2 глава

  ...Утро нынешнее выдалось на редкость приветливым и спокойным. Солнце мягким золотистым светом освещало верхушки прибрежного леса, а невысокие волны ленивыми белыми барашками набегали на берег и неспешно лизали его мокрые камни. Стоя на корме драккара молодой воин с белыми волосами продолжал медлить и глядел на сородичей, собравшихся провожать отплывающий корабль.
  - Турн, пора уходить. Незачем тянуть, – раздался негромкий голос за его плечом.
  Обернувшись, воин поглядел на стоявшего рядом товарища. Его компаньон рыжеволосый и высокий, на полголовы выше Турна, пытался казаться спокойным и равнодушным, но рука, периодически принимавшаяся подтягивать перевязь меча, все-таки выдавала его.
  - Ты прав, Сигги, - кивнул наконец Турн и махнул, подавая знак к отплытию.
  Сидевшие на веслах дружно вспенили воду и драккар, покачиваясь, отошел от берега.
  Турн продолжал стоять на корме и глядел на остающихся на берегу. Сородичи хранили молчание. Ни слез, ни криков горечи, ни криков пожелания удачи. И лишь глаза собравшихся выдавали их настроение. А оно отнюдь не было единодушным. Печаль, спокойное принятие судьбы, и даже как, к примеру, у друида Ительги - облегчение. Перемешалось все. Ну что же, пусть так…
  - Пора ставить парус, ярл – снова раздался голос Сигги.
  - Ярл… - вздрогнув, подумал Турн, - Ярл с одним драккаром и с отрядом из пятнадцати человек. Впрочем, это ничего не меняет…
  Отрывистые команды своего начальника воины выполнили быстро и без малейшего замешательства. Судя по их лицам и отрывкам разговоров, все они пол­ностью доверили свои судьбы богам и четко понимали, что уплывают без абсолютной уверенности в направлении и без надежды на поиски своими сородичами в случае неудачи.
  - Это хорошо, - подумал Турн, глядя на них, - Водуан, Хэйимдаль, и Нэйодор! Да пройдет наше странствие пред вашими пристальными очами! Да исполним мы предначертанное нам! – подняв руки и обратив лицо к небесам закричал он изо всех сил.
  Драккар тем временем, неторопливо миновав скалы фьорда, в глубине которого на берегу расположилось городище клана Свергардов, выходил в открытое море.
  Беловолосый снова прошел на корму и встал, глядя на удаляющийся и раскидывающийся все шире и шире родной берег. Взгляд его постепенно перестал сосредотачиваться на отдельных предметах на берегу и воспоминания о событиях прошлого года, крутясь в голове и сменяя друг друга, стали проходить перед глазами, утекая к покрытым темными соснами скалам, остающимся за кормой...
   
  - …Кончается лето, - лениво думал Турн, сидя привалившись спиной к замшелому валуну на вершине холма и жуя травинку, - Скоро опять эта мокрота да распутица.
  Он лег на спину, и уставился на проплывающие в вышине облака.
  Сегодня Турн и Сигги забрались далеко от городища. Да и к тому же уже оттоптали себе все ноги, таскаясь за молодой косулей, которую Сигги умудрился подранить, а не убить, как обычно, с одного выстрела. В конце концов, Турну это надоело, и он высокопарно заявил, что раз сегодня боги обделили Сигги меткостью, то значит, взамен они наградили его выносливостью и, следовательно, он, Сигги, может тащиться за своей косулей один. А Турн подождет его на этом холме, потому как его-то боги сегодня ничем не обделяли, и не награждали, а эта зверюга у него уже в печенках.
  - Ничего, все равно косуля скоро свалится, уже много крови потеряла, - подумал Турн, разморенный теплым солнцем, - Так что Сигги недолго будет отсутствовать.
  Сев и снова оперевшись спиной о валун молодой воин принялся смотреть на виднеющийся вдалеке залив, по которому гуляли волны с былыми пенными гребнями…
   
  …Небольшой отряд вышел из прибрежного леса и, спускаясь с холма, направился к побережью. Состоял он из необычных существ, очень походивших на лю­дей, но немного выше ростом и тоньше в кости. И к тому же их уши были странной, немного заостреной кверху формы.
