Хождение за четыре моря

«На востоке есть страна Израиль,
И на западе Израиль есть,
И на юге есть страна Израиль,
И на север – если в центре сесть!»
(из архивов передачи «КВН»)

«Я страдал. С тоской смотрел в окошко,
За которым некрещёный нрад,
Люди диковатые немножко,
Шли вперёд. А после шли назад...»
(Лев Тощой, «В стольном граде Иерусалиме»)

Я не знаю, чем руководствовалось наши депутаты, когда впервые постановили растянуть новогодние каникулы до несусветных десяти дней, и чего тут было больше – дешёвого популизма, происков алкогольного лобби или банального желания сплавить народ в неоплачиваемые отпуска в условиях рухнувшей экономики. Более очевидны были последствия этого шага. Народ, в массе своей определявший своё мироощущение тезисом «лучше кашки не доложь, но работой не тревожь!», подвоха не заметил, перекрестился и дружно грянул стаканами во славу непросыхающего гаранта. И пошло, поехало. С тех пор дела в экономике понемногу двигались в гору, и столь откровенно бить баклуши стало вроде бы с руки, но пока повторяется одно и то же: первые десять дней года страна дружно мается от безделья и похмелья. Причём, если со второй бедой можно как-то бороться рассолом и вечерним воздержанием, то вопрос организации досуга в условиях трескучих морозов, практически полярной ночи и задолго до открытия дачного сезона оставался открытым. И вот, в предчувствии того, что так не может продолжаться вечно, мы с Натальей по осени решили воспользоваться сим подарком судьбы и отправиться встречать Новый год куда-нибудь в тёплые края. Выбор единогласно пал на Израиль – страну, которую мы давно собирались посетить, но только не летом, в это время там для нас жарковато. А зимой там по нашим представлениям должно быть хорошо: относительно тёплое море и приемлемая температура воздуха. Плюс пониженная влажность и никаких арабов. То есть, мы так думали, что никаких…
По каким критериям человек выбирает место для семейного отдыха? Когда-то давным-давно читывал я одну научно-популярную книжку, в которой поиск внеземной жизни сводился к решению последовательных дилемм: «Жизнь есть – жизни нет», «Жизнь, которую мы знаем – жизнь, которую мы не знаем», «Разумная – неразумная», «Гуманоиды – негуманоиды»  и т. д.  Примерно так же обстоит у большинства народа и с отдыхом: «Ехать – не ехать», «Туда, где уже были – туда, где ещё не были», «в Египет – не в Египет», «Задорого – незадорого»… В конечном итоге, мы всё распланировали, как по нотам, кроме одного – денежных трат. Потому как выяснилось, что цены на приличные новогодние туры в Израиль лежали не между «Задорого – незадорого», а где-то между «задорого» и «очень задорого». Знакомые присоветовали выбрать более демократичный вариант, и я, хоть и не законченный скряга, с ними согласился. Всё-таки, человек, прошедший с палаткой Полярный Урал, не должен бояться трёхзвёздочных отелей. А сэкономленные средства можно было потратить на сувениры.   
Театр начинается с вешалки. Израиль начинается с аэропорта  Бен-Гурион. В данном случае я не открываю никаких Америк, поскольку подавляющее большинство народу попадает на Землю Обетованную именно таким путём, через легендарные воздушные ворота славного города Тель-Авива. Подлетая со стороны Средиземного моря, я был приятно поражён его современным видом и динамизмом, совершенно не стыкующимися с унылым, как звуки зурны, понятием «Ближний Восток». Небоскрёбы в деловом центре, запредельный трафик на автомагистралях – словом, Тель-Авив смотрелся сверху весьма презентабельно. То же самое можно было сказать и о самом аэропорте, вернее, его терминале №3, где мы приземлились. Конечно, видал я и покруче воздушные гавани (например, в Риме), но для сравнительно небольшой страны в кольце врагов – вполне, вполне… Наталья всю дорогу стращала меня рассказами о том, что в Бен-Гурионе въезжающим устраивают тотальный шмон и даже у кого-то отобрали плойку для завивки волос. Я воспринимал эти разговоры вполне спокойно – что взять со страны, где не жизнь, а сплошной «вихрь – антитеррор»? Однако с нами ничего такого не случилось. Израильские погранцы и таможенники оказались вполне вменяемыми людьми и нашим имуществом даже не поинтересовались – разве что целью визита, каковую мы им немедленно разъяснили. Так мы оказались на территории Государства Израиль.
Первое впечатление насчёт современности и динамизма оказалось не вполне применимым к стране в целом, но оно чётко показало, что Эрец Исраэль – страна цивилизованная (культурная) и цивильная (то есть, живущая по гражданским законам, а не по законам военного времени). И никто не собирается нас здесь захватывать в заложники, взрывать на автобусных остановках или, наоборот, докучливо пасти и опекать. От души отлегло, но ломка стереотипов только начиналась.
О чём думает человек, приезжая сюда? Правильно – о евреях. Но Израиль оказался  страной этнически разношерстной. Есть местный анекдот, когда очередного "олим" из бывшего Союза спрашивают, почему он, как все нормальные люди, не свалил в Штаты, а припёрся в Израиль. Он говорит – да вот, хотел, чтобы вокруг были одни евреи. А ему в ответ – ошибаетесь, дядя, евреи тут будут не одни, а разные. Кто представляет тамошнее общество стереотипным сборищем картавых врачей-юристов, поголовно играющих на скрипках, говорящих "я вас умоляю" и кушающих форшмак, тот глубоко заблуждается. Прежде всего, форшмак коренным израильтянам неведом – у них в чести хумус и фалафель (та ещё гадость). Во-вторых, с одесским акцентом говорят только в самой Одессе, но никак не в Иерусалиме. И вообще, может, там и на четверть бывший наш народ, но по каким кибуцам он прячется, для меня осталось загадкой. Так или нет, но нам порой казалось, что по-русски здесь разумеют только наши гиды да присланные турфирмой таксисты, то есть в этом смысле ситуация хуже, чем даже в Турции, где «наших» как бы и нету, а по-русски говорят многие. Ау, Дина Рубина!
Доходило до смешного – идёшь по городу, смотришь, вывеска: «Говорим по-русски», заходишь, а там только глаза таращат да руками размахивают. Если это называется у них «говорить по-русски», то я тогда тоже величайший знаток иврита. С английским тут у народа, вроде бы, получше, но это, опять-таки, если брать обслугу отелей и продавцов магазинов в туристических районах (для них это насущная необходимость). В целом же у меня создалось впечатление, что современный израильский ишув представляет собой пёструю смесь из чернявых местных уроженцев (без кипы фиг отличишь от араба), карикатурных бородато-пейсато-очкастых хасидов и массово понаехавших из Африки негров-фалашей обоего пола (кутающихся в куртки даже при +20), а вот привычные нам типажи вроде Михаила Жванецкого составляют обидное меньшинство. Плюс – внимание – в Израиле довольно много арабов. Причём речь в данном случае не об арабах с палестинских территорий (после строительства стены Шарона с этим стало строго, причём в обе стороны – израильтян в Иерихон  тоже ныне пускают по загранпаспортам), а о своих, доморощенных. Вот их тут точно не меньше четверти! И, хотя Израиль позиционирует себя как еврейское государство, арабский здесь второй государственный язык, вот так. Насколько лояльны израильские арабы, сказать трудно. С одной стороны, они работают по субботам – и этим приносят несомненную пользу. С другой, они не знают, кто изображен на собственных шекелях, а это уже настораживает.
Словно в пику им здесь живут ортодоксальные иудеи – ну, это та ещё публика, из серии «хрен редьки не слаще». Их не то, чтобы очень много (иначе страна бы загнулась), но они настолько колоритны, что всюду бросаются в глаза. Как и арабы, живут они обособленно, колониями, занимая порой целые кварталы. В своих неизбывных пейсах, бородах и чёрной хасидской униформе (которую они надевают даже чтобы вынести мусор), они выглядят настолько неотличимо друг от друга, что кажется, будто район подвергся атаке клонов в лапсердаках. Вот примерно как на этом кадре из знаменитого мультсериала «Саут-Парк», только без ружей и гранатомётов. Но клоны эти тоже могут быть агрессивными – например, если зайти к ним в район с зажжённой сигаретой. На себе не проверяли, но верится в такое легко. При этом еврейским ортодоксам официально разрешено не служить в армии, и это в Израиле-то, где служат даже девчонки! За это многие бывшие «наши», законопослушно прошедшие все последние войны, их люто ненавидят, считая лицемерами, весь патриотизм которых сводится к молитвам и чтению Талмуда. Что ж, очень трезвый взгляд на религиозный фанатизм…
Однако хватит цепляться к местному населению. Какое есть, такое есть, а сливки общества нам не показывали. Поговорим о природе.
Сама по себе страна приятно удивила разнообразием ландшафтов и тем, что оказалась не сплошняком каменистой пустыней. Например, Галилея (север Израиля) произвела впечатление вполне даже зелёной местности, да и под Иерусалимом мы видели сосновые леса. Да что там – мы даже болота имели счастье лицезреть! Хотя пустыни в Израиле попадаются, конечно, чаще.
Израиль довольно развит в плане инфраструктуры (местами смотрится почти как Европа – особенно, если говорить о Тель-Авиве и его окрестностях), продвинут и обихожен. Автострады здесь вполне приличные, железные дороги хоть и не электрифицированы, но поезда по ней ходят двухэтажные. И ни в коем случае он не производит впечатления государства, зажатого в кольце врагов и перманентно с кем-то воюющего. Мальчики и девочки в военной форме попадаются не так уж часто, полицейских я вообще не видел. Меры безопасности смехотворные, больше рассчитанные на внешний эффект. Разуваться и снимать ремни в аэропорту, как у нас, не заставляют, к Стене Плача я и вовсе ухитрился пройти через рамку металлоискателя со складным ножом (не специально, просто забыл про него – но при желании мог бы кого-нибудь и почикать). В общем, у нас замес гораздо круче.
Теперь вкратце о том, где мы были и что конкретно видели.

