Ракушка из юрского периода

Всю жизнь Светлана любила первое сентября. В школьные годы радовалась встречам с одноклассниками после жаркого, беспечного лета, улыбалась учителям, еще добрым и не обремененным  заботами об успеваемости и поведении своих подопечных. Потом, когда стала взрослой, сама получала в этот день красивые букеты и улыбки детей, так как работала учительницей биологии и в цветах разбиралась весьма недурно.
Однако, самым незабываемым осенним праздником – праздником чудес –  стал для Светланы давний-давний сентябрь, когда она, юная, немного задумчивая студентка-первокурсница, вместе с другими «счастливчиками» была отправлена  «на картошку» - традиционное место сборов всех тех, кто мечтал поскорее приобщиться к секретам студенческой жизни. Ребят послали на помощь колхозу «Россия» в дальний и загадочный Кологривский район. Рано поутру, с рюкзаками и гитарами, студенты загрузились в автобусы и отправились в те края, где заповедные реликтовые леса стояли стеной, а местные жители, по слухам, сохранили простые, незамысловатые нравы истинных русских хлебопашцев.
Под вечер добрались до Кологрива, а дальше – по размытой дождями грунтовой дороге – в поселок Красный Бор, что вольготно раскинулся в живописном местечке, окруженном лесами, на высоком, обрывистом берегу Унжи.
Ребят поселили в «общежитие» - пустующую половину большого крестьянского дома, где стояли уже допотопные кровати с металлическими сетками, в углу у печки лежали дрова, а на столе громоздился  большой зеленый чайник с облупившейся крышкой. Уставшие с дороги ребята тут же повалились спать: девчонки – в большой комнате, а мальчишки – в маленькой.

Утром доцент Андреев  разбудил своих подопечных в 6 часов  и сразу же повел их завтракать в поселковую столовку. Все страшно обрадовались тому, что не придется кашеварить самим, и не сетовали на слипшиеся макароны и вчерашние котлеты. А потом за ребятами приехал серый грузовик. Из кабины высунулся развеселый шофер и крикнул:
- А ну, залезай в кузов! В колхозную контору поедем – наряд на работу получать!
Городские девчонки, не приученные ездить  в открытых грузовиках, неумело пытались забраться в кузов, мальчишки смеялись и  охотно помогали им.
Светлана замешкалась, и к ней подошел незнакомый деревенский паренек лет  шестнадцати, светловолосый, голубоглазый, застенчивый. Он смотрел на нее не отрываясь, будто на принцессу из детской книжки с картинками, а потом тихонько сказал:
- Ты не бойся. Хочешь, подсажу?
Светлана не успела ничего ответить мальчишке, а он уже подхватил ее за талию и легко подбросил вверх. Девушка даже не поняла, как оказалась в кузове. Она улыбнулась, помахала пареньку рукой и крикнула: «Спасибо!». Грузовик тронулся.
Целый день студенты собирали картошку в мешки, а вечером, после ужина, решили пойти на реку. Было тепло. По Унже плыли бревна. Предзакатное небо казалось малиновым. Тишина. Покой. Безветрие.
Но тут невдалеке послышалось бренчание гитары, и из-за ближайших домов вышла компания парней лет 16-17, в цветных рубашках навыпуск  и в расклешённых  брюках по тогдашней моде.
- Ой, девочки, местные идут, - испуганно пискнула одна из студенток. – Мне рассказывали, что деревенские всегда ругаются, дерутся и пристают… Пойдемте скорее отсюда.
Но убегать было поздно. Парни подошли, дружелюбно поздоровались, и один из них сказал:
- Мы к вам знакомиться пришли. Нам здесь скучно по вечерам. В ближних деревнях и в поселке девчонок нашего возраста почти нет, даже танцы в клубе отменили. Так мы хотим посидеть с вами, можно?
Девушки согласно закивали, чтобы, не дай Бог, не рассердить деревенских, и те степенно уселись  на обрывистом берегу рядом со студентами. У троих или четверых парней были гитары. Без долгих упрашиваний мальчишки настроили инструменты, тронули струны и запели хором. Пели они на удивление красиво и слаженно, слушать их было приятно. Но репертуар показался, мягко говоря, странным. Особенно позабавила Светлану песня, которую местные артисты выводили слишком уж жалостливо и проникновенно: «Чево ты плачешь, чево, чево рыдаешь? Ресницы длинные. Утри с лица слезу».
