провинциальный поэт - быль К

провинциальный поэт
 
                Провинциальный поэт (быль) 

  Жил-был молодой человек, обыкновенного роста и обыкновенной наружности, у очень почтенных родителей, ещё имелся у него младший брат. Но о брате речь пойдёт позже, главное, что молодой человек очень себя уважал и считал в некотором роде даже аристократом. Не по крови, а по духу. Городок был маленький, ни с кем он своим открытием делиться не стал, поэтому и спорить с ним было некому. Как себя считал, так и вел. Одна беда: не знал он, что родился на этот свет поэтом. Родиться поэтом – значит, рано или поздно придёт тебе пора писать стихи, и писать ты их будешь до конца дней своих. А вот не станешь писать – начнешь чахнуть и сохнуть, беспричинно для окружающих, и никакие доктора помочь не смогут. Наш герой к поэтам относился положительно и даже читал их, но всё больше классику, то, что проверено временем. Но поэтом становиться не собирался: некогда, надо срочно было заканчивать второй институт, чтобы оправдать надежды родителей и быть достойным примером для младшего брата. Братец, кстати, пописывал стишки, но это как возрастная болезнь. Наконец, будущий поэт закончил блестяще своё образование, и его взяли на службу в крупное железнодорожное ведомство, в статистическое управление. На должность маленькую, но очень перспективную, и он очень старался, так как очень многие хотели заполучить эту работу. Наш герой почти жил в большом городе, а в свой маленький городок ездил только ночевать. Видел он свой городок ранним утром и поздним вечером. А так всё оказалось очень хорошо, просто отлично: родители хоть и состарились, но ещё хорошо себя чувствовали и его уважали и любили, ну а младший брат, как и положено, плёлся в хвосте. Имелась, правда, на его горизонте одна маленькая тучка, даже не тучка, а пятнышко. И этим пятнышком был тот самый городок, в котором он имел несчастье родиться и провести детство вместе со школьными годами. Тут его проживание в городке становится эпизодическим, наш герой много ездит по городам и весям. Родители доставали путёвки на юг, в Прибалтику, на Байкал – по всей стране. И от этого его маленькая Родина  показалась ему жалкой и убогой среди бесконечных болот и дурнолесья. Родина-городок платила ему тем же: хмурая погода, дожди, ветра, гололёд,  лужи, злые собаки, наконец, пьяные мужики и бабы, в довершение всего его ограбили и побили. Прибежал он домой, рухнул на кровать и тихо завыл от бессильной злобы на этот противный поганенький городишко, который, однако, считался крупным железнодорожным узлом. Очень ему хотелось уехать из него навсегда, но родители так не считали, они тут неплохо устроились: просторный дом, сад, двор, живность, разве в городе можно себе такое позволить. Спорить с сыном они боялись, и он тоже не хотел ссориться с родителями. Младший брат не разделял его взглядов по своим личным причинам, опять же болезни роста, на этот раз любовь. Таким образом, остался он в абсолютном одиночестве со своими взглядами. На работе с ним вроде бы соглашались, но за глаза называли его провинциалом и выскочкой  и недолюбливали. И он это чувствовал, тут и истукан почувствует, а не то что человек. Грустно, не правда ли? Ну а девушки, где они, эти славные и милые создания? Почему они не скрасили одиночество нашего героя? А на девушек у него просто не было времени, девушки в его жизни присутствовали только в виде прекрасных незнакомок. Их он наблюдал из окна вагона с завидным постоянством, но и здесь исключалась возможность знакомства, одни только взгляды, из которых можно много чего напридумывать и даже написать, но ничего прочного построить невозможно. Вот в каких условиях вызревает настоящий поэт: гордость и одиночество плюс буйная фантазия и невидимые миру слёзы. Так продолжалось бы долго, но поскольку писать стихи будущий поэт и не собирался из-за отсутствия настроения и времени – ну не в электричке же на коленях – стал он чахнуть и сохнуть, а страх потерять перспективную работу только ухудшил течение болезни. И она стала пожирать его всё быстрее и быстрее. Все бросились спасать беднягу: родители, родственники, брат, уже женатый, дядьки и тетки и, конечно, коллеги с работы. Впрочем, коллеги особенно, за отгул и с тайной радостью на лице (так вот в какой дыре живет этот гордец).
   – Миленько, очень миленько, а главное, курочки и такая забавная коза. А мы и не знали, зачем вы это от нас скрывали?
 Так сказал самый главный из группы, выразив таким образом  мнение всех, вручая больному пакет с фруктами, банку с соком и небольшую сумму денег. Больной тоже выразил на лице своём жалкое подобие улыбки, понимая, что его престиж на службе уничтожен навсегда. Его попросили расписаться в получении денег и продуктовой помощи; не подозревал он тогда, что это будет последняя его подпись в служебных бумагах и в последний раз он видит эти столичные лица. После того как они ушли, стало ему так плохо, что несколько дней лежал он при закрытой форточке и задернутых шторах, точно призрак какой-то. Но кудахтанье кур и блеянье козы проникало всё-таки ему в уши, пришлось заткнуть их ватой. Проклятая провинциальная действительность продолжала душить его, проникая во все щели: вот банка с варением, вот откуда-то принесло запах кислой капусты и, наконец, взгляд больного поэта упирался в стенку, оклеенную дешёвыми обоями в дурацкий