Море первое – Средиземное

Наше пребывание на исторической родине Билла Гейтса и академика Иоффе условно можно было разбить на два этапа. В течение первого мы, положив язык на плечо, галопировали по всей стране, судорожно набираясь впечатлений, толком не высыпаясь и едва успевая запоминать увиденное. В течение второго мы практически безвылазно сидели на её Крайнем Юге, переводя дух и наслаждаясь относительным покоем.
Первые два дня мы квартировались в Нетании, 35 километрах к северу от Тель-Авива. Вообще-то это считается самый крутой израильский курорт на Средиземном море, но мы оценить этого не смогли, поскольку большую часть времени мотались по Галилее. Гостиница называлась «Мицпе Йам» (что-то вроде «вид на море»), но моря оттуда не было видно даже в бинокль по причине плотной окрестной застройки. В номере нам понравилось только одно – с него был выход на огромный балкон, застеленный зелёным ковролином и заставленный кадками с бананами и микро-пальмами. Правда, отдыхать на нём мог позволить себе только человек незакомплексованный и даже в чём-то склонный к эксгибиционизму – с трёх сторон балкон окружали стены и окна отеля, а четвёртая выходила на улицу, но и оттуда всё происходящеё на балконе идеально просматривалось уже с уровня второго этажа. Был там и шезлонг, хотя убей Бог, не пойму, как можно было загорать в этом вечно затенённом колодце. Хотя очень может быть, что летом израильтяне больше ценят тень, чем солнце. Для нас это, впрочем, представляло чисто академический интерес – в номер мы попадали только на ночь глядя и никакого солнца там вообще не видели.
Вообще, первые дни действительно прошли, что называется, с выпученными глазами. Приезд поздно вечером, подъём в шесть утра, торопливый завтрак – и в путь на весь день. Израиль – он на карте-то махонький, но всё равно это некоторым образом выматывало, так что по приезду на продолжительные прогулки по городу уже не тянуло. 
Проезжая на автобусе, видели  крупнейшую в Израиле электростанцию с длиннющими, уходящими на километры в море угольными причалами. Этакий шедевр технического дизайна, с ног до головы сверкающий лампочками, словно ёлка. Лампочек было настолько много, что я предположил, что всё вырабатываемое электричество станция тратит на собственную подсветку. Однако трубы её почему-то не дымили – то ли режим сгорания хорошо отрегулирован, то ли на газ перевели.
Из прочих достопримечательностей, промелькнувших перед нами за окнами автобуса, можно отметить израильский Институт физкультуры, основанный Уолтом Вингейтом (говорят, этот британец муштровал молодого Моше Даяна  – хорошенькая у них там была, судя по всему, физкультура!), а также Институт межрегиональных отношений и вопросов борьбы с терроризмом в городе Герцлии. Такой бы и нам неплохо завести.
Что же касается самой Нетании, то видели мы её лишь частично и, преимущественно, тоже из окна автобуса. На пляж выбраться не удалось, не потому даже, что далеко идти и погода не способствовала (она-то как раз была вполне на уровне), просто не было времени. Про сам город могу сказать, что он по израильским меркам довольно большой, есть даже 30-этажный небоскрёб, хотя северные пригороды выглядят достаточно убого и даже центр не блещет какой-то запредельной роскошью. Район нашей гостиницы, на стыке улиц  Зеэва Жаботинского и Менахема-Мендля Уссишкина (любопытно, что это за деятель?), также ничем особо примечательным не запомнился. Впрочем, был один эпизод, запавший в душу. Однажды вечером (собственно, это был единственный наш полноценный вечер в Нетании), когда мы уже наменяли в центре шекелей, но ещё не купили на них еды, мимо нас, сидящих на скамейке, прошла замечательная иудейская семья. Настолько типичная, что дальше ехать некуда. Картина маслом – идёт этакий молодой, но оч-чень солидный еврейский папаша в кипе, следом вышагивает его ещё более молодая супруга, рядом семенят, болтая на ходу, два малолетних пацана-погодка, третий киндер посапывает в коляске, а четвертый, к гадалке не ходи, планируется. И вот один из чудных младенцев (а у евреев на редкость очаровательные дети) тычет куда-то пальчиком и ангельским голоском говорит: «Хатуль!» Наверное, кошку в кустах увидел. Так меня умилило, что он смог это выговорить, а я смог понять…

Море второе – Галилейское

Строго говоря, это не море. Но надо знать личность потерпевшего, вернее, потерпевшей – земли ближневосточной, большей частью изрядно иссушенной и водной гладью отнюдь не избалованной. Так что этот пресноводный  водоём с библейских времён играл для всей округи роль, куда большую, чем все моря, вместе взятые. Море, конечно же, море! Это ведь именно по нему, аки посуху, ходил известный галилеянин Иешуа Га-Ноцри – воистину, достойная слава. 
В Нетанию мы приехали на ночь глядя 28 декабря, прямо из аэропорта Бен-Гурион. А уже рано утром 29-го рассекали на автобусе по Саронской долине, направляясь  в сторону Назарета. Впереди нас ждала та самая Галилея.
Не знаю как кто, а лично я про неё услышал впервые в 1982 году в ходе знаменитого вторжения израильских войск в Ливан. Возможно, и ты помнишь – долина Бекаа, осада Западного Бейрута, резня в Сабре и Шатиле. Называлось эта операция «Мир для Галилеи». Помнится, я ещё прикололся: при чём тут старик Галилео? Вот туда-то мы и подались всего через девять часов после прибытия в Израиль. Не успев ни осмотреться, ни даже поменять деньги!
Саронская долина (Ха-Шарон), как и следующая за ней долина Изреэль, оказалась сплошь зелёной – правда, не из-за лесов (их там извели ещё в Первую мировую), а из-за полей и зимнего времени года. Вообще, мне показалось, что на севере Израиля вполне комфортные условия для существования (по крайней мере, зимой, когда не жарко и не слишком засушливо). Там присутствуют практически все необходимые для жизни атрибуты – реки, пресноводное озеро Киннерет, плодородные долины, а на Голанах, в массиве Хермон, есть даже горнолыжный курорт! Про болота я уже писал – так вот, они нам тоже попались всё в той же Саронской долине (ну, не в пустыне же Негев!). По пути в Назарет проезжали место под названием Мегиддо (поезжайте в город Мегиддо, пейте кровь Христову!) Ну что сказать – есть там, где развернуться последней битве между добром и злом. А пока добро на полях Армагеддона рулит однозначно – именно там расположена тюрьма особого режима для арабских террористов, мимо которой мы как раз проезжали. В настоящий момент там сидит человек четыреста – понятно, что не за кражу арбузов И в том, что натворившие дел бородатые злыдни хлебают тюремную баланду, а я, мухи не обидевший мирянин, наслаждаюсь свободой, вином и устроенным бытом, видится акт исторической справедливости и свидетельства мудрости Божьего промысла. Если принять на веру, что таковой существует.
Назарет (по местному – Нацерат) оказался городом с преимущественно арабским (причём не только мусульманским, но и христианским) населением, для евреев же на горе построен
сепаратный городок под названием Нацерат-Иллит. Как я заметил, евреи вообще любят занимать господствующие высоты, и, честное слово, когда-нибудь это может им пригодиться. В самом же Назарете, помимо сувенирной лавки, мы посетили главную достопримечательность – католический храм Благовещения. Это относительный новодел (1969 года постройки), но он действительно построен на месте, где жила когда-то семья Иосифа и Марии. Поглазев на святое место и насладившись мозаичными панно с изображениями Мадонн чуть ли не из всех стран мира (включая Япону-маму – кстати, узкоглазый Христос на её руках кстится двоеперстием, как боярыня Морозова), мы покатили вниз, к озеру Киннерет (оно же – Тивериадское озеро, оно же – Геннисаретское, оно же – Галилейское море). Кстати, из-за дымки, скрывавшей противоположный берег, морем оно и выглядело. Что меня, неплохого знатока географии, нешуточно удивило: когда листаешь атлас, так его без лупы не разглядишь, а едешь по берегу – натурально, море! Но сразу к нему не поехали, свернули направо, к тому месту, где из него вытекает река Иордан.
О, священный Иордан! Это был, безусловно, гвоздь программы. Даже мне, человеку с научным мировоззрением, было интересно взглянуть на эту реку, а что уж говорить о тех, чьи успехи в естественных науках  были скромнее! Я, разумеется, навёл кое-какие справки, и не ожидал встретить могучий полноводным поток, полагая увидеть, скорее, нечто мутное и зловонное, вроде Яузы – потому как откуда в пустыне вода? Истина, как всегда, лежала посередине. Да, шириной Иордан похвастаться не может, и течение в нём весьма ненавязчивое, но он довольно глубок, и, главное, вода в нём прозрачная! Верхнее течение Иордана (по крайней мере, на том участке, где оба его берега израильские) красиво обрамлено зелёными деревьями, и кажется, будто воды реки источают загадочное малахитовое сияние, словно её выкрасили ко дню Святого Патрика. В этом смысле Иордан действительно выглядит необычно. Также в нём полно живности: водятся здоровенные и очень ленивые сомы (рыба не кошерная, поэтому их здесь не ловят), плавают ондатры и гнездятся цапли. Очень мило. Хотя пить воду из Иордана (пусть и трижды святую), я бы всё же поостерёгся. Зачёрпывать её в качестве сувенира можно бесплатно, для этого тебе бесплатно выдадут специальную бутылочку. Но бутылочку-то выдадут, а за пробочку-то – эге! – извольте выложить два, а то и три бакса! Не дадут, шельмецы, забыть, в стране какого народа находишься!
Самые продвинутые зачёрпыванием водички не ограничились. Наш попутчик Василий (муж Натальиной подруги и просто замечательный человек), например, купил себе крестильную рубаху за 22 доллара и от души, троекратно макнулся в священные воды, о чём я, как свидетель, даже подмахнул ему какой-то сертификат. Ну, а я ограничился тем, что просто умылся – тому была насущная необходимость, да и водичка оказалась приятная.
Потом опять взяли курс на север, к Киннерету. По дороге проезжали мимо знаменитого кибуца Дганья, где родилась и выросла целая плеяда именитых израильтян, включая самого генерала Моше Даяна, одноглазого героя войны 1967 года. Что же касается Галилейского моря, то ехали мы вдоль его западного берега километров двадцать – через город Тверия, почти до самого Капернаума. По дороге была возможность и руки в нём омыть, и водичку на вкус попробовать (пресная!), и камушек на память прихватить. Плюс посетили мы кучу всяких исторических евангельских мест, на которых теперь, естественно, построены церкви. Каждая из них имеет свою изюминку. Например, церковь Преумножения хлебов и рыб запомнилась шастающими по заборам симпатичными зверьками, которых называют здесь «скальными зайцыми», хотя на зайцев они похожи разве что размерами. Церковь на месте Нагорной проповеди – колоколообразной формой и фактом спонсирования её постройки самим Бенито Муссолини. Само же озеро, как я уже говорил, в условиях плохой видимости сильно напоминало море, хотя и без  характерного «морского» запаха. Между прочим, лежит это чудо природы на двести с гаком метров ниже нулевой отметки. Это вообще самый низкорасположенный пресноводный водоём в мире!
Обедали в каком-то ресторанчике на берегу, где нам заранее было отведено место. Владельцами забегаловки были кибуцник-еврей и араб-христианин – воистину дьявольское сочетание, будто нарочно созданное для обдираловки. Она и состоялось. Скромная трапеза без спиртного потянула на 80 шекелей с носа – отобедав за такие деньги (в пересчёте это примерно 22 доллара) где-нибудь в Чехии или Черногории, вы просто не встанете из-за стола, а здесь я остался почти голодным. За маленькую бутылочку пива содрали сверху ещё пять баксов. Каково?! А делать нечего, взял…