  Отряд подошел к берегу и встал полукругом. Все прибывшие были в одинаковых серо-зеленых плащах. Трое из них были определенно воины, у них из-под плащей выглядывало различное хорошо подогнанное вооружение, один, с абсолютно седыми волосами, чем-то напоминал друида, и еще трое были женщинами, впрочем, и они были при оружии и в походной одежде.
  "Друид", как для себя назвал его Турн, подошел к берегу и нараспев принялся выговаривать какие-то слова, на мелодичном, но совершенно не понятном для Турна наречии. Через некоторое время из прибрежных вод поднялось еще одно существо. Оно-то уж точно не было человеком, ни в каком смысле. Фигура его была полупрозрачна, переливалась радужным сиянием и постоянно чуть-чуть менялась, перетекая из одного положения в другое, как будто бы переступая с ноги на ногу. Некоторое время седовласый что-то негромко говорил появившемуся. Потом в ответ раздалось мелодичное журчание голоса прозрачного существа и оно снова погрузилось в воду, а седовласый удовлетворенно отошел к остальному отряду.
  Тем временем со стороны моря, залив стало быстро заволакивать густым туманом и когда до берега оставалось не более сотни шагов, из этой стены тумана выскочил парусный корабль. Как только он остановился, с его борта тут же спустили лодку, которая направилась к ожидающим на берегу. Когда лодка ткнулась носом в берег, стоявшие на нем стали быстро, но без суеты добираться до нее и рассаживаться по местам.
  И тут произошло то, чего видимо никто не ожидал. Один из воинов внезапно развернулся и побежал вверх по склону холма. Сидевшие в лодке удивленно повернулись ему вслед, а седовласый привстав что-то предупреждающе крикнул. Но, не обращая внимания на его возглас, воин легко взбежал на холм и вытащил меч. Затем, взяв его двумя руками и подняв острием клинка в небо, он принялся нараспев, как до этого делал "друид", выговаривать какую-то фразу. Меч при этом постепенно наливался теплым желтым светом. Видимо добившись того, чего хотел, воин перевернул меч острием вниз и со всего размаху воткнул в землю.
  Меч без видимого сопротивления погрузился в нее по самое навершие, сделанное из красного ограненного самоцвета. Остроухий же, выбрав из валявшихся на вершине холма валунов один, весьма приличных размеров, зачем-то навалил его на это место.
  Покончив со своим странным делом воин сбежал с холма и спокойно занял свое место в лодке. "Друид", покачав головой, ничего не сказал и дал знак к отплытию. Лодка быстро перевезла всех на корабль, и тот вновь нырнул в стену тумана, которая, впрочем, после этого быстро рассеялась…
   
  Турн, вздрогнув, очнулся от странного оцепенения и стал осматриваться вокруг.
  - Нет, задремал, наверное, - подумал он, глядя по сторонам, – И место то не похоже... Ну и приснится же такое... А корабль то у них славный, получше наших будет. Да и меч у остроухого парня был что надо, любой вождь клана такому рад будет…
  Встав на ноги, Турн потянулся и зевнул от души. И вдруг застыл с открытым ртом.
  - А ведь если море подвинуть к холму поближе, шагов этак на двести, а с ближних холмов убрать половину лесов, то место-то будет почти один в один к тому, из сна…
  В следующий миг он резко развернулся и уставился на валун, на который недавно опирался спиной.
  - Не маленький камешек, однако. А остроухий его один свернул. Впрочем, если он знается с друидовским чародейством, это не диво. Вон Ительга, когда но­вый алтарь ему строили, тоже воинов каким-то отваром напоил, так они потом по двое такие каменюки ворочали, которые до этого вшестером сдвинуть не могли. Попробовать что ли…
  Когда Сигги, возвращаясь с наконец-то добытой косулей, взбирался на холм, его взгляду предстало странное зрелище: его товарищ бегал вокруг замшелого валуна на вершине и, заходя с разных сторон, всячески пытался его толи приподнять, толи сдвинуть с места. Сам Турн был изрядно перемазан в грязи и вдобавок умудрился оторвать один из волчьих хвостов, которые у него были пришиты к рукавам куртки, и которыми он очень гордился, а земля вокруг была уже основательно взрыта. Похоже, занимался он своим делом довольно продолжительное время.
