, больше подошло бы женщине,  и многие из них, сочли бы его наличие  просто необходимым, но  более – ничего  «женского» там не было. И это наблюдение, вдруг стало приятно Ксении, но она быстро его устыдилась, или просто уговорила себя, что устыдилась.

За второй дверью – было помещение. Правда назвала она его так, только тогда, когда нащупала выключатель и включила свет. Это была не комната, а именно  большое помещение.
Честно говоря, Ксюша искала место, где бы самой прилечь хоть не намного. Мысль о диване наверху она отвергла сразу, почему то уверенная, что люк, дом работницей, был закрыт не случайно и, Владу было бы неприятно, если бы кто - то посторонний находился на «чердаке». В гостиной  еще были два огромных кресла (в этом доме, почему то, все было большим).  Они стояли далеко от дивана, и когда Ксения попыталась придвинуть  их поближе к  нему, надеясь, что они, как  и то – наверху на колесиках, чтобы не вставать к Владу через каждые пятнадцать минут то поняла, что ошиблась.  И потом это были всего лишь кресла, а так хотелось лечь, вытянутся в полный рост, закрыть наплаканные глаза и подремать хоть пол часика!
Помещение напоминало, что - то среднее между спортзалом, тиром, гаражом, складом и   - акванариумом. Все элементы, присущие этим помещениям, находились здесь.  У дальней стены,  с большой металлической дверью стоял байк. Удивительно, но  как почти все в этом доме, это было что то!  Ксюша не разбиралась в мототехнике.  В силу профессии, даже не одобряла ее из  за травматизма. Но мопед от мотоцикла отличить могла. И что такое байк – знала. У «технарей»,  с  легкой руки Туполева, прижилось понятие о том, что любое транспортное средство хорошо, если оно красиво. Байк тому был наглядным подтверждением.  Справа от байк, все на той же глухой дальней стене, на плетеных матах, были развешаны продырявленные и, несколько целых, поясных и обычных, круглых, мишеней. Логично взглянув вправо от себя, Ксюша увидела стол, на котором лежала несколько пистолетов и две винтовки, одна с оптикой. Там же на столе валялись баллончики  со сжатой углекислотой для пневматики. Она их сразу узнала. У Андрея тоже были такие, когда он решил превратить Варвару   в «долгожданного сына», научив ее стрелять из подаренного на ее день рождения пневматического пистолета. Варя тогда очень обиделась, посчитав, что она не «желанна» в этой семье и  Ксении стоило больших трудов ее успокоить. В углу стоял даже лук со спущенной тетивой. Левую часть помещения занимали пара силовых тренажеров, штанга  на металлических стойках, лежак. Дальше были, какие -  то коробки. Под стеной, между двух окон, стояли три аквариума.


 Поэтому Ксении не оставалось ничего другого, как смирится и вернутся в гостиную. Правда она потихоньку все же перетащила кресло поближе к Владу,  так, что можно было дотронуться до него рукой, залезла в него с ногами (благо большое) и, наверное, под утро задремала.



 И вот теперь ее разбудили.



                -2-


Ксюша проснулась, но глаз сразу не открыла.
….Теперь она, искренне в этом убежденная, знала о Владе гораздо больше, чем следовало простому  врачу скорой помощи. Но эти знания ее не радовали. Она добыла их сама «незаконным путем».


Другой  вопрос заботил ее, требуя немедленного решения -  как себя вести сейчас с ним. Должна ли она рассказать ему  сама, что знает кто он, поэтому и осталась с ним. Что она  не просто врач «скорой» а подруга любимой им женщины и это Анна  послала ее сюда.  И как объяснить ему, почему не приехала Анна, если спросит.  А, может быть, они скрывают свои отношения. Ну да! Как она раньше об этом не подумала! И как тогда   будет выглядеть   Ксенина   «информированность»? Какой источник назвать? Догадки? Или сослаться на Анну? Но это лож!       Или у Влада   с Анной такой уговор? И Анна, разволновавшись, просто ее не предупредила?  И ей следует делать вид, что ничего не знает и, ее работа в качестве патронажной сестры это просто «штатная» услуга «Бориса»?
 
Ксения оказалась в дурацком положении. Ей очень не хотелось выглядеть в глазах Влада  полной идиоткой.

От волнения у Ксении онемели руки. «Как девочка на первом свидании» - подумала она.


….Если бы она твердо знала, что он не смотрит на нее, то улыбнулась бы такому точному сравнению, совпадению ощущений, выловленному из ее памяти. Извлеченному  на свет божий  не  ведущим врачом  престижной скорой   -  Ксенией Павловной, с коей, как ей казалось, и обязана  сейчас олицетворять себя, а  той  - другой. С  каждым годом уходящей все дальше и дальше, казалось,  уже совсем позабытой   Ксюшей, Ксенией  - первой красавицей курса. Счастливо влюбленной, для которой каждое свидание  - как первое. С  трепещущим сердцем,  не доверяя глазам, ожидавшей  начала   терпкого покалывания в руках – проверенного,  верного  признака, что он уже рядом, близко. И это повторялось и повторялось и даже уже перестало удивлять ее – сначала вдруг будто немеют руки. Тогда она начинала считать про себя,  и он появлялся – ее Костя. Иногда это было  «двадцать», иногда не успевала досчитать до десяти, редко удавалось досчитать до «сорока» или  «пятидесяти». Но однажды, когда  он ей был особенно нужен, так как она не могла, уже  не имела право решать  ничего без него, пусть еще не мужа, но  уже отца, (и он знал это) -   «десятки «перешли в «сотни», сотни в «тысячи» и уже не было   ощущения терпкости в руках, а она все считала и считала, но Костя больше не пришел….


Когда за ней ухаживал Андрей, она все ждала, когда появятся  эти «иголочки». Но они так и не появились. Она решила, что ей все показалось, что  просто  придумала все. Не было и не бывает этих «стрел амура». Нужно взрослеть,  выходить замуж, родить ребенка, ведь годы идут, и многое  можно не успеть. Она так и сделала и не жалела и не жалеет об этом.  У нее есть Варя. И то, что они расстанутся с Андреем   - она знала всегда. Только не знала, когда это случится.


-Доктор, идемте на кухню, Вам нужно поесть. - Услышала Ксения тихий женский  шепот.
Ксюша облегченно вздохнула и открыла глаза. Ей было все равно, кого она увидит -  черта, ведьму, Бабу Ягу в ступе, новую любовница, старую  любовницу, жену,  родственницу, Анну  Михайловну  -  главное кошмар кончился и ей никому ничего не нужно будет объяснять. Раз у человека есть ключи от дома,  и он их не украл (в чем  Ксения не сомневалась), то он имеет полное право туда войти!


…..Перед ней стояла домработница и, приложив палец  одной руки  губам, другой  рукой  манила ее за собой.



                -3-


Влад спал. Ксения потрогала пульс  - нормально.
 Она  надела туфли, подобрала,  скомканы  бумажные салфетки, которыми вытирала ночью испарину  со лба больного и, не придумав ничего лучшего  - просто бросала на пол, засунула их, в карман халата. И, будто назло домработнице, осторожно шедшей на цыпочках, твердым шагом, так,  что   слышно было  стук каблуков, пошла следом.
-Пора  заканчивать эту мелодраму.   На этом «Ромео»   – пахать можно, бугай здоровый!  Дрыхнет без задних ног – пушкой не разбудишь.  И  я, дурра с опахалом    - былинки сдуваю! -   Подумала зло.

…..На краю стола стояла тарелка с бутербродами,  пустая  чашка с блюдцем, такая - же, как и та, разбитая,  как подтверждение  принадлежность обоих к сервизу и этим, как бы,  являясь упреком Ксении за неаккуратность.  Запах кофе, уже знакомый, витал в кухне. На другом конце стола лежала ее косметичка, тюбик с баночкой и конверт. Все как ночью. Не хватало розового телефона и пачки салфеток. Куда делась пачка - Ксения знала, куда телефон – нет. Ей было неприятно и неловко перед  домработницей,  и за разбитую чашку и за неубранную косметичку, придающей «натюрморту» какую - то двусмысленность.  Злость, досада, любопытство смешалось в  ней, мешая трезво думать, принять правильное решение, так и не превращаясь в единую, четвертую эмоцию, название которой она даже не знала. Будто послойный коктейль. Слои плавали  и перемещались. «Пирог» неизбежного разговора между двумя женщинами, при «выпечке», оказался то  - же послойным, видимо напрямую завися  от слоя  «коктейля».

-Извините, я вчера чашку разбила нечаянно…
-Ой, доктор, что вы! Это вы  меня извините, дурру набитую, за вчерашнее. Муж у меня выпивает. Контролировать надо. – Ничуть не смущаясь сказанному, продолжала домработница, видимо принимая Ксению за «обычного» врача которому все можно и нужно говорить.
-Это вам спасибо, что с ним остались. Я всю ночь ворочалась, переживала, что с ним и как. Но как ночью поедешь? Маршрутки не ходят и мужу чего сказать. А как рассвело, я первой маршруткой и приехала. Гляжу  - спит он, И Вы   рядом, клубочком свернулись в кресле. Ну, я Вас будить не стала  - вижу, намаялись тоже. Я на кухню, кофе сварила, бутербродики  нарезала – вот…. Кушайте, Кушайте доктор.
С «туркой» в руке остановилась над чашкой.
 Я Вам кофе налью? – Почтительно, как к «главной»  теперь в этом доме, у которой нужно спрашивать разрешения  продолжила домработница. И, вдруг вспомнив  что- то, простецки взмахнув рукой, добавила:
-Ой, извините. Меня  - Любой зовут. Мы вчера так и не познакомились.
- А меня – Ксения. – И тут же поправилась:
- Ксения Павловна
               
- Спасибо. Налейте.-  Ответила  - и, поняла, что выглядит  -  не лучшим образом. Она только теперь почувствовала, что глаза опухли от слез и, отсутствие косметики на лице, заботливо удаленной ночью – только подчеркивает это. Не сопротивляясь, вздохнув   только, будто    переведя дух, как  это делают  все люди  переживающие, или уже избавившиеся  от переживаний, принялась за бутерброды. Ксюша была благодарна «кулинару» - Любе за ту простоту и непринужденность, с которой  она  перемешала  всю эту сложную «метафизическую»  бурду, придуманную ею и, превращенную домработницей, в простой, даже какой- то задушевный разговор простых женщин.               


-Плохо с ним? – Спросила «наблюдательная»  Люба, кивнув головой на оттопыривающийся  Ксенин карман.

-Нет, уже получше.  - Ответила Ксюша,  еще раз, уже «просто», вздохнув.

- Так ему и нужно! Ирод пучеглазый!– Сразу успокоившись после Ксениных слов, без перехода,  вымолвила               Люба нравоучительно.

-Почему пучеглазый? – Переспросила  Ксюша, как будто подтверждая, что   согласна с тем, что Влад  - Ирод  и, несмотря на то, что она врач, считает, что болезнь пришла к нему справедливо. Похоже, она не согласна была лишь с тем, что он – «пучеглазый».
…..Загадочный народ, эти женщины! Как здорово понимают  они (заметьте – даже малознакомые)  друг друга!  Правда, я  обязан  добавить.  В основном, эта «метаморфоза» с ними - происходит  тогда, когда предметом разговора является  мужчина, или мужчины.    Так что мужики, не бойтесь, а примите это   как должное и смиритесь. Как говорится  -  «не трать куме силы, а спускайся на дно». Просто они знают нашу «великую тайну», что «все мужики одинаковые, все мужики сво….», ну и так далее.

-А Вы глазищи его видели? Как зыркнет  бывало….. А потом, сам же спрашивает: «что, глаза были белые?» смеется  и извиняется….
Люба снова взмахнула рукой и замолчала, будто вспоминая что – то.

Ксения, немного помолчав, спросила:

- А что, они у него, правда, белые?

-Та не…. Голубые. Вы же видели.

Рассеяно, погруженная в свои воспоминания, ответила Люба, по - простецки глотая буквы и, продолжая думать о чем  - то своем. И вдруг, будто очнувшись, поняв, что - то важное, быстро повернулась к Ксении и, уже не удивляя  ее перепадом своих эмоций, спросила:
-Так он все еще без сознания?  Отттт…, горюшко, какое!
Она так и сказала, удваивая и даже утраивая  букву  «Т», отчего озабоченность, и жалость к нему,  слышимые  в ее голосе, выглядели   еще   искренне. Ксения поторопилась успокоить ее:
-Нет, нет. С ним все в порядке. Просто мы ввели ему большую  дозу  барби….
Она, тут же поправила себя:
- успокоительного и снотворного. Он просто спит.
Помолчав, добавила несмело:
-Мне кажется, он несколько истощен….  – Быстро взглянула на тарелку с бутербродами и, найдя нужное слово, закончила;
-…. психологически.

-А кто ему доктор! – Забыв о Ксениной профессии, выпалила Люба.

-Нечего на своем мотоцикле, в одной рубашке  -  по дождю гонять! Не мальчик, небось, а туда же – «седина в бороду  - бес в ребро»! – закончила она наигранно зло.

Видимо, ей нужно было выговориться, а лучшего слушателя, чем эта  врач, объединенная  с ней, общей заботой о нем, Владе и придумать было невозможно, начала свой рассказ:

- Ну, приехала зазноба – «сто лет не виделись». Ну, поговорите как люди, чайку попейте. Ругаться то зачем? Не чужие  ведь! – Люба махнула рукой, толи одобрительно (Ксения не перебивала), толи для пущего эффекта и  продолжила:
- Ну, стерва она, вертихвостка, но тоже ж человек переживает! Дитя то – куда денешь?

-Она что, беременна? – Заикаясь, спросила Ксения.
Люба посмотрела на испуганную «докторшу» и, досадуя ее непонятливости, беспечно махнув рукой,  продолжила:
-Та взрослый уже. Я фотографии близко не видела, неудобно было рассматривать….

-Какие фотографии? -  Сразу окрепшим голосом, быстро спросила «докторша».


