Татьяна

               
Хозяйка квартиры поставила в музыкальный центр диск с музыкой. Как оказалось, это был один из самых любимых ее дисков. Тонкость чувства с первых нот очаровала Виктора. Ему вдруг показалось, что музыка проникает сразу куда-то вглубь его души. Как дождь на высохшую землю. Он обнял Татьяну и на какое-то мгновение забыл обо всем на свете. Многодневная и многомесячная гонка вдруг, помимо его воли, закончилась. И от этого душа расслабилась. Непонятно почему ей стало так легко и свободно. Виктор пригласил Татьяну на танец. Собственно, назвать это танцем по большому счету было трудно. Они просто стояли рядом друг с другом и медленно, едва заметно, покачивались. Как две лодки под действием морских волн. Татьяна обняла Виктора за плечи. И в ее объятиях было сразу удивительно много мысли и чувства. Была страстность и застенчивость, нежность и трепетность, искренность и открытость, доверчивость и еще что-то трудно выразимое словами. Но Виктор вдруг почувствовал себя легко и непринужденно. На какое-то время возникла иллюзия, что она растворилась в нем, принеся с собой целый океан нерастраченной нежности и доброты.

А Виктор почему-то захотел рассказать о том, что он чувствует в данный момент. Его внутреннее "я" неожиданно разрешило ему быть откровенным на все "сто". И тут вулкан его души проснулся и устроил небольшое извержение восторга и наслаждения. Он упивался предоставившейся возможностью говорить все то, что он чувствовал и думал. Это было восхитительно и непередаваемо. Временами, когда ясность рассудка возвращалась к нему, он чувствовал, что родной и близкой является для него не только рядом стоящая женщина, но даже стены ее квартиры и все окружающие предметы.

Он чувствовал, что как будто уже много раз бывал в этой квартире, даже совершенно незнакомые предметы и вещи странным образом излучали волны комфорта и уюта, словно много раз он их уже видел и не только видел. Музыка лилась и лилась как лечебный бальзам на его раны. И они вдруг переставали болеть и ныть, словно их и не было никогда. Долгая мучительная и изнуряющая боль души вдруг исчезла. И на ее место пришло чувство облегчения. Человек порой настолько привыкает к своему дискомфорту, что отсутствие его воспринимается как что-то нереальное, невозможное, неестественное, если не сказать, что противоестественное…

Как много дней и месяцев он мечтал о том, что обнимет не просто девушку или женщину, а человека, который будет для него родным и близким по своей естественной внутренней сути, а не в силу сексуальной страсти или какого-либо другого сиюминутного увлечения. Созвучие души - это редкий и бесценный дар Высших Сил. Как долго и как сильно его не хватало Виктору. Он не просто соскучился по этому чувству, он устал и измучился от его отсутствия. Вся предыдущая жизнь (после последней встречи прекрасной дамы) была как сон, странный и непонятный, долгий и нудный, утомительный и изнурительный, как банальное существование, проживание новых и новых недель и месяцев в тайном и сокровенном ожидании новой встречи души, способной звучать в резонанс твоей собственной. Все прочие радости были своего рода суррогатом этой одной единственной и настоящей, реальной, а не мнимой радости. Эта предыдущая жизнь была как своего рода прелюдия к этому короткому, но бесконечно прекрасному мигу полного душевного комфорта, возникающего не по указанию ума, а не зависимо от его воли и желания, самостоятельно и настойчиво, ярко и выразительно. За последние тридцать лет своей жизни Виктор мог по пальцам одной руки пересчитать случаи, когда в совершенно чужой квартире ему было также комфортно и легко, как в родительском доме.

Поэтому он сам не узнавал себя. Он словно попал в волшебную страну, где все живет и чувствует совсем иначе, нежели в обычной жизни. Сон, удивительный и волшебный сон… Как еще он мог назвать свое состояние? Если вдруг совершенно чужая женщина стала для него бесконечно родной и близкой, что называется от пяток и до затылка, каждой своей частичкой, каждой своей клеточкой. Да и родство это было какое-то непривычное и всепоглощающее: это было не родство только ума или души, тела или еще чего-то там - нет, это было родство всего ее существа и для всего существа Виктора… Что и было для него не только непривычным, но поразительным, если не сказать - потрясающим. Его капризный и предельно привередливый ум и трепетно-щепетильная душа вдруг, не зависимо от его воли и желания, признали новую знакомую родной. И даже более того, возникло ощущение, что Виктор как бы растворяется в Татьяне, а ее тело словно становится частичкой его самого. И что самое странное и удивительное было для него - это то, что не инородной, неприятной или просто посторонней, а именно его собственной, его плотью и кровью, чего прежде ему и представить-то было не только не просто, но в какой-то степени даже невозможно… И тут вдруг такие чудеса, от которых он сам никак не мог прийти в себя, обрести прежний, привычный самоконтроль над собой, своими мыслями и чувствами. Виктора словно подменили, он не узнавал самого себя, настолько странным и непривычным было это новое состояние. Которое в то же время было поразительно приятным и комфортным.

Обожание Татьяны было громадным и неиссякаемым. И поэтому его собственная душа как бы купалась в этом море нежности. Это было волшебное вино, незаметно, но основательно опьяняющее, расслабляющее и успокаивающее, убаюкивающее и умиротворяющее, погружающее в прекрасный нектар, проникающий в самые потаенные уголки его существа. Унося его в иной мир, далекий от реальной действительности, где царит доброта и нежность, сочувствие и сопереживание, понимание и сострадание, душевная широта и необыкновенная щедрость душевного тепла. Где душа другого человека радостно и свободно, легко и непринужденно, искренне и естественно, громко и сокровенно подпевает твоей душе. И этот дуэт неповторимый и замечательный словно гимн Высшим Силам уносится к Небесам, благодаря за этот душевный праздник, что Они подарили двоим, еще недавно сиротливым и усталым душам.
Казалось, что никакая проза жизни в ее равнодушии и жестокости, агрессивности и грубости, пошлости и цинизме, банальности и примитивности, стереотипности и ханжестве, лицемерии и лживости, резкости и прямолинейности, нетерпении и нетерпимости, категоричности и импульсивности, сумасбродстве и стервозности, упрямстве и своенравности, полном отсутствии великодушия и снисходительности, благородства и порядочности, чистоты и возвышенности мыслей и чувств никогда не сможет проникнуть в это божественное облачко, поглотившее Виктора и Татьяну.

И если вначале Виктор ощущал появление робких и немногочисленных огоньков в своей душе, осторожно и бережно освещающих самые дальние ее уголки, тот постепенно это ощущение перерастало в чувство мощного прожектора, разгоняющего мрак и тьму в его существе. Но и это было еще не все: на смену прожектору пришло что-то вроде небольшого солнышка, которое не только светит, но и согревает мягко и трепетно не только его душу, но и все его существо целиком… Фантастика, мистика, чудеса и прочие синонимы этих слов периодически словно вспыхивали в его мозгу, очаровывая Виктора все больше и больше.
Самое поразительное было то, что Виктор достаточно отчетливо видел многие недостатки характера и ума и других свойств Татьяны, но это почему-то никак не влияло на силу радости его души, совершенно никоим образом не умаляло неповторимость и очаровательность ситуации.