24 глава

 Изредка поддавая ногой камешки и глядя, как они шлепаются в темную воду, Мерк плелся вдоль дамбы водохранилища держась возле самого уреза воды. Этот водоем предназначался для водоснабжения Шимаве и был сооружен уже очень давно, в те времена в водохранилище, говорят, даже водилась рыба. Но постепенно все больше разрастающийся мегаполис практически вплотную стиснул его. Неконтролируемые стоки с городских улиц стали неизбежно проникать и в само водохранилище и в грунтовые воды вокруг него, при этом медленно, но верно истребляя в нем всю живность за исключением каких-то совсем мелких водорослей. Через сколько фильтрующих устройств теперь проходила вода прежде чем попасть в систему водоснабжения, знали только боги и техники водозаборных сооружений мегаполиса. Но все равно, ни один здравомыслящий житель Шимаве не рисковал пить воду из водопровода напрямую, без дополнительной очистки.
  Зрелище мрачноватого и холодного водоема отнюдь не поднимало Мерку настроения. После того, как они с Ирганом вернулись из памятной поездки к Эссемскому хребту, прошло почти шесть месяцев. Тогда, буквально на выходе из вагона монорельса, его друг наткнулся на рекламу одной из компаний, занимавшейся вербовкой рабочего персонала. То пафосное заявление звучало не иначе как: "Если Вы нуждаетесь в изменении своей жизни в лучшую сторону, то у нас найдется то, что Вам нужно!" и, невольно заинтересовавшись таким странным совпадением, он решил побывать в их офисе. Один вариант, и он же единственный, у представителей компании для Иргана действительно нашелся и, как ни странно, он предполагал отъезд из Шимаве в область, управлявшуюся совершенно другим мегаполисом. Повинуясь необъяснимому наитию, молодой человек счел такое стечение обстоятельств именно тем, что он искал. Не вдаваясь особо в разъяснения своих действий и не слушая чьих-либо отговорок, он затратил пару недель на увольнение с энергокомплекса и оформление необходимых документов и теперь уже более четырех месяцев как пребывал где-то на строительных объектах одной из корпораций специа­лизирующейся на добыче энергоресурсов.
  Все это время Мерк приглядывался к девушке о которой его друг упомянул на озере Лоти-Деш, и чем больше проходило времени, тем больше он понимал, что попал в тупик. Она совершенно не проявляла каких-нибудь магических способностей. По крайней мере так, как это делали Ирган и он сам. Кроме того, пе­риодически за ее плечом промелькивало что-то такое, что ввергало Мерка в самую настоящую оторопь. С какой такой стати Ирган вообще упомянул о ней, не поддавалось никакому осмыслению.
  Отчаянно поддев ботинком очередной камешек Мерк поднял голову и посмотрел вдоль берега. Он никак не мог понять, что его сегодня дернуло потащиться практически на противоположный конец мегаполиса.
  Немного поодаль, у самой кромки воды, виднелась чья-то одинокая фигура. Недоумевая, кому еще могло прийти в голову полюбоваться этим унылым пейза­жем, он невольно прибавил ходу. Через несколько минут Мерк наконец-то разглядел того, кто это был и от удивления даже опешил. Встретить здесь девушку с мольбертом художника было почти столь же невероятно, как выловить из этого водохранилища рыбу. И, тем не менее, перед ним была именно художница, увлеченная своим делом, и совершенно не обращающая внимания на подходящего молодого человека. Осторожно, стараясь ее не отвлекать, Мерк поднялся чуть выше по дамбе, чтобы из-за ее плеча взглянуть на получающийся рисунок. Подойдя поближе и бросив взгляд на полотно, он по-настоящему обалдел.
  На холсте не было водохранилища. И зданий мегаполиса, видневшихся на противоположном берегу, там не было тоже. Зато там был скалистый берег моря, бушующего и катящего свинцовые валы волн. А на берегу были двое - мужчина и женщина. У женщины, сидевшей на камне, собранные в толстую длинную косу волосы открывали уши с заостренными кончиками.
  - Похоже, из Древних, - тотчас молнией промелькнула мысль.
  Кем же был мужчина, из-за его распущенных и развивающихся волос понять было нельзя. Он стоял позади своей спутницы, кутавшейся в подбитый мехом плащ, и слегка приобнимал ее за плечи. Они смотрели в сторону далекого горизонта, и их лиц не было видно. Поодаль, в стороне от них, высились тонкие шпили замковых башен нацелившихся в бледное пятно солнца едва-едва проглядывавшего из-за плотных туч.