 На мгновение Люба замолчала,  но тут же простив   Ксению за «непонятливость» и,  как бы соглашаясь с тем, что тут следует объяснить, растолковать -  вкрадчиво, полушепотом продолжила:
-Ну, она ему фотографии семейные привезла. Смотри мол, как все хорошо и замечательно, какая у нас семья. Вот дом, вот сын с мужем, вот тут мы на отдыхе. Семейные,  в общем.  Ну, она ему показывает, щебечет как птаха, соловьем заливается.  А он сидит, смотрит, и, вижу, желваками играет. Ну, думаю, «родная». Забыла ты своего Влада!   Сейчас  быть беде!  И точно!  Вдруг он по столу кулаком – как даст! Две чашечки вот от этого самого сервиза, вместе с блюдечками  - на пол и вдребезги! - Люба показала глазами на Ксенину чашку с  еще дымящимся кофе и продолжила:
- Та, от фоток своих оторвалась, голову подняла и смотрит на него, как кролик на удава, ручонки дрожат, а пошевелиться не может. А он прищурился, будто прицеливается, глаза стальные стали  и, спокойно так, говорит: «фотографии – забери». Ну, та фотки свои забрала, да бегом из дому. Аж  телефончик  забыла. – Люба кивнула головой в сторону навесного кухонного шкафа, объяснив Ксении, куда делся  со стола розовый телефон. Закончила свой рассказ она так:

- Ну а он на мотоцикл свой  - и из дому.  Я осколки собрала – выбрасывать, а в мусорном ведре телефон и лежит. Они когда разговаривать начали, она свой  телефон ему  дает, и говорит:  - «позвони, мол, сам ему», уж не знаю, кого она в виду имела, мужа или сына. А он ни в какую. А я,  дурра,  дай  думаю, угожу,  чтоб, значит, обстановочку  разрядить. Кофе им сделаю. Чашки на стол поставила, а мобильник, что б ни  мешал – на приставной столик положила. Вот она его и не заметила. Ну, я  телефон из ведра достала – на полку в шкаф положила. Он ведь, кроме уборки все сам по дому делает, и  готовит даже –   заметит, думаю. А он к нему  так и не прикоснулся. Вот и лежит вторую неделю. Так что, Ксения Павловна – вы по поводу сервиза не переживайте. Видно судьба у него такая - быть битому. 

Люба замолчала.


…. За окнами кухни, выходящими на улицу, было две разные  картинки. И это правильно. Все зависит, с какой стороны окна смотреть. Вообще то, в чужие окна заглядывать неприлично.  Но если отбросить этикет, то этим ранним, осенним утром можно было увидеть двух женщин, сидящих за одним кухонным столом, за чашечками бодрящего кофе, и, казалось, болтающих перед  работой о каких  - то пустяках. Или, наоборот - разговаривающих о чем то серьезном. Если уж совсем отбросить условности, и, не опасаясь, что Вас примут за извращенца, подойти ближе   -  Вы бы поняли, что разговор состоялся,  закончился. Женщина постарше с простым русским лицом, в домашнем платье, сидела, подперев голову двумя руками. Другая - моложе.  В изящном, белом нейлоновом халатике.  Которые пользуются  сейчас популярностью, не только у врачей, но и у работниц эротических салонов,  прислуги в элитарных домах. Девушка   симпатичная, но, с несколько, опухшими глазами  -  виновато уставившись в стол, положив руки на колени.
«…. Плюшевого мишку уронили на пол, плюшевому мишке оторвали лапу….»


…..А с другой стороны окна  - начинал накрапывать мелкий дождик, неслышно падали с деревьев желтые, последние листья, было сыро, красиво и одиноко….




                -4-

….Незамысловатая эта история, тысячами повторяющаяся по всем городам и весям, странам и континентам, во все времена и века   -  конечно же, имела свое продолжение. Нужно было только дождаться, когда Люба заговорит. Но та молчала. И Ксении Павловне нужно было найти веский, достойный повод спросить у, все более нравящейся ей, Любы: «а что же дальше?». «Повод» лежал  на столе, в белом конверте. Ксения просто подвинула конверт ближе к Любе, привлекая ее внимание, и задала этот вопрос.

-А что дальше?
 Люба с готовностью продолжила.
-Я до вечера подождала – нет его. Мне домой нужно – убралась давно. А утром, хоть и не мой день был, дай думаю, заеду. Мы тут расписания не придерживаемся, у нас с ним все по-простому. Сама решаю  чего и когда делать. У меня свой ключ. Всегда войду только, он мне со своего чердака и кричит: «здравствуй, живой человек!». Здоровается так всегда. Он и обращается ко мне часто так: «живой человек, как ты полагаешь, сегодня будет устойчивая тенденция роста валютной пары доллар – иена на  среднеазиатском  рынке?» или
«живой человек, поступило предложение временно свернуть все операции и, срочно попит кофе. Ты не против – партнер?» Я даже все его словечки «чудильские» выучила. – По-доброму улыбнулась рассказчица.
- А это вот, на «ис», новое и запамятовала.  – Она кивнула головой на конверт, одобрив Ксению взглядом за понимание и внимание, с каким та слушает ее, и,  приняв «коррекции» на то, что забежала вперед, продолжила:
-Захожу – тишина. Чердак закрыт. И в ангаре не бухает. Это он так свой гараж называет. Не стреляет и железо его не гремит – штанга значит. Я туда – байка нет. Я глядь,  поглядь  - а его и не было вовсе. Я- то знаю, как все оставляла. А ночью – такая гроза была, только к утру затихло. Ну, я сижу – жду! Думаю, не случилось чего? К обеду явился. Слышу - ворота свои открывает. Я туда, а он в одной той самой рубашке, что вчера был  - «зварюгу» свою закатывает, в грязищи всю. Сам – «ховайся, кто может!», чернее тучи – не подходи! Зыркнул на меня – аж сердце в пятки ушло, и прямиком в ванную. Мимо прошел – я на спину глянула – батюшки! Будто, не на байке своем, а на спине катался! Залеплено все! Ну, я и ушла от греха подальше.
На следующий день как раз моя «смена» бала.  Прихожу, а он как нив чем не бывало – «здравствуй, живой человек!». Ну, меня тут как взорвало! Ну, думаю, паразит, я ттте  дам сейчас! (привычно удваивая  букву «Т» продолжила Люба).  Мало того, что сам бирюком живешь, другим людям от тебя покоя нет! Отчихвостила его по первое число – все высказала! Увольняй теперь! А он в кресле своем за своими «доильными аппаратами» (Это он так свои компьютеры называет - вставила уточнение Люба) спиной ко мне сидит, не поворачивается и молчит. Потом встал, подходит, глаза серьезные. Думаю: « ну Любаша – ищи работу!». А он говорит: «Любовь,  я имею честь, пригласит Вас сегодня на обед, или ужин – как пожелаете и, что успею приготовить. Отказ для меня не приемлем. В противном случае я вынужден буду застрелиться». Шут гороховый – думаю, шутит.  А он дальше не угомонится не как.  Руку мне поцеловал и к столу своему письменному. Подходит. Из ящика достает револьвер, настоящий я сразу поняла, Я не видела   его никогда. Он мне сам проговорился, что есть у него кое - что «по серьезней» когда я над «пукалками» его в гараже смеялась. Патроны в барабан вставил, курок взвел и на стол положил. И все на полном серьезе! Я ж по глазам вижу! Не первый день его знаю! Ну что с таким  чертом делать? – Тепло улыбнулась Люба, вся находясь в своих воспоминаниях.

После паузы продолжила:

- Ну, стол он накрыл – только он умеет. У меня страх прошел, сидим, разговариваем  мирно, на отвлеченные темы беседуем. А в конце он мне и говорит: «Любаша, мол (сроду меня так не называл), не сердись и не бойся « крыша на месте». Назначаю тебя своим душеприказчиком. Так и сказал – душеприказчиком. Вы Ксения Павловна,  не удивляйтесь, когда разговаривать с  Владом будете. (Первый раз – Он, назван был по имени) Язык у него такой. Он и сам человек «не от мира сего». Его понимать надо. Жалко мне его. Ох, как жалко! Все его «штучки» напускные – все от одиночества. Нет у него никого. Вот и белый как лунь. Я не знаю, что там у него в жизни случилось, не мое это дело, да и не расскажет он, гордый! Но сразу видно, намаялся человек в этой жизни. У него и знакомых то в Городе толком нету. Говорят, жил, когда то здесь, видно к родным камням потянуло. Старый дом купил, перестроил.

-А откуда он? – Не удержалась Ксения

-А кто ж его знает. Был разговор как то.  Говорит « я последний осколок Речи  Пос….»


- Посполитой. – Подсказала Ксения Павловна.

 - Вот – вот …. -Не удивилась подсказке Люба.

- Ну, так вот. - Вернулась Люба к своим воспоминаниям, будто сказка, завораживающим Ксюшу.

- Жди, говорит. И на чердак бегом. Приносит оттуда конверт этот и говорит. « Если со мной, что случится, не паникуй. Ты знаешь, у меня нет никого.  Но и тебя обременять не хочу. Позвони  частникам   («ису» этому, слово назвал). Они теперь и у нас во всех городах есть. Отдашь  им конверт. Они все сделают и устроят. Тебе волноваться не о чем будет». Ну, я тогда отмахнулась. В шутку решила все превратить. А  Влад настоял. Я тогда этот конверт, позже,  к телефону, тому, розовому и положила.  Ну, потом Вы знаете. Первая скорая приехала, он в сознание пришел и «шуганул» их, те горохом и посыпались  из дому. Ну, я осталась, переживаю ведь.   Потом слышу – наверху тихо стало, в смысле кресло не катается, и компьютеры пищат не переставая. А такого не должно быть, если он там. Обычно пропищат и замолкнут. А тут не переставая….
 Я наверх. А он на диване лежит. Видно почувствовал себя плохо и успел прилечь. Я тогда про конверт вспомнила, и, давай справочник телефоны листать.  Помню только, что частники надо. А слова не помню. Я тогда раздел медицины открыла – давай искать.  Нашла «частная скорая  - Борис» тоже на «ис».  Частная есть думаю, а  Борис – может, переименовали чего. Тоже ведь на «ис» заканчивается.



 Ксения наморщила лоб, будто разгадывая кроссворд, и, через секунду уверенно, по слогам,  произнесла:


-Хос – пис.

-Вот – вот. – Обрадовалась Люба, найденному слову. И повторила слово слитно:

-ХОСПИС!




                БЕЛЫЙ ВОРОН

                -1-


…. «Задушевные посиделки» Ксении Павловны  с Любой были прерваны грохотом падающих штативов, донесшихся из гостиной.

-Началось!- Как о начале боевых действий, вслух сообщила Люба и первой рванулась на обозначившееся  первыми «взрывами»,  «поле брани». Тяжелая кавалерия в белых латах, незамедлительно последовала следом.


-Понаставляли  тут капканов!- Густым баритоном, не к кому не обращаясь а, просто констатируя факт, произнес Влад.

Он сидел на диване, и двумя руками тер (со вчерашнего дня, плохо видящие) глаза. А зрение было нужно ему как никогда!  FOREX пришел в движение….

….Удивлены? Погодите, дорогой читатель и не такого наслушаетесь. Вы думали это  «женский роман о любви»? Ошибаетесь! Это наша, мужская повесть о настоящем человеке! Не та  автор, которой  Б.Полевой, а современная.

Поэтому,  для тех, кто не знает, даю, и буду давать в дальнейшем пояснения. Это первое:

-FOREX – международный, глобальный, круглосуточный валютный рынок. Ежесуточный оборот – несколько триллионов долларов.

….Влад предсказывал это месяц назад. Но получилось, как у нашего коммунального хозяйства (готовились к зиме – снег выпал – все остановилось), или проще, как говорит незабвенный В.Черномырдин  « хотели как лучше, а получилось как всегда». События последнего времени выбили его из колеи. Проклятое воспаление легких, констатированное  уже первой скорой, дало осложнение  на глаза и так натруженные постоянным пребыванием за компьютерами – «доильными аппаратами», как  вполне серьезно, а не в шутку  он их называл. Они приносили ему деньги. И не такие уж малые.
Его добил приезд  Лизки. Его «бывшая» всегда все делала  невпопад, хотя родственницей В.С Черномырдина не являлась. В чем  - то конечно и он был виноват. В первую очередь, в том, что женился на ней. В их  «Высшем курсантском училище дальней  радиосвязи» в его бытность бытовала поговорка:  «курица не птица, одесситка не жена, младший лейтенант не офицер». Лиза хоть и была не курицей, а очень симпатичной девушкой, но зато одесситкой и дочерью, правда, не младшего лейтенанта а, полковника, а он сам не младшим, а просто лейтенантом…. Вот такой компот. Да, ему льстило, что такая классная девчонка, да еще дочь заместителя начальника училища  выделила его из общей массы. Кто ж мог подумать тогда, что ее, «чисто одесская» склонность к авантюрам и всегдашние попытки «самой командовать, как ее папочка» выльются  в 1991 первом в такую трагикомедию?
Влад всегда был склонен к анализу. Находясь на службе в последней, как оказалось, ротации ограниченного контингента (наши войска за границей - всегда только контингенты, и всегда ограниченные, Влад даже подозревал, что ограниченными их называют в силу умственных способностей) Советских войск в Германии, наблюдая ситуацию из Европы, он заранее предсказал не только объединение Германии, но и падение самого Союза.  Об этом тогда даже думать боялись! Но не он. Влад сам зародил в голове Лизы мысль о том, что им вместе с сыном (в основном, для него), лучше остаться в Германии. Пока он придумывал, как поступить, она искала немца для фиктивного брака. А потом она превратило все сначала в комедию, затем в фарс, закончилось все трагедией. Фиктивный превратился в эффективный. Устроенный ею же, без его ведома, как повод для развода, его, Влада, легкий флирт с женой командира – увольнением с позором из Армии.
И вот две недели назад эта.… Эта «нехороший человек Лиза», разыскав его, приперлась  с кучей фотографий и настоятельной просьбой «помирится с сыном»! Дура! Сыну было четыре года тогда и  это только потому, что ты семь лет рожать не хотела, фигуру берегла – не нагулялась! Для него – родной язык  - немецкий! А папой может «Ганса» считает,  это посла Влада  - второго твоего, или  нынешнего третьего - «Вилли»! А может и ни  кого. Но уж точно не Влада. Они с сыном, с тех пор и не виделись, и не разговаривали. Ну ладно, к делу. Или, как говорится – к барьеру.