- Это наш Серега сочинил, - шепнул кто-то Светлане прямо на ухо. – Правда, здорово?
Девушка обернулась и увидела знакомого голубоглазого паренька. Он присел рядом с нею на траву и как будто задумался о чем-то.
- А ты что не поешь? – спросила Светлана.
- У меня слуха нет, - откликнулся мальчишка. – Зато я умею рассказывать про необыкновенное. У нас здесь полно чудес. Хочешь, расскажу?  Но только одной тебе, чтобы не было никого рядом. Пошли вниз, к реке.
Паренька звали Антоном. Он перешел в десятый класс и мечтал стать капитаном, уплыть куда-нибудь далеко-далеко, чтобы мир посмотреть и новые чудеса отыскать. В дальних странах их, наверное, больше, чем в поселке на высоком речном берегу. Но при этом он считал, что краше Кологривских лесов и  Унжи в мире ничего нет – хоть весь свет обойди.
- Про художника Ефима Честнякова  слыхала? – спросил он Светлану, бросая в воду камешки, которые забавно подпрыгивали.
- Да, конечно. Я в музее его картины видела. Они необыкновенные: сказочные, зачарованные…
- Считай, что ты в эту сказку и попала. Ефим Честняков здесь писал -  вон те невиданные леса за рекой, крестьянские узорчатые избы, наших бабушек и дедушек.
- Ты что-то сочиняешь. Он в Шаблове жил.
- Так Шаблово-то в трех километрах отсюда. Я тебя свожу на Ефимов ключик в воскресенье. А если не веришь мне, можешь мою мамку спросить. Она маленькой была, когда Ефим  деревенских ребятишек собирал и устраивал вместе с ними концерты, спектакли, колядование. Сам Ефим маме подарил картину и глинянку. Они и сейчас у нас дома есть. Только мамка их в чулан прячет от музейщиков. Те часто приезжают, новые картины ищут. А как отдать, если такая картина в дом счастье и свет приносит. Ефима-то святым почитали, слышала? Он прошлое ведал, будущее предсказывал и людей лечил. К его могилке на нашем кладбище и сейчас бабушки со всей округи приходят, чтобы святой землицы горстку с могилы взять. Говорят, земля эта от любой хвори излечивает. 
Светлана смотрела на Антона широко открытыми глазами и не знала, верить ли его чудным рассказам. Он заметил ее снисходительную улыбку и сказал солидно:
- Хочешь, пойдем сейчас к нам домой. Мамка корову уже подоила. Она тебе картину и глинянку покажет и расскажет обо всем.

 Мать Антона – тетя Надя – большая, полная, пышущая здоровьем женщина средних лет, встретила Светлану, как родную.
- А мой-то Антошка сегодня весь день толковал, что из города приехала уж такая расчудесная  девочка, ну просто глаз не отведешь. Это, значит, ты и есть? Ну, вот и славно. А я как раз пирогов с картошкой напекла. Только что  из печки. Садитесь-ка скорей за стол. Вот вам по кружке свежего молока, пейте на здоровье.
На столе появился огромных размеров пирог – пышный, с румяной корочкой (таких Светлана и не видела  никогда). А вкусный – пальчики оближешь. Настоящий деревенский – из русской печи.
- Мам, про Ефима  Честнякова Свете расскажи, - попросил Антон, с завидным аппетитом уминая  кусок чудо-пирога. – Она  интересуется!
Женщина оживилась, глаза ее потеплели, а речь сразу стала плавной, песенной.
- Ефимушка очень нас, ребятишек, любил. Целыми днями готов был с нами возиться, песенки разучивал, сказки для нас сочинял.  И портреты рисовал. У меня картина есть. Там, среди других детей, и я нарисована. Круглолицая, веселая,  добродушная. Я сейчас картинку принесу.
 Через минуту тетя Надя внесла в комнату средних размеров картину. Краски поблекли. Приобрели голубовато-дымчатый оттенок, и оттого полотно показалось Светлане каким-то неземным, почти нереальным. На нем крестьянские девочки в платочках и ясноглазые мальчики в картузах  шли из леса с полными корзинами грибов.
- Вот это я, - ткнула пальцем тетя Надя в одну из девочек. – Правда, похожа? А еще у нас Ефимова глинянка есть.