  - О, Турн, сын благородного Ларна из клана Свергардов! Судя по твоим стараниям, ты, должно быть, охотишься на мышь поистине огромных размеров, спрятавшуюся от тебя под этим валуном! Ты прав! Нельзя так просто оставлять такую добычу! Она воистину достойна сына вождя клана! - с избытком добавив в свою речь иронии, что было мочи завопил Сигги.
  Но к его изумлению Турн, вместо того чтобы огрызнуться на это едкое изречение, нетерпеливо замахал ему рукой и закричал, прося товарища быстрее ему помочь.
  - Да что у тебя там под этим камнем, в конце-то концов? – подойдя и сбросив тушу на землю, спросил рыжеволосый парень.
  - Я… Я не могу тебе сказать… - путаясь, сказал Турн, чувствуя, что если он сейчас начнет рассказывать о причинах своего поступка, то Сигги точно скажет что он перегрелся на солнце и уж точно не будет помогать, - Но мне очень нужно…
  Удивленный такой речью Сигги некоторое время смотрел на товарища так, будто только что увидел его первый раз в жизни, а затем ни слова не говоря подошел, и они вдвоем принялись за камень. Через некоторое время их усилия наконец-то увенчались успехом и валун перекатился на бок, а Турн тут же прыгнул к месту, которое скрывалось под валуном.
  Камень, раньше венчавший рукоять меча, был там. Сам же меч, как убедился Турн, попытавшись раскопать землю вглубь, уже успел превратиться в ржавую труху.
  - Сколько же он тут лежит… - промелькнула мысль.
  - Смотри, - и он улыбнувшись протянул на ладони самоцвет товарищу.
  - Ты знал о нем? Откуда? – ошеломленно глядя на переливающийся красный камень, спросил Сигги.
  - Пойдем домой, уже поздно, по дороге расскажу…
   
  На следующий день Турн, собрав имеющиеся у него деньги, отправился к кузнецу клана Хогвальду и попросил его сделать меч. Он долго описывал, каким должен был быть новый клинок, тщательно вспоминая все, что удалось запомнить о том, как выглядел меч странного путешественника. Кузнец сначала никак не мог понять, зачем это сыну вождя понадобился клинок почти в полтора раза длиннее обычного меча народа нордлингов, притом на два пальца уже и с рукоятью для хвата обеими руками. Но когда наконец-то понял, что собственно от него требуется, задумался, попросил показать камень для будущего навершия, некоторое время разглядывал его на свет и потом сказал свое решение: Он возьмется за задачу, и даже не возьмет денег, но все это при том условии, что Турн сам будет помогать ему в работе.
  Турн удивился, но согласился. Было видно, что его просьба каким-то образом зацепила в Хогвальде ту струнку, которая отличает истинного мастера от обычного ремесленника. Да и самого его тоже заинтересовала идея присутствовать при рождении своего клинка. Пожав мозолистую руку кузнеца, он вышел из избы и увидел как Сигги, стоя в окружении любопытных, уже расписывает вчерашние события.
  - Этого еще не хватало,… - подумал почему-то с отчетливым неудовольствием Турн и, не обращая внимания на веселые окрики рыжеволосого приятеля, быстро пошел к дому в котором жил вождь Ларн со своей семьей.
  Сигги догнал своего товарища только тогда, когда тот уже хлопнув дверью, вошел в избу.
  - Да что ты взбеленился Турн, ну подумаешь… - начал было он, вваливаясь следом, и тут же прикусил язык.
   Да и сам Турн застыл на пороге. За столом в избе сидели сам Ларн, старший друид рода Ительга и младший брат Турна по отцовской линии Дальвиг. По всему было видно, что они поджидали вошедших. А точнее, одного из них – старшего сына вождя.
  - Ну входите, входите, чего уж торчать в дверях, - первым заговорил Ларн, - Садитесь вон, на лавку. А ты, Турн, поведай-ка мне о ваших похождениях. А то что-то сегодня с утра весь городище за этим рыжим баламутом по пятам ходит и, открыв рот, его байки слушает.
  - Да чего там… - подал было голос "рыжий баламут", но под двумя взглядами старейшин рода сразу умолк и постарался стать поменьше и понезаметнее.
  Турн тяжело вздохнул и искоса взглянул на Дальвига.