                -2-




 
Услышав приближающийся топот войск, впрочем, скорее  только одного  его вида  - «кавалерии», Влад сразу догадался, что он в  доме не один и, человек   в туфлях на каблуках  со шпилькой, стучащих по ломинату – чужой. Домработница носила только кроссовки.
Он не совсем потерял зрение. Просто глазные сосуды полопались, глаза опухли, налились кровью и слезились.
Чтобы сфокусировать зрение приходилось прищуриваться. Но работать на «компах» он не мог. Строчки прыгали и сливались.
Вначале он подумал, что это Лизка, каким- то образом, вновь ворвалась в дом. Но в комнату влетели Люба, и какая - то молодая женщина в белом халате, с распущенными волосами, которые при быстрой ходьбе разлетались в стороны, образуя то ли корону, то ли нимб.

- Ангелы прилетели. – Констатировал Влад громко.
-Я уже в раю? Прошу прощения, что принимаю Вас сидя. Я думал, что в раю все болезни проходят, но меня, почему то, пошатывает. Вот результат. – Он указал рукой на упавшие штативы.
Ксения сразу обратила внимание на налитые кровью глаза Влада. Тот попытался смахнуть наворачивающуюся слезу, но уже склонившаяся над ним Ксения Павловна, удержала его за руку.

-Ч то у Вас с глазами? – Спросила она.
-Я  то - же хотел бы это знать, ангел мой!
-Ксения Павловна. – Лаконично представилась она.
- Ангел мой, Ксения Павловна. - Послушно повторил Влад.
-Я не ангел. Я врач.
- Профессия значения не имеет. Важна суть. – Отпарировал Влад.
-Прекратите дурачиться. Все очень серьезно. – Наслышанная о проделках этого больного, как можно строже сказала Ксения Павловна.
- И я очень серьезно. Кстати, Вам может это подтвердить, живой человек. Живой человек, здравствуй!
-Здравствуйте Влад. – Улыбаясь, ответила Люба.
-На поправку пошли?
-Видите ли, уважаемый мной ангел Ксения Павловна. Теперь мы представлены друг другу, и я с Вашего позволении завершу свой пассаж. – Оставив без внимания Любин вопрос, продолжал Влад.
- Я нахожусь в том  почтенном возрасте, когда для меня  все женщины уже, или почти ангелы. Уже – от восемнадцати до сорока. Почти  - от сорока пяти и до могилы.
- Почему такая такая градация? – Спросила Ксения, убедившаяся, что спорить с этим человеком бесполезно, и  продолжавшая заниматься своим обычным делом. Она считала пульс, прилепила к шее больного полоску термометра  - индикатора, стетоскопом слушала сердце и легкие, мерила  давление.

Влад безропотно подчинялся. Люба ушла на кухню, готовить Владу завтрак.

-Объясняю. Влюбиться в молодого ангела, поверьте - очень  просто. Но! Гарантия на взаимность, по моим подсчетам,  составляет мене двух процентов, что согласитесь уже довольно мало. Далее. Гарантия на преданность и верность  -  мене сотой процента, что катастрофически мало. Это уже неоправданный риск. Не хочу вводить молодых ангелов в искушение, стать молодой вдовой. Да и лично для меня, согласитесь, подобная ситуация выглядит несколько мрачновато. С почти ангелами  - дело обстоит несколько сложнее и, я бы даже сказал, напряженнее.
-Следовательно, я попадаю в первую категорию. Можно расценивать это как комплимент? – Подыграла Ксения.
Увы, для меня, ангел мой Ксения Павловна, попадаете. Но настоящие  комплименты еще впереди.
-А Вы, Влад нахал.  -  Вытащить Вас почти с того света и не заслужить комплимента? Дерзко! – С  иронией сказала Ксения.
- Требуете сатисфакции  - готов! Выбор оружия за Вами.
-Я подумаю. – С улыбкой сказала Ксения.

-Ладно, Вы победили. Чеховского « Медведя» разыгрывать не будем. Тем более Жарова с Андровской нам не переиграть. Пикировка закончена. Тем более мои «коровки» меня заждались и срочно нуждаются в уходе.

Влад попытался встать с дивана.


-Фонарик в доме есть? – Задала она вдруг,  неожиданный для  него, вопрос.
-Не понял! Мы что, будем пускать друг в друга солнечных зайчиков? Озадаченно спросил Влад.
- Вы, нет. Я да. – Загадочно ответила Ксения.
-Сядьте и отвечайте! – Для убедительности, что не шутит, она прижала  руками плечи Влада к дивану.



- На винтовке, под оптикой есть лазерный прицел. Он работает и как мощный фонарь.- Сказал озадаченный Влад.

-Ждите здесь и некуда не уходите! – Строго распорядилась Ксения Павловна.
….Ох, непрост, этот ангел. Ох, не прост!


                -3-
   Разговор проходил на кухне. При плотно закрытых дверях.

-Люба, мне понадобится Ваша  помощь.
-Конечно, Ксения Павловна.
-Тогда давайте договоримся сразу. Я не врач хосписа. Я врач «скорой помощи». Это Вам что - то говорит?
-Не очень. Я что - то не так сделала?
-Пока все так. Вернее почти так.  Вы знаете, сколько денег в конверте?
-Нет.
-Не обижайтесь, но я задам  еще несколько неприятных вопросов. Я верю Вам. Вы их не пересчитывали. Но вы знаете, что там доллары?
-Да. Влад сам мне открытый конверт показывал.
«Не покраснела и не смутилась. Наверное, говорит правду», решила Ксения. Для того, что она задумала, ей нужно было убедиться в искренности Любы. Уж очень все неправдоподобно складывалась.
- Вы хоть догадываетесь сколько там?
В ответ Люба пожала плечами. Кому нравится, если тебя в чем – то подозревают? Она ей «душу» раскрыла,  а та….

-Люба, тут  не менее тридцати тысяч долларов, а, может и больше. Я, правда, тоже не считала. Это большие деньги. Вы знаете, что такое хоспис?

-Влад говорил  - людям больным помогают. Что там врачи, уход и все такое. Разве не так?

-Все так. Люба, послушайте:  - хоспис, медицинская организация,  берущая на себя   ПОЛНОЕ  медицинское обслуживание и уход за, в основном,  за НЕИЗЛЕЧИМО, СМЕРТЕЛЬНО  больными людьми или одинокими стариками. «Хоспис»,  это что – то типа нашего «дома престарелых», но  для богатых. Вы понимаете меня?

-Да.
-Стоп! Прекратите реветь! У него нет никакой смертельной болезни. Обычное воспаление легких. Дослушайте меня!

Первый раз в этом разговоре Ксения солгала. Нет, она не обнаружила при визуальном, поверхностном осмотре неизлечимое заболевание. Такие  «вещи» в  99,9 процентов обнаруживаются совсем не такими методами медицинского осмотра. Оставшиеся  «ноль один» процент составляли  «физические травмы не совместимы с жизнью пациента». Этот  раздел  хирургии Ксения Павловна еще на первом курсе мединститута проходила и хорошо усвоила. Вполне вероятно допустить, что при тщательном медицинском обследовании Влада могла обнаружиться такая болезнь. Или уже обнаружилась. Этого Ксения не знала. Ей просто нужно было успокоить Любу.
Узнав о нем то -  немногое, что  смогла рассказать Люба, и,  пообщавшись с  самим Владом, Ксения убедилась, что он  действительно человек «не от мира сего», попросту – человек неординарный. В его поступках была своя логика, зачастую непонятная  простой домработнице. И, если он обратился, пусть и таким запутанным способом, в хоспис – у него есть должны быть  на то свои, неизвестные ей, его лечащему врачу   Ксении Павловне – причины. Она не навязывалась быть его «лечащим врачом». Все получилось помимо ее воли, сплетясь в клубок интриг и недоговоренностей.

….Зная больше – Вам, читатель, легко   осудить Ксению Павловну, да и всех, о ком я пытаюсь рассказать. Не оправдываясь, все  же замечу  - они  ВСЕ мне дороги…
 



- Во-первых, мне нужна его винтовка с оптическим прицелом. Не пугайтесь, дослушайте! Не сама винтовка, а лазерный прицел, под ней. Я должна обследовать  Владу глаза! Во- вторых, Мне понадобятся  кое – какие лекарства. Я выпишу рецепт. Вы сможете приобрести все необходимое?
-Да. – Ответила одним подтверждением  на все вопросы, размазывающая по щекам слезы, Люба.

                -4-



….Вдвоем они направились в «Ангар». По дороге Ксения формулировала в голове еще одну, почти сложившуюся фразу. Ей, как и  менеджеру,  Ольге, часов двенадцать назад, не нравилось только одно слово – «подруга». Наконец, уже в ангаре, у стола с оружием она нашла ему  замену. К сожалению, а может  и  к счастью, оно – как все в этой повести являлось полуправдой.  Но согласитесь, полуправда – намного лучше, чем лож.  А полуправдой является всего лишь потому, что человек говорящий, поверьте, не скрывает, а, в силу различных обстоятельств, не говорит ВСЮ правду. Тем более, как казалось  доктору  Ксении Павловне, эта «чудесная» фраза, будет способна объяснить Любе, некоторые «странности» в поведении, теперь уже  - «лечащего врача».

-Люба. Я обязана сказать Вам еще одно: - я знакома с той женщиной, которая приезжала к Владу.


-Час от часу не легче!  - Оторопела Люба.

-Поэтому я прошу Вас, как лечащий врач и …. и как женщина: - ничего не говорите Владу. Он ничего не знает.
Случайно так получилась, что именно я приехала на вызов. И если бы случайно не увидела  это розовый, поверьте мне,  я знаю, редкий и не обычный      для женщины     телефон, то не разбила бы чашку, которую и хотела поставить в шкаф. А утром – Вы подтвердили мою догадку. Я хотела признаться Вам сразу, но тут проснулся Влад. Не говорите ему, что я врач «скорой». Он был без сознания, а потом уснул и до  самого утра не видел меня. Он хотел хоспис? Вот пусть и думает, что я врач хосписа. Хотя нет. В нашем городе нет хосписа. Я сама придумаю, как ему все объяснить. А потом скажу Вам. Просто пока не говорите ему ничего. Ему сейчас не нужны лишние волнения.

-Ой, воля Ваша, воля Ваша! Чего в жизни только не бывает! Прости нас Господи за все грехи наши! – И еще вчера, как будто не набожная Люба – перекрестилась.  Вероятно моля прощение у Всевышнего не только за себя, но и за тех, кто находился в доме а, возможно, и за его пределами  - в Городе, а может и в других странах…..




                -5-


….Они не смогли отсоединить  прицел, прямо там, в «Ангаре». Была, какая то «хитрость», недоступная  пониманию «слабой  половине» человечества в, основном, не любящей и не понимающей оружия. Люба с Ксенией  не были исключением.  Поэтому Ксении, как инициатору, пришлось взять тяжелую пневматическую винтовку наперевес, двумя руками.
…. На мой мужской взгляд, Ксюша смотрелась здорово! Даже, я бы сказал, замечательно! Представьте себе: - молодая, стройная женщина, с развивающимися волосами, в расстегнутом белом халате, в модельных туфлях на высокой шпильке – со снайперской винтовкой  наперевес!

….Люба шла впереди, открывая перед Ксенией двери.
…. Когда перед взглядом Влада, в широко распахнутых дверях показалась вооруженная Ксения Павловна, его восхищению этой великолепной картиной не было предела! По неопытности и естественному незнанию первой заповеди солдата-первогодка « не направлять оружие на живого человека»,  все было выполнено в точности наоборот, этой самой заповеди.
….У Влада отвисла челюсть и прищуренные, «сфокусированные» глаза, постепенно теряя резкость – широко открылись.

-Отсоединяйте. – Подойдя в упор и, почти ткнув его в грудь  дулом винтовки,  сказала Ксюша.


….Закрыв  челюсть, и оставив широко открытыми глаза, неотрывно глядя в расплывающееся Ксенино лицо,
Влад,  молча, взял за дуло винтовку, положил себе на колени и, все так - же, не отрывая взгляд от Ксении, на ощупь, отсоединил прицел.

-….В разведку бы пошел. А может и дальше…. – прошептал он загадочную фразу.


                -6-



…..Глаза были обследованы. Им просто требовался покой, ну и некоторые, даже, не специалисту в этой области, знакомые  Ксении препараты. Температура спала, сердце  и давление   - на удивление хорошие для его возраста.
Ксения выключила лазерный прицел, который использовала как фонарик, чтобы лучше рассмотреть глазные яблоки Влада и присела, напротив,  на краешек, все еще неубранного кресла.

-Ничего страшного. Через недельку зрение нормализуется. А Вы на удивление здоровый человек  Влад….. – Ксения многоточиями продолжила имя Влада, вопросительно глядя на него, явно давая понять, что хочет  услышать его полное имя и отчество. Прием отработанный, позволяющий врачу уже доверительно беседовать с пациентами, называя их по имени и отчеству.
-Для человека моего возраста.- Прекрасно поняв  и проигнорировав ее желание, закончил Влад.
-И какой у нас возраст? – Попыталась быть ироничной Ксения. Ей очень хотелось перевести разговор в привычное, для себя, русло, когда врач, независимо от своего возраста, менторским тоном, обязательным людям ее профессии, как  бы свысока,  подчеркивая свой статус перед  ним (я ведущий – ты ведомый), разговаривает с пациентом любого возраста.

-Я так думаю, что где то под сотню. – Очень серьезно глядя на нее и, будто подсчитывая что - то в уме, ответил Влад.
-Девяносто. – Уточнил он, после секундной паузы, продолжая внимательно смотреть ей в глаза и, по-видимому, справившись с подсчетами.
- И из этого следует…. – подтолкнула его Ксения к продолжению расчета.
 Что же из этого следует? — Следует жить,
шить сарафаны и легкие платья из ситца.
— Вы полагаете, все это будет носиться?
— Я полагаю, что все это следует шить.