  Несмотря на то, что картина была еще далека от завершения, в Мерке она тотчас вызвала острое ощущение глухой тоски, одиночества и неизбежной потери чего-то…
  - Что это? - непроизвольно вырвалось из его пересохшего горла.
  - Этот мир именуется Н`йиверун. Когда-то он был очень хорош. Радостен и приветлив. А однажды в нем неизвестно откуда появились чужаки, которых раньше никто и никогда не встречал, - заговорила девушка плавным и каким-то отсутствующим голосом, - Их было немного, и они были разбиты и измождены. Хозяева мира разрешили им остаться, и предоставили земли, где можно было поселиться. Но со временем пришельцы окрепли, и их число стало разрастаться с неимоверной скоростью. Они с каждым годом вели себя все наглее и стали хищнически захватывать новые земли вокруг себя, устанавливая на них свои порядки. Сначала они гордо и насмешливо игнорировали требования исконных обитателей того мира и изгоняли их с законных земель. А затем и вовсе развязали войну и стали уничтожать всех, кто осмеливался противостоять их интересам. Это переполнило чашу терпения последних правителей исконной расы. Ценой больших усилий им удалось объединить остатки своего народа и уничтожить чужаков всех до единого. Но с победой пришло и поражение оттуда, откуда никто не ждал. Остатки непокорившихся заметили, что их раса стала очень быстро вымирать, словно сам мир предал их. Может, стоило убивать не всех, как ты думаешь? Я хочу назвать эту картину "Ошибка", как ты думаешь, такое название подойдет?
  - А?… - Мерк очнулся от оцепенения, в которое его погрузил голос девушки и невнятно забормотал, - Да, да… Наверно…
  В следующую секунду он почувствовал, как ему чуть пониже затылка словно воткнулась ледяная игла, и резко обернулся, перекрываясь коконом энергозащиты.
  На гребне дамбы стоял высокий скуластый парень в черном длиннополом плаще, с волосами, стянутыми на затылке в хвост, и с выбритыми висками. Определенно, этот тип был из кругов близких "альтернативе".
  Обернувшись и увидев его, девушка улыбнулась и помахала рукой. Черты лица "хвостатого" смягчились и Мерк тут же почувствовал как давление на него ис­чезло. Стоявший наверху парень еще раз внимательно оглядел его, махнул рукой, приглашая подняться к нему, и исчез из виду. Художница же откинула со лба длинную прядь волос, почему-то выкрашенную в фиолетовый цвет, и снова погрузилась в свою работу. Не решаясь больше ее отвлекать Мерк стал взбираться по склону дамбы.
  Поднявшись на гребень, он чуть поодаль увидел пригласившего его парня. Тот сидел на бетонном булыжнике возле маленького костерка, и что-то разливал в две кружки из термоса. Рядом стояли два рюкзака армейского образца выкрашенные в черный цвет и явно принадлежавшие ему и его спутнице, а возле костра лежала кучка небольших досок. Где обладатель бритых висков умудрился их здесь раздобыть, было совершенно непонятно.
  - Науриэль, - парень коротко взглянул на подошедшего к нему Мерка и подал руку.
  Тот пожал ее и, назвав в ответ свое имя, принял протянутую ему кружку.
  - Извини, но, Науриэль, это что, твое настоящее имя? – не удержавшись спросил Мерк, осторожно понюхав содержимое кружки.
  Кружка пахла кофе, и ее содержимое, как он тут же убедился, им и оказалось.
  Парень в ответ широко улыбнулся и спросил:
  - Что значит "настоящее"? Это имя, которым мне нравится называться. Почему оно менее настоящее, чем данное при рождении? Тем более, что мне совершенно не известны мотивы, по которым мне дали то, прежнее.
  Отпив немного кофе и обдумав это заявление Мерк нашел его в какой-то мере справедливым и задал следующий вопрос:
  - Ты Идущий?
  - Кто? – удивленно вскинул брови Науриэль, - Какой еще "идущий"?
  - Ну это тот, кто с биоэнергетикой умеет работать, - и Мерк коротко объяснил возникновение такого названия.
  - А, вот оно что. Тогда можно сказать и так, - согласно кивнул собеседник, - Ты, кстати, неплохо прикрылся там, на берегу…
  - А что практикуешь? – тут же заинтересовался Мерк.
  - Я-то? – парень иронично улыбнулся и заявил, - Некромантию.
  - Чего?! – Мерк чуть не выронил кружку от удивления, - Это что, оживление мертвецов, ритуальные жертвоприношения и прочая подобная фигня? Ты что, серьезно?