 Иерусалим

Уже на следующее утро мы собрали  манатки из Нетании и через пригороды деловой столицы Израиля Тель-Авива направились в столицу политическую, Иерусалим. Ехали довольно долго, под иронические рассказы гида о боях времён Войны за независимость (1948-49 годов) и героическую борьбу за деблокаду Иерусалима в районе урочища Латрун, где теперь находится музей израильских танковых войск. Замечено, однако, что израильтяне (особенно бывшие наши) не склонны излишне героизировать славные деяния ЦАХАЛа  и не закатывают глаза, живописую ужасы той или иной войны. Они даже собственных генералов норовят называть по-домашнему, уменьшительно-ласкательными именами (типа, Арик Шарон). Отчасти это можно объяснить тем, что войны эти велись довольно грамотно и основные жертвы нёс всё-таки противник. Во-вторых, любая ближневосточная война для израильтянина – это не предания старины глубокой, а перманентный процесс, и у любого поколения был или будет шанс отличиться. Поэтому никто не бьёт себя пяткой в грудь – я, мол, воевал! Тут таких пруд пруди. А вот отношение к Холокосту, когда безоружных евреев истребляли как скот, здесь совершенно иное.
Надо сказать, что столицей Израиля Иерусалим считают только сами израильтяне (причём давно, с 1950 года), а все остальные страны мира политкорректно разместили свои посольства в
Тель-Авиве. В Иерусалиме находятся только консульства, как у нас в Питере. Да посмотрите на карту, какой город их двух подчёркнут?
Но для самих евреев-израильтян двух мнений быть не может: Иерусалим единая и неделимая столица их государства. И плевать, что в восточной части города селятся почти сплошняком одни арабы (их дома легко определяются по характерным чёрным бочкам для подогрева воды на крышах) – в Иерусалиме действует единый городской совет, единая полиция и т. п. Работают эти органы власти с переменным успехом. Взрывы на улицах после постройки стены Шарона вроде бы прекратились, но прославленный усилиями Дины Рубиной многострадальный иерусалимский трамвай они пока так и не пустили. Рельсы и столбы от него (без проводов) мы видели лично. Красивый мост – тоже. Но не более того.
Выгрузились прямо у Яффских ворот, точно над проспектом, проложенным по линии раздела Иерусалима на две части до войны 1967 года. Вообще, стены Старого города и все ворота в нём давно уже не те, что были во времена Христа. Их построили через полторы тысячи лет турки. Но ощущение прикосновения к седой древности не покидало меня ни на секунду.
- Этот каменный столб с надписями на латыни стоит на месте, где располагались конюшни легионеров Понтия Пилата. А вот настоящая римская мостовая третьего века нашей эры! – помахивая зонтиком, кивала направо, налево и под ноги женщина экскурсовод.
Так мы и шли по Старому городу – прячась от дождя и глазея по сторонам. Как я понял, это была часть знаменитого крестного пути Христа – и, в конце концов, он привёл нас на Голгофу, вернее – в Храм Гроба Господня. Как известно, этот один из самых известных и почитаемых в мире христианских храмов не принадлежит целиком ни одной из конфессий и по-братски поделён между ними на участки. Сам Гроб Господень – на самом деле никакой не ящик, а каменная плита, на которой некогда покоился завёрнутым в плащаницу тот, кого полагает своим Спасителем более миллиарда человек – не выставлен на всеобщее обозрение, а находится внутри тускло освещенной свечами сепаратной часовни, олицетворяющей пещеру в центре ротонды храма. Доступ к нему находится под контролем суровых чернобородых монахов, которые пускают внутрь по три-четыре человека (больше там просто не поместятся), принимают записки с денежными подношениями и ретиво выгоняют наружу чересчур задумавшихся. Здесь надо заметить, что отношения с религией у нас с Натальей довольно натянутые, ибо мы, повторяю, хорошо учились в школе и, главное, нас смущает отсутствие единого божественного откровения, низведшее стыки теологических доктрин до уровня банальной потасовки: «Если Христос, Аллах и Будда сойдутся, кто кого сборет?» Но… я давно не видел у своей супруги такого одухотворённого лица! Однако продолжим. Православная часть, именуемая церковью Воскресения Господня, может похвастаться так называемым Пупом Земли – круглым камнем с крестообразной насечкой, непонятно для чего предназначенным. Из главных же реликвий следует в обязательном порядке упомянуть Голгофу – место распятия Христа. Те, кто представляют её в виде горы или, по крайней мере, величественного холма, будут разочарованы – это всего лишь небольшой бугорок, и подняться на него, даже с деревянным крестом на загривке, смог бы любой. К тому же Голгофа при строительстве храма оказалась под сводами одного из его приделов, и теперь для того, чтобы взойти на неё, достаточно преодолеть всего несколько десятков ступенек ведущей наверх  лестницы. И, наконец, заслуживает внимания камень Миропомазания – так же, как и Гроб Господень имеющий форму плиты и действительно вкусно пахнущий миром (которым его специально периодически поливают). На нём, если верить Евангелию, натирали благовониями тело Христа и заворачивали его в плащаницу – ту самую, которая целиком хранится в итальянском городе Турине, а её многочисленные обрывки (очевидно, столь же подлинные) считает за честь иметь любой приличный христианский храм. На камне Миропомазания тоже можно освящать иконы и крестики – эффект, говорят, не хуже, чем на Гробе. С учётом того, что мы (с помощью крещенного Огромного) освящали подарки друзьям и там, и там, да и куплены-то они были уже изначально освящёнными, то сила их святости должна была получиться просто убийственная.   
Выйдя во двор храма под моросящий дождь, мы погрузились было в мирскую суету, но и тут нас ждал сюрприз – нам посчастливилось увидеть воочию знаменитого хранителя храмовых ключей, героя всех телевизионных пасхальных репортажей о снизошествии благодатного огня. Тут нам действительно не то, чтобы крупно, но повезло. Всё-таки мужика по ящику показывают. На этом христианская часть программы была исчерпана, и под полуденный звон храмовых колоколов мы двинулись к старому еврейскому кварталу, дабы прикоснуться к святыням иудейским.
Первой ласточкой нас встретила огромная позолоченная менора – семисвечник, являющаяся символом иудаизма даже в большей степени, чем звезда Давида. По мере приближения к кульминации, Стене Плача , я ощутил, что нешуточно волнуюсь. Потому как хоть душа у меня и насквозь гойская, но впечатлительности мне не занимать. А единожды увиденные кадры хроники Шестидневной войны, о том как молодые израильские солдатики, забыв обо всём, бросались к Стене Плача, впечатление на меня произвели сильное. И вообще, не обязательно быть евреем, чтобы понимать, что значит эта Стена для любого, кто хоть в малейшей степени следует заветам иудаизма. Сейчас не 1967-й, с боями к вожделенной Стене прорываться не надо, но определённые препоны существуют и поныне. В виде рамки металлоискателя. Как ни странно, через него я прошёл без эксцессов.
Но без приколов, как водится, не обошлось. Пока я «плакал» у пустеющей по случаю дождя Стены (женщины на своей половине проявляли больший энтузиазм, но и их было немного) и засовывал в щель между каменными блоками записочку с правильными пожеланиями, наряженный в одноразовую картонную кипу Огромный тихой сапой куда-то смылся. В поисках его и приключений я забрёл в какой-то крытый закуток возле всё той же Стены. Место оказалось примечательным – иудеи молились здесь конкретно и от души, с раскачиванием и напевным бормотанием. Я попытался заснять происходящее на видео, но Саваоф определённо был против – отсыревшая камера выдала сообщение об ошибке. Едва я привёл её в чувство, как ко мне подошёл некий тип в классическом хасидском прикиде (шляпа, борода, пейсы, очки). «Вы из России?» - ломаным человеческим голосом спросил меня этот пришелец иных миров. «Да!» - ответил я, мысленно продолжая диалог: «А как вы догадались?» - «А только русские вламываются к нам, когда мы молимся, да ещё норовят заснять это на камеру!» Но ничего такого он мне не сказал, просто подвёл к какому-то занавешенному пюпитру, раздвинул шторки и показал мне свиток торы. Я ему – да я, типа, в курсе, что это такое. У меня есть друг, он вообще Экклезиаста переводил. За это мне разрешили покрутить свиток. Крутить Тору у самой Стены Плача – это, я вам доложу, круто. Был бы евреем – зазнался бы. Тут бы нам и распрощаться в лучших чувствах, но он решил знакомство продолжить. Как звать тебя, спрашивает. Лев, отвечаю (а что, вполне такое лояльное имя, когда стоишь, окружённый толпой иудеев). Он руку на Тору положил, чего-то побормотал – благословил, типа. Я ему – спасибо, друг, я пошёл, жена заждалась и всё такое. Он – погоди, а как жену зовут? Ну, Наталья. Он немного погрустнел, но опять положил руку на свиток и чего-то побормотал. Я опять прощаться. Не тут-то было! А дети у тебя есть? Ну, есть. Как зовут? Ну, Дима. Он номер с благословением повторил, но уже как-то торопливо, без энтузиазма. И в лоб спрашивает: ты иври? Ну, с моей рожей врать смыла не было. Да и вообще неловко как-то стало – люди делом заняты, от армии там косят или за процветание дела молятся, а я припёрся глазеть, как в зоопарк! Тут уж он на мне, гое презренном, отыгрался… А ты знаешь, что за вход в синагогу надо платить? Откуда ж мне знать… И сколько, интересно? Сто долларов! Что?! Извините, гражданин хасид, но таких бабок при себе не держим. Короче, сошлись на десяти шекелях (в пересчёте меньше трёх баксов). То бишь, не то, чтобы сошлись, я просто сунул ему монетку и дал дёру. Он на всякий случай попросил «что-нибудь бумажное» (то есть, минимум двадцатку), я не дал, и он отвалил, мудро почувствовав во мне не меньшего ж… жадину, чем он сам.