— Следует шить, ибо, сколько вьюге ни кружить,
недолговечны ее кабала и опала.
— Так разрешите же в честь новогоднего бала
руку на танец, сударыня, вам предложить!

— Месяц — серебряный шар со свечою внутри,
и карнавальные маски — по кругу, по кругу!
— Вальс начинается. Дайте ж, сударыня, руку,
и — раз-два-три,
    раз-два-три,
         раз-два-три,
              раз-два-три!..

Ксения заворожено молчала. Влад прочитал стихи мастерски. Хорошо поставленным баритоном, проникновенно, все, также неотрывно, глядя ей в глаза.
…..Не одной стоящей мысли для продолжения  разговора в голове не было.
……Нет, не правда, Одна была:
-«   ….. у него действительно голубые глаза!».

….. Но положение дел она не спасала.



                -7-




- Все распоряжения, я оставлю Любе. До встречи.

…..Люба не закрыла  за собой двери в комнату специально.  И на кухню, куда ушла, тоже. Теперь, в этом доме, пока  тут эта смазливая «врачиха», можно было ожидать чего угодно! Она корила себя за то, что все рассказала «докторше».  Для нее Ксения, теперь была, только  -  «врачиха», «докторша», «казачок засланный». И, потому,   не безопасный. А вдруг она его отравить попытается? Поэтому ей нужно было слышать и, по возможности, видеть, что там у них происходит.

 
Почему не отравила и не задушила раньше, ночью, когда ни кого не было и так удобно вершить подобные дела над спящим человеком  – Люба не задумывалась.

Все произошедшие в гостиной и Любу  повергло в шок. Люба в отличие от Ксении Павловны  не любила стихи. Она вообще их не понимала. Своим явно не музыкальным, но, как мы уже знаем довольно острым слухом она наверняка, не распознала бы их, превращенных в песню, и   вставленных  в картину «Москва слезам не верит».  Даже если бы  посмотрела фильм заново. Влад прочитал ведь только отрывок. Но! Как преданная собака чувствует настроение любимого хозяина, безоговорочно  доверяя ему, она была поражена самим Владом.  Таким она еще не видела. И, что бы он читал стихотворения? И  так? И эта побледневшая докторша? Стушевалось? «Знает кошка, чье мясо съела?». Вон летит сейчас  к ней, двери за собой закрывая….

Отдышавшись, потирая, будто занемевшие руки, Ксения дала распоряжения Любе. Затем небрежно бросила косметичку с тюбиком и баночкой в сумку, достала из нее блокнот и ручку. Присев на краешек табурета  - выписала несколько рецептов. Один скомкала, бросила туда  же, в сумку. Произнесла при этом, поясняя:
– Это я сама.
Затем написала несколько цифр, протянула листок Любе:
- Это мой мобильный. Звоните прямо мне. Еще раз повторяю – только постельный режим!
-Давайте, выброшу. – Смилостивилась Люба, протягивая руку.
-Спасибо. – Ксения достала и подала скомканный рецепт Любе.
- И те, тоже.- Кивнула она на все еще оттопыривающийся карман Ксениного халата.
Та  отдала и скомканные салфетки. Достала из сумки свой мобильный телефон, включила, набрала номер:

-Такси «три пятерки». Слушаю Вас.
-Девушка, машину. Парусная 14.
Ожидайте. Машина будет в течение десяти минут. Мы перезвоним Вам. Спасибо, что обратились к нам.

-Перезвонят. В течение  десяти минут. - Смущенно сказала стоящая  Ксения.  Она была в плаще.

-Я подожду на улице.
- Куда Вы! Присядьте.

Ксения подчинилась. Люба понимала, что переборщила, плохо думая о Ксении. Как бы заглаживая свою вину, попыталась вовлечь Ксению в разговор:
-А что мне сказать ему, если спросит, откуда Вы?
-Скажите из поликлиники.
-Мне после обеда уходить, а  Вы говорили за ним постоянный уход надо…. – Раздумчиво сказала Люба, глядя на Ксению.
- Я могу заехать.- Не глядя на нее, ответила Ксения Павловна.
-Вот что Ксения Павловна.- Будто решившись на что то, понимая, что времени до прихода такси мало, быстро начала Люба.

- Вот Вам ключ, чтоб не стучать. Не спорьте – берите! Там еще есть. Я возьму.

Ключ она достала из своего кармана и принимала, или делала вид, что принимала возражения Ксении по поводу ключа, как заботу о себе – Любе.
-И вот еще что! – Не давая, опомнится Ксении, металась Люба.  К одинокому конверту на столе, присоединился злосчастный розовый телефон.
- Заберите! Христом Богом прошу, заберите от греха подальше!
-Нет!- Метнулась снова Люба к столу. Быстро достала из конверта сотню, секунду помедлив  - вторую баксов.

-На лекарства. – Пояснила домработница.
- И не хочу ничего слушать! Сами с ним разбирайтесь! Я домработница – что сказал, то сделала. Хоспис, не хоспис – мне все равно. – Произнесла она четко  по запомнившееся ей слово.
Затем достала из ящика приставного стола запасные ключи, зажав их в кулаке, продолжила, будто подталкивая Ксению:
-Я  с Вами выйду. За лекарствами. В доме никого – деньги пропадут, отвечать не хочу.
Ксении не оставалось ничего другого, как подчинится.




                ЛЕСТНИЦА В «НИКУДА»

                -1-

…. Такси подъезжало к центру Города.  Отдохнувший за ночь Ксюшин мобильный телефон, вернувшись в сеть, зажил своей обычной жизнью. Вначале, будто разминаясь перед  соревнованиями, как делают это спортсмены, он начал наполнятся СМС – «вы пропустили три звонка с номера…..», «вы пропустили пять звонков с номера…». Наконец, он заработал в полную силу, принимая первый звонок:
-Мамочка, привет. Ты где? Как прошла ночь? Зачем выключала мобильник? Тяжелый вызов?
-Тяжелый, « Варежка» моя,  тяжелый. – Ответила Ксения дочери, но сама при этом улыбалась.
-Скоро будешь?  Теперь уже  все в порядке? И прекрати называть меня варежкой, мне уже  шестнадцать!
Когда Варя была маленькой, она обижалась на маму, когда та называла ее «моя варежка - Варюша». «Я не варежка, а девочка» – сердился ребенок.
-Еду, родная, еду!
-Давай быстрее! А то тетя Аня мне тут концлагерь устроила, одиночный карцер прямо!
-Она у нас?
-Уже нет. Но с семи, утра звонит, спать не дала  - зарядка, зарядка!  Я соскучилась….
-Я тоже, доченька!

Ксения жила не в центре, а за рекой в  микрорайоне  красивых, современных четырехэтажных домиков, отвоевавших себе территорию у бывшей воинской части. Времена помпезных «царских сел» прошли, уступив место очень удобным, для жизни, красивым полу коттеджам, полу домам, продуманным до мелочей. Спроектированным, и построенным, успевшей  родиться  после развала Союза, новой формацией архитекторов и строителей. Ксенина квартира была приобретена почти шесть лет назад, в тогда еще недостроенном, доме. Поэтому обошлась сравнительно дешево. Вот за это она благодарна Андрею. Когда у них все решилось с разводом и «страсти» поутихли, смирившись с неизбежным, он проявил свои лучшие качества – практичность, щедрость, способность подставить свое «мужское плечо» в трудных ситуациях. Взял  все заботы   по обустройству своей, уже почти «бывшей» семьи, в предстоящей – «новой» жизни. Ксения была благодарна ему, что в ходе семейной драмы он не забыл, что у них общая дочь и сделал все возможное, чтобы  Варе с мамой удобно жилось. Она развелась, будучи обеспеченной женщиной со своей квартирой и новой машиной. Но такси пока ехало не к Ксениному дому, оно въехало в деловой центр Города.

-Да, вот эта аптека. Остановитесь, пожалуйста.  – Не зная точного адреса аптеки, Ксения объяснила  шоферу,  как ехать, как говорится «на пальцах». Увидев знакомую неоновую вывеску, предупредила, что приехали.

В аптеки ее знали. Дорогие и редкие лекарства, для  богатых клиентов «Бориса», Ксения часто приобретала сама, в этой аптеке.
-Здравствуйте Ксения Павловна. Снова к нам. Трудный случай? – Сказала девушка – провизор.
-Да Светочка, здравствуй. Вот рецепт – посмотри.
-Есть, есть, есть. Все три. Одну секундочку Ксения Павловна.- Провизор пробежала глазами рецепт и через минуту принесла препараты.
-Как всегда на счет «Бориса»? – Для «очистки совести» спросила Света, уже  успевшая повернуться к компьютеру и набирающая, что - то  на клавиатуре.
- Нет. За наличные. – Ответила Ксения Павловна.
Свете не удалось скрыть свое удивление, но она промолчала.
-Сейчас. Вот. – Произнесла Света, читая  прямо с монитора.
- В долларах это будет….   По одной упаковке?
-Пока – да.
-Всего четыреста  пятьдесят восемь долларов.   А в рублях…. – Светлана начала снова подсчитывать.
-А можно в долларах? – Спросила Ксения. Она знала, что в розничной продаже запрещено использовать иностранную валюту. Можно было расплатится свое банковской карточкой, на счету были деньги, но это еще больше запутало бы  и без того не простую ситуацию. Пока Ксения, к этому, была не готова.
- Для Вас все можно, Ксения Павловна. – Все, более удивляясь, ответила Светлана.
 Сначала Ксения хотела достать доллары, не вынимая конверта из сумки, но во- первых, это было  неудобно (конверт был зажат вещами, находящимися в сумке), во - вторы – это выглядело бы  здесь, где ее все знают, как то неприлично. Будто она, что  - то скрывает. Ксения достала удлиненный конверт и из одной из трех пачек долларов, лежащих в конверте, так, что они соприкасались длинными сторонами банкнот друг с другом, а короткой стороной были направлены в сторону открывающегося конверта,   из одного из них, без резинки, «распечатанного» Любой, достала  пять купюр. Не нужно думать, что только Ксения Павловна имела дело с такими суммами денег, находящимися в конверте. И не нужно думать, что никто не может  сложить в голове «два плюс два» и,  получить, «четыре». Света, взяла, деньги молча, но, уже не пытаясь скрыть удивление, а наоборот, будто  стараясь привлечь к своему «удивлению»,  внимание Ксении Павловны, вопросительно глянула на конверт.
-Что  - то не так? -  Спросила Ксения (этого и добивающуюся) Свету.
-Нет. Все так, Ксения Павловна. – Сказала Света, засовывая пять сотен в свою сумочку и доставая оттуда две двадцатки долларов.
- Просто, не боитесь  одной  с такими суммами « мертвых президентов» ходить? Я два доллара рублями дам?
-Честно говоря, боюсь! – Только сейчас подумавшая об этом, ответила Ксения Павловна.

-Сейчас, подождите секундочку, Ксения Павловна!
Светлана  быстро вышла из-за    стеклянного прилавка.  Подошла к охраннику, в строгом,  черном костюме с бейсиком на лацкане, стоящему у двери:
-Леша, Анатолия Сергеевича позови.
Анатолий Сергеевич был начальником охраны сети аптек. Ксения была знакома с ним. Он приезжал за деньгами в «Борис».  По выражению  менеджера – Ольги, руководство  «Бориса» и сети аптек, иногда, что  - то «мутило» с безналичными и наличными взаимными  расчетами.
Вошел лысый крепыш – Анатолий Сергеевич. Светлана вполголоса быстро объяснила ему ситуацию
-Здравствуйте  Ксения Павловна. В полном Вашем распоряжении. Поедем на моей  машине. Леша - отпусти такси. – Начальник охраны  моментально показал, что «недаром ест хлеб», находясь в курсе всего происходящего на  «вверенной ему территории», и  возражать ему, не стоит.
- Но я еще не расплатилась с такси!
-Ксения Павловна – обижаете! Это уже не Ваши проблемы. – Он взял Ксению под локоть и, через внутренние помещения повел к стоянке служебных машин сети аптек.





                -2-

-Теперь – домой.- Сказала Ксения, садясь в  BMW, на переднее, в отличие от такси, сидение пассажира и устаиваясь поудобнее.
 Синяя стрела  - машина резко ушла с места стоянки и закружила по Городу.
-Я живу в Заречье. – Сказала Ксения, вспомнив, что не сказала куда ехать, а начальник охраны никогда у нее дома не был. Но машина и мчалась в Заречье, уже вылетев на набережную и, намереваясь, секунд через тридцать, повернуть на мост.

-Ксения Павловна, расслабитесь и  продолжайте думать о «своем». Анатолий Сергеевич знает, что делать.
Произнес  начальник охраны, сидящий за рулем  и называющий себя от «второго лица»
-Страшный Вы человек, Анатолий Сергеевич. И почему мне, со вчерашнего вечера встречаются, только такие мужчины?- С улыбкой сказала Ксения.
-Не беспокойтесь Ксения Павловна. Я их всех, потихонечку, быстренько   уберу и, в Вашей жизни, останется только один «страшный мужчина». – Скаламбурил лысый  начальник охраны.



-Нет, всех не надо. Одного оставьте.- Глядя на летящую  навстречу дорогу, серьезно сказала Ксения Павловна.

-Микрорайон  знаю, дом нет, Показывайте Ксения Павловна, а то Вы и впрямь подумаете, что я интересовался Вашим «личным  делом». – Вывел из задумчивости Ксению Анатолий Сергеевич. Машина уже   летела к первым домам  «Заречья».
-Извините. Задумалась.    Вот – третий дом.
Машина мастерски припарковалась у красного, кирпичного дома.