Она повернулась к комоду и достала из ящика глиняную фигурку, на которой стояли рядком старик со старушкой – абсолютно  сказочные персонажи.
Светлана долго не могла отвести глаз от картины и глинянки – такими необыкновенными казались ей эти произведения искусства, спрятанные ото всех в крестьянской избе и неожиданно извлеченные на  свет божий ради нее – городской гостьи.
А женщина все говорила:
- Ефим-то предсказывать умел и видеть то, что для других неведомо. Мне мать моя рассказывала: недели за две до войны Ефим вдруг начал лепить из глины фигурки солдат  и «хоронить» их в земле. А сам все  плакал, плакал! Значит, он их – наших убитых в войну мальчиков и мужчин – заранее оплакивал, потому что знал: так и будет. А скрыть от него тайные мысли невозможно было никому. Одна  старушка пошла к Ефиму за советом. И прихватила для него из дому пять вареных яичек. Ему все деревенские еду приносили в благодарность за лечение и предсказания. А время было голодное. Вот по дороге и подумала бабушка: «Отдам-ка я, пожалуй, Ефиму только три яичка, а два сама съем». Ефим с ней ласково поговорил, посоветовал, чем лечиться, она и выложила из кошёлки все пять яиц. Он улыбнулся, взял только три и сказал хитро: «Мне хватит, а эти два яичка, бабушка, сама съешь, раз тебе уж так хочется». Вот какой это был необыкновенный человек!
Светлана слушала, затаив дыхание,   боясь хоть что-то упустить, а потом взглянула за окно, да так и ахнула: темнота была непроглядная.
- Ой, извините, теть Надь! -  воскликнула она. – Мне к ребятам пора. Они уж, наверно, беспокоятся, что я потерялась.
- И куда ты, на ночь глядя, пойдешь? Оставайся ночевать, - предложила женщина. -  Я тебе еще порасскажу всякого. А Антошка сбегает до ваших и предупредит: мол, у тети Нади погостить осталась.
И Светлана послушалась.
- На кровати тебе постелить, или на сеновал пойдешь? – спросила хозяйка. – На сеновале-то, наверно, никогда и не спала?
- Нет, - призналась Светлана. – И мне, действительно, хочется туда.
- Ну, так и полезай по лесенке наверх, да подушку прихвати и одеяло.
Светлана лежала на сеновале среди душистого, пахнущего солнцем и летом  сена, смотрела на звезды, мерцающие в слуховом  оконце, удивлялась, сколько же нового, необычного она узнала и испытала сегодня. Вдруг лесенка заскрипела, и в проеме появился чей-то темный силуэт.
- Свет, это я, Антон. Ты спишь уже? – полушепотом спросил парнишка. – Можно, я рядом с тобой прилягу? Я не помешаю.
Светлана затаилась, притворилась спящей. Мальчишка вздохнул, осторожно  устроился рядышком, не двигался и как будто даже не дышал, а  потом робко дотронулся  до Светиной теплой руки и стал ее тихонько гладить. Сладкая истома разлилась по телу девушки. Повернуться бы к нему, зарыться лицом в его светлые, растрепанные волосы, поцеловать бы … Но нельзя. Он  еще маленький.
Так они и пролежали рядом всю ночь, держась за руки и боясь пошевельнуться. А звезды заглядывали к ним на сеновал и подмигивали, а иногда – падали, чтобы каждый из них смог загадать в эту ночь свое самое заветное желание.

  Всю неделю Светлана трудилась «на картошке» не покладая рук. По вечерам она гуляла с Антоном вдоль берега Унжи, а девчонки-однокурсницы только переглядывались и понимающе улыбались.
В воскресенье с утра Антон зашел за Светланой и пригласил ее на дальнюю прогулку – в деревню Шаблово, на Ефимов ключик.
- Мы тоже с вами пойдем! -  защебетали студентки. – Антоша, возьми нас с собой.
- Вы лучше председателя попросите, - посоветовал Антон. – Он «пазик»  выделит для экскурсии. Кто-нибудь из местных все покажет и расскажет – народ привычный. А мы уж со Светой одни, пешком…
И они пошли по  тропинке вдоль узкоколейки, которая терялась где-то за дальним лесом. А желтеющие сентябрьские травы были высоки и душисты. Казалось, отойди хоть чуть-чуть от тропинки,  и заблудишься в этих осенних травах. Теплое бабье лето  окутывало ребят  своей тишиной и покоем.