цветочек. Тут даже последняя бездарь выдавит из себя хоть строчку, но больной ничего не писал. Из-за этого его корёжило и тошнило, по всему телу пошла сыпь. А тут ещё сердобольные родители пытались тайком раздвинуть шторы и открыть форточку, чтобы впустить свежего воздуха. Старались обманом напоить его целебным козьим молоком и скормить свежее куриное яйцо. Тогда-то он впервые по-настоящему поругался со своими любимыми родителями, заявив им, что ненавидит их тёмный куриный мирок, не хочет принимать их пищу и видеть их благостные лица. Брату нагрубил, обозвав его распутником и пьяницей, тот и вправду уже успел развестись и попивал с горя. Обруганный родственник молча выслушал, вышел и многозначительно покрутил пальцем возле виска. Больше он с братом не виделся, так как дом был большим, и каждый мог находиться в своей комнате. Родители, конечно, простили своего любимого сына, ведь оскорбил он их не со зла, а по болезни, но вскоре они с горечью убедились, что по убеждению. Горе сломило их, и они тихо угасли, как свечи на ветру. Ухаживал за ними и хоронил стариков все тот же бедовый брат. Прошло несколько лет, загадочная болезнь нашего героя не оставляла. К тому времени стал он чувствовать себя немного лучше, но о работе уже не могло быть и речи, его уволили и назначили скромную пенсию. Однако он по-прежнему воздерживался от написания стихов. После смерти родителей он простил их и полюбил прежнею своею любовью, но их уже не было на свете, поэтому вся любовь досталось маленькой собачке, недавно появившейся в доме. Впрочем, привычка любить прошлое больше, чем настоящее, развилась в его характере очень сильно. Он изучал старинную литературу и на дух не выносил современных авторов, считая их пустыми и неумными. Милая Жучка всегда с ним соглашалась и никогда не перечила. Наш поэт уже был близок к написанию стихов. Ни куры, ни коза больше не оскорбляли его аристократический слух, не пахло из коридора ненавистными щами, и дом постепенно стал напоминать романтические развалины. К великой его досаде, по ночам иногда ещё появлялся нелюбимый братец, который уже жил в другом месте. Он невыносимо шумел, топал ногами, что-то громко ронял, смачно ругался, словно грузчик какой-то. Бедняга терпел ночные визиты в надежде, что тот всё-таки забудет сюда дорогу. Последней каплей, от которой его терпение лопнуло, оказались мальчишки, повадившиеся в бесхозный сад за яблоками. И он написал первое своё стихотворение, заклеймившее всех воров и воришек, и даже тех, кто втайне помышлял об этом. Но читать его оказалось некому,  воры никогда и никого не ждут. Жучка молча выслушала и гавканьем выразила новость о рождении поэта, ибо больше некому оказалось узнать об этом событии.  Раз в месяц приходил почтальон, перешагивая через рухнувший забор, приносил пенсию, на которую они жили целый месяц, а часть откладывали на дрова к зиме. Этот забор рухнул не просто так, вместе с ним рухнула последняя преграда в его заколоченной душе, и мир провинциального городка начал незаметно просачиваться, вытесняя болезнь из тела. Он начал писать стихи про ночной крик электрички, шум берез, про блеск воды в ручье и даже про кур и козу, и про обои, которые успели изрядно выцвести и отклеиться. Но взгляд поэта уже ничего не замечал, он писал, писал и писал. Одна беда – слушателей рядом не было и не предполагалось. А случайные и малознакомые люди, оказавшиеся в доме, к стихам равнодушные, не понимали его и опять же многозначительно крутили пальцем у виска за его спиной. Тогда принялся наш поэт посылать  письма со своими стихами во все газеты и журналы, их приносили ему из железнодорожной библиотеки. И ему исправно отвечали ответственные за это люди, что пишете вы, мол, неплохо, но надо еще поработать над формой, и печатать вас ещё рано, с уважением и так далее. От этого он  возненавидел мир газет и журналов и ещё крепче полюбил свой маленький  провинциальный мирок, писать стал меньше и строже. Внешностью все больше походил на Плюшкина, и теперь вся улица крутила у виска пальцем, увидев его на крыльце. Заимел привычку держать зимой на дворе дачных собак. Собаки? известное дело, голодали и рады были любому прохожему в надежде получить  хоть крошку хлеба, вместо того чтобы пугать воров. Ему всюду чудились воры и то, что представляло на его взгляд ценность – старые книги, рассохшийся рояль и огромный славянский шкаф – на самом деле никакой ценности не представляло. Вскоре злая судьба, а может быть, и добрая – кому как, забрала у нищего поэта брата. Его посадили за махинации с театральными  билетами. Поэт теперь изрядно  пообносился и постарел, живет аки отшельник, и птицы из лесу прилетают к нему на ладонь за хлебными крошками. Ветер шепчет ему свои  однообразные песни, листва радует глаз, и всё это он превращает в свои одному  только ему понятные стихи. Старая пишущая машинка исправно  печатает их, но бедняга уже не надеется дожить до своего читателя, который их прочтёт и, главное, оценит. Он пишет в вечность, для вечности и о вечности, а значит, он это делает не зря. Значит, он настоящий поэт, ибо верит, что достучится в конце концов до своего единственного, пусть ещё не родившегося читателя. Даже если ему придется ждать этого сто лет, целых сто лет одиночества. Так рождаются легенды о настоящих поэтах.
               

                К О Н Е Ц                26 декабря 2004г. И.