-Большое спасибо  Анатолий Сергеевич. – Открывая дверь, сказала Ксения.
-Спасибо будет потом.- Ответил начальник охраны, так же выходя из машины. Он и  не думал «покидать» Ксению.
-Спасибо. Я дальше сама.
-Ксения Павловна, неужели Вы думаете, что я позволю Вам разгуливать одной по городу с такой суммой? Вы хотите, чтобы я потерял к себе уважение, а Самохины перестали со мной здороваться? А, если с Вами, не дай Бог, что – то случится я смогу спокойно жить дальше? В таком случае, Вы глубоко  ошибаетесь в «страшном человеке»! – С  усмешкой сказал, не такой уж «простой»,  начальник охраны сети аптек.
Самохины – была фамилия семьи владельцев  «Бориса»  Анны Михайловны и Вениамина Сергеевича, непосредственных начальников Ксении. Не на секунду не сомневаясь  (сам участвуя в «темных» совместных «операциях» родственных фирм), что деньги принадлежат Самохиным и, у этой курицы, пусть и упакованной, таких денег быть не может, он не собирался оставлять ее одну. И если эта курица (он так ее мысленно называл) вздумала «нагреть» Самохиных на  энную, пару тройку десятков тысяч баксов, и ей это безнаказанно сойдет с рук, то она глубоко ошибается!   «Их деньги, мои деньги»! Он будет ее пасти столько - сколько надо! Пока баксы не вернутся  « по месту прописки», на «базу»,  к Самохиным. И пусть думает, что он просто джентльмен, а не действительно страшный человек Анатолий Сергеевич!

Не догадываясь об истинной причине, такой заботы о себе Ксения поняла, что «телохранитель» ошибается по поводу принадлежности денег, но разубеждать его не стала. Пришлось пригласить его в дом и, попросить обождать, пока она соберется и приведет себя в порядок, чтобы затем, вместе поехать на станцию скорой помощи.
Как Варя воспримет эту ситуацию, когда мама, только   утром, заявится домой с мужчиной, Ксения просто не подумала. Порог этого дома кроме «воскресного папы Андрея», еще не один мужчина не переступал.

 Мама без косметики, честно говоря,  не очень свежая после (мы знаем) не простой для нее ночи, чуть не под руку с незнакомым  лысым  мужчиной.
Как Вам такая картинка? По-моему,  не мене  впечатляющая, чем «вооруженный доктор».

Всю нелепость ситуации Ксения осознала, только  увидев   лицо дочери. Тем более в такси, разговаривая с дочерью  она, просто не знала, что будет не одна. Ксения прямо физически ощутила и окончательно убедилась, что способна, со вчерашнего дня, не только сама удивляться, но и удивлять  окружающих ее людей  вплоть до потери дара речи.  Варя не была исключением.
-Варя, познакомься это….  - Она еще попыталась «спасти ситуацию», но, похоже, сделала ее, еще хуже.

Обращаться было уже не к кому. Варвара скрылась у себя в комнате.
Анатолий Сергеевич, Вы сами там….   - Ксения неопределенно махнула рукой позади себя, подразумевая или кухню, или  гостиную, или ванну с туалетом, или, наконец, свою спальню.
 Хорошо, что в квартире, не было принято запираться на ключ. Поэтому и ключей, этих самых, в доме не было.

….Варя стояла аж   в застекленной лоджии, уставленной цветами и, смотрела на улицу, скрестив руки на груди.
-Варежка, послушай, это не то, что ты подумала! – Ксения попыталась обнять дочь за плечи.
-Я уже не Варежка, ты прекрасно знаешь!  - Развернулась к ней дочь, но рук не расцепила.
-Послушай, я не нервничаю, ты же видишь! – Продолжала Варя с горящими глазами.
-Нам давно нужно было поговорить! Я сама может тоже  скоро  рожу и принесу тебе в подоле. Ты думаешь, я не женщина, я дурра и ничего не понимаю? И зачем твоя  Аня прилетела вчера успокаивать меня? Намекала, что ты еще  молодая, что тебе нужно устроить свою жизнь! А, мою?    Разве я, когда  - нибудь, хоть чем-то, хоть чуточку, хоть одним словечком показала – что не хочу,  не желаю твоего …. твоего…. женского счастья? Я, между прочим, тоже женщина – ты не знала? – Глаза Варежки уже не горели. Было видно, что она вот - вот  заплачет, сдерживаясь из последних сил.
-Мамочка, ну не так все надо, ну не так!!!…. Я сама не знаю как, но не так…Мне все равно, кто он, что он,  - лысый, маленький, толстый, урод – я любого приму, ты же знаешь! Я не готова была к этом, к такому…. Я просто не готова… сейчас… ну прости!
….. Две женские фигуры стояли, обнявшись среди цветов лоджии, плачущая Варя повторяющая время от времени «….ну прости меня мамочка, ну прости…»и Ксения, глядящая дочь по волосам и отвечающая эхом на каждое Варежкино  «прости» - «… все не так, моя доченька, все не так…..».






Постепенно Варины слезки подсохли, всхлипывания стали все реже, плечи уже не вздрагивали. Внезапная буря как налетела – так и ушла. А разве могло быть по-другому? Если самая лучшая мама в мире (потому, что твоя) рядом?
-Мамуль, ты меня в колледж подбросишь? Я и так на первую пару не попала тебя…. вас ждала. Я же не знала, что Вы вместе. Я сейчас успокоюсь и поздороваюсь с  твоим. Его как зовут?-
- Анатолий Сергеевич. И он не мой. Он деньги охраняет. Большие.

-Какие деньги? Ты у него деньги взяла?
-У кого?
-У своего?
-Он не мой.
-Послушай мам,  опять не «твой» а деньги большие  ты у него взяла. Я что по – твоему,  действительно дурра?
Они сидели уже в Вареной комнате рядышком на тахте.
- Варвара. Ты мне зубы не заговаривай. Ты мне лучше скажи – что это за разговоры  «в подоле завтра принесу»  и « я тоже женщина»?
-А что, ты тоже как папа считаешь, что я мальчик? Может, еще один пистолет на день рождения подаришь?
Ксения была в курсе всех дел дочери и сердилась явно наиграно, стараясь уйти от вопросов, ответы на которые она и сама пока не знала.
-Он дал на, лечение.
-Столько, что гориллу  свою  к тебе приставил?
-Это не его. У него нет гориллы. У него вообще никого нет, только домработница.
-Он что, старый? А  «яйцеголовый»   тогда откуда?
-Из аптеки. Я лекарства там ему покупала.
-Старику?
-Он не старик.
-Деньги есть, не старик  и один! Странненько получается. Вы не находите  Ксения Павловна? 
-Варя – все! Я устала. Мне надо привести себя в порядок. У меня еще сегодня куча дел. И у тебя тоже. Тем более моя машине на стоянке «скорой» осталась. Так, что поторопись.
-Вчера Аня меня спрашивала об этом «одиноком, богатом, не старике». Хотелось бы его увидеть. Он тоже лысый?
- Варя, почему – тоже? Я же тебе все объяснила!
-Нет, мамочка, это я тебе все объяснила! Ты так не считаешь?
- Не знаю. Может ты  и права.

               
                -3-



….Варвара, тинэйджер задиристый. Привыкшая,  к повышенному вниманию сверстников, с юношеским максимализмом, явно не без основания, убежденная ими в своей неотразимости, уверенно чувствовала себя в любой компании, с любыми людьми. За все свои огорчения она решила отыграться на «яйцеголовом» Анатолии Сергеевиче. Тот, явно не страдая избытком скромности, успел похозяйничать на  чужой кухне  и попивал, за столом, растворимый кофе. Это была его ошибка!
 Варя, в  выходном, предназначенным для колледжа и покорения сердец  мальчиков  своем «прикиде», шла к нему на кухню с первоначальным намерением просто извиниться, за проявленную невежливость, ничего ему  не объясняя. Но, при виде пьющего у них на кухне нагловатого, чужого, мужика, резко поменяла планы.
Варя не лгала Ксении. Она действительно, стремительно, в последнее время приобретала неотразимую женственность кою и решила испытать над этим нахальным, самоуверенным, лысым мужчиной с такой «крутой» профессией.
-Дорогой Анатолий Сергеевич! Простите! Простите меня великодушно! – Начала Варвара свой «концерт» с мольбой сцепив руки на груди.
-Я так рада, так рада  и  за маму и за Вас, за проявленную вами решительность, наконец - то, появиться в нашем доме, что не смогла справиться с волнением, охватившим меня  впервые секунды! Я таким и представляла Вас! Мужественный, решительный способный в любой ситуации защитить и ребенка и слабую женщину! Мама много рассказывала мне о Вас. Я так счастлива, что в нашей семье, наконец, появился настоящий мужчина. Вы не представляете себе, как трудно было нам с мамой, без сильного, мужского плеча! Но теперь – все позади! Я понимаю – Вы человек занятой. Кроме того, мне тоже давно пора быть в колледже.
Поэтому, я  предлагаю продолжить наш первый семейный разговор в машине, если, конечно, Вы не возражаете. Ведь нам по пути, в центр, не так ли? Пусть моя бедная, настрадавшаяся мать побудет одна. Вы должны согласиться – ей нужен сейчас покой. Пусть отдохнет без нас, от волнений и переживаний отпущенных ей Всевышним. Вы верите в Бога?
-Ну, вообще то…. –Начал бормотать, сраженный наповал, не ожидавший такого поворота событий Анатолий Сергеевич.
- А я верю! Я верю, что браки заключаются на небесах и Вы, не разочаруете нас с мамой, не разобьете наши сердца! Меня зовут Варварой. Какие библейские имена Варвара, Ксения, Анатолий! Можно я буду называть Вас просто – Анатолий? Идемте, идемте же скорей Анатолий! Нам так много нужно еще сказать друг другу, а времени почти не осталось!
Дабы избежать возражений, Варя схватила здорового бугая за руку и потащила его к двери. Анатолий Сергеевич, как объезженная лошадь в поводу, бормоча что – то нечленораздельное вынужден был последовать за Варежкой.




                -4-


-Иди, извинись. На маршрутку опоздаешь. – Сказала Ксюша дочери и прошла в свою спальню, оставив дверь открытой. Ей хотелось слышать весь разговор на кухне. Зная свою Варежку, Ксюша опасалась, что та может нагрубить, или нахамить явно не прошеному гостю.
Услышанное, сначала удивило, а потом развеселило Ксению. В конце она с трудом сдерживала смех. Хитрюга – дочь  с завидным актерским талантом провела этюд и, в награду, получила «бесплатную классную тачку с шофером» до самого колледжа. Ксюша была уверена, что и свое появление  на  парковке колледжа, в BMW с представительным, взрослым «качком»  - та, обыграет, с явной выгодой  и пользой для себя. Судя по ситуации. Все зависело от того, сколько зрителей будут присутствовать и кто будут эти зрители.

Да, дочь бала права. Она становилась настоящей женщиной. Ослепительно юной, неотразимой в своем великолепии наследственной красоты, изобретательной, умной. Способной из любого мужчины -  «веревки вить». Это и радовало и пугало Ксению. Было боязно за нее. Очень не хотелось, чтобы дочь повторила ошибки матери.
Настоящий мужчина в доме, был необходим  сейчас им обеим, как никогда! Но где его взять?
…. Ответ напрашивался, сам собой, не подчиняясь ее воли. Она попыталась рассердиться, на эту глупую мысль и, не смогла этого сделать.



                -5-


….День в разгаре. Скользящий  график, скользящий обед, скользящая жизнь, которую, порой, необходимо направлять, чтобы не свалится в «кювет» а то и просто  - спасать. А потому – «скорая помощь  - Борис» всегда начеку, всегда с Вами! Она бдит, она в готовности, она ждет….
Вызовов сегодня не много. Поэтому, коллектив, как говорится, за исключением одной мелкой, незначительной для нашей повести «бригадки» весь тут, на месте  - на станции частной, скорой медицинской помощи.
Следуя великой народной мудрости – « шила в мешке не утаишь», слухи, о вчерашнем «происшествии» с одной из бригад скорой, медленно поползли  по станции с  самого утра, передаваемые из рук  в руки, как и отдельными, непосредственными участниками событий, так и вновь информированными  сотрудниками «Бориса». К обеду – принцип передачи  «из рук в руки» был заменен на   -  «слышу звон, да не знаю где он», что так же являясь народной мудростью, несколько исказило действительность. А точнее - превратило ее в «кривое зеркало» с неизбежными в таких случаях, недомолвками, преувеличениями, домыслами, выдумками и так далее и тому подобное.  Единой версии не складывалось. Оставалось, с нетерпением ожидать, появления основного участника  событий и попытаться, хоть не в прямую, но хотя бы по внешнему виду и поведения, догадаться  - что ж  «Там» произошло на самом деле.
Итак: - ТЕАТР ПОЛОН. АТЕРЫ НА МЕСТЕ, ЗАНАВЕС ПОДНЯТ….

….Такси остановилось удобно,  на парковке  «скорой», радом  с Ксениным белым «мерсиком». Отдохнувшая, изящная Ксюша, в «полной боевой», в фирменных джинсах и кроссовках, в  коричневой кожаной итальянской курточке, со стоячим воротничком, с копной, явно мастером, недавно, уложенных, русых  волос на голове  - выпорхнула из машины. Форма одежды была явно не рабочая. Во всяком случае, не для ведущего специалиста медика в престижной организации с приличным окладом. Создавалось обманчивое впечатление, что «гардеробчик» был позаимствован у дочери – Вари. Но – знающий человек, прикинув  габариты обеих, откинул бы враз это предположение. Сегодня была среда, день постный, рабочий.
….Медикам курить не рекомендуется. Мало того, что вредная привычка, пагубно сказывается на здоровье, она еще отрицательно влияет на  имидж врача и не совместима с врачебной этикой. Поэтому, на территории «Бориса», курение запрещено всем, включая руководство. Правда, как мы  уже  знаем, руководство могло, без последствий для своей карьеры, нарушит этот запрет.  Сергей – практикант, этого не мог себе позволить. Он курил за официальной территорией  «скорой», на ее парковке.
Он тоже, как и все с нетерпением ожидал приезда Ксении Павловны, Но увидеть   ведущего специалиста скорой,  своего непосредственного начальника, «такой»! Этого он никак не ожидал. Ксения Павловна продолжала удивлять и не только его. Сначала своими поступками, поведением, наконец,  дошло и до внешнего вида. Выдержать это спокойно, мягко говоря, было сложно, для молодого, незакаленного Сергея!
Наконец окурок обжег ему пальцы и привел в чувства. Он затряс обожженной рукой и восхищенно молвил:
-Ну, Ксения Павловна, Вы даете!!!….
Заряженная, еще утром дочкиным весельем, знающая (все сама для этого сделавшая), что выглядит неотразимо, будто помолодевшая, сама уже желающая удивлять, Ксюша подошла вплотную к парню, притянула его за лацкан поближе, глаза в глаза и  серьезным тоном   спросила:
-Скажи мне юноша, чем я вас всех, в последнее время, так  удивляю?!
-Всем!!!  - Как на духу выпалил Сергей, восхищенно глядя ей в глаза.
-А конкретно, сейчас?
-Вы такая, такая…. обалденная!!!
-Какая? – Будто не понимая, переспросила Ксения.
-Красивая! ….я хотел сказать -  красивая!! - ….. Выдохнул практикант уточнение.