Шли около часа, неспеша, любуясь природой. Вдруг Антон остановился и сказал:
- Смотри, вон оно, Шаблово.
- Где? – удивилась Светлана. – Я только два дома вижу.
- А это все, что осталось от деревни. Здесь же давным-давно никто не живет.
- Это дом Ефима? – спросила девушка, указывая на  ближайшую избу.
- Нет, его дом не сохранился. Жалко очень. Это соседский. Да и он-то весь черный, скоро, наверно, развалится. Только ведь все равно здесь, вот на этом самом месте, Ефим жил. И тут он рисовал! А особенно любил ходить на ключик. Давай спустимся к Унже, и ты увидишь место, где он сидел один-одинешенек и писал свои волшебные картины.
Антон взял Светлану за руку, и они начали осторожно спускаться с высокого берега  вниз – к реке.
- Тропинка-то хоженая, - заметила девушка.- Здесь что, много народу бывает?
- А то как же! У нас в округе на многие километры ни  одной церкви нет. И старенькие бабушки, даже из очень дальних  деревень, приходят сюда по церковным праздникам, чтобы Богу помолиться и Ефима помянуть. А мужики Ефимов ключик  немножко облагородили. Смотри.
Светлана увидела рукотворный желобок, по которому сбегала  вниз чистейшая ключевая вода. Рядом были построены мостки и немудреная скамейка, на которой лежал скромный букетик полевых цветов.
- Вода из Ефимова ключика – ледяная, прозрачная, - сообщил девушке Антон. – И ее обязательно надо отведать – она здоровье укрепляет и жизненными силами наделяет. Говорят – святая.
Они напились святой воды, ополоснули лица живительной влагой. А потом Антон повернулся к Светлане  и торопливо, неумело поцеловал ее  в щеку. Порозовел, как красна девица, пробормотал смущенно: «Это так положено, на счастье», -  протянул девушке руку и повлек ее вверх по тропинке. Они стояли на крутом берегу и долго-долго смотрели на Унжу. Уходить не хотелось, и Светлана спросила:
- А как же ты, Антон, отсюда уедешь, от такой-то красоты? Тосковать, наверное, будешь?
- Ну, эта красота со мной навсегда останется – куда бы я ни уехал.
               
К середине сентября захолодало, зарядили серые, скучные дожди. Студенты возвращались с полей промокшие, нахохленные, растапливали печку, садились поближе к огню и начинали травить байки, чтобы не скучно было на досуге. Встречи с деревенскими как-то сами собой прекратились: погода не располагала.
Антон по-прежнему приходил по вечерам к общежитию. Светлана выходила на крыльцо, стояла с ним минут десять, а потом извинялась и возвращалась в теплый дом – к ребятам.
К концу месяца все засобирались домой.
Накануне отъезда  выдался ясный, теплый денек, и ребята снова отправились на Унжу – прощаться с этими привольными, красивыми местами. Антон был тут как тут. Он мигом увел Светлану от веселой компании и вновь завел разговор на любимую тему - о чудесах этой земли.
- Ты веришь в талисманы, ну, то есть во всякие штучки, которые приносят счастье?
Девушка улыбнулась:
- А у меня никогда талисманов не было. Так что я не знаю, верить в них или нет.
- Я хочу, чтобы ты сегодня нашла камень счастья, - продолжал Антон. – Вон там, под обрывом, у реки, можно отыскать окаменевшие ракушки. Их у нас называют «урошными камнями». Говорят, что они пролежали здесь, на берегу, миллионы лет. Представляешь, еще людей не было на белом свете, а  «урошные камни» уже были. Поэтому они волшебные. Найти такую каменную ракушку трудно. Но кто отыщет – всю жизнь счастлив и удачлив будет – и в любви, и во всех делах. У меня такой талисман есть, на комоде лежит, не видела?  Пойдем искать «урошный камень» для тебя.
Они спустились к реке. Ох, сколько тут было разных камушков  - белых, желтых, коричневых. Целые россыпи причудливых камней, каждый из которых казался по-своему интересным и удивительным. Светлана и Антон бродили вдоль берега очень долго, не ленились, перебирали камешки, но ничего похожего  на древнюю ракушку не находили.
Вдруг Светлана услышала, как Антон бормочет что-то себе под нос, будто напевает потихоньку.