  - В некотором смысле именно так, - от души расхохотался Науриэль, глядя на его растерянное лицо, - Но давай я тебе сначала расскажу одну легенду, а потом немного поясню, что к чему.
  Он глотнул из своей кружки, некоторое время молча посидел, глядя на огонь, а потом неспешно стал рассказывать:
  - В давние времена где-то на просторах Вселенной существовал мир, и как в большинстве остальных миров до поры до времени все силы в нем были уравновешены, и все было достаточно благополучно. Но постепенно боги этого мира стали замечать, что равновесие в нем медленно, но неуклонно начинает нарушаться и он начинает умирать. Со своих высот они не могли разглядеть причину этого непонятного нарушения и поэтому стали один за другим спускаться на землю своего мира, чтобы уже на месте найти и устранить ее. Но все они словно канули в небытие, ни один из них так и не вернулся назад.
  Тогда последний из них спустился в свой мир и прошел его из края в край, ища лучших представителей из каждого живущего в нем народа. И он связал их с собой узами любви и ненависти, дружбы и обиды, боли и наслаждения. Он не выбирал способов, он заботился лишь о крепости этих уз. Да, многие не одобряли его действий, но это его не волновало. Он был богом и был последним богом своего мира. А боги, если они конечно действительно боги, всегда чувствуют ответственность за тех, кто им доверился. И он знал, что если мир перейдет роковую черту, отделяющую его от Смерти, раньше, чем он успеет его покинуть, забрав с собой как можно больше существ, то тогда участь и его и всех кто остался, будет самой незавидной во Вселенной.
  Поэтому, когда подошел срок, он протянул нить до Центра Мироздания и, поклявшись когда-нибудь взыскать с тех, кто явился причиной гибели его мира, начал свое Путешествие, скользя на этой нити от мира к миру над Великой Пустотой в поисках нового дома для себя и для тех, кого забрал с собой. Долго длилось их Путешествие. В некоторых мирах их принимали без враждебности, но отводили весьма посредственную участь, а если они не соглашались на таковую, то старались побыстрее от них избавиться. Но гораздо чаще правители очередного встречного мира вообще не были им рады, и приходилось соглашаться на вселение в практически нежизнеспособные тела.
  Так и начались истоки учения, ныне носящего это самое название, и этот-то бог и стал первым некромантом. Постепенно путешествующие с ним разделялись. Кто-то из них смирялся и оставался в одном из встречных миров, принимая его условия. Другие же обучались этому искусству, постепенно оттачивали свои навыки, и потом сами стали вытаскивать из встреченных миров тех, кто был ими недоволен и стремился их покинуть.
  Ну вот. Такая вот легенда, - окончил свой рассказ Науриэль, - Этим мы, вкратце, и занимаемся.
  - Н-да-а, интересно, - протянул Мерк не спеша допивая остатки кофе, - А в терминах биоэнергетики сможешь объяснить, что все это значит?
  - В терминах биоэнергетики… - парень усмехнувшись потер бритый висок и задумался.
  - Ну, например, насчет жертвоприношений это просто, - наконец ответил он, - Одно из занятий некроманта - собирать жизненную силу тех, кто ее неэкономно разбазаривает, а затем обменивать ее на знания у мертвых Мастеров. Это и есть, своеобразная жертва. Тут главное не облажаться и иметь дело действительно с Мастерами, чьи знания чего-то стоят, а не со всяким мертвым сбродом. С одной стороны это гораздо лучше, чем иметь дело с живыми, потому что мертвым нужна только твоя жизненная сила. А живым… Им постоянно чего-то недостает, причем чего, они и сами зачастую не в состоянии разобрать. С другой же стороны, мертвые не испытывают никакой почтительности к живым и важно вовремя остановиться, чтобы обмен не превратился в банальную дойку.
  - Слушай, что-то все это как-то слишком опасно звучит… - не удержался Мерк.
  - А что ты хотел? Некромант, он на то и некромант, чтобы играть в прятки со Смертью, - усмехнулся Науриэль и, пристально поглядев на своего собеседника, добавил, - Кстати, если ты еще не знаешь, все люди играют в подобную игру. Но только в отличие от нас, они это делают полностью бессознательно, и поэтому игра идет совершенно не в их пользу.