-И тебе было бы не стыдно показаться со  мной в любом  обществе?  Отвечай только правду! Я пойму, если ты  мне солжешь!– Продолжала испытывать Сергея Ксения,  не догадывающегося, что   она  задумала.
-В любом месте, в любое время суток!!!  - Ответил, не задумываясь,  зачарованный Сергей.

«Ну что ж. Каждый юноша,  когда -  ни будь должен превратиться в мужчину, совершив пусть и не большой, но поступок. И если поступок будет достойный, то юноша станет настоящим мужчиной. Если нет – так и останется юношей, как  ее давний, позабытый знакомый Костя, так и не превратившийся в Константина» подумала Ксения и, прекрасно догадываясь о  том, что ее ожидает в «Борисе» - сказала проникновенно, с вызовом глядя в преданные глаза Сергея:
-Мне кажется, тебе можно верить! А теперь, я возьму тебя под руку, и ты проводишь меня в кабинет Анны Михайловны. Ты готов к этому?
….Кто из читателей до сих пор сомневается в утверждении, что дети похожи на родителей, пусть первый бросит в меня камень.


….Часа за два до описываемых событий, Ксении  позвонила Люба.  Она рассказала, что Влад спрашивал о ней. Как договаривались, Люба сказала, ему, что Ксения – врач из поликлиники. Влад страшно рассердился на Любу.  Сказал что это лож, что ангелы не могут работать в районной поликлинике и что  он видел этого ангела, ночью, спящим в кресле. Но тогда ему показалось, что он бредит. Теперь он не хочет разговаривать с. Любой, залез на свой чердак, разжег камин, катается там, в  кресле  и слушает своего Синатру. Так что она  не может обеспечить постельный режим, и  пусть Ксения Павловна сама приезжает, и с ним разбирается….
….А чего, на мой взгляд – Люба права. Деньги то плачены…




                -5-

….Сергей не стушевался. Напротив. Худышка – студент  приосанился, расправил плечи. Даже поправил вечно сбивающийся форменный  галстук, обязательный атрибут сотрудников «скорой».  В душе он ликовал: - « что там сейчас будет! Наступил его звездный час! Он в центре событий!». Затем, картинно согнув правую руку в локте, изрек:
-Я готов!-
-Нет, не готов. Даму сопровождают, предоставив ей для опоры левую руку. Знаешь,  Сергей, почему?
Сергей с готовностью сменил руку
-Нет, Ксения Павловна. Почему?
-Потому, что правой он обязан защитить даму в случае необходимости. В царское время в уставе армии было записано правило, согласно которому офицеру, сопровождающему даму, разрешалось приветствовать старшие чины, вплоть до государя императора не становясь во фрунт, не отпуская руку дамы. Также, вышестоящие и нижние чины, в этот момент, не имели права налагать взыскания, оскорблять, вызывать на дуэль  или, каким иным способом, препятствовать офицеру  ее сопровождать.
А теперь Сергей подумайте хорошо, готовы  ли Вы к этому. А пока я не могу, доверит Вам  честь, сопровождать меня.
Последние слова Ксения произнесла зло и холодно. Перед глазами стоял  не Сергей, с покрывшимся красными пятнами лицом, а Костя.
….Прощай Костя, юноша, так и не превратившийся в мужчину!

….Удивлены? А я и сам не ожидал. Да каюсь, виноват, пошел на поводу….  гони сюжет, гони сюжет…. поменьше воды, поменьше подробностей…..  Ну забыл рассказать об одном малюсеньком звоночке, ну и что из этого? Пожар?  Ну, звонила Ольга Ксении. Сказала что «скорая» гудит как растревоженный улей. Что «нейтрализованный»»  ею вчера Сергей  сегодня, выйдя на работу, переметнулся  на сторону Романа Ильича  в деле распускания слухов и ситуация вышла из   под контроля. Ну и что?  Я не виноват…. Я как лучше…. Я ж говорил, что менеджер симпатизирует Ксении Павловне? Говорил…. Вот….
И почему, вдруг, Вы решили, что все должны быть «белыми и пушистыми»? Все мы в полосочку – полосочка белая, полосочка черная. Как зебра….

….Здравствуйте….Здравствуйте….Добрый день… - Односложно отвечала Ксения на приветствия сотрудников, будто маленьким, нашкодившим малышам, продолжавшим упрямиться «давала по рукам» – «нельзя», «нельзя», «не трогай!». Стеклянный аквариум менеджера  мимо не прошла, заглянула:
-Привет Оля.
-Здравствуйте Ксения Павловна. Нормалек! – По-деловому, со знанием дела, оценила Ксенин наряд.
-Как там наш «курятник», поклевал? «Кардиограмму» сняли? Теперь им   надолго хватит     «зернышек» клевать! – С иронией спросила Ольга.
-Пусть клюют. Главное, чтоб не переели. А то стошнит. Слушай  Ольга, нам давно пора с тобой как  нибудь «зажечь»! Моя Варя говорит у них в колледже дискотеки классные. Ты как?
-Я всегда «за». А мы молодежь там не распугаем –   «две старушки вековушки»? – Уровняла, выведя «среднее арифметическое» совместный их  возраст   Ольга.
-А мы за педагогов сойдем, приходящих. Между прочим, у них в колледже преподают очень даже симпатичные мужички.
-Женатые?-  По-деловому поинтересовалась менеджер.
-Женатые не подходят. Мы это уже проходили. – Заключила серьезно.
-Были женатые – станут холостыми! – Подмигнула ей Ксения.
-Ну, я к Анне. У нее ни кого?
-Нет, одна. Она в этом «курятнике» не участвует. – Ольга кивнула головой на общие помещения «скорой».
В ее словах это прозвучало как оправдание Анне Михайловне.
-Вот. Готово. На неделю, с сегодняшнего дня.  Правильно?  - Ольга протянула Ксении бланк, на котором крупными буквами, в центре, было напечатано –  «Заявление на отпуск».
-Я ей ничего не говорила, но в график Вас уже не включаю.
-Все правильно. – Ответила Ксения, склоняясь над столом и на «ходу» подписывая заявление.

…Анна Михайловна Ксении не звонила. Хотя сообщение на мобильный  - «абонент  №…. снова в сети» получила.

-Здравствуй Аня. Вот. -  Ксения положила на стол главврача заявление на отпуск.
-Привет Ксюша.  – Компанейски ответила та. Быстро пробежала глазами и подписала.
-Заметь. Ни о чем не спрашиваю. Как там крестница моя – все в порядке?
-Да. Уже в колледже. Ее Анатолий Сергеевич отвез.
-«Аптечный» что ли? А этот хорек, каким боком припеком тут?
-Деньги охранял. Напросился. Вот. И вот.
На столе последовательно очутился, сначала конверт, а затем  перламутрово  - розовый мобильный телефон.
-Тут двадцать пять тысяч. Пять я взяла на расходы. Положи, пожалуйста, в сейф. У тебя сохраннее будут. Ну, я пошла. Дел много. Позвоню. Пока.
Ксения вышла из кабинета, отметив про себя, что Анна удивилась только тогда, когда на столе появился телефон. Будто не знала, где его забыла. А до этого вела себя, как ни в чем не бывало. Даже конверт не произвел на нее никакого впечатления.




                -6-

….Мимо Ольгиного аквариума пролетела Ксения, бросив на ходу:
-Все в порядке. Я полетела. Дел много!

Через пару минут в проеме ореховой двери появилась Анна Михайловна и, по «заговорщицки» махнула ей рукой – « заходи мол».

-Закрой дверь.
Анна, не стесняясь присутствия Ольги, достала из сумочки сигареты и закурила. Нас толе у нее лежал ее навороченный «мобильник», какой - то толстый конверт и подписанное Ксенино заявление на отпуск.
-На защелку. – Односложно сказала Ольге. Но та поняла – закрыть дверь на защелку. Закрыла и продолжала стоять, ожидая продолжения разговора.
-Садись. А то упадешь.
Анна Михайловна отложила горящую сигарету в привычное блюдце, не вставая с кресла, развернулась к маленькому сейфу в стене. Открыла дверцу и достала коробочку. Положила на стол.
-Открой.  - Велела Ольге.
В коробочке лежал еще один навороченный, перламутрово - розовый телефон.  Понимая необычность происходящего, девушка, просто молча, вопросительно посмотрела на  «шефа».

-В коробке – мой. А эти двадцать пять штук баксов и «дубликат» принесла Ксения,. Ну, и что ты на это скажешь?
-Но, сама она  как то объяснила?
-Оля, не зли меня! А то я начну сомневаться в твоих умственных способностях! Если бы  объяснила – сидела б ты здесь?
-Знаете что Анна Михайловна, мне кажется, что весь этот «улов»  связан как то с Парусной 14.
-А тебе она об этом ничего не говорила?
-Если Вам не сказала, то мне и подавно! – Отыгралась  на Анне  менеджер, и продолжила:
-Я понимаю  одно точно. Ксения Павловна думает, что нашла Ваш телефон. И вернула его Вам. А вот где  она его нашла  - это вопрос.
-Ты что меня, в чем  - то подозреваешь?
-Да нет же Анечка Михайловна, дослушайте! Я когда узнала, что Вы сами бригаду на вызов отправили, тоже  вначале подумала, что это ваш знакомый. Тем  более Ксению Павловну на вызов отправили. Потом поняла, что ошибалась. Ну и это.… Решила «проконтролировать» ситуацию.  Стукнула Сергею, чтоб он мне сбросил информацию, в общем….
-По шпионил, значит!
-Ну да! Я ж не знала, что он сегодня, заодно с Романом Ильичем, слухи распускать будет!
-Так ты знала все и…..
-Да ничего я не знала! Я просто убедиться хотела, что это Ксенин знакомый! Вот и все! А оказалось, что они не знакомы вовсе! И…  И, там деньги большие…. Чего думаю в Ваши «дела» лезть!  Я ж не думала, что Сергей  «бабой» окажется, и слухи с Романом  распускать будет!
-А ты не подумала, коза драная, что Ксения Павловна, за всю жизнь копейки чужой, не заработав, не взяла? ….Или ты ее шалавой последней считаешь,  а меня бандершей, содержательницей притона или воротилой черного рынка наркотиков и медикаментов?        …..У тебя, в голове твой куриной, мозги есть? Или ты только одним местом думаешь?     ….Я, что, пальцем деланная, думаешь, когда тебя решила тут оставить о тебе справки не навела? И как ты с мужиками замужними жила, пила и чуть до наркотиков не опустилась, не знаю? Думаю - настрадалась девка, за ум взялась, помочь надо!    ….Что, слова мои не нравятся, удивлена, что Анна Михайловна слова такие знает? Да у меня два мужика в доме, сама двадцать лет по «скорым» дерьмо за всеми выгребала, своим горбом среди проходимцев и подонков дело свое создала!     ….Чего молчишь? Отвечай!


…. Ольга не могла ответить. Слезы душили ее, стекая по щекам  двумя грязными ручейками. Чтобы не было слышно рыданий, она двумя руками зажимала себе рот.

-На, утрись. Не зачем, чтоб тебя такую все тут видели. – Смягчилась главврач. Достала из своей сумочки батистовый  мужской платок и подала Ольге.
Анна Михайловна закурила вторую сигарету. Задумалась. Девушка, напротив, за столом потихоньку успокаивалась.
-А ты точно уверена, что они не знакомы? – Наконец спросила.
-Мне Сережа рассказал, что слышал разговор Ксении Павловны с той женщиной, что вызвала нас. Она у него домработницей оказывается. Так он ей деньги оставил и попросил вызвать нас, ну «скорую», если с ним что то случится. Ну вот. А Ксения Павловна, денег брать не хотела. Сережа говорит, даже кричала на нее, «кто он такой» говорит, Даже имени его не знала. А потом домработница убежала.  И никто не пришел. Ну, Ксения Павловна и осталась с больным. Это все. Честное слово, все, что я знаю! Все, что мне стажер рассказал!
-Ну, все, ладно, не реви. Посиди тут, я воды принесу, умоешься. – Анна взяла два телефона – близнеца, конверт и спрятала в сейф. Уходя, бросила притихшей Ольге:
-Никому не открывай. Я сейчас вернусь.
Через минуту возвратилась, открыв дверь своим ключом, с электрическим чайником в руках полным воды.
-Давай тут,  над баобабом, холодненькой. – Кивнула Анна Михайловна  в сторону декоративной пальмочки в пластмассовой кадушке.
Безропотно подчиняясь, менеджер умылась. Вытерла лицо  все тем же носовым платком.
-Давай – наведи красоту.  – Достала из сумочки свою косметичку и подала Ольге.
-Сейчас работать будем. И никому ни слова! Понятно? А то уволю, без выходного пособия. Не зло уже сказала главврач.

…..Ольга закончила макияж и сложила все в косметичку, придвинула по столу в сторону Анны Михайловны.
-Спасибо.
-За что? За то, что откостерила?
-И за это тоже.
-Так то. Умнее будешь на перед.
-Давай, зови мне своего этого Дон Жуана.
-Он не мой.
-Тем более. – Отмахнулась от нее Анна.

