Безответная любовь

               
Первокурсница филологического факультета  Верочка Недогонова была влюблена – безнадежно, грустно и все-таки необъяснимо-счастливо. Она влюбилась с первого взгляда в молодого преподавателя русского фольклора Игоря Сергеевича. Тот удивительно интересно рассказывал на лекциях о былинах, сказках, исторических песнях  и пословицах, будто ничего важнее и прекраснее народного творчества в мире просто не существовало. Он был всегда очень вежлив и деликатен, а на семинарах благодарил студенток за их ответы, даже если высказывались весьма спорные или туманные мысли. Верочка сразу же поняла, что Игорь Сергеевич вовсе не обыкновенный человек, он – святой. Таких не бывает на нашей грешной земле. Он просто случайно попал в этот мир откуда-то из позапрошлого века. Ему бы танцевать на балу с Наташей Ростовой где-нибудь в старой Москве или в Санкт-Петербурге, а не втолковывать азы фольклористики современным девчонкам-студенткам в мини юбочках и джинсиках в обтяжку. Ведь у них на уме совсем не обрядовые песни языческих времен и не высокие материи, а бары, дискотеки, вечеринки с мальчиками и задушевные разговоры о любовных приключениях на текущей неделе.
Сидя на лекциях Игоря Сергеевича, Верочка почти ничего не записывала, а словно зачарованная глядела на своего кумира и мечтала, как он однажды обратит на нее внимание и пригласит на какой-нибудь литературный вечер, в театр или на концерт. Они пойдут под дождем, по лужам, искрящимся от света уличных фонарей, и она прочтет ему свои стихи о любви, которые сочинила однажды во время лекции и, конечно же, посвятила ему. Тогда он обо всем догадается… Что будет дальше, Верочка не могла себе представить. Смущало ее только одно: студентки говорили, что Игорь Сергеевич уже год как женат, и вскоре у него должен появиться малыш. Ну и что же! Верочка вовсе не собирается отбивать  его у семьи. Просто она будет смотреть на него каждый день, слушать его и мечтать о несбыточном счастье.

Когда закончился первый семестр, остались позади экзамены и отшумели студенческие новогодние дискотеки, Верочка вдруг затосковала: целых полмесяца каникул она не увидит Игоря Сергеевича, не услышит его мягкого, проникновенного голоса, не заглянет украдкой в его серо-голубые, задумчивые, словно нездешние глаза. Но тут по факультету прокатилась радостная весть: во время каникул организуется лыжный поход, да не обыкновенный, а фольклорный. Ребята вместе с преподавателями поедут по деревням, чтобы записать на диктофон сказки, легенды, рассказы про лесовиков и кикимор, обрядовые и любовные песни, которые, возможно, еще сохранились с незапамятных времен где-нибудь в глубинке, в далеких деревенских избах, занесенных снегом.
Верочка не была энтузиасткой лыжных прогулок и никогда не слыла хорошей спортсменкой, но тут же отыскала свои старые лыжи, примерила ботинки, побежала в магазин за новым большим рюкзаком. Мама только диву давалась на ее неизвестно откуда взявшуюся энергию и рвение. А объяснялось все просто: возглавлять лыжную экспедицию вызвался Игорь Сергеевич.
Вслед за Верочкой в поход увязался ее однокурсник Димка, который весь семестр ходил за ней хвостом, надоедал с разговорами, предлагал помощь в подготовке рефератов и всячески выказывал свое расположение и преданность. Было ясно, что парень влюбился. Впрочем, Верочку это вовсе не интересовало, потому что она желала смотреть только на Игоря Сергеевича, слушать только его и думать, конечно же, о нем. А Димку попросту не замечала. Ей было все равно, едет он в фольклорный поход или нет.
В первый день экспедиции ребята во главе с двумя преподавателями кафедры литературы прошли на лыжах километров 20. Остановились в большом селе на высоком берегу речки-невелички, нашли председателя колхоза, рассказали ему о своих научных изысканиях и попросились на ночлег. Председатель – крепкий доброжелательный мужик лет сорока – одобрил намерения студентов и пригласил их разместиться в сельском клубе, прямо на полу в одной из комнат, благо у ребят на такой случай  были припасены теплые спальные мешки. Студенты быстро приготовили ужин на электроплитке, вскипятили чай и устроили пир горой  по поводу удачного начала похода. Обменивались впечатлениями, острили, пели песни под гитару – Окуджаву, Высоцкого, Визбора – любимые вещи Игоря Сергеевича. Он был душой компании: рассказывал что-то интересное, шутил, иногда аккомпанировал на гитаре. Верочка старалась сесть поближе к любимому преподавателю, пела с энтузиазмом, бросая на него восхищенные взгляды.