- Ты чего там приговариваешь? Богу молишься, чтобы в поисках помог? – спросила она.
- Это я заклинание читаю – на удачу. Вернее, стишок. Сам сочинял.
- Расскажи…
- Да неудобно как-то. Ну, разве  чуть-чуть – про  раковину:
                Ее баюкал ветер два миллиона лет.
                Резец тысячелетий на ней оставил след.
                Узоры, завитушки он в камне вырезал,
                И  о земле-старушке мне сказку рассказал.
- Хорошо сочинил, -  похвалила Светлана. – Только бы помогло твое заклинание.
Но ракушки нигде не  было.
- Ну, ладно, - грустно сказал Антон. -  Я тебе свой  «урошный камень» подарю – на счастье. Нельзя, чтобы ты без талисмана отсюда уехала.
Они собрались уходить, но вдруг под большим валуном  Светлана  заметила что-то непривычное – неровный узорчатый  бок  странной раковины!
- Есть! – закричала она радостно. -  Нашла!
Древняя каменная ракушка была серовато-розовой, с тонкими, отливающими перламутром, прожилками и причудливым завитком-башенкой. Она казалась пришелицей из другого мира – того, где по безлюдным просторам бродили динозавры и летали птеродактили. Как же это доисторическое диво очутилось здесь?
Светлана попыталась достать ракушку, но не тут-то было: валун как будто не желал отдавать находку, крепко прижимая раковину к земле. Антон поднатужился и приподнял его. Светлана высвободила «урошный камень» и ахнула разочарованно:
- Ой, смотри, Антон. Он не целый. Только половина…
Антон удивился, повертел обломок ракушки в руках и сказал:
- Вторая половинка, наверно, под камнем.
Достали ее не сразу.
- Может, две половинки – это тайный знак небес? – задумчиво произнес Антон. – Один кусочек раковины ты возьми себе, а второй я у себя оставлю. Ты уедешь, но мы обязательно встретимся снова. Соединим наши половинки, и тогда наступит настоящее счастье – для тебя и для меня. И в любви, и во всех делах.
               
Приехав в город, Светлана окунулась с головой  в новую для нее студенческую жизнь. Лекции, семинары, библиотеки, веселые вечеринки полностью захватили ее. Из  Красного Бора, от Антона, приходили письма. Он рассказывал о том, как грустно ему одному, без Светланы, бродить по любимым местам. Не с кем поговорить о чудесном, некому раскрыть новые тайны.
Сначала девушка отвечала на его письма  регулярно, потом все реже и реже. На занятия эпистолярным творчеством времени катастрофически не хватало.
Весной Антон написал, что решил поступать в Архангельскую мореходку и, может быть, перед экзаменами заедет в Кострому. Очень хотелось бы встретиться, поговорить. Светлана в ответ  сообщила, что в июле будет на практике в пионерском лагере, а значит, не стоит планировать встречу.
В лагере девушка познакомилась с Родионом – темноглазым статным парнем с физмата. Они вместе «развлекали» пионеров, по вечерам сидели у вожатского костра и пели песни под гитару, а ночью целовались на лавочке под старыми соснами.
Вскоре Родион сделал Светлане предложение, и она не отказала ему. Молодая студенческая семья, как это часто случается, оказалась не крепкой. Денег не хватало. Родиону, помимо учебы, приходилось подрабатывать. Он злился, упрекал Светлану в том, что ее родители выделяют слишком мало средств на то, чтобы юная парочка существовала безбедно и беззаботно. Ссоры перерастали в глухое, постоянное раздражение.
К тому времени, как у Светланы родилась дочка Катенька, супруги уже оформили развод. Родители не стали упрекать дочь в легкомыслии и непрактичности. Они с любовью и сердечностью взялись воспитывать внучку, позволив Светлане закончить институт.
А потом молодая женщина пришла работать в школу. Ей очень нравилось заниматься с ребятами, втолковывать им премудрости биологической науки, а летом возиться вместе с ними в пришкольном саду. Вскоре коллеги признали, что педагогический талант дан Светлане «от Бога», недаром ученики ходят за ней по пятам и прислушиваются к каждому ее слову.