Через минуту, все еще с покрытым красными пятнами лицом, Сергей заглядывал в кабинет:
 Можно?- Подобострастно, робко спросил. Он явно побаивался, не зная, но догадываясь, что его шпионская и, не только, деятельность выплыла наружу.
-Заходите, Сергей Леонидович, присаживайтесь. Что  это  Вас всего  оббросало, молодой человек? Не диатезик ли? Клубнички объелись? Не поздновато ли для клубнички? Осень ведь на дворе? Или Вы предпочитаете заморскую – за доллары? – Приторно ласково начала главврач.
-Анна Михайловна, я …..
-Молчать! Пиши!
-У ммменя бланка нет. – Сообразил сразу все Сергей. На столе, повернутое к нему «вверх ногами» лежало не убранное Ксенино заявление об отпуске. И хотя прочесть его он не мог и не знал, что оно «всего лишь» об отпуске, его подлая душонка, в свете сегодняшних событий, дорисовало «картину кистью» -  Ксения Павловна, каким  - то образом узнав все,  подала заявление об уходе. А посему и его пребыванию в «Борисе» пришел конец.
-А ты от руки пиши.  – Указала Анна Михайловна на стопку чистых листов.
-На таких, как ты – бланков не напасешься.
Сергей схватил чистый лист и попытался встать.
-Здесь пиши, при мне. А то вдруг передумаешь, в профсоюз побежишь жаловаться на незаконное увольнение.
Сергей торопливо написал заявление. Как только он дописал, Анна, чуть не вырвав его, быстро взяла и положила поверх Ксениного, прихлопнув рукой.

-Будь здоров, юноша, не хворай!
 Второй раз за день, его назвали юношей.  Что  ж за день такой неудачный? Он что и впрямь, как пацан выглядит?


-Вынос  тела состоялся! – Проводила комментарием вслух, быстро удаляющуюся фигуру Сергея, Ольга. Но оживший селектор, наверстывая упущенное  за полтора года, в простое время, не давая  менеджеру расслабиться,  второй раз за эти сутки заговорил:

-Ольга – пригласи ко мне Романа Ильича.

Ольге, отвыкшей от общения по селекторам, понадобилась пара секунд, чтобы отыскать нужную кнопку и ответить:
-Одну секунду, Анна Михайловна.

Со старым коллегой Романом, Анна поступила несколько по-другому:
-Роман Ильич, дорогой, мы друг друга не первый год знаем, потому «кота за хвост» тянуть не буду. Создалась ситуация, когда мы с Вениамином не можем «прокормить» столько бригад. И как не печально, приходится  жертвовать дорогими, способными понять  нас  Самохиных людьми. Ксения с  Сергеем написали уже заявления, пришел твой черед.
Анна подняла со стола два листка и вскользь показала Роману. Сверху уже лежало Ксенино заявление, но рука Анны  Михайловны закрывала нижнюю часть и, можно было прочесть только следующее: - «Заявление.  Я, ведущий специалист частной, скорой помощи «Борис», Лагоцкая Ксения Павловна, прошу Вас…».
-Бланк возьми у Ольги.  - Складывая бумаги в папку, сказала Анна Михайловна.
Возражений не последовало.
-Добро. – Бросил Роман Ильич по-деловому и вышел из кабинета.
-Ольга, дай бланк  «на увольнение».  - Зашел в «стекляшку» менеджера Роман Ильич.
-Закончились, сейчас распечатаю. К, сожалению, Роман Ильич – не Вы первый.- Сообщила «печальную» новость  менеджер.  Правда по ее голосу трудно было понять, что ее больше опечалила, то, что бланки закончились, или то, что Роман Ильич не «первый».

….Новость о расформировании и увольнении  одной из бригад  «Бориса» как  волна прокатилась по «скорой», затмив и погасив «пикантные сплетни». Каждый, из оставшихся сотрудников задумался, о своем будущем. Вот так, одним махом, опытный руководитель Самохина, восстановила контроль над коллективом. И поделом! Распустились тут, понимаешь.… Теперь ей, самое время подумать, как помочь подруге.


                -7-

….Анна Михайловна по мобильному звонила супругу (она так любила его называть, как бы подчеркивая уважение к профессору):
-Привет Венечка.
-Привет, радость моя.
-Ты где сейчас?
-А то ты не знаешь! Где я еще могу быть – на кафедре, потом в исполком, на сессию. Решила снова, Анюта, как в молодости контролировать меня?  - Усмехнулся Вениамин Сергеевич в трубку.
- Не говори глупостей! Я никогда тебя не контролирую. Веньчик, мы могли бы, сейчас встретится  на «нейтральной территории», мне с тобой поговорить нужно.
-А что за срочность, радость моя?
-«Твоя радость» сейчас  разгромила половину нашей «скорой». Как ты считаешь – это серьезный повод для встречи?-
-Что ты сделала? – Уточнил  любивший, не только в ответах своих студентов, точные формулировки профессор.
-Уволила лучшую бригаду «скорой» почти в полном составе! Этот ответ тебя устраивает?
-Ну, «студентка», зачет тебе явно не светит! Где и  когда встречаемся?
-Там где «ушей «поменьше. Ты такие места лучше знаешь.
-Тогда давай в «Трех толстяках», там кабинки отдельные, через пятнадцать минут. Помнишь где это?
-Помню. Целую. До встречи!



….Ольга, я уехала. Поведу сама. Артема не надо. Когда буду, не знаю. Куда – придумай сама. Все.

….Через пятнадцать минут лощеный метрдотель  ресторанчика  «Три толстяка», в народе еще именуемого как  «английский клуб»,  лично, принимал, в прямом и переносном смысле, дорогих гостей - чету Самохиных. Вначале  прибыл вальяжный,  благообразный, с крупными   залысинами профессор. Личность известная в Городе, депутат горсовета, глава комиссии по  медицине и семье - Вениамин Сергеевич. Затем, с интервалом несколько минут его несменная, в течение последних тридцати лет, моложавая, не увядающая «радость его» - Анна Михайловна.
Не буду описывать подробности состоявшейся   беседы в верхах,  скажу лишь одно: - основным результатом оной,  явилась просьба супруги, выяснить, через «компетентные органы», с коими был знаком  и, даже с некоторыми отдельными личностями,  дружен супруг  выяснить всю подноготную гражданина  В.Л.Шелиги, проживающего по ул. Парусная 14.

….А вот вечером, заметьте уже этим вечером, в семейном кругу Самохиных состоялся преинтереснейший разговор!




                -8-
….Этим вечером Вениамин Сергеевич вернулся необычно поздно, против своего обыкновения и был, мягко сказано, не в меру задумчив. Было начало одиннадцатого. Аня пыталась звонить супругу, начиная с семи часов вечера, но абонент, что вообще было изрядна вон выходящим событием, «находился вне зоны досягаемости сети». То ест, отключил свой мобильный. Он даже на сессии исполкома не отключал мобильный. Только убирал звук. Принимая СМС и контролируя звонки. А тут…
Поэтому Анна ничего не спрашивала. Только разогрела еще раз ужин и, стараясь не выдать своего волнения, будто все идет как обычно, накрыла стол. После первых кусков, отодвинув тарелку, не выдержав, он обратился к Анне:

 Ну, Анюта,  не знаю печалиться или радоваться придется нам за Ксению.
 Вот, что поведал Самохин Старший:


….. Оказывается, что В.Л.Шелига  или попросту Влад, как ты его назвала, личность  очень известная  в определенных кругах, в том числе и в ФСБ.
-Он что бандит? – Тут- же перебила Анна.
-В том то и дело, что нет, а скорее наоборот. Если быть точным – просто наоборот. По словам ФСБшников, он почти что гений! Он создает, или уже создал почти идеальную МТС, механизированную торговую систему для   проведения  финансовых операций на международном валютном рынке. Ты  в интернете бываешь? Вот обрати внимание,  там тьма тьмущая рекламы     по поводу этого самого  «Форекса». Это и есть – международный валютный рынок. Монстр из монстров. Ты слышала такое имя – Сорос?
-Конечно! И фонд его имени есть!
- Вот, вот. Фонд. А чем занимается этот Сорос, откуда у него такие капиталы? Знаешь?
- Знаю - его еще называют финансовый гений.
-Умница. Зачет.
-Так вот. Так этот Влад – лично с ним знаком.  В 2002 году на конкурсе подобных программ в штатах, его программа,  под  условным названием  «Золотой Грааль» -  победила. Там все программы, по условиям конкурса, под условными названиями проходили, и было их, не много ни мало – около тысячи, со всего мира. Так вот - эта его МТС за месяц непрерывной работы без вмешательства человека из одной тысячи долларов сделала  пятьсот шестьдесят семь тысяч! Он тогда отхватил первую премию в размере двадцати пяти тысяч. И вручал ему премию – не кто нибудь, а сам Сорос! Один из основных игроков этого самого валютного рынка. Для этого рынка программка и предназначена. Сорос его с тех пор обхаживает, златые горы обещает, если Влад на него работать согласится. А знаешь, сколько заработала МТС занявшая второе место? Между прочим  - китайского автора?
-Нет. Интересно – сколько.
-Из тысячи – сделала тридцать две тысячи! Почти в двадцать раз меньше. А этот китаец сейчас работает на Сореса и зарабатывает официально  двенадцать миллионов долларов в год!
-Как, думаешь, сколько тогда Влад стоит?
-Если брать ту же пропорцию то миллионов триста.
-А представляешь, если бы  в ту еще сырую программу первоначально зарядить не тысячу, а в сто тысяч, или миллионов долларов чтобы было?
-Боюсь даже говорить.
-Вот, вот и я боюсь. Рухнул бы мировой валютный рынок. И сегодняшний финансовый кризис, по сравнению с тем, что могло быть или не дай Бог будет, покажется детским лепетом.-
-Так сколько теперь Влад стоит? Молчишь? Поняла все? Правильно поняла!  Он  стоит столько, сколько стоят одна, две или, сколько там понадобится пуль, чтобы его убрать. А желающих сделать это поверь мне – предостаточно! И жив он только потому, что не высовывается. Сшибает себе потихонечку «детишкам на молочишко»  с  этого самого валютного рынка, да втихаря МТС  свою совершенствует. А вот когда до ума  ее доведет, тут и ФСБ ему не поможет. Так, что нет у него будущего. Одно прошлое и немножко настоящего.
-Ты еще, что - то знаешь о нем? Помолчав, спросила Анна.
- Немного. Что сочли нужным рассказать. Их больше интересовало каким «боком припеком» я его знаю.
- И ты сказал?
 -Нет, конечно. Сказал, что в комиссию исполкома поступают жалобы на плохую работу муниципальной  «скорой помощи». В том числе и от гражданина  Шелиги В.Л. с Парусной 14.
-И что еще ты знаешь?
- Шесть лет назад, «ребята  из - за океана», видимо, хотели его подтолкнуть к принятию «правильного решения». А попросту покалечить. Ну, он военный бывший. Двоих сам уложил, потом милиция подоспела. Вот тогда он купил в нашем городе дом, и начал его перестраивать. А три года назад, буквально перед переездом в  наш город в него стреляли из машины, но он, раненный,  ушел от них на своем байке. Вот тогда официально ФСБ ему предложило «крышу», но он отказался. Но тут, по-моему, «наших рук» дело. Скрытный он очень. Никого близко не подпускает.  Ну, наши  устали его «пасти на длинном повадке». Решили, видимо поводок укоротит. Не получилось. Ладно, пойдем спать. Утро вечера мудренее.
Уже в спальне Анна спросила:
-А почему ты считаешь, что второй раз наши?
-Да потому, что пасут они его давно, с самого конкурса в штатах. А после первого раза вообще с него глаз не спускали, охраняли. Они б чужого – за версту учуяли.   А тут повод  - иди под «крышу», спасем. Хотели б убрать – никакой байк не помог.
 


                MY WAY   



                -1-

…..Ксения открыла двери Дома «своим» ключом. Думала, что Люба уже ушла. Но та  была здесь. Услышала, наверное,  как открывались двери,  и вышла навстречу.

-Это все-таки Вы. Не узнала  - богатой будете. А я гляжу в окно из кухни, машина белая остановилась и дамочка молоденькая из нее выходит. Подумала еще – на доктора нашего похожа. Не признала сразу. А это – Вы.
-А я в отпуске с сегодняшнего дня. Хоть от каблуков отдохну. Ноги устают. Ну, как тут у вас дела?
-Как сажа бела! Слышите?
Сверху, из чердачного проема  Фрэнк Синатра пел: -To think I did all that, and may I say, not in a shy way… Влад вторил ему красивым баритоном.
-Концерт по заявкам слушателей! – Махнула рукой Люба.
-Я ему: - Влад, так нельзя. Доктор постельный режим прописал! А он мне: - Люба, что ты можешь понимать в моей жизни? Восемь женщин бросил я, двенадцать бросили меня! Не приставай, а то застрелюсь!    ….. Где он этой гадости понабрался – ума не приложу!

-У Чехова Люба, У Антона Павловича.  – Улыбнулась Ксения.

-У кого? У писателя что ли?   И Вы туда же! Знаете что, Ксения, по-моему, Вы еще до отчества не доросли! Два сапога пара! Что стар – что млад! Но, похоже, ему такой доктор и нужен! Очень Вы уж хорошо понимаете друг друга! Вот идите к нему   и лечите его сами! А я пойду.  И так пересидела. Мои, поди, давно заждались меня!
Напускное недовольство, в сочетании с ее образной, точной по смыслу речью, было неотразимо милым. Нельзя было не улыбаться, глядя на нее. Ксения теперь понимала Влада: -  за что он ценил и, по-своему дорожил  своей домработницей
-Вы правы Люба. Не доросла. Поэтому зовите меня просто Ксенией. Идите, не беспокойтесь. Я сама разберусь с этим «больным». – Не переставая улыбаться, ответила Ксения.