Около семи вечера в комнату к ребятам заглянул председатель и пригласил их в зал – поучаствовать в молодежной дискотеке. Все с радостью отправились на танцы.
Было весело. Гремел магнитофон, мигала цветомузыка. Юные сельские красавицы строили глазки парням-студентам  и наперебой старались с ними познакомиться, пообщаться, потанцевать. Деревенские ребята смотрели на это хмуро, но открытой враждебности не выказывали.
Верочка следила за Игорем Сергеевичем: он не танцевал быстрые современные танцы, а стоял у стены, скрестив руки на груди, и слегка улыбался, глядя на своих развеселившихся подопечных. Верочка ждала медленного танца, чтобы пригласить на него Игоря Сергеевича. Однако, ей не давали покоя два назойливых кавалера – Димка, который все время пытался  утащить девушку в круг сверстников, в самый центр всеобщего веселья, и молодой преподаватель с длинным, каким-то лошадиным лицом и маленькими невыразительными глазками. Звали его Вадим Евгеньевич, и был он человеком, по ее мнению, очень неприятным и скучным. Он все время предлагал Верочке покружиться с ним в вальсе, хотя музыка была совершенно неподходящая. А еще он пытался украдкой поцеловать ей руку и как бы невзначай притянуть девушку к себе. На факультете про Вадима Евгеньевича ходили сплетни, будто бы он (человек женатый) не пропускал мимо ни одной смазливой студенточки и за «особую плату» ставил нерадивым красоткам незаслуженные пятерки. Словом, вел себя не как порядочный человек, а как опытный ловелас и беспринципный сердцеед. Однако Верочка не собиралась поддаваться чарам Вадима Евгеньевича, потому что, во-первых, в зале присутствовал задумчивый и слегка отрешенный от всеобщего веселья Игорь Сергеевич, во-вторых, ее все время буравили сияющие глаза однокурсника Димки, и, в-третьих, она полагала, что флирт без любви – дело постыдное и недостойное барышни с филфака.
Когда, наконец, зазвучала плавная музыка, и середина зала опустела, так как сельские «кавалеры» не спешили приглашать на вальс разгоряченных быстрыми танцами «дам», а расселись по стульям или встали у стеночек, Верочка легко вспорхнула со своего места и грациозно (хотя и была в спортивном костюме) заскользила к своему недосягаемому кумиру.
- Игорь Сергеевич, можно вас пригласить на медленный? – спросила она не очень уверенно и залилась краской.
Молодой преподаватель улыбнулся, подал ей руку, и они закружились в танце, словно не замечая десятки глаз, прикованных к ним. Игорь Сергеевич что-то тихо говорил Верочке, кажется, о музыке, о стихах и прочих высоких материях. Но она ничего не слышала и ничего не понимала, а только наслаждалась прекрасными мгновениями удивительной, ни с чем не сравнимой, странной близости с этим человеком, чувствовала его теплое дыхание на своей щеке и желала только одного – чтобы музыка никогда не кончалась.
Но вот мелодия растаяла, и мимолетная сказка закончилась. Игорь Сергеевич отвел Верочку на ее прежнее место и занялся высокоученым разговором с коллегой Вадимом Евгеньевичем.

Утром студенты разделились на группы по 2-3 человека и отправились по крестьянским домам записывать бабушкины сказки, деревенские побасенки и давно позабытые песни. Верочка с Димкой обошли несколько изб, прослушали неимоверное количество историй о стародавней жизни, записали немало фольклорных откровений сельских старожилов. Все это было очень интересно и ничуть не походило на привычно-суматошное времяпрепровождение студентов в течение семестра.
Ближе к вечеру ребята вновь собрались в сельском клубе. Делились впечатлениями, прослушивали записи, отмечали на карте маршрут завтрашнего лыжного перехода, смеялись. Уборщица тетя Сима, шлепая мокрой тряпкой по полу, перегоняла ребят из угла в угол и всё прислушивалась к их речам. А потом спросила заинтересованно:
- А вы в Мокеевке были али нет? Там бабка Марфа живет. Уж так петь горазда, заслушаешься. Да песни всё диковинные, старинные. Люди говорят: от матери да бабушки слыхала, запомнила, а может, и сама сочинила. Вот бы вам, ребятки, ее послушать.