Отсюда мораль – в чужой монастырь со своим уставом не суйся. Оно, конечно. Но где тот устав? У нас в божьем храме хотя бы понятно, кто службу служит, а кто просто помолиться пришёл. А в той самой синагоге всё было наоборот – каждый второй выглядел, как типичный ребе. Ну, как если бы у нас все через одного пришли в церковь в рясах, и давай махать кадилом! И потом, согласитесь, одно дело подать на пропитание нищему юродивому или старушке в платочке, и совсем другое – не старому ещё мужику в шляпе, у которого, наверняка, и так всё схвачено и на том, и на этом свете. Впрочем, свои  юродивые у Стены Плача тоже имеются, куда ж без них! Ещё на подходе к Стене вы рискуете быть атакованы вполне дееспособными, цветущего вида  молодыми людьми, которые сначала с ангельскими улыбками повяжут вам на руку красную ниточку с благословением, а потом начнут клянчить за это деньги. Делегировал ли им раввинат полномочия благославлять людей, да ещё взымать за это мзду, я не знаю, но, учитывая невысокую цену на нитки, молодые люди явно не оставались в прогаре. «Шли бы в кибуц работать, бездельники!» - недовольно проворчала наша гидесса, когда вела меня, отставшего от группы, через Мусорные ворота городской стены к автобусу. Ей определённо было неловко за таких вот соотечественников. И то сказать – ладно бы, арабы побирались, а тут свои, евреи!
Обедали в каком-то процветающем иерусалимском кибуце. Что характерно, цены на блюда были здесь вдвое дешевле, чем на Киннерете. Полагаю, это потому, что обошлось без христианских арабов. Всё-таки, есть что-то противоестественное в этом сочетании…. После обеда поглазели на город со смотровой площадки. Вид захватывающий и практически библейский. Вот прямо перед нами долина Кедрона, вот Масличная гора (она и от Стены Плача прекрасно просматривается, там офигительно дорогое кладбище и практически нет никаких иных построек), Гефсиманский сад – куцее зелёное пятнышко на склоне. А вот символы совсем иной эпохи и иной веры: золотой купол мечети Аль-Кудс, выстроенной на месте, откуда стартовал на небо гроза датских карикатуристов пророк Мухаммед. Чуть правее – серый купол мечети Аль-Акса, знаменитой своими «бригадами мучеников», у которых, как известно, с пяти до шести взрывы, а потом обед. И всё это накрывает тьма, идущая со Средиземного моря – натуральная тьма, ибо погода на глазах портилась, а к вечеру разразился форменный ливень.
Нет, что не говори, Иерусалим произвёл на меня самое сильное впечатление. Это душа Израиля. Однако, это, безусловно, не Саут-Парк в моём классическом понимании. Город с таким количеством религиозных учреждений, но без ларьков с пивом, кажется мне не вполне приспособленным для жизни. И потому желания навек там поселиться у меня не возникло. Но уж если бы всё-таки пришлось это сделать, то я однозначно предпочёл бы западную часть города. Как-то она посовременнее выглядит. Но я всё равно сомневаюсь, что там есть дешёвые супермаркеты.         
Насладившись видами со смотровой площадки, поехали осматривать гору Сион.  По пути заглянули в верхнюю часть кедронского ущелья, носящую название Геенны Огненной. Собственно, это она и есть, Геенна – именно здесь (если, конечно, верить гиду) поклонники Молоха  сжигали первенцев зажиточных иерусалимских семей. А поскольку с рождаемостью и достатком в Иерусалиме было более-менее нормально, зловещие костры полыхали там денно и нощно. Что касается горы Сион, то «логово сионизма» оказалось донельзя космополитичным. Выражаясь простым языком, именно здесь по Голгофе ходит Будда и кричит Аллах акбар.  А что ещё можно сказать о месте, где на одном пятачке соседствуют медресе , иешива ,  комната Тайной Вечери и могила царя Давида! Впрочем, настоящими из них являются только религиозные школы – в подлинность «могилы» верят только евреи-ортодоксы, устроившие там синагогу, а уж то, что никакой Тайной Вечери в том доме быть не могло (ага, устроили бы они заседание прямо над могилой царя Давида!), признают даже сами экскурсоводы.
Тем не менее, некоторые недалёкие люди ухитряются продолжать усугублять сионский шалман спорными элементами. В частности, несколько лет назад какой-то российский (использовать слово «русский» в данном случае поостерегусь) бизнесмен от щедрот своих поставил здесь бронзового Царя Давида, музицирующего на арфе. Сделал, так сказать, доброе дело. Напомнил аборигенам, что их знатный монарх ещё и в изящных искусствах был силён, а не только головы ослиной челюстью проламывал да булыжниками швырялся. А надо сказать, дарёным Давидам в Иерусалиме не везёт хронически. Первыми опростоволосились итальянцы, попытавшиеся преподнести в дар городу копию знаменитого шедевра Микеланджело. Того самого, на чьи обнажённые стати уже лет пятьсот разевает рты весь цивилизованный мир. Казалось бы, бери, что дают, но ушлые раввины разинули не рты, а глаза и заявили: пардон, но как этот парень может быть еврейским царём, если он вообще не еврей?! И не взяли. Видимо, памятуя о конфузе с необрезанным детищем Буонарроти, наш филантроп распорядился одеть библейского самодержца в царские одежды, надёжно прикрывающие все спорные места, но не учёл одного – ни исламская, ни иудейская традиции в принципе не поощряют изображения людей, а он втюхал своего «кобзаря» прямиком под нос обеим религиозным школам. Надо ли говорить, что арфе Давида тут же пообрывали половину струн, а его самого до сих пор периодически окатывают краской цвета флага пророка, из-за чего незадачливый монарх напоминает, скорее, клоуна на троне, чем интеллигентного владыку. Хотя по мне, так он и с самого начала сильно смахивал на актёра Пуговкина. Полагаю, последний служил моделью.       
А ещё на горе Сион есть воистину странный объект, на который также обращают внимание туристов – ведущая наверх в небольшую башенку каменная лестница с вывеской на иврите «Приёмная президента». История таблички такова, что в неё сначала верится даже меньше, чем в расположенную рядом могилу царя Давида, но она-то, похоже, является правдой.
Дело происходило в конце войны за независимость, в 1950 году. Тогда израильтяне с боями вошли в Западный Иерусалим, но к  прорваться к Стене плача им не дали иорданские войска, а еврейский квартал у горы Сион и вовсе оказался в окружении. Однако евреи уже тогда хорошо знали важность пиара и сдались только после того, как вокруг квартала собралась толпа журналистов, выставив при этом ма-а-ленькое условие – чтобы на вершине горы (по сути дела, уже на иорданской территории!)  была оборудована комната-приёмная… президента Израиля. И чтобы раз в неделю он мог вести там приём граждан по личным вопросам. Просьба была настолько из ряда вон выходящая, что иорданцы… согласились. Правда, сделали так, чтобы израильтяне не особенно задавались – комнатку им отвели размером два на два метра, с такой узкой дверью, что у тучных людей возникали проблемы. Короче, евреи и арабы в очередной раз напоследок уели друг друга. Но, если арабы отнеслись к этому как к безобидному чудачеству, то евреи взялись за дело всерьёз. Они даже построили через Геенну Огненную фуникулёр, дабы страждущие общения с первым лицом государства граждане могли беспрепятственно приникать на вражескую территорию в его приёмную.
Надо ли говорить, что никаких вопросов в этой приёмной не решалось. До 1967 года это был единственный способ увидеть Стену плача…   
После горы Сион слегка притомившихся от истории и ходьбы экскурсантов начали развозить по гостиницам. В процессе этого автобус сделал круг по Восточному Иерусалиму, проехал через квартал евреев-ультраортодоксов (ну и публика там – костюмированный бал-маскарад, только костюмы у всех одинаковые), затем вернулся в западную часть города, а гостиница наша и вовсе было на Сдерот Менахем Бегин, в полукилометре от Кнессета. Но мы в тот вечер носа на улицу не высовывали – шёл сильный дождь, а мы дома зонтики забыли. Обидно, конечно. Хотя с другой стороны, отдых нам тоже требовался.
Небольшая ремарка. В ресторане нашей иерусалимской гостиницы нам частенько попадались одетые в военную форму пацаны и девчонки. «Надо же! - умилялся я, - У нас-то солдатики в гостиницах не живут и в ресторанах не питаются. Как приятно у них, должно быть, служить!» Оказывается, я несколько преувеличил прелести ЦАХАЛа. Дело в том, что существует израильская государственная программа, согласно которой любой иностранный молодой еврей до 26 лет имеет право один раз в жизни посетить Израиль на халяву. Надо сказать, те же американцы этим охотно пользуются, сам видел. Идёт себе по гостинице кучка юных еврейчиков с рюкзачками – явно не местные, потому что вот этот, с бейджиком «David Lieberman», рыжий, а рыжих в Израиле кот наплакал. И если в группе затесалась девчонка в военной форме или пацан с доисторической винтовкой, так это всего лишь означает, что Давид тот стопудово из Штатов, потому что вооружённую охрану дают только им – её-то мы и видели в гостинице. В Америке охочие до халявы дети Сиона в университетах целые группы формируют – и катят, катят... Культурная программа у них, понятно, не та, что была у нас. Никаких крестных путей, Гробов Господних и прочей христианской шелухи. Исключительно иудейские святыни, Стена Плача, мемориал Яд Ва-Шем  (сам бы с удовольствием посетил, да нас-то туда не повезли) и т. п.. Ясно, что делается это с прицелом переманить иностранную молодёжь к себе на ПМЖ, но ведь смена гражданства – штука сугубо добровольная, а за погляд с молодых забугорных евреев реально денег не берут. Увы, я не молодой еврей, а достаточно старый гой, так что мне-то приходилось раскошеливаться по полной. Но ничего, не жалею. Один раз, чёрт возьми, живём. За Димку-Огромного только обидно – возим мы его, возим по всяким уникальным местам, а впечатление такое, что ему это даром не надо. Поколение «next» реальным путешествиям ныне предпочитает виртуал…

