Твердая земля. Стихия 3. Из серии Четыре стихии

  Стихия №3.

Terra Firma.*

Однажды один человек шел между рек и долин, - он гулял там, не задумываясь ни о себе, ни о том, куда держит он путь. Реки лежали по его правую руку, долины расположились по левую, и ничто его не тревожило. Странник ни к чему не стремился, ему не о чем было сожалеть, так как он пока что ничего стоящего не совершил в своей жизни. Он был просто очередным путником, бредущим между рек и долин. Он обратил свой взор направо – взглянул на воду, но не увидел своего отражения в нем. Он обернулся налево – там располагались высокие холмы, человек выкрикнул приветствие, обращенное ко всему миру, но эхо не откликнулось. Удрученный, странник посмотрел себе под ноги, и с удивлением обнаружил, что стоит босиком на черной, выжженной земле. Тут его ноги подкосились, и он упал без сознания. Когда человек пришел в себя, исчезли и реки, и долины, - во все стороны простиралась безжизненно черная, трухлявая земля. Внезапно он представил, как выглядит со стороны, – человек лежал на земле, прижатый какой-то неведомой силой. Это была сила притяжения несвободы, сила тяжести  цели, которая вдруг взвалилась на его спину. Он не мог ни встать, ни пошевелить рукой или ногой, ни позвать на помощь, - даже его лицо оказалось обездвижено. Невидимый камень, размером с целую скалу, придавил его спину и не позволял подняться, он парализовал его. Человек не мог понять, что с ним произошло, почему вдруг все переменилось в жизни. Из идущего по прекрасному ландшафту странника он превратился в раздавленную гусеницу. Он задавался вопросом: почему его положение так резко видоизменилось, из вертикального в горизонтальное? Дни сменялись один за другим, палящее солнце уходило спать, и приходила луна, потом и она уставала, будила солнце, и так каждый день, без исключения. Днем человек просто лежал, не двигаясь: от жары его мутило, кружилась голова, но он не мог ни уснуть, ни потерять сознание. А по ночам человек рыдал,  будучи неспособным пошевелить ни одним мускулом лица, слезы заливали его глаза и рот соленой водой, лицо покрывалось коркой, но уже следующим утром солнце высушивало их, - и процесс начинался заново.
Он знал, что не умрет, он знал, что вряд ли когда-нибудь снова встанет, он, наконец, осознал, что прожил всю предыдущую жизнь не так, как следовало. Теперь у него было сколько угодно свободного времени, чтобы задавать различные вопросы, вопросы, обращенные к пустоте внутри себя. Поначалу преобладали вопросы «Зачем?», «Почему?», впоследствии их сменили новые: «Зачем это мне?», «Почему я?». Вскоре эти загадки стали мало волновать его, человек понял, что не найдет на них ответа, - вместо этого он начал заниматься исследованием самого себя, разбираться в своем я. Что же представляло собой его я, к чему оно стремилось и ради чего существовало? Постепенно из этих рассуждений он старался изгонять жалость к себе, выжигать изнутри все то сочувствие и сострадание, которое мешало думать и вынуждало день за днем омывать черную землю слезами. Но от слез ничего не прорастет в почве, и вскоре он это понял. Человеку нужно было семя, без него все оказалось лишено смысла. Повсюду вокруг простиралась мертвая земля, и семени нигде не могло быть, да и отправиться искать его он тоже не мог. Ему пришлось искать его внутри себя, выворачивая наизнанку свои страхи и обиды, все надежды и разочарования, все внутренности в поисках того самого овального ядра, в котором кроется новая жизнь. Но человек не нашел семя.

Он был вторично уничтожен, теперь уже самим собой, вдвойне мертв. Так он и лежал на том же месте, а вокруг - разбросаны его изможденные половые органы, оба сдутых легких, посиневшая печень, надкусанное сердце, каменные почки. Его окружал запах собственной умирающей плоти, запах гноя и отчаяния. Но он не сдавался, ему ничего не оставалось, кроме этого – сдаваться было нельзя. Обреченный ел черную землю, он пил собственную мочу, но продолжал жить, - прикованный к земле он страдал и терпел. Странник смирился со своим горизонтальным положением, воспоминания об иной   жизни путешественника, бредущего между рек и холмов, уже не посещали его, - сейчас она казалось ему такой же однообразной и безнадежной, как и эта. Он больше не видел разницы между горизонтальным и вертикальным положением, - человек более не мечтал подняться на ноги, так как понимал, что это ему ничего не даст. И если наступит день, когда он отправится на прогулку по местам, по которым бродил в прошлой жизни, ситуация  не изменится, внутри он так и будет лежать, придавленный прозрачным камнем.
 