Игорь Сергеевич встрепенулся, в глазах его зажегся огонек охотничьего азарта, и он не то попросил, не то потребовал у присутствующих:
- Давайте задержимся здесь еще на денек – съездим завтра в Мокеевку.
Но тут вмешался Вадим Евгеньевич. Резко и безапелляционно он произнес:
- Тогда мы нарушим график экспедиции. Нам еще пять деревень объехать надо, и в каждой, может быть, сидит и поджидает нас какая-нибудь уникальная бабка. Уважаемый Игорь Сергеевич, не сбивайте студентов с толку. Мы должны ехать строго по намеченному маршруту.
Игорь Сергеевич вздохнул (видно было, что он совсем не умеет спорить с настырным оппонентом), поднялся со стула и сказал тихо:
- Ну, хорошо, будь по-вашему. Но тогда я съезжу в Мокеевку один, прямо сейчас. Часам к десяти вернусь, не беспокойтесь. Здесь ведь не очень далеко.
- А можно мне с вами?! – загораясь трепетной надеждой, воскликнула Верочка. Она вдруг забыла, что еще минуту назад чувствовала себя усталой и разбитой после трудов и радостей нынешнего дня. Ей немедленно захотелось поехать на лыжах снежным вечером в любую дальнюю даль вдвоем с Игорем Сергеевичем, говорить с ним, смотреть на него и помогать ему в пути.
- Спасибо, но, пожалуй, не стоит, - мягко ответил преподаватель. – Я бегаю на лыжах быстро, вы за мной просто не угонитесь. Отдыхайте лучше. Я скоро вернусь.
Он торопливо оделся, взял лыжи, диктофон, весело махнул рукой ребятам и вышел за дверь.
- Фанат… - неодобрительно протянул Вадим Евгеньевич и поджал губы.
               
Верочка сидела у окна и тоскливо смотрела на метельную круговерть разыгравшейся непогоды. Часы показывали половину десятого, а Игорь Сергеевич все еще не возвращался из поездки. Мобильник выдавал сухую информацию: «Абонент временно недоступен». Наконец девушка не выдержала, вскочила на ноги и запальчиво сообщила всем окружающим:
- Ну, вы как хотите, а я поеду искать Игоря Сергеевича. Он мог заблудиться в этом буране, упасть, ногу подвернуть, да мало ли еще что. А вы тут сидите, хихикаете…
- Совсем сбрендила, Вер? – спросил кто-то ехидно. – Нашлась авантюристка на нашу голову. Сиди и не дергайся: еще не поздно, вернется твой Игорь Сергеевич. Взрослый мужик, не зеленый юнец…
- Все равно поеду, - упрямо повторила Верочка и начала собираться в путь.
- Я с тобой! – вскочил с места верный телохранитель Димка.
- Ну и беспокойные же вы люди, - недовольно проворчал Вадим Евгеньевич. – Я не имею права отпустить вас одних: еще потеряетесь где-нибудь среди этой непогоды. Придется, видно, и мне отправляться в путь. Вот задал нам Игорь хлопот…
Поехали прямо по проселочной дороге, изрядно заметенной вечерней пургой. Лыжи вязли в сугробах, в ботинки набивался снег. Первым шел Димка, за ним – Верочка, и замыкал процессию Вадим Евгеньевич. Двигались медленно: Верочка все время отставала от Димки, иногда падала, лыжи у нее смешно разъезжались в стороны, а палки болтались, словно лишний скарб. Вадим Евгеньевич попросил всех остановиться и сказал:
- Такими темпами, братцы, мы до Мокеевки  и за три часа не доберемся. Езжай-ка ты, Дмитрий, вперед, да беги побыстрее, но по сторонам все же посматривай: вдруг Игорь Сергеевич, действительно, где-нибудь тут заплутал и ждет помощи. А мы с Верой потихоньку двинемся за тобой. Да не тревожься, я за ней присмотрю.
