Вахта

Снимая с вешалки пальто, Андрей сказал:
– Лена, я задержусь с вахты на два дня.
Я совсем раскисла и почувствовала, что глаза набухли слезами.
– Но ты больше чем обычно не скучай, – в любой ситуации муж не может не пошутить хотя бы чуть-чуть.
Внутри разлилась теплом улыбка и потекла на губы, на скулы, в глаза. Но мне не хотелось радоваться, поэтому я придавила её, уткнувшись лицом в широкую, богатырскую грудь мужа. К сожалению, уже спрятанную за серой рубашкой и тёмно-серым пиджаком. Всё красивое, чистое, сегодня утром я гладила эту рабочую форму. Только так: на вахту исключительно серое. Почему? Не знаю. Андрей не рассказывает: производственная тайна. Учёный, защитник и всё.
– А что такое? – я поинтересовалась, но не возражала. Это бесполезно: у Андрея работа, которая диктует дисциплину не только ему, но и всей семье, то есть мне.
– Игорь опоздает меня сменить: вернётся в Питер не раньше двадцатого апреля, – весело объяснил Андрей, поднимая небольшой городской рюкзачок с вещами.
Вторая вахта, месяц через пять. Второй месяц, из нашего общего года. Да ещё с хвостиком…
– Понятно, – закапали слёзы.
– Ну что такое, заяц, не плачь, я тебя люблю, – Андрей нежно-нежно меня обнял. – Надо быть спокойнее. Ты остаёшься за старшую. Но ненадолго, не успеешь оглянуться, как я привезу кучу стирки.
– Никакой стирки ты не привезёшь, вернёшься в чистом, как в прошлый раз.
– Да, я идеальный муж.
– Вместо того чтобы стирать и гладить на своей вахте, ты лучше напиши мне письмо, хоть одно. Или позвони.
– Я не смогу, никакой весточки подать не смогу. Леночка, ты же знаешь, милая. Моё дело очень важное, надо терпеть… – Андрей заволновался, и я поняла, что пора брать себя в руки. Муж должен уйти на работу спокойным и уверенным. Неужели я выдержу?
– Андрюша, я тебя люблю. Работай, ни о чём не беспокойся. Я тебя жду. Со щитом или с двумя.
Смех, пальто, поцелуй, объятия, стук двери, тишина.

После того как Андрей ушёл, я поняла, что надо вырваться из квартиры, подышать, успокоиться… Оделась потеплее, холодный март в этом году, и отправилась на улицу. Вечер прикрывал город темнеющим небом и разгорался светом фонарей. Дав волю ногам, я двинулась к метро. Проехала три остановки и вышла на Невском. Возбуждение одиночества перерастало в стремление успеть, хотелось идти как можно быстрее. Куда?.. Туда, где для меня всегда есть место…
Дворцовая площадь по-родственному обняла уверенностью аккуратно выверенного пространства. Но успокоение не наступило. Я побежала к правому крылу Эрмитажа, оказалась на Миллионной улице… и замерла. Перед гранитными атлантами Теребенёва стояли Андрей и его друг, друг нашей семьи, коллега по работе Витя Иванов. Он хлопнул мужа по плечу, что-то сказал на прощание, поднял его рюкзачок, аккуратно поставленный у стены, повернулся и побежал в мою сторону. Он увидел меня за три шага и вздрогнул от неожиданности, остановился, потом помотал головой, подошёл и спросил:
– Видела?
– Что? – не поняла я.
– Где работает твой муж.
Я взглянула в сторону атлантов и поняла, что, пока мы с Витей говорили, Андрей исчез. Бросилась к отполированным до блеска фигурам и успела увидеть, что очертания тела ближнего атланта размыты и слабо вибрируют, отчего фигура выглядит живой. На улице уже совсем темно, видно плохо, но не до зрительных галлюцинаций. Я потеряла силы и, медленно опускаясь на плиты портика, наблюдала, как атлант замирает, приобретая привычные черты гранитной скульптуры.
– Витя, что это?.. Андрей… там?
– «Там» не совсем подходящее слово в данном случае. Сейчас это и есть Андрей, – Витя подошёл и мощно, как будто проверяя устойчивость конструкции, похлопал постамент, на котором застыл мой муж. – Лен, ты думала, небо далеко? Очень близко. И его надо держать. Не зря старина Городницкий написал свою песню… Ты только каждый день сюда не бегай, а то Андрюхе сложно будет стоять. А лучше весь месяц его вообще не беспокоить: нельзя чувства разогревать во время работы. У нас целая инструкция об этом есть… Рюкзак в лабораторию унести или домой захватишь?
Я поднялась, приходя в себя или наоборот.
– Захвачу домой, – поцеловав ладони, я осторожно приложила их к ступням атланта, погладила. – Я тебя люблю, Андрюша. Жду тебя…


;;;

«Лена, Леночка, любимая, узнала о моей работе. Интересно, какие у нас с тобой будут разговоры, когда встретимся? Эх…». Андрей сосредоточился. Мышцы заняли знакомое положение и застыли. Тело покрылось покоем и камнем. Тяжесть неба навалилась привычным грузом на ближайшие тридцать, ах нет, тридцать два дня.