  - Ну ладно, - тотчас быстро продолжил он, не дав Мерку осмыслить сказанное, - Теперь насчет оживления мертвых. Совсем мертвых никто из нас конечно не оживляет. Потому как считает, что если посмотреть трезво и отбросив всякую излишнюю сентиментальность, то в действительности это на фиг никому не нужно. Поэтому тот, кто полагает, что в достаточной степени отточил свои навыки, ищет себе спутника противоположного пола из тех, кому этот мир не пришелся по нраву, с тем, чтобы в последствии протянуть нить до другого мира и отправиться в свое Путешествие. Ну а поскольку таким людям не нравится этот мир, то они неосознанно стремятся побыстрее уйти из него, и неосознанно же призывают того, кого в этом случае нельзя миновать - Смерть. Поэтому Смерть буквально преследует таких людей по пятам и караулит каждую их ошибку, безо всякой жалости отнимая у них жизненные силы всякий раз, как только они приоткроют свою защиту. Нет нужды говорить, что в результате такие люди очень мало отличаются от мертвых. В свете всего этого задача некроманта - отвлечь внимание своего компаньона от взывания к Смерти и впоследствии замкнуть его нити привязанностей… - Науриэль на секунду запнулся, - Э-э-э… Понятно о чем это я?
  - Да, вполне, - подтвердил Мерк, - Я не понял другое, ты хочешь сказать, что Смерть это такая вполне реальная фигура?
  - Да, - серьезно кивнул парень, - Смерть это реальная фигура, которая однажды навещает каждого. Если тебя интересует, что это значит в терминах биоэнергетики, то это сущности без биологического тела. Они пребывают в телах сплетенных только из тонких энергий, и им позволено отнимать жизненную силу у тех, кто стал этому миру неинтересен. Ну, как бы, работа у них такая.
  - Так вот, - вернулся он к оставленной теме, - В последствии некромант должен замкнуть нити привязанностей своего компаньона на себя и на цель их путешествия. Но предварительно они оба должны оставить в этом мире все, что он им навязал. Ну вот, в самом основном это все.
  На некоторое время оба умолкли. Пока Науриэль подкидывал в пощелкивающий костерок маленькие щепочки Мерк обдумывал все услышанное. Ничего из сказанного его собеседником, в принципе, не противоречило тому, что он уже знал.
  - Значит, это она и есть твой компаньон? - кивнул он в сторону берега, - А кто она?
  - Ярна? Да, она мой компаньон. Она художница, хотя это ты наверняка и сам понял, - усмехнулся Науриэль, - Когда я ее встретил Смерть буквально дышала ей в затылок. Ты ее картины не видел…
  - Кое-что уже видел, - зябко поежился Мерк.
  - Ну, сейчас это уже более-менее. А тогда от одного взгляда на них хотелось забиться в какой-нибудь дальний угол и сдохнуть тихо поскуливая…
  - Ну да? Настолько серьезно? - не поверил своим ушам Мерк, - А с чего собственно?
  - С ней вообще очень странная история и достаточно необычная… - Науриэль обхватил голову руками и, закрыв глаза, долго молчал. А затем, выпрямившись, с усилием выдохнул и пару раз помотал головой из стороны в сторону, словно отметая волну внезапно нахлынувших воспоминаний. Наконец он успокоился и стал рассказывать дальше, - Видишь ли, как выяснилось в итоге, когда ее мать была беременна, то родители ее долго раздумывали, стоит ли им вообще заводить ребенка или нет. Соответственно Смерть все это время находилась рядом и ожидала окончательного решения. Все это, как я уже сказал, длилось довольно долго, а после определенного времени дети, даже еще не родившись, уже вполне осознанно начинают воспринимать мир вокруг себя. Поэтому ощущение от близкого присутствия Смерти Ярне впечаталось в память уже тогда, причем чуть ли не на рефлекторном уровне. Ничего удивительного, что потом эти воспоминания периодически всплывали и выливались в то, что она рисовала. Ну и, конечно же, при каждом таком случае она обязательно начинала искать, что же это вызывает такие ощущения. Чем это было чревато, надеюсь объяснять не надо?
  - Нет. Не надо, - отрицательно покачал головой Мерк, - А что она делает со своими картинами?
  - Как что? Продает, конечно же. Как ни странно, покупают их в основном всякие очень богатенькие типы. Наверно им настолько скучно, что они хотят таким образом пощекотать свои заплывшие жиром нервишки и получить острых ощущений, - иронично улыбнулся его собеседник.
  - Слушай, но ведь на них даже смотреть опасно, не говоря уже о том, чтобы дома держать!
  - Твоя забота о самочувствии этих глупцов поистине умилительна! Еще бы они были так же заботливы о тебе, - от души расхохотался скуластый, хлопая себя по коленям, - Да ладно, не переживай так сильно. Сейчас в ее картинах больше не встречаются отзвуки присутствия Смерти. Сейчас в них в основном встречаются отзвуки воспоминаний тех, кому не повезло с уходом.