  - Ну-ну, "весь городище, открыв рот, слушавший Сигги", в первую очередь наверно был представлен именно младшим братцем - мрачно подумал он и начал рассказ.
  Ларн и Ительга выслушали молча, не перебивая и не улыбаясь странному повествованию.
  - Покажи-ка находку, – после небольшой паузы сказал конунг.
  Турн молча достал камень и положил на середину стола. Оба старейшины некоторое время молча его разглядывали. Причем друид зачем-то еще попеременно закрывал то левый, то правый глаз и смотрел на самоцвет одним глазом, а потом, взяв его в руки, молча посидел, вообще закрыв глаза и прислушиваясь к чему-то, что слышал только он один.
  - Вроде ничего опасного нет, - наконец сказал он, - очень древняя вещь, непонятная магия, но не шибко сильная и уж точно не враждебная.
  Ларн кивнул в ответ.
  - Что делать с ним собираешься? – спросил он сына.
  Турн тихонько перевел дух:
  - Значит, забирать не собираются, - подумал он и рассказал о своем договоре с кузнецом.
  - Хорошо, заодно и с кузнечным делом немного ознакомишься, - вновь кивнул вождь, - Начнешь уже с завтрашнего дня.
  - А ты, парень, - указал он на Сигги, – Завтра пойдешь к воеводе и скажешь, что я наказал ему гонять тебя до тех пор, пока ты, вскочив ночью, не сможешь от­разить любой удар.
  - А это, - и он указал на камень, - полежит пока у меня. До тех пор, пока не понадобится для меча.
  Молодые люди кивнули в знак того, что они все поняли и, пожелав старейшинам доброго здравия, вышли на улицу.
  - Суров однако… - задумчиво сказал Сигги, закрыв за собой дверь, - Ну хоть не ерундой загрузил и то ладно…
   
  Следующие два месяца Турн целыми днями пропадал в кузнице, а Сигги - на площадке, где воевода Галард тренировал воинов рода. Встречались молодые люди уже только вечером с ноющими мышцами и уставшие настолько, что даже разговаривать было неохота. Но дни не проходили для них даром. И вот Турн уже вполне уверенно чувствовал себя в мастерской, и мог самостоятельно выполнять обыденные, и не требующие особого кузнечного мастерства, задания. А на его товарище синяков, шишек и царапин становилось с каждым разом все меньше, и он уже мог вполне удачно противостоять опытным воинам, имевшим за спиной не один поход, за что уже не один раз заслужил одобрительный возглас воеводы.
  Но вот однажды утром Хогвальд наконец сказал:
  - Все, с сегодняшнего дня принимаемся за твой меч.
  Турн конечно же обрадовался, но к его удивлению изготовление меча началось странным образом. Хогвальд сначала вычистил всю старую золу из горна, по­том полдня молился Водуану, Хэйимдалю и, особенно, Вэллинду, покровительствующему кузнечному делу, принося им различные жертвы, а уж затем, под вечер, начал разжигать горн.
  При этом Хогвальд, обычно не упускавший случая пошутить при работе и подтрунить над своим временным подмастерьем, на этот раз был серьезен и сосре­доточен сам, и строго-настрого запретил Турну болтать не по делу. И вообще наказал по возможности не разговаривать. Затем, уже затемно, приступили непосредственно к ковке.
  Всю ночь Турну пришлось махать молотом, помогая Хогвальду несколько раз проковывать заготовку для будущего меча, и под утро у него уже непрерывно звенело в ушах а перед глазами прыгали желто-красные круги. Наконец, когда уже начинало светать, кузнец хлопнул его по плечу, от чего Турн едва не рухнул где стоял, и отправил спать, наказав вечером принести камень для навершия.
  К своему удивлению отходя от кузницы Турн услышал, как Хогвальд запер двери в кузницу и вскоре оттуда снова донеслись звуки ударов молота по железу.
  - Ну да, все что он там делает мне знать не положено. Ни один мастер всех секретов не показывает, - устало подумал он и поплелся спать.
  Проснувшись под вечер, Турн вновь отправился к кузнице. При его приближении дверь кузницы отворилась, и Хогвальд приветливо поманил его рукой. Пройдя внутрь, Турн увидел, что меч почти готов. Оставалось только сделать гарду и рукоять, к чему сразу и приступили не теряя времени.