…..Четыре дальних компьютера были выключены. Зато монитор, за письменным столом, был поднят. Вот из него, как раз и пел Синатра свою знаменитую «MY WAY». Записанную давно и, теперь, превращенную в клип. Поэтому легендарный певец  был, на большем мониторе, «черно белым» еще довольно молодым. В смокинге, с грустными глазами он был чудо как хорош!
Влад сидел в кресле, перед  догорающим камином, откинувшись, с закрытыми глазами. Он знал песню наизусть и его английский был хорош. А если бы еще  чуть  - чуть «поставить» голос…. Впрочем, и таким, «дуэт»  Ксении очень понравился. Она была в кроссовках, и Влад не слышал ее шагов, увлеченный пением. Она остановилась рядом с креслом, засунула руки в боковые, прорезные карманы куртки и дослушала песню до конца.
-Ничего так, для районного дома культуры – сойдет. Если Вы еще раз назовете меня ангелом, я уйду и больше не появлюсь в вашем доме.
Не поворачивая головы и не меняя позу,  сидя все так же, с закрытыми глазами Влад произнес:
-А в моей жизни? Между прочим, подкрадываться к человеку с закрытыми глазами – не хорошо. Вы не знали?
-Вы не человек. Вы больной.
-На голову? Прошлый раз Вы  меня чуть не застрелили. Что будет теперь?
-А я думала, что пулька для «пневматики» для такого «мачо» как Вы, что слону дробина. Гонять на мотоцикле по дождю…..
-На байке. – Уточнил Влад.
-Гонять на байке по дождю, строить глазки врачам – это мы можем. А соблюдать постельный режим  - не комильфо?
-Доложила уже! И где Вы слов то таких набрались, доктор – «мачо», строить глазки, не комильфо? Вы в каком  ВУЗе  обучались  Ксения?
-В медицинском.  А слов набралась от своей совершеннолетней дочери. Еще вопросы будут? Или, моя личная жизнь, Вас более не интересует?
-Интересует. Еще как интересует! Я ведь должен знать, чьим рукам я доверяю свою жизнь! Вопросы будут. Может быть. Но потом, когда Вы мне поможете в одном деле.
-В каком? Противозаконном? Я на это не соглашусь.
-Почему сразу «противозаконном»? Я что – похож на преступника? Вы сторонница теории Ламброзо?
-Ламброзо хоть мне и коллега по профессии, но я не разделяю его взгляды. И оспорить их я, лично, к сожалению не успела. Он умер задолго до того, как я родилась. Вы будете лечиться, и выполнять все мои требования, или мне уйти?
-Вы бросите умирающего больного?
-Который греется у камина и распевает песни на пару с Синатрой? Брошу!
Ксения повернулась и решительно зашагала к выходу. Влад вскочил с кресла, в три прыжка опередил ее и скатился с лестницы. Когда она спустилась, он уже лежал на диване в большой комнате, полу укрытый пледом, оторвав голову от подушки и оперев ее на одну руку, смотрел в проем открытой двери гостиной. Когда  Ксения появилась в «зоне видимости» он, как ни в чем не бывало, будто только увидел ее, заявил:
-А, доктор! Здравствуйте! А я тут дремлю себе потихоньку и слышу - кто - то ходит наверху, песни поет…. Разговаривают будто двое….  Женщина, какая то, как будто флиртует с кем то…. Кто бы это мог быть?  - думаю. Наверное, снова бредил…. Вы там никого сейчас не встретили?
-Здравствуйте Влад. Кроме вчерашних, ночных приведений – никого. Ну? Как самочувствие?  - Как ни в чем не бывало, ответила Ксения.
Она сбросила  с себя курточку на кресло, так и стоящее напротив дивана, присела.
-Вашими молитвами, Ксения Павловна! Вашими молитвами…
-Тогда приступим. Ложитесь. Глаза пошире.
Она достала из сумки коробочку лекарств, достала флакончик, закапала, поочередно, Владу глаза
-А где, то, что я поручала Любе?
-Должно быть – на кухне.
Сходила. Принесла бинты, вату, одноразовые шприцы, несколько коробочек с медикаментами, пакеты с медицинскими перчатками…. Свалила все в кресло. Снова вышла на кухню. На этот раз принесла табурет. Сложила все из кресла на табурет. Добавила из своей сумки, какие - то таблетки, баночки, прочую «медицинскую ерунду».
-Закройте глаза.
Влад не видел, как она нанесла мазь на тампоны, только почувствовал их прикосновение к закрытым векам.
-Голову, приподнимите.
Ксения быстро прибинтовала тампоны с мазью к закрытым глазам.
-Ксения, это надолго? – Только теперь  озабочено спросил Влад. Иронии в его голосе уже не было.
-А если я скажу, что надолго, это испугает такого мужчину как Вы? Вы вон, даже прицел от винтовки не глядя, отсоединили, на байк вам пока  рано, так что и все остальное на ощупь сможете.
-Вы это серьезно? – Влад не видел Ксениного лица, а по голосу не смог определить – шутит она или нет.
-А почему я должна шутить с Вами? У нас, в хосписе, не приветствуется фривольное обращение с пациентами.
-Где?!
-В хосписе, в хосписе! Вы еще  плохо слышите? Со слухом проблем нет?
-Вы сказали в хосписе?
-Так, со слухом проблем нет….  А чего Вы удивляетесь?  Вы же так сильно хотели узнать правду, что даже, не заметив, обидели бедную Любу! А это она, между прочим, Вам   по-настоящему жизнь спасла! Не останься она у Вас тогда – валялись бы Вы сейчас под своим столом и, в вашем доме,  играла бы музыка. И поверьте – отнюдь не Синатра!

-Кстати.  - Продолжила  издеваться  над «слепым» Владом Ксения:
-Руководство нашего хосписа благодарит Вас за то, что Вы к нам обратились. Ваш первый взнос учтен, и Вы теперь  - полноправный наш клиент! Последующие, ежемесячные платежи можете просто отсылать чеком. Мы так же принимаем оплату через интернет и банковскими карточками «виза» и «мастерс».
Влад молчал. Он явно, безнадежно, в виду явного преимущества, проигрывал этот «сет»! Даже сильная  «подача»   в начале матча  не спасала. Похоже  - ему пора  «зачехлить ракетки». Ксения тоже ощутила перелом в ходе матча. Ей нужно было деморализовать, «додавить»  покачнувшегося соперника!

-Поднимите рукав, мне необходимо сделать пару уколов. Моя смена сегодня заканчивается. Завтра придет моя сменщица. Она человек очень серьезный и шутить с ней я, Влад, Вам  не рекомендую! Зовут ее -   Анна Михайловна. До ее прихода – повязку с глаз снимать запрещаю. Вы поняли меня Влад? В противном случае Ваше поведение будет расценено как на рушение режима, что приведет к автоматическому расторжению договора и невозврату  Вам первоначального аванса.
Не один мускул на его лице не дрогнул при упоминании имени Анны Михайловны. Ксения очень внимательно следила за его реакцией.
-Ну что ж. Поправляйтесь. Провожать меня не надо. Дополнительные распоряжения,  я передам Любе. До свидания. До послезавтра.
По шуршащему звуку, Влад понял, что Ксения надевает куртку.
-А если понадобится, как с Вами связаться? – Спросил, вчистую проигравший, поверивший во все сказанное Влад.
-Все через Любу. Только через нее! Не о чем не беспокойтесь.

               

                -2-

Анна Михайловна решила не форсировать события. На следующий день все шло как обычно. То,  что рассказал ей муж, с одной стороны успокоило ее,   а с другой…. А что  с другой?  Один Бог ведает, сколько нам отпущено. И если суждено нам, хоть на краткий миг перед  и, так неизбежным, уходом познать счастье то пусть так и будет. Мы что, вечные? Не знаем, что нас ожидает в конце нашей жизни? И, тем не мене, каждый  из нас готов любить и быть любимым! И миллионы, миллиарды людей поступают так ежедневно. А чем  Ксения или, тот же Влад, хуже остальных? Или лучше?    …. Как сказать правильно -  кто знает?   ….А, в принципе  - разницы нет. Короче  - не такие как мы?
В девять утра, ей позвонила Ксения:
-Аня, привет.  Я из аэропорта. Улетаю в Грецию. Захотелось солнышка. Я Влада предупредила, что ты заедешь.
Так, что ты  не тяни с этим, а то он всю жизнь с завязанными глазами ходить будет. Да - я ему сказала, что я из хосписа.  Ну, пока, посадку объявили!


….Отпуск заканчивался. Оставалось всего два дня. А жаль. Греция в октябре прекрасна. Ксения даже немного загорела. С дочерью Ксения разговаривала каждый день. Иногда к трубке подходил Андрей. На время ее отпуска – дочь переселилась к отцу. Все неприятное, произошедшее за последнее  время потускнело, выгорело под нежарким греческим солнцем, обещая, совсем скоро, рассыпаться и превратится в прах. И первый легкий ветерок не оставит от него и следа.
На аэродроме ее встречали Андрей и Варя. Она не хотела, этого. Но  дочь в последние дни отпуска настойчиво интересовалась, каким рейсом она прилетает. Говорила, что соскучилась. Ксения поздоровалась с Андреем, обняла Варежку.
-Мама, там Аня. – Прошептала ей в ухо дочь.
-А почему шепотом? – Варя отстранилась и, опустила глаза в землю. Но, не ответила.
Ксения удивленно посмотрела на  Андрея. Он глазами показал в конец зала. Там стояла Анна Михайловна. Не одна. Рядом с ней  Вениамин Сергеевич, поддерживая ее под руку. С другой стороны Александр, их сын.
-Это еще что за делегация! – Удивилась Ксения. Ей никто не ответил.
-Почему не подходят, раз пришли? - Продолжала удивляться Ксения.
-Я думаю, тебе нужно самой подойти, а мы с Варей пока багаж получим.  – Сказал Андрей.
Какая  - то смутная догадка начала зарождаться в голове Ксении. « Нашли место и время выяснять отношения!». Раздражаясь, подумала, но пошла к Самохиным.  Зал прилета был длинный. Пока идешь  о многом можно подумать и многое заметить. «Вениамин в своем амплуа – она ему рога на голову, а он ее под руку. Сына с собой притащили! Зачем?!» Раздражение не проходило.
 Тут она заметила Ольгу, которая подходила к Самохиным со спины. Менеджер, так и оставшись за спинами четы, что - то им сказала. Самохины, не отрывая взгляд от приближающейся Ксении, выслушали. Вениамин, молча, Анна кивнула  согласно головой.
«Это еще что?» В придуманной мизансцене Ольга явно была лишняя.
Ксения все еще неторопливо шла по залу.  Взгляду открылась автостоянка, машины,  «мерседес»  скорой помощи «Борис»  с открытой боковой дверью.
«Они что, на «скорой»  приехали?» В этот момент под  лопаткой  кольнуло. Как иголочкой…
Ей все больше не нравилось, все что происходит….
-Здравствуй Ксения. Нам нужно поговорить. – Сказал Самохин старший, когда она подошла. Остальные только кивнули головами.
-Прямо здесь?
-Нет. Тут кафе…Время еще есть…
«Куда они торопятся?» Иголочка снова кольнула…
В кафе никого не было. Столик как будто предназначался для них. Все разместились. Правда, один стул лишний.
-Один человек еще ….подойдет….  Позже….   – Сказал Вениамин Сергеевич.
Никто не решался начать первым. Тогда Самохин  расстегнул сумочку жены и достал два телефона. Один в коробочке, второй  - без. Розовые….Перламутровые…. Одинаковые…
Ноздри Ксении хищно раздувались, когда она вдыхала воздух.
-Так… А где Влад?....  Это для него стул?.....
…..Иголочки под лопаткой, кололи  уже, не переставая, превращаясь в одну непрерывную боль….
-Нет….  Ксения, ты успокойся, послушай…- Начал Самохин.
-А для кого тогда?.... Анна, почему ты молчишь?.... Что это все значит?..... Что вообще происходит?....
-Для Любы.   А Влад не придет. Никогда.  Его нет. Он погиб два дня назад. Разбился. Мы не знали – захочешь ли ты….  Вы ведь были мало знакомы….   Просто у него  никого нет….
-Неправда. У него есть сын. У него есть я!  Включите телефон.  Включите, наконец, этот проклятый телефон!   Позвоните ему!
-Он все равно уже не успеет…. Сказал Самохин.
-И я, не успела…..

 …Белый мерседес   остановился напротив Дома. Ксения открыла своим ключом дверь и вошла. Поднялась по лестнице  на второй этаж и включила  компьютер.
….«Черно белый» Синатра  пел   «MY WAY»:

Теперь конец близок,
И я стою на последнем рубеже.
Друзья, я обо всём расскажу вам,
Расскажу о том, в чём абсолютно уверен.

Я прожил полную жизнь,
Я исколесил полмира.
И, что гораздо важнее,
Я сделал это по-своему.

Сожалею ли я о чём? Да,
Но не о многом.
Я делал то, что должен был делать,
И, честно, выполнил всё.

Я тщательно планировал каждое движение,
Каждый шаг на своём пути.
И, что гораздо важнее,
Я делал это по-своему.

Конечно, были времена, как и у любого из вас,
Когда я переоценивал свои силы.
Но всегда, когда меня одолевали сомнения,
Я либо справлялся с трудностями, либо отступал.
Я пережил всякое, и сейчас мне не стыдно перед самим собой,
Потому что я всё делал по-своему.

Я любил, я смеялся и плакал,
И на мою долю выпали потери.
Теперь, когда слёзы высохли,
Всё кажется таким забавным.

Подумать только! Я сделал всё это!
Можно я скажу без излишней скромности? –
Нет. Нет, это не я.
Я сделал это по-своему.

Что есть человек? Что ещё у него есть,
Если не он сам? Иначе – он нищий.
Человек должен говорить то, что он чувствует и во что верит,
А не повторять слова тех, кто пресмыкается перед другими.
Моя жизнь – доказательство тому, что я достойно принимал удары судьбы,
И делал это по-своему.

Да, я всё делал по-своему.
   
And so I face the final curtain.
My friends, I'll say it clear
I'll state my case of which I'm certain.
I've lived a life that's full -
I've travelled each and every highway.
And more, much more than this,
I did it my way.
Regrets? I've had a few,
But then again, too few to mention.
I did what I had to do
And saw it through without exemption.
I planned each charted course -
Each careful step along the byway,
And more, much more than this,
I did it my way.
Yes, there were times, I'm sure you knew,
When I bit off more than I could chew,
But through it all, when there was doubt,
I ate it up and spit it out.
I faced it all and I stood tall
And did it my way.
I've loved, I've laughed and cried,
I've had my fill - my share of losing.
But now, as tears subside,
I find it all so amusing.
To think I did all that,
And may I say, not in a shy way -
Oh no. Oh no, not me.
I did it my way.
For what is a man? What has he got?
If not himself - Then he has naught.
To say the things he truly feels
And not the words of one who kneels.
The record shows I took the blows
And did it my way.
Yes, it was my way.