  - Что значит "не повезло с уходом"? - непроизвольно насторожился Мерк.
  - Ну, видишь ли, когда ты покидаешь свое физическое тело навсегда, в смысле умираешь, то энергетический настрой, в котором ты пребываешь в тот момент, имеет очень большое значение, - терпеливо начал разъяснять Науриэль, - Это обусловлено тем, что после смерти ты словно покидаешь причал и отправляешься в плавание на корабле без парусов и весел. А поток энергии, который тебя подхватит, и берег к которому он тебя доставит, во многом будут определяться именно тем настроением, в котором ты пребывал, делая последний вдох в прежнем мире. Так что, если ты не некромант, умеющий протягивать нити Путешествия, и если настроение твое в этот момент было не слишком удачным, то и следующее воплощение будет так себе. Таких неудачников, кстати, болтается предостаточно в различных гиблых мирах, да и между ними тоже. Ни один более-менее благополучный мир их к себе не берет.
  - Этот берет, - добавил он после короткой паузы, - Но все теплые места в нем уже давно разобраны и за то, что бы стать кем-то большим, чем простое говорящее животное, он берет недешево.
  - Так значит, твоя компаньон ловит воспоминания таких неудачников, а взамен отдает свою жизненную энергию? - задумался Мерк, глядя на пламя костра, - И как обмен? Справедлив?
  - Вполне, - тут же последовал ответ, - Как только она напишет новую картину, контакт ей становится неинтересен, а силы, пока ты жив, вполне можно восполнить. Да и я тоже наблюдаю, чтобы она особо не увлекалась. Главное, что она больше не зовет ту, которая с рождения висела у нее за плечами.
  - Н-да-а-а… Интересно, чьи это воспоминания она поймала на этот раз? - поежился Мерк вспоминая неоконченную картину.
  - Может, твои? - и Науриэль уставился на него совершенно серьезным взглядом, - Шучу! Ты же еще живой! - рассмеялся он в следующий миг, глядя на побледневшую физиономию собеседника.
  Внезапно со стороны откоса послышался звук осыпавшихся под чьими-то ногами камешков и Науриэль быстро наклонившись к Мерку тихо сказал:
  - Не вздумай при Ярне трепаться про все то, о чем мы здесь говорили. Голову откушу.
  Заявление это шуткой не отдавало совершенно и его нарушение явно повлекло бы за собой неблагоприятные последствия. Выяснять, какие именно, Мерку почему-то совершенно не захотелось и он ограничился тем, что обернувшись стал ждать, пока появится поднимающийся по насыпи человек.
  Это действительно оказалась Ярна. Художница подошла к костру, положила ящик мольберта и, не говоря ни слова, протянула своему компаньону свернутое полотно. Получив от него горячий кофе, девушка все так же молча присела возле огня и стала поочередно протягивать к нему руки, одновременно отпивая из кружки. Похоже, у воды особенно чувствовалось, что на дворе отнюдь не лето, да и день уже клонился к вечеру. Науриэль тем временем развернул холст и повернул его так, чтобы было видно и его собеседнику. От одного взгляда на законченную картину у Мерка мгновенно перехватило горло, да так, что он едва смог сделать следующий вздох.
  С художественной точки зрения полотно было просто великолепным, но то ощущение тоски, недоумения и острой обиды, которым от него веяло, резало по нервам как зазубренной бритвой. Судя по тому, как Науриэль осторожно сглотнул и, свернув холст, аккуратно, словно змею, убрал его в рюкзак, на него картина тоже произвела неслабое впечатление.
  Некоторое время все трое просто сидели и молча смотрели на костер. Наконец Ярна допила свой кофе, подошла к своему другу и, сев ему на колено, стала улыбаясь что-то шептать на ухо. Мерк, почувствовав себя явно лишним, не стал затягивать и, попрощавшись, направился в обратный путь.
  - Странная пара, - думал он, уходя все дальше по насыпи, - И все же они куда как интереснее, чем большинство жителей Шимаве.
  Молодой человек на ходу оглянулся в сторону покинутого костра и увидел, что Науриэль и Ярна тоже смотрят ему вслед. Не удержавшись, он поднял руку вверх, прощаясь еще раз, и, улыбнувшись, увидел, как ребята тоже помахали ему в ответ.
  - Ладно, с завтрашнего дня надо браться за дело всерьез, - решил он, зашагав дальше, - Пора, наконец, выяснить, во что я вляпался.