  И вот к вечеру следующего дня клинок был готов, после чего Хогвальд вознес еще одну молитву богам и принес благодарственную жертву в ознаменование успешной работы. Затем кузнец взял меч и оглядел его, с такой гордостью, будто это его любимейший и достойнейший сын.
  - Хорошо потрудились, - подмигнув Турну довольно сказал он, - Какой клинок, будто летать просится!
  Клинок действительно был хорош. Лезвие его создавало впечатление острого и вытянутого клыка какого-то опасного хищника, если бы конечно кто-то из хищников вдруг обзавелся обоюдоострыми и прямыми как струна клыками. С неменьшим тщанием мастер потрудился и над гардой с рукоятью - гарда напоминала распахнутые крылья птицы, а камень в навершии словно охватывали когти птичьей лапы.
  - Не иначе как Водуан со своим священным вороном надоумили кузнеца, - подумал Турн.
  Затем мастер опять стал серьезным:
  - Будь достоин, - без тени улыбки сказал он и с величайшим почтением передал клинок Турну.
  У Турна же внезапно перехватило горло от волнения и он, ничего не сказав, лишь поклонился и принял меч из рук Хогвальда. Повернувшись, он уже собрался уходить, но голос кузнеца задержал его:
  - Да, Турн… Заглянул бы ты к Галарду, а то меч у тебя не такой, к каким привыкли нордлинги. Боюсь, все твое умение обращения с оружием будет в этом случае без надобности. А Галард, до того как осесть в нашем клане, помотался по свету, много повидал, много повоевал, может, что и посоветует.
  Еще раз поблагодарив кузнеца, молодой воин отправился домой отдохнуть.
   
  Проснувшись на следующий день, когда солнце уже встало, в прекрасном настроении Турн отправился к площадке, на которой собирались молодые, вновь обучаемые воеводой, воины, а так же уже опытные, решившие поразмяться или усовершенствовать свое умение, бойцы.
  Подходя к месту Турн уже издали услыхал раскатистый смех доносившийся от группы собравшихся, а увидев знакомую рыжую шевелюру довольно подумал:
  - Ага, вот и "рыжий баламут".
  - О, здорово Турн! – заорал Сиги, протискиваясь сквозь группу воинов, - Ну что закончил Хогвальд работу? Показывай меч!
  Турн достал свой новый клинок и собравшиеся обступили его. На некоторое время все погрузились в обсуждение новой работы мастера кузнечных дел. Воины одобрительно кивали головами, обсуждая качество ковки, остроту лезвия и изящество отделки гарды и рукояти. Но, в конце концов, один из них сказал:
  - Турн, вещь конечно знатная, спору нет, но твой меч больше напоминает кинжал-переросток. Как же ты думаешь удержать таким клинком нормальный меч?
  Все замолкли и всеобщее внимание обратилось на хозяина нового клинка. Явно эта мысль, хоть и высказанная только одним из них, промелькнула у каждого.
  - "Кинжал-переросток" говоришь? – вдруг раздался из заднего ряда веселый голос Галарда.
  Когда воевода успел подойти к собравшимся, никто за общими разговорами не заметил.
  - Ну что ж, можно посмотреть, на что способен этот "кинжал-переросток". Если хозяин позволит, конечно, - и Галард улыбнувшись и слегка склонив голову, повернулся в сторону Турна.
  Все выжидающе глядели на Турна. Тот взял меч и, развернув рукоятью вперед, протянул Галарду, тоже почтительно слегка склонив голову.
  - А ну-ка, дайте-ка нам место! - попробовав баланс меча, и удовлетворенно улыбаясь, сказал воевода и поманил к себе рукой одного из воинов.
  - Начнем, – надевая шлем и защитные рукавицы, просто сказал он, и поединщики начали двигаться по кругу, осторожно сближаясь.
  Противник Галарда, внезапно прыгнув, ударил первым, целясь наискось в основание шеи. Видно было, что он просто хочет, отбив своим более тяжелым ме­чом клинок Галарда, сразу прорвать оборону воеводы и приблизиться вплотную для решающего удара. Но Галард, вместо того чтобы жестко парировать удар, в момент соприкосновения мечей поймал замах оружия противника и, одновременно отступая на полшага, продолжил траекторию сильным движением вниз и в сторону. Не ожидавший этого воин, потеряв равновесие, чуть не ткнулся носом в землю, а когда, все-таки устояв, начал выпрямляться, воевода быстрым выпадом приставил клинок ему к горлу. Все одобрительно загудели, видно было, что при должном умении "кинжал-переросток" был опасным оружием.