Море третье – Мёртвое

Наутро опять погрузились в автобус, и через Иудейскую пустыню покатили вниз под горочку к Мёртвому морю. По дороге в предместьях Иерусалима видели  живописно оседлавший высокий холм городок Маале-Адумим, где живёт Дина Рубина – клянусь, она очень точно описала его крутые жёлтые откосы. Я вообще теперь читаю её книги с совершенно иным ощущением.
Поскольку Иерусалим находится на высотах порядка 800 м над уровнем моря, а цель нашей поездки лежала на 420 м этого уровня ниже, то перепад высот получился впечатляющим. Да и природа менялась на глазах. Потеплело, с неба исчезли облака, потом сгинули деревья и, наконец, всякая зелень вообще. Потом вдоль огороженной колючей проволокой дороги стали попадаться шатры бедуинов – непритязательные халупы, слепленные из какого-то хлама и ветоши и больше напоминающие сараи. Видели и несколько верблюдов, а вот сами бедуины, если мы их и видели,  как-то не запомнились.
На Мёртвом море высаживались дважды: на северной оконечности, недалеко от места впадения Иордана, накупили всяких лечебных кремов и мазей; в южной части моря, в местечке Эль-Бокек (там устроен целый курортный комплекс с гостиницами и пляжами), пообедали и искупались. Последнее было прикольно: во-первых, в Мёртвом море действительно невозможно утонуть (ещё бы, оно же на треть состоит из соли!), во-вторых, над нами постоянно барражировали два израильских боевых вертолёта. Кстати, на Мёртвом море противоположный берег просматривается прекрасно, хотя оно и шире Галилейского – сказывалась сухость и прозрачность воздуха. Закон-то Рауля, согласно которому вода из рассола испаряется хуже, чем пресная, никто не отменял – какие уж там туманы. А противоположный берег это уже Иордания. Потому и вертолёты порхают. Что ещё удивило, так это запах – на редкость вкусный, морской. И приятный такой песочек на дне, оказавшийся… крупнокристаллической солью. По составу она отнюдь не поваренная, вкус какой-то жгучий. А уж если в глаза попадёт! У-у-у… Естественно, притырил пару кристалликов на память – как же, экзотика.
В целом же мертвоморское побережье Израиля оказалось вовсе не таким уж гиблым местом, как можно было себе представить. Местами нам попадались даже плантации финиковых пальм высотой чуть ли не с четырёхэтажный дом – наверняка, с искусственным поливом, но всё-таки. Да и в самом море, говорят, обнаружили с добрый десяток видов различных микроорганизмов. Того гляди, рыба заведётся! Шутка, конечно, но сохранился же до сих пор какой-то вид мелкой рыбёшки в усыхающем Арале, который сейчас всего-то втрое преснее Мёртвого моря и ровно во столько же солонее Мирового океана. Всюду жизнь!
Кстати, об усыхании. Этот процесс угрожает и такому уникальному водоёму, как Мёртвое море. На памяти одного поколения его уровень снизился почти на тридцать метров! И если его северная, глубоководная часть, чувствует себя пока ещё достаточно уверенно, то на южную, похоже, махнули рукой, перегородив для скорейшего высыхания дамбами и отдав на откуп солеперерабатывающим предприятиям. Плюс выделили участок для модного бальнеологического курорта, который мы и посетили. Говорят, в Израиле существует план по переброски вод Красного моря в Мёртвое – если последнее совсем уж дойдёт до ручки. Что ж, если прорыть такой канал, то при перепаде уровней в четыреста с лишним метров водичка в нём потечёт шустро…
В общем, мы неплохо и с пользой провели время в самой глубокой впадине мира. Пообедав, выпив холодного пивка, натешившись плесканием в концентрированном рассоле и приняв обязательный после этого душ, мы вновь погрузились в автобус, после чего мимо изрядных размеров химзавода близ библейского города Содома (выпаривает соль прямо из Мёртвого моря и что-то с ней делает) рванули на крайний юг страны, в курортный город Эйлат. Истекали последние часы 2009 года.