Иногда, готовясь дома к урокам, Светлана бросала взгляд на книжную полку, где за стеклом, на почетном месте, лежал талисман – половина древней ракушки из кологривских дальних далей. Светлана думала, чуть усмехаясь, что эта расколотая раковина принесла ей только половинку счастья, а именно – в делах, в работе. Тогда как личную жизнь назвать счастливой было никак нельзя. Вот если бы встретиться вдруг  с тем светлым мальчиком, наивным мечтателем Антоном из Красного Бора, и соединить половинки ракушки…Что было бы тогда?  Возможно, их жизнь озарилась бы настоящей, высокой любовью, и  они снова смогли бы смотреть на звезды, говорить о чудесах и радоваться красоте мира. Но где теперь Антон?  Стал ли он капитаном, увидел ли дальние страны, нашел ли свое счастье? Этого, наверно, не узнать никогда. Давным-давно оборвалась переписка – ниточка, связывающая их вместе. И только древняя  раковина за стеклом знала наверняка, что мальчик все-таки был, не пригрезился, не приснился Светлане.
Каждый год первого сентября она доставала свой заветный «урошный камень» и помещала его на дно учительской сумки. Считала, что раковина, взятая с собой в День знаний,   принесет удачу на целый учебный год. Примета всегда сбывалась: в школе у Светланы Николаевны все было отлично.

В этом году ей дали классное руководство в  5-а  классе, и она чуть-чуть волновалась: какие ей достанутся ребята – бойкие, хулиганистые и непоседливые или сплошь умненькие отличники в очках? Она почему-то больше любила первых.
У школы, как всегда, толпились ученики с цветами и их взволнованные родители. Светлана начала скликать своих подопечных и строить их в рядок в ожидании «линейки», но они никак не хотели строиться, рассыпались на веселые, шумные стайки.
К Светлане подошел мужчина – светловолосый, загорелый и обветренный. На лбу его пролегла глубокая горькая морщинка, но глаза были ясными – не угрюмыми. Он держал за руку мальчика в белой отутюженной рубашке, с большим букетом гладиолусов в руках.
Взглянув на отца с сыном, Светлана почувствовала какое-то странное волнение, которому не могла найти причин.
- Здравствуйте. Вы классная руководительница 5-а? – спросил мужчина и, получив утвердительный ответ, продолжил: - Мне бы хотелось поговорить с вами по поводу сына Алексея.
Светлана кивнула и сказала мальчику мягко:
- Иди к ребятам, Алеша. А я немножко побеседую с твоим папой.
- Мы только что приехали из Архангельска, -  сообщил мужчина.- Так что Алеша в классе новенький, никого не знает. Но он парень общительный и, думаю, скоро подружится с одноклассниками. Тревожит меня другое.  Пять месяцев назад у  него умерла мама. Он был так потрясен свалившимся на него горем, что у него нарушился сон, и лечение пока плохо помогает. Сразу  стал хуже учиться,  ослабли внимание и память. Поэтому я вас очень прошу не быть слишком строгой к нему и сильно не ругать.
- Ну что вы, я вообще никого не ругаю, - успокоила его Светлана. – А тут случай особый. Не волнуйтесь. Все будет хорошо.  А как вам наш город? Понравился?
- Конечно. Я ведь родом отсюда – из  Костромской области. Уехал из дома в 17 лет. Ходил на торговых судах  капитаном, теперь вот уволился, купил квартиру в Костроме и выписал из деревни свою старенькую маму, чтобы приглядывала за Алешкой. Думаю, здесь, на родине, всё у нас постепенно наладится.
В это время  к ним подбежал Алеша и радостно сообщил:
- Я уже познакомился с ребятами!  Они такие веселые. Мне нравится в новом классе! Это, наверное, наш талисман помогает!
Он снял школьный рюкзачок и достал из него… половинку древней окаменевшей раковины – розовато-серый «урошный камень» родом  из далекой, далекой юности, с заповедной реки Унжи.
Светлана смотрела на раковину и чувствовала, что дыхание у нее перехватывает, а в глазах начинают скапливаться откуда-то взявшиеся слезы.
Боясь взглянуть на мужчину, дрожащими руками она  расстегнула сумку и вынула на свет божий свою половинку талисмана. Приставила ее к обломку Алешиной ракушки. Края  совпали абсолютно точно!  Соприкоснулись две руки: маленькая детская и мягкая женская, а сверху вдруг легла на них  сильная и добрая мужская ладонь.

(Фото из Интернета)