И однажды, когда он уже полностью согласился с участью лежать так вечно, ничего не делая, ни к чему не стремясь, ничего не ища и не требуя от жизни, он вдруг понял, где находится это семя. Все это время оно пряталось совсем рядом, оно лежало на нем - это и была та ноша, которая сковала его движения. И человек сам оказался единственным препятствием, что отделяло семя от земли, из-за него оно не могло прорасти и родить новую жизнь. Он стал стеной, которая разделяла две половинки целого. Человек осознал, что порой то, что люди воспринимают, как тяжкий груз, является единственным смыслом их жизни, и они сами мешают себе развиваться и жить дальше. Люди сами коверкают свое существование при помощи всего того эмоционального бреда, который выдавливают из себя, лишь бы не столкнуться лицом к лицу со своим внутренним я, его потребностями и истинными целями. Все слезы, которые он пролил, оказались напрасны и кощунственны, они лишь мешали ему. К этому моменту человек  уже одолел половину пути.
             Он принялся тренироваться ночи и дни напролет, не жалея бренного тела. Он начал с малого: учился напрягать отдельные мышцы в ногах, учился шевелить пальцами, учился чувствовать себя, свое тело. Закаты сменялись рассветами, но человек не обращал на это внимания, он все так же лежал на земле, но теперь он вновь обрел способность шевелить кончиками ног и рук. Он все понял и, с двойным рвением занялся самотренингом, изо дня в день, из месяца в месяц. И вот, однажды, он обнаружил себя стоящим на корочках, колени были согнуты, а руки упирались в землю, - его тело трясло от напряжения, но он не сдавался, потому что он познал цель, он нашел смысл. Вскоре у него получилось привстать на полусогнутых ногах, кончиками пальцев, правда, все еще опираясь о крошащуюся землю. Так он простоял еще целых полгода, не двигаясь, не пытаясь скинуть с себя эту ношу, накапливая силы, чтобы сделать рывок.

Время пришло. Человек чувствовал себя крепким, как никогда раньше, бремя уже не казалось таким тяжелым, как прежде, - для него оно стало чем-то вроде ребенка, подвешенного к спине матери. Выдохнув со свистом весь воздух из себя, он издал потрясший небо крик и выпрямился в полный рост, а валун слетел со спины и мягко приземлился на землю позади. Когда человек обернулся, вместо скалы он обнаружил крохотное белое зернышко, которое столько лет казалось ему тяжелейшим в мире камнем. Он нагнулся и аккуратно взял это сокровище, зажав между пальцами. Оно было легче, чем пушинка. Он поднес зерно к тому месту на земле, где все эти годы его слезы орошали черную рыхлую почву. Выкопав руками маленькую яму, он бережно положил туда это семя, дав ему, словно новорожденному ребенку, имя: «смысл», и присыпал землей, а потом сел поблизости и стал наблюдать и ждать. Он не чувствовал себя ни уставшим, ни потерянным, он более не ощущал себя человеком. На секунду закрыв глаза, он погрузился в глубокий сон, в котором он вновь отправился в путешествие между рек и долин, но теперь в реке он видел свое отраженье, а горы разговаривали с ним, стоило лишь произнести слово. Когда человек очнулся, он не увидел солнца, хотя вокруг было светло, - его загородил огромный цветок, размером с тот самый камень, который он представлял себе, лежа на земле. Странник встал и подул на одуванчик так нежно, как будто целовал его. От цветка оторвались сотни семян и разлетелись в разные стороны, упали на землю и начали расти, расти, пока не заполнили собой всю черную землю. И тогда человек умер. 


1. Terra firma – твердая земля (лат.)