Море четвёртое – Красное

В Эйлате, то есть уже на красноморском побережье, мы и встретили Новый год – едва успев купить близ гостиницы какой-то дешёвой одесской шипучки, дабы соблюсти традиции. Сначала встретили по Москве. Через час – по ближневосточному времени. Одновременно грянул довольно куцый фейерверк. В три часа ночи, когда мы вышли прогуляться к морю, на улицах города не было практически ни души! Кстати, ёлку в холле отеля ликвидировали уже к вечеру 1 января, и это лишний раз напомнило о том, что у евреев собственный календарь и свои праздники. Новый год есть Новый Год, Ханука есть Ханука, и вместе им не сойтись…
Эйлат – типичный израильский новодел, то есть отнюдь не из той серии, когда «арабам и евреям смешно». От роду ему дай бог полтинник. И пускай путеводители упорно называет его «древним», но эта «древность» окровенно притянута за уши. Мало ли что когда-то в этих краях жили люди и приставали к берегу корабли царицы Савской, приплывшей на рандеву к Соломону! Этак можно договориться, что и Найроби основали питекантропы – они же там тоже когда-то жили…
Но город, безусловно, любопытный. Достаточно взглянуть на карту Израиля, чтобы понять, что это, строго говоря, и не совсем Израиль. Даже в самой стране отношение к нему, как к некоему подобию заграницы – больно уж удалён от основной полосы расселения израильтян. В газете «Jerusalem Post», например, есть программы кинотеатров всех городов, от Хайфы до Ашкелона, но что крутят в эйлатской «3-D пирамиде» - ни гу-гу. А ещё, в связи с понятной стеснённостью вдающегося в Красное море израильского клинышка, аэропорт втюхали прямо в центр города. В силу чего кажется, что лайнеры, летящие со стороны Египта, перманентно играют в 9-11, пикируя прямо на жилые кварталы. Из-за этого проникновение из одной части города в другую несколько затягивается – ехать-то приходится в объезд полосы. Говорят, правда, что когда-то там существовал перекрёсток с ВПП (как на Гибралтаре), но потом лавочку по соображениям безопасности прикрыли и отныне транспорт шурует строго вкругаля. А с учётом того, что в Израиле большая часть улиц с односторонним движением, то поездка может выглядеть совсем уж нелогичной.
Половинки рассечённого надвое города заметно отличаются друг от друга. Район восточнее аэропорта застроен исключительно гостиницами и сопутствующими объектами, поэтому местные здесь не живут, разве что работают. В западной части города тоже есть отели, но, как правило, они не очень высокого класса и находятся в некотором удалении от моря. Берега Эйлатского залива заняты здесь территорией военно-морской базы, приметной из-за огромного ангара размером со стадион, и торговым портом, специализирующимся на ввозе японских автомобилей и вывозе соли Мёртвого моря. Понятно, что при такой структуре грузооборот его не слишком велик: много ли «тойот» и «ниссанов» нужно маленькому Израилю? Но были у эйлатского морского порта и более яркие страницы. В начале и середине 70-х годов, когда по причине непрекращающихся конфликтов Суэцкий канал был закрыт для судоходства и танкеры с нефтью гнали в обход Африки, израильтяне нашли оригинальный выход. Чтобы не тратить время и деньги на огибание мыса Доброй Надежды, они предложили судовым компаниям швартовать танкера в Эйлате, далее перекачивали нефть в средиземноморский порт Ашдод и там заливали её в другой такой же танкер, который преспокойно продолжал путь в Европу. Остатки этих сооружений сохранились в Эйлате до сих пор.
В общей сложности мы пробыли здесь шесть дней, в течение которых отдыхали, купались, загорали и осматривали окрестности. Культурно-краеведческую программу начали прямо 1 января – с плавания на кораблике «Jules Verne», в названии которого я не сразу признал имя с детства знакомого Жюля Верна. Снизу он имеет остеклённую подводная часть, позволяющую любоваться подводным миром Красного моря – впрочем, большую часть пути любоваться было особенно не на что. Зрителей пускают в подводную часть только тогда, когда действительно бывает на что поглазеть, то есть вблизи кораллового рифа.
Эйлатский залив интересен тем, что с определённой точки можно разглядеть сразу четыре страны: Египет, Израиль, Иорданию и Саудовскую Аравию. Но, если Египет и Саудовская Аравия находились в некотором отдалении, то Иордания мозолила нам глаза постоянно –  благо, Эйлат и иорданская Акаба находятся друг от друга километрах в трёх. Это, впрочем, ничуть не напрягало – известно, что с Иорданией у Израиля прекрасные отношения. Но граница есть граница, и, несмотря на чисто символическое расстояние между городами, в Акабе имеется свой аэропорт, а флаг Хашимитского королевства вообще доминирует над заливом, который арабы, естественно называют заливом Акаба. Флаг тот, пожалуй, крупнейший в мире – флагшток 136 м в высоту и полотнище 60 на 30 метров. И потому его видно буквально отовсюду.
Однако вернёмся в Израиль. Береговая линия Эйлата эффектно очерчена четырьмя крупными многоэтажными отелями с характерными названиями «Царица Савская», «Ройал Бич», «Дан» и «Царь Ирод». Это, так сказать, гостиничная артиллерия главного калибра, отели первой линии. А чтобы и остальные не чувствовали себя обделёнными морской гладью, вглубь города прокопана красивая искусственная лагуна с яхтами, каналами и разводными мостами. Полагаю, это стильно, когда к отелю можно не подъехать на машине, а приплыть на собственном катере – но для моей семьи это пока роскошь чрезмерная. И потому наша гостиница, непритязательная трёхзвездочная «Американа», скромно разместилась в третьей линии – от неё до лагуны было ещё метров двести. Запомнился в ней поначалу разве что гладкий как бильярдный шар и немного застенчивый портье по имени Эли – практически тёзка моей мамочки. В очередной раз я подивился, сколь разнообразными бывают евреи.
Впрочем, и мы не были лишены определённых радостей жизни. Так, в «Американе» имелся бассейн, пусть и без подогрева, а также функционировала вполне приличная сауна, куда постояльцев пускали бесплатно. Едва ли она пользовалась популярностью летом (когда жара на улице лишь немногим уступает самой сауне), но, к моему удивлению, пустовала она большей частью и зимой. И когда я впервые туда забрёл, она оказалось в моём единоличном распоряжении – роскошь для отеля немыслимая. Однажды, правда, засунулся ко мне в парилку субтильный молодой человек лет семнадцати, робко спросил по-английски «какая температура» и, получив ответ «не жарко, всего девяносто семь», закрыл дверь с той стороны и больше я его не видел. В другой раз ко мне присоединились пожилой мужчина и женщина средних лет. Судя по тому, как уверенно они держались, это были наши.
- Заходите! - панибратски подмигнул я мужику, хлопнув ладонью возле себя – садись, мол, - А то уже скучно. Буржуины-то сюда не ходят! Нечего им тут делать!
- Йа, йа! – радостно кивнул мужик, и я понял, что жестоко ошибся.
Впрочем, мужик, хоть и оказался немцем, был не большим буржуином, чем я. Простой рабочий из Мёнхенгладбаха, которому за ударный труд в разгар зимы выделили путёвку на море. Звали его Рихард, он ни слова не говорил по-русски, с английским у него было, по-моему, ещё хуже, так что его спутница – чешка из Брно по имени Лена – была у нас за толмача. Впрочем, толмач из неё был тот ещё, и мне то и дело приходилось напрягать извилины, вспоминая немецкие слова, отличные он с детства привычных «хенде хох» и «Гитлер капут».
- Ин унзере штадт минус драйциг градус! - с гордостью сообщил я, - Кальтен!
Вообще-то я ещё поскромничал. Этой зимой у нас и до сорока доходило.
- О-о! – округлила рты и глаза избалованная тёплыми зимами Европа, - Б-р-р!   
И тут Рихард сделал такое, чего я от него уж никак не ожидал. Он взял принесённую с собой бутылку воды и… вылил её на камни. Всю. Сауна в момент превратилась в раскаленную русскую парную, из которой захотелось выскочить даже мне. Я с удивлением посмотрел на чешку. Потом на Рихарда. Им было хоть бы что! А как же «что русскому хорошо, то немцу смерть»? Выходит, не всё так однозначно в этом мире.
- Спасибо, - искренне поблагодарил я, - Вот теперь я точно согрелся!
Этот эпизод действительно прибавил моего уважения к немцам, хотя более неудачной страны для отдыха Рихард вряд ли мог выбрать. Евреи ничего не забывают и мало что прощают. Здесь не исполняют Вагнера, а немецкий язык до сих пор находится фактически под запретом. Лишь дважды на израильской земле официально звучала немецкая речь: впервые это случилось в начале пятидесятых, когда на открытии университета выступал Альберт Эйнштейн, а спустя полвека той же чести была удостоена прибывшая с визитом канцлер ФРГ Ангела Меркель. Причём по поводу последней в израильском обществе до сих пор идут дебаты – стоило ли позволять…            
Вечером в пятницу в гостиничном ресторане мы с интересом наблюдали, как встречают субботу верующие евреи. Особенно поразило, как еврейский папаша, помолившись и налив себе вина, вернул бутылку на раздаточный столик – заберите, мол, излишки. Теперь вопрос: при каких обстоятельствах может так поступить нормальный человек в конце трудовой недели? Думаю, этот конкретный еврей был непьющим. Но, поскольку боженька в преддверии субботы настоятельно велит им всем принять на грудь, то совсем ослушаться он не смел…
Впечатлившись, решили  устроить во дворике перед номером собственный «шаббат шалом», благо к инициативе всевышнего накатить стакан отнеслись с куда большим пониманием. Я напялил кипу, Наталья повязала платок на иудейский манер (это значит, с открытыми ушами), налили себе кто вискаря, кто мартини – и давай пировать. Не совсем канонический получился «шаббат», зато весёлый. 
Помимо этого к нам каждый вечер приходил очень симпатичный хатуль, вернее, хатуля. Поначалу даже непонятно было, чем её кормить. Оказалось, что любит варёные яйца. Милая такая зверушка.
 Незадолго до православного Рождества имели счастье поздравить нашего попутчика Василия с 60-летием. По этому поводу он повёл нас в лучший рыбный ресторан и угостил лучшим белым вином Израиля – «Ярден Катрин Шардонэ». Вино, поданное в ведёрке со льдом, действительно было великолепным, заставив вспомнить хороший «токай» и «мальвазию». Увы, наш скромный ответный подарок не окупил юбиляру даже половины стоимости той бутылки.
Эйлат находится в двух шагах от Акабы. По иронии судьбы символами обоих городов-соседей являются флаги. И если про циклопических размеров иорданский стяг я уже упоминал, то про символ Эйлата, знаменитый памятник «чернильному флагу», расскажу сейчас.
История его восходит к временам войны за независимость. Тогда, в марте 1949 года, бойцы бригад «Негев» и «Голани» совершили пятидневный марш-бросок через пустыню, чтобы застолбить за Израилем место, на котором теперь стоит Эйлат, а раньше стояли три будки английской полиции да арабская деревушка Умм-Рашраш на берегу залива Акаба. Без боя заняв означенные стратегический объекты (а выход к Красному морю был для Израиля действительно важной стратегической победой), солдаты решили водрузить над водами залива израильский флаг – да вот незадача, флага у них под рукой не оказалось. Ну не успело ещё молодое еврейское государство наштамповать флагов на все случаи жизни! Однако находчивые бойцы не растерялись, взяли белую простыню, чернила, нарисовали две синие полосы, звезду Давида посередине и – вуаля, флаг готов. Водружали его с не меньшим усердием, чем американцы свой знаменитый флаг на Иводзиме. Один солдат даже забрался на флагшток – да так там навечно и остался, и на фотографии, и в бронзе…            
Ещё одной достопримечательностью Эйлата – и, пожалуй, также одним из его символов – является расположенный на западном берегу залива, по дороге к египетской границе, аквариум-океанариум. Это целый комплекс, состоящий из нескольких тематических бассейнов, аквариумных залов, магазинчиков, ресторанчиков и, главное, Обсерватории с подземным ярусом, откуда с шестиметровой глубины можно через стекло наблюдать жизнь кораллового рифа в, так сказать, естественных условиях. Говорят, раньше в Эйлате народ даже катали на маленькой жёлтой подводной лодке, но потом решили, что суда с прозрачным дном типа «Жюль Верна» безопаснее и дешевле, вследствие чего наследие «битлов» осталось лишь в виде макета на одном из городских перекрёстков. Кроме того, на территории эйлатского аквариума действует кинотеатр «Океанарий», где крутят фильмы про море. Интересен он не видами и сюжетами, а тем, что зрители сидят пристёгнутыми на подвижных платформах и их трясёт и поворачивает вместе с камерой, проносящейся над морскими просторами или под оными. Так что прыгая по волнам на «зодиаке» у вас создаётся полная иллюзия, что тебя того гляди выбросит за борт. Стоит ли это дополнительных десяти шекелей? Ну, разок сходить можно. Тем более что предусмотрен дубляж на русском языке.
Наталья от всего, что увидела в аквариуме, была просто в восторге. Мне рыбки тоже понравились. Я ухитрялся играть с ними, даже купаясь на городском пляже, где водились рыбы, которые умеют раздуваться в шар – вот их-то я и третировал, подкрадываясь сзади и дёргая за хвост. Вы бы видели, какие обиженные были у них выражения лиц! Там же видел парочку жёлтых мурен, некрупных, но морды у них были – моё почтение, я бы им пальца в рот не положил. В конечном итоге я от местной морской живности ухитрился даже пострадать, причём, отнюдь не по причине мурен или барракуд. Дело в том, что в Красном море помимо разных забавных рыбок плавают какие-то жгучие вредные нити (возможно, оторвавшиеся щупальца медуз), которые так-то не очень донимают, но имеют противное свойство наматываться на канаты пляжных буйков, делая их хуже электрической изгороди. Имел я неосторожность однажды тирануться грудью о такой канатик... Сначала я просто ощутил некий дискомфорт. А кончилось тем, что весь вечер пошёл коту под хвост. Да что там говорить, это был полный пипец! Наверное, так себя чувствуют жертвы рэкетиров, когда те пускают в ход утюг. Было обидно вдвойне – и у Василия юбилей (это как раз тогда приключилось), и мы сами в тот вечер гостей ждали, а мне вместо веселья – такой облом. Приехавшие из-под Тель-Авива подруги Натальи уже нетерпеливо толклись под дверью, но сил у меня хватило только выдавить «а-а, привет!», отпереть номер и грохнуться кверху обожжённой грудью на кровать. На большее гостеприимство в тот злополучный вечер я был неспособен в принципе.
Принято считать, что Красное море изобилует кораллами, разноцветными рыбками и прочей экзотикой. Оно, конечно, в целом так, но когда я впервые погрузился в него у городского пляжа, то не увидел ничего, кроме мусора на дне. Рыба в Красном море, конечно, есть. Но сконцентрирована она преимущественно на коралловых рифах, и вот тут вас может ждать облом, потому что – внимание! – Эйлатский залив является крайней северной точкой произрастания кораллов. То есть, здесь они есть, но в достаточно чахлом виде. Более-менее приличные кораллы находятся возле упомянутого уже  Аквариума, и там, соответственно, крутится множество различной рыбы (не для ловли, понятно, а для любования), но не следует думать, что так обстоят дела везде. А вообще, кораллы – штука интересная. При всех своих изысканных формах, напоминающих то куст, то человеческий мозг, не следует забывать, что в сущности это уже каменюка. И об неё можно легко оцарапаться. Каюсь, отломал себе на память маленькую веточку. Думал, не отломается, а она – хруп…
И, завершая обзор Эйлата, следует упомянуть о местах, куда мы не попали. Прежде всего, это развлекательный комплекс «Кингз Сити», специализирующийся на обыгрывании ветхозаветных сюжетов. Интересен, помимо всего прочего тем, что гости покидают его по какой-то сногсшибательной водяной горке (полагаю, одежду выкидывают им следом). Далее, упоминавшийся уже кинотеатр объёмного кино в виде пирамиды (без дубляжа на русском). И наконец, строящийся Ледовый дворец спорта (дрожи, НХЛ!), который, впрочем, ещё далёк до завершения.    
Изначально мы планировали также посетить знаменитый заброшенный город Петру, что в Иордании. Но пришли к выводу, что это будет уже чересчур. В смысле, далеко, дорого и муторно. Кроме того, как сказала одна русская, побывавшая там: «Ну, вы же понимаете – реальность редко оправдывает ожидания…» В качестве паллиатива съездили на экскурсию в расположенный в пустыне Негев национальный парк Тимна. Как оказалось, зимой там время проводить достаточно приятно – яркое солнышко сочетается с приятной прохладой и, как ни странно, отсутствием пыли. Плюс наличествовали разные интересные штучки, как то древнеегипетские медные копи, остатки медеплавильных печей и экзотические формы выветривания в виде каменных грибов и так называемых «Соломоновых столбов». Последние, как вы понимаете, к артефактам уже не относились. А вот о медных копях чуть подробнее.
Царь Соломон, как известно, жил в Древнем Израиле и был дико мудрый. На уровне «жил-был» это знают почти все. А ещё у Соломона были некие «копи», то есть рудники – об этом тоже стало известно многим по голливудскому фильму «Копи царя Соломона» с Ричардом Чемберленом и Шэрон Стоун. Теперь дружно соединим российскую склонность к понтам и умение евреев торговать воздухом – и что мы получим? Правильно, лёгким движением руки древнеегипетские рудники Тимны превращаются… в те самые легендарные копи! Загляните на любой российскй Интернет-сайт, посвящённый Эйлату, и если вас не пригласят там посетить «копи царя Соломона», то я не знаю туристический бизнес. А между тем, уже на месте, любой гид скажет вам, что эти медные копи никакого отношения к царю Соломону не имеют. Равно как и «Соломоновы столбы», под которыми Соломон якобы миловался с царицей Савской (вот делать им было нечего, переться сюда по пустыне за несколько десятков километров!). И вы не почувствуете себя разочарованными, потому что и созданные за тысячелетия до наших дней рукотворные медные копи (местами по древним выработкам можно даже гулять!), и огромные, отутюженные ветрами скалы из песчаника захватывают дух без всякой липовой подоплёки. Но если вас распирают понты – извольте, можете смело говорить, что видели «копи царя Соломона». Многие вас охотно поддержат…            