  Еще несколько раз Галард вызывал желающих, и собравшиеся воины вдоволь насмотрелись на то, что можно сделать таким мечом. Были и необычные защитные приемы с одновременным уходом с линии атаки, при которых оружие противника, проскальзывая по клинку в руках воеводы, пролетало мимо цели. Были и уходы за счет ловкости и быстроты движения, при которых Галард, крутясь вокруг нападающего, в момент удара внезапно оказывался за его спиной. Были и особенно понравившиеся зрителям ошеломляющие атаки, при которых воевода, пользуясь легкостью своего оружия, наносил перетекающие один в другой удары с такой быстротой, что противник, под хохот собравшихся, мог только бегать по площадке, неловко пытаясь защищаться своим клинком.
  Наконец все желающие насмотрелись и напробовались вдоволь и Галард подойдя к Турну вернул ему меч. При этом в глазах последнего стояла просьба на­столько явно видная, что воевода расхохотался и, хлопнув по плечу, сказал:
  - Конечно, научу!
  Но на чей-то вопрос, где он так научился обращению с подобным оружием, почему-то помрачнел и внезапно, прицепившись к одному из стоявших молодых воинов, стал распекать его за якобы недостаточно ухоженное оружие.
  Завидев такой оборот, остальные быстро разошлись по площадке и, разбившись на пары, стали отрабатывать различные удары. Походив еще немного между парами воинов, Галард подошел к Сигги и Турну и стал показывать последнему несколько защитных движений с последующим переходом в удар.
  Наконец, когда получаться у Турна стало вполне сносно, и в очередной раз прошел успешный выпад, он бросил деревянную копию меча, применявшуюся для обучения, достал из ножен свой новый клинок и, подняв меч вверх двумя руками, как это делал остроухий воин на холме, радостно издал победный клич.
  Подобное действие получило неожиданное и странное продолжение – по рукам Турна прокатилась теплая волна, которая спустившись до плеч, затем подня­лась сзади вдоль шеи и вновь ушла вверх. Озадаченно он сначала уставился на свой клинок, а затем поднял взгляд на своего товарища и хотел сказать, что на сегодня, пожалуй, хватит. Как вдруг фигура Сигги, площадка с воинами, и остальной городище с обступающим его лесом стали закручиваться перед его глазами, а сам Турн, к удивлению своего напарника, бессознательно свалился на землю…
   
  - Что это еще за муть красная перед глазами? – подумал Турн.
  Он лежал на чем-то твердом, в ушах шумел ветер и пахло лесной поляной. Постепенно сквозь шум стало слышно, как кто-то тихонько ходит мимо него взад-вперед и чем-то шуршит. Когда этот кто-то проходил мимо, в глазах на время становилось темнее, а потом опять возвращалась красная муть. Шум потихоньку утихал.
  - Да я просто лежу с закрытыми глазами, а шумит в голове, - догадался Турн и попытался открыть глаза.
  С третьей попытки это удалось и, немного поморгав, он увидел, что лежит на лавке в избе. Рядом ходил молодой парень и перекладывал различные засушенные травы лежащие на столе. Впрочем, пучками трав были обвешаны и стены избы, и как раз все эти припасы и издавали запах разнотравья на поляне в лесу.
  Из окна падал яркий солнечный луч, в котором плавали пылинки, похоже, день был в самом разгаре. Приглядевшись, Турн узнал в парне молодого помощни­ка Ительги, кажется, его звали Страй.
  - Похоже я у друида в избе, с чего бы это?...
  - Страй! – позвал Турн парня.
  Вернее хотел позвать, а получился хриплый негромкий шепот. Впрочем, тот все же услышал и со словами:
  - Ага, очнулся, - взял со стола кружку с каким-то сильно пахнущим настоем, помог Турну приподняться и заставил его выпить.
  - Лежи, не вставай, - поставив опустевшую кружку назад, сказал он и вышел из избы.
  Несмотря на довольно отвратительный вкус настоя, тот оказал на Турна благотворное воздействие - в голове после него почти не шумело, глаза закрываться сами собой перестали, а горло больше не пересыхало.
  Вскоре дверь опять открылась, и Страй вернулся уже в сопровождении Ительги. Друид подошел к лежащему и принялся молча его рассматривать, прикры­вая по своему странному обыкновению то один, то другой глаз.
  - Как себя чувствуешь? – спросил он.
  - В голове шумит, спать охота. И пить тоже.
  - Угу, - хмыкнул друид, - а звать тебя как?
  - Как это как? – оторопел Турн, - Турн конечно же.
  - Угу, - опять хмыкнул старик, - а меня как звать?
  - Ительга, - ничего не понимая ответил Турн.
  Он уже начинал подозревать, что старый друид стал страдать потерей памяти или перепил вчера медовухи. Хотя тот вроде вообще не пил…
  - Ну ладно, лежи, отдыхай пока, - сказал Ительга удовлетворенный ответами на свои нехитрые вопросы и, повернувшись к Страю, стал рассказывать и показывать какими настоями и когда поить своего постояльца.
  Постепенно его монотонный голос вновь убаюкал Турна.
  В другой раз Турн проснулся уже утром следующего дня. Помотав головой, он сел на лавке и хотел уже вставать и искать одежду. Но бдительный Страй опять не дал ему встать. Объявившись в дверях он мягко, но настойчиво вновь уложил своего подопечного.
  - Ительга велел пока не позволять тебе вставать, - сказал он, - И вообще, тут к тебе гость наведался.
  - Караулить он меня поставлен что ли, - недовольно подумал Турн.
  Впрочем, в следующий момент его настроение улучшилось – в дверях показалась знакомая рыжая шевелюра.
  - Будь здоров, Турн, – приветствовал лежащего Сигги, кидая выразительные взгляды на Страя.
  Тот страдальчески закатил глаза демонстрируя свое отношение ко всем тем таинственным разговорам, которые несомненно собирался вести Сигги, но все-таки из избы вышел. Дождавшись пока хлопнет наружная дверь, Сигги подошел и сел рядом с Турном.
  - Да-а-а, - насмешливо протянул он. - Ну и наделал ты переполоху дружище.
  - Да что случилось-то, Сигги?
  - Тебе вкратце рассказать или поподробней? Про все что было, пока ты две недели валялся? – прищурился рыжеволосый.
  - Две недели? – ошарашено переспросил Турн и откинулся на лавке.
  Некоторое время он ничего не говоря смотрел в потолок.
  - Давай поподробней, - наконец произнес он...
   
  ...Когда Турн свалился после окончания учебного поединка, обалдевший Сигги, явно не ожидавший от своего товарища подобных выходок, крикнул Галар­да. Тот подойдя и подумав сначала, что это Сигги огрел Турна по голове, хотел было дать нагоняй рыжему обалдую, за то, что тот не контролирует себя во время обучения. Но после того как осмотрел Турна, а Сигги рассказал, как было дело, велел немедленно бежать и привести друида, даже если того придется тащить волоком.
  Впрочем, Ительга не заставил себя долго ждать и появился незамедлительно в сопровождении Страя. Быстро осмотрев лежащего и выслушав рассказ о случившемся, старый друид взглянул на меч и, завернув его в холстину, передал своему помощнику, а затем приказал немедленно нести Турна к себе в избу. Сигги на пару еще с одним молодым воином выполнили распоряжение Ительги, после чего были вытолканы из избы друидом не внимавшим никаким доводам.
  Но не в характере Сигги было так просто пропускать подобные приключения, поэтому он затаился возле избы, и стал наблюдать и слушать в оба уха, ожидая развития событий.
  Сказать, что конунг Ларн вбежал в избу друида мрачный как грозовая туча, значит не сказать ничего. Ларн влетел в избу подобно морскому шквалу и с ходу потребовал у Ительги объяснений. Тот вкратце рассказал о происшествии и сказал, что, по его мнению, на сына конунга воздействовала какая-то сила, пробудившаяся из камня в навершии меча. Если вернее, то камень подействовал своеобразным сигнальным костром, пробудившись под воздействием силы самого Турна. А уже потом эта сила камня подала знак еще какой-то древней силе, природу которой Ительга и сам до конца не понимает.