Замыкая круг

Обратный наш путь вновь лежал через пустыню Негев, но не вдоль Мёртвого моря, а, так сказать, верхами. Поскольку нас задержали на пару часов с выездом из Эйлата (всё-таки, Израиль страна восточная), то закат мы встретили лишь на полпути к Тель-Авиву. Из того, что видели по дороге, заслуживает внимания наблюдательный дирижабль, парящий высоко в небе в районе ядерного центра близ города Димоны, а также сам этот центр, сверкающий в темноте не хуже давешней электростанции (израильтяне, по-моему, всё-таки немного злоупотребляют подсветкой промышленных объектов). Наконец, совсем уже в темноте въехали на средиземноморское побережье. Круг замкнулся. Но это был ещё лишь только Ашдод, знаменитый своим портом и цементным заводом, этакая израильская пародия на Новороссийск.  А нам к тому времени давно пора было находиться в Тель-Авиве, и не просто находиться, а готовиться к отправке в аэропорт! Последние километры до Тель-Авива мы провели как на иголках.
В конце концов, уже под сенью тель-авивских небоскрёбов, гидесса пошла на расходы и в спешном порядке пересадила нас из автобуса в тачку, ибо по-другому мы уже не успевали. Поскольку таксист был выбран по случайному принципу, первый попавшийся, по-русски он, естественно, не говорил. С места он рванул бодренько. Но когда, покрутившись по городу, он вдруг притормозил и затеял в окошко оживлённую беседу с коллегой, я понял, что адреса он не знает. О чём я, брызгая желчью, не преминул сообщить Наталье. Ситуация действительно накалялась. Мало того, что нас, по сути дела, лишили возможности осмотреть город, так ещё замаячила перспектива ехать в аэропорт за свой счёт. Наконец, водила всё понял и поехал дальше. Но приехал опять не туда. Когда он снова затеял консультацию у какого-то прохожего, мне стало совсем уж не смешно. 
- Отель АМИ! Где отель АМИ?
- О, господи! – скрежетал я зубами, - Понаехали!
К счастью, на этот раз промах таксиста мимо цели не превысил сотни метров, и мы таки добрались по нужному адресу. Только вот комедия – он был уже абсолютно ненужным. В номера, оплаченные за целые сутки, мы не стали даже подниматься. Да и был ли в том смысл? До прибытия трансферного микроавтобуса в Бен-Гурион оставалось всего десять минут…