  Следующая язвительная тирада конунга напомнила друиду, что тот вроде бы в свое время утверждал, что магия, помещенная в камень, слаба и не враждебна. Но результат ее воздействия как-то не позволяет поверить этим словам, и не будет ли теперь многоуважаемый Ительга добр, и не прояснит ли, чего еще собственно следует ожидать?
  Не поддавшись вспыльчивости Ларна, друид холодно сказал, что да, в свое время он это утверждал, и так оно и было на самом деле. Кстати и сейчас камень опять стал таким, как прежде. И сейчас он также не реагирует на воздействия Ительги, как не прореагировал и в тот раз. И вообще непонятно, каким образом Турну удалось пробудить эту вещь. Что же насчет следующих действий, то Турн останется под присмотром друида, как впрочем, и меч. А что будет дальше – будет зависеть от милости богов.
  - Знаешь, я не все понял, о чем они там говорили, - прервался Сигги,
  ухмыльнувшись, - но, похоже, вся эта история очень разозлила конунга. Бушевал он, будь здоров.
  Следующие пять дней Сигги вертелся у дома Ительги, всяческими путями пытаясь вызнать новости. У Турна же начались периодически повторяющиеся приступы жара и друиды, сменяя друг друга, отпаивали его различными настоями. Периодически жар сменялся бредом и тогда Турн начинал произносить слова на непонятном никому наречии. Конунг же Ларн после каждого визита к Ительге становился все мрачнее.
  - В общем друид начал подозревать, что в тебя вселился какой-то чужой дух и он всерьез поднимал вопрос, что делать с тобой, если после твоего выздоровления это окажется правдой. Если конечно само выздоровление наступило бы, - вновь прервался рыжеволосый, радуясь неизвестно чему.
  - Ага, а тебя кажется такой оборот повеселил бы, да? – съязвил Турн.
  - Нет, меня веселит то, что такой оборот не произошел, - жизнерадостно отозвался Сигги и продолжил рассказ.
  Через пять дней приступы прекратились, и самочувствие Турна начало улучшаться. Сигги даже разрешили появляться в избе и помогать Страю присматривать за больным. Постепенно тому становилось все лучше, и вот вчера Ительга сообщил Ларну, что его сын пришел в себя и что вроде бы Турн – это сам Турн. По крайней мере, он узнает всех и помнит себя.
  Из событий жизни всего городища Сигги упомянул лишь слухи, которые стали бродить в это время среди охотников. Некоторые из них, по возвращении из леса, делились странными рассказами, что, дескать, стали встречать в окрестных лесах странных призрачных существ. Эти существа ни на кого не реагировали, а лишь сидели в одиночестве или в небольшой группке себе подобных и играли на каких-нибудь музыкальных инструментах: маленьких флейтах или глухозвонных лютнях.
  По описанию эти существа были очень похожи на остроухих знакомых Турна. Поэтому Сигги в свое время навострил уши в одной такой компании рассказчиков и услышал, как старики стали рассказывать совсем уж древние предания, в которых подобные существа, правда из плоти и крови, назывались альвингами и которых можно было повстречать в окрестных лесах когда люди в эти места только-только стали наведыватся.
  И еще, некоторое время назад, небольшая группа воинов отозвалась на призыв вождя одного из соседних кланов и присоединилась к нему в набеге на города, находящиеся далеко на юге.
  Рыжеволосый окончил рассказ и замолчал, нерешительно глядя на своего товарища.
  - Ну, что еще? – заметив взгляд Сигги, отозвался тот.
  - Ну, в общем тебе лучше самому увидеть, - с этими словами Сигги взял со стола друида полированное бронзовое зеркало и протянул его Турну.
  - Ну и… - начал было тот и замолчал, уткнувшись взглядом в зеркало.
  Оттуда на него смотрел Турн. Только вот волосы у того, в зеркале, были белые.
  - Как это? – пересохшими губами спросил он у Сигги и провел рукой по волосам.
  Отражение послушно повторило жест.
  - Никто не знает, - почему-то немного виновато ответил Сигги, - Толи из-за отваров друида, толи из-за той магии, толи из-за болезни. А может из-за всего вместе…
  Товарищ его лишь молчал и разглядывал потолок. Впечатлений на сегодняшний день было с избытком…