Пройдусь по Жаботинского, сверну на Арлозорова…

Теперь немного общей информации. Пресса в Израиле, как известно, представлена четырьмя главными газетами. Издающуюся на английском языке «Джерузалем пост» я даже как-то читал, и не пожалел о том. Чего стоила одна статья о том, как в еврейском университете Иешива развернулась богословская дискуссия о том, в чём состоит грех гомосексуализма! Проблема-то, как оказалась, нешуточная. Например, если под гомосексуальным грехом подразумевать исключительно «пенетрацию пениса в анус», то как быть с лесбиянками, которые ничем таким не занимаются? Вот так, на полном серьёзе, в центральной прессе… А однажды в супермаркете какого-то придорожного кибуца мне попался толстый таблоид, без всяких дураков напечатанный на иврите. Я ни слова не понял, но, представь себе, сумел напрячь извилины и прочёл название: «Едиот Ахронот» (последние известия)! Неожиданно сложившиеся в разумные слова каракули вызвали во мне такой прилив гордости за свой интеллект, что я чуть было не купил «едиота», но решил ограничиться фотографией на память. Кстати, готов поклясться, что это слово вполне можно было читать и как «идиот» - ивритская грамматика позволяет.  Оставшиеся два израильских газетных монстра – «Гаарец» и «Маарив» мне в руки так и не попались, а то бы тоже заголовки с удовольствием почитал. Увлекательное оказалось занятие!
Однажды, будучи сравнительно молодым человеком, я от нечего делать изучал схемы городов Израиля и обнаружил интересную закономерность – в каждом из них в обязательном порядке были улицы Жаботинского и Арлозорова. Поскольку я твёрдо знал, что Жаботинский – это советский штангист, а Арлозоров – эстрадный комик, причём не самый популярный, то этот факт меня в немалой степени позабавил. Приехав в Израиль, я убедился, что карты городов не врут. Но к нашим бесталанным юмористам и вышедшим в тираж тяжеловесам они, естественно, никакого отношения не имеют. Если имя еврейского писателя и видного деятеля сионизма Зеэва Жаботинского к тому времени было более-менее на слуху (подумать только, он был другом детства Корнея Чуковского!), то правду о Хаиме Арлозорове мне поведали уже на месте. Оказалось, в далёкие 30-е годы этот пассионарный молодой человек (в отличие от однофамильца Яна, вовсе не склонный к дешёвым хохмочкам) был одним из руководителей Сохнута (Еврейского агенства) – организации, спокон веку сватавшей евреев по всему миру переселяться на землю предков. Кончил Арлозоров плохо. Беднягу застрелили во цвете лет в 1933 году, причём не в фашистской Германии (где он развернул особенно бурную деятельность), а на исторической родине, в Тель-Авиве. Арлозоров оказался первым еврейским политическим деятелем, павшим от руки еврея.  Вторым был Ицхак Рабин.
Кстати, говорят, что Арлозоров с Жаботинским при жизни были не очень-то и дружны. Но история и градостроительные концепции примирили их после смерти – почему-то везде улицы их имени расположены рядом или даже пересекаются. И тогда вполне можно «пройтись по Жаботинского, свернуть на Арлозорова…»
А ещё я однажды видел забавную улицу под названием КАКАЛ (не подумайте плохого, это всего лишь сокращённое название конторы по озеленению, и я знал об этом зарание). Вообще, нас здорово спасало, что уличные указатели здесь в большинстве случаев дублируются на английский. При всём моём знании ивритских букв, домысливать ненаписанные гласные, чтобы правильно прочесть слово, мне пока ещё не под силу. 
Несмотря на навороченную графику, фонетически иврит не так уж сложен. Звуков, которые не в состоянии был бы воспроизвести русский человек, в нём нет. Словечки "кен", "шалом" и "тода" запоминаются легко, но сыпать ими без разбору не стоит, поскольку велика вероятность нарваться на араба, который этого просто не оценит.
Отдельная песня – еврейские песни. «Семь-сорок», «Тум-балалайку» и «Купите папиросы», то есть то, что с детства ассоциируется у нас с этим понятием, вы здесь не услышите. Культура, основанная на идиш, вообще умерла в Израиле безвозвратно, да её тут толком никогда и не было. Первые энтузиасты, переселявшиеся на Землю Обетованную из России, готовы были переводить на иврит песни советских композиторов, лишь бы не петь на языке, считавшимся здесь настолько «не комильфо», что позволить себе говорить на нём могли только проститутки. Все же прочие не вылезали из ульпанов , уча иврит. В результате появлялись такие шедевры, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Однажды на эйлатском пляже из громкоговорителей одного из кафе разлился задушевный баритон: «Шалом, любимый город… уходим завтра в море…» Пели, понятно, на иврите, и за точность перевода я не поручусь, я даже не уверен, что там вообще пелось о море, но мелодия была в точности слизана с нашего «Споёмте, друзья, ведь завтра в поход…» Такая вот израильская народная песня. Надо сказать, процесс «слизывания» пошёл теперь в обратном направлении. Так, Филипп Бедросович взял замечательную песню израильского певца и композитора Хаима Моше «Тода» («Спасибо») и, не особенно напрягаясь, слепил из него свой хит «Мне мама тихо говорила». Не оставив от оригинального текста вообще не намёка и ма-аленькими буквами приписав внизу: «муз. Х. Моше». Не знаю, говорила ли мама Филиппу, что так делать нехорошо, и что вообще певцу, считающему себя «звездой», не пристало носить перелицованные  обноски, в надежде, что они сойдут за обновку, но вот… имел место, как говорится, факт культурного обмена.      
Теперь о жизни в Израиле вообще. Цены здесь высокие. На всё – от алкоголя и бензина до недвижимости. Отчасти это объяснимо: земли тут мало, нефть не водится, зато уровень жизни самый высокий в регионе (пожалуй, еврейский менталитет таков, что они нигде не хотят жить плохо). Минимальная зарплата на уровне шести долларов в час, в этом случае Гистадрут  хорошо постарался. А потом последняя волна иммиграции 90-х годов породила такой спрос на жильё и вздула цены, что этому не рады прежде всего местные, зарплаты которых росли отнюдь не так стремительно. Посмотри фильм «Паспорт», там на подъёмные в сто шекелей можно было протянуть неделю, а теперь? Теперь это вообще не деньги! Покупать недвижимость в престижных курортных местах Израиля (вроде средиземноморской Кейсарии) могут позволить себе лишь миллионеры, а среднему классу, если уж приспичило, проще купить дом во Флориде!
Доллары и евро меняют в Израиле везде, курс сейчас 3,71 шекеля за доллар. Рубли  на шекели не меняют практически нигде, а если и меняют, то по совершенно грабительскому курсу – 10 рублей за шекель. Купюры здесь бывают по 20, 50 и 100 шекелей, монеты – 10, 5, 2 и 1 шекель, ; шекеля, а также 10, 5 и 1 агарот (русские зовут эти копейки попросту «огородами»). Для масштаба – поллитровая банка местного пива «Маккаби» в Эйлате стоила 8 шекелей 90 огородов. Дороговато, но в Нетании цены были ещё выше! В ходу пластиковые карточки. Обычной «Visa Electron» я мог расплачиваться по безналу и в магазинах, и в ресторанах – считается, что так выгоднее, чем терять деньги на «вилке» обменных курсов. Один раз в порядке эксперимента даже снял наличные шекели с банкомата, хотя народ меня отговаривал – зажуёт карточку, и куда ты потом? Но – обошлось.
При покупке на сумму свыше ста (в курортных городах – двухсот) долларов в магазине можно требовать оформления так называемого "такс фри", тогда в аэропорту возместят НДС (15%  от стоимости). Далеко эти покупки по приезду в аэропорт тоже лучше не прятать – вообще, предъявлять их «в натуре» требуют редко, но бывают обидные исключения. В частности, сам наблюдал, как один вредный местный клерк в бен-гурионовском «такс-фри» потрошил застенчивую чету пожилых евреев с американскими паспортами. То же самое он проделал и с нами, русскими. Полагаю, это такой труднообъяснимый комплекс спасённого народа перед народом-спасителем…
Уже перед самым вылетом удалось купить в «дьюти фри» тот самый дрэйдл, знаменитый четырёхгранный волчок-игрушку, столь проникновенно воспетый в «Рождественских песенках мистера Хэнки» Трея Паркера. Вот это была действительно творческая удача, потому что дрэйдлов я в Израиле почему-то нигде в продаже не видел. Играть в него я уже научился – это та-ак, блин, увлекательно! Так бы смотрел и смотрел, как эта штука крутится. Кстати, есть один верный признак, по которому всегда можно отличить дрэйдл made in Israel от дрэйдла, сделанного где-нибудь ещё – у последнего буква ; будет заменена на ;. Наш был, несомненно, местный. Это был завершающий мажорный аккорд нашего путешествия.         

Эпилог

Вот так мы и посетили Землю Обетованную. Конечно, это не рай земной, и отнюдь не всё привело нас в бешеный восторг, но съездить сюда, определённо, стоило. И дело даже не в недоступной ранее возможности встретить Новый год под пальмами – таких мест нынче много. Главное – в полузабытом ощущении географического и исторического кайфа, в желании крикнуть: я здесь был, я это видел!
Да, соотношение цена-качество могло быть и получше. Да, с Тель-Авивом нас конкретно кинули. Да, кошерная пища явно не венец мировой кулинарии. Но, по ходу дела, тосковали ли мы, находясь здесь, по ветчине, корейке, салу и красной икре? Да ничуть! Мы ребята-молодцы, мы кошернее мацы! За десять дней, что мы провели в полном отрыве от «трефного», мы лишь загорели, посвежели, а я так ещё и сбросил пару килограммов (которые, увы, немедленно компенсировал по приезду домой). Неужто лучше было бы, если бы я сидел из экономии дома, морозил зад и жрал, что ни попадя?
Короче, пока средства и Госдума позволяют, жителям высоких широт  на новогодных турах лучше не экономить. Кстати, для того, чтобы разорвать ледяное кольцо зимы не обязательно ехать в Израиль. Мы ехали туда по принципиальным соображениям. Но, кому интересно, может смотаться в Египет. Если вы не склонны к злоупотреблять алкоголем и не целуетесь на людях, можете брать курс на Эмираты. В Таиланде, опять же, далеко не каждый Новый год цунами бывают… Можно податься в ту же Иорданию – там, говорят, всё устроено не хуже, чем в Израиле, а цены ниже.
Кстати, у Иордании (в отличие от, например, Сирии) с израильскими соседями прекрасные отношения. А знаете, почему? Шпионы помогли! Однажды ребята из «Моссада»  оказали иорданскому королю Хуссейну неоценимую услугу, сообщили ему о готовящемся заговоре со стороны приближённых. Надо полагать, они были достаточно убедительны, поскольку король  не стал бить себя пяткой в грудь и вопить: «Вы, еврейские собаки, хотите поссорить меня с моими братьями!», а просто тихо арестовал, кого надо, и дальше всё пошло так, как обычно бывает: если берут одного араба – он сдаёт всех. Престол Хашимитского королевства был спасён. С тех пор в отношениях двух стран разлилась тишь, гладь и божья благодать. Лучшим иорданским рабочим даже позволено класть в Израиле асфальт и получать за это шекели, чему они безумно рады. Так что разрешение ближневосточной проблемы видится мне не в военной, политической или, боже упаси, религиозной плоскости, а исключительно в плоскости экономической. Сытый человек с приличной работой, хорошей зарплатой и перспективами для детей не купится на идиотские байки про семьдесят девственниц. Ему это даром не надо.
Завершая рассказ об Израиле, не могу не коснуться темы пресловутой «израильской военщины». Да, израильтяне умеют воевать. Но, как и все нормальные люди, не любят. И потому Израиль нельзя назвать милитаристской страной. Это, скорее, нормальная страна – просто она, в отличие от нас, не ведёт телефонных переговоров с террористами и настолько ценит своих граждан, что из-за трёх убитых и двух похищенных может начать войну. Если это признак агрессивности, то я за такую агрессивность. И меня ничуть не смущали ни летающие над Мёртвым морем вертолёты, ни изредка попадавшиеся молодые люди и девушки в форме цвета хаки, некоторые даже с оружием – потому что смотреть на них куда приятнее, чем на наших закосивших от армии мутноглазых обдолбышей. Разок видели из окна автобуса расположенный на холме противовоздушный ракетный комплекс «Пэтриот», да и то – гид бы не сказал, мы бы не заметили. Так, какие-то домики, какая-то антеннка… Вот и все внешние проявления израильского «милитаризма». 
Таким образом, можно сделать основной вывод: не так страшен Ближний Восток, как его малюют. Даже бешеный араб (здесь я цитирую Марка Твена) когда в себе – на людей не бросается. Так что добро пожаловать в Израиль – страну трёх религий и четырёх морей!

г. Ухта, январь – март 2010 г.