Димка подчинился приказу и умчался в пургу. А Вадим Евгеньевич поехал рядом с Верочкой, всячески пытаясь ей «услужить». Помогал подняться, если она падала, стряхивал снег с ее курточки, отчего-то стараясь обязательно дотронуться до груди, приобнять. А потом вдруг обогнал девушку, загородил ей дорогу, приблизился вплотную и зашептал, жарко дыша ей в лицо:
- Вам не кажется, Верочка, что необычайно упоительно любить друг друга среди разбушевавшейся снежной стихии, согреваться земной любовью на этом ледяном ветру, таять от неги вечного человеческого наслаждения? Извините за слишком высокий «штиль». Но не хотите ли попробовать? Для начала – всего один поцелуй!
- Что вы такое говорите? – опешила Верочка, отшатнувшись. – Нет! Нет!
Но он настойчиво потянул ее к себе, притиснул и начал целовать. Верочка с ужасом стала отталкивать его, попыталась вырваться, но лыжи сильно мешали, и она закричала:
- Дима! Дима!
То ли Димка не отъехал еще достаточно далеко, то ли он возвращался назад, беспокоясь за подругу, но сразу же и студентка и преподаватель услышали его дальний отклик:
- Я сейчас, Вера! Бегу! Лечу!
Вадим Евгеньевич чертыхнулся не самым интеллигентным образом, отпустил девушку, резко развернулся и покатил обратно в деревню, бросив на ходу:
- Ищите сами своего чудака и святошу Игоря и молитесь на него сколько душе угодно.
Запыхавшийся Димка подъехал к Верочке и удивленно спросил:
- Что случилось? Почему ты кричала? А Вадим Евгеньевич где?
Верочка терла варежками зардевшиеся щеки, смущенно отводила глаза и лепетала:
- Да ну его. Ненормальный какой-то. Дурак! Лучше с ним не связываться. Поехали вдвоем.
Дом бабушки Марфы они отыскали быстро: только в нем горел свет. Постучались, вошли и сразу же увидели Игоря Сергеевича. Он сидел на дощатых полатях, перебирал струны старенькой, видавшей виды гитары и пел Булата Окуджаву: «Не стоит придавать значения злословью, поскольку грусть всегда соседствует с любовью». За столом на старых-престарых стульях и на лавке у печки сидели бабушки и дедушки и с вниманием слушали новоявленного артиста.
Верочка бросилась к полатям и сбивчиво затараторила:
- Игорь Сергеевич! Ну разве так можно? Мы вас ждем, беспокоимся, не знаем, что и думать, а вы здесь песни поете!
Игорь Сергеевич положил гитару, легко спрыгнул на пол, посмотрел на Верочку чуть виновато и негромко сказал:
- Ох, я, кажется, слишком увлекся музыкой, песнями и общением со здешними замечательными сельскими старожилами. Признаюсь, виноват. Но мне удалось записать удивительные песни, в которых как будто поет душа России. И один только этот факт должен меня извинить. Сейчас мы с вами поедем, ребята, не беспокойтесь.
Участники посиделок загомонили, начали благодарить Игоря Сергеевича за его задушевное пение, а хозяйка тем временем пригласила ребят к столу – выпить по кружке горячего чаю с молоком. Лишь через полчаса все были готовы тронуться в обратный путь.

 Метель на улице поулеглась, но было ветрено. Игорь Сергеевич и Верочка ехали по дороге рядом. Димка почему-то отстал и еле-еле двигался вслед за ними. Преподаватель с увлечением рассказывал девушке о своих фольклорных открытиях, а она смотрела на него сияющими глазами и молчала. Вдруг она остановилась, протянула руку, дотронулась до рукава его лыжной куртки и сказала, волнуясь:
- Игорь Сергеевич! Вы сами не знаете, какой вы замечательный человек! Если бы с вами что-то случилось, я не смогла бы больше жить на свете. Я, наверное, умерла бы. Как же я без вас?!
У нее перехватило дыхание, и больше она не смогла вымолвить ни слова.
Игорь Сергеевич остановился, изумленно взглянул на девушку, помолчал, а потом медленно, мягко произнес:
- Милая девочка, спасибо вам за то, что вы такая искренняя и светлая, за ваши добрые чувства и сияющие глаза, за готовность придти на помощь. Но только, знаете ли,  всегда вместе  мы с вами быть не сможем. Я ведь не один: у меня есть жена и маленькая дочурка. Я их очень люблю. Что же вы плачете, Верочка? Разве вы еще не поняли, что первая любовь, пусть даже безответная, - это путеводная звезда на всю оставшуюся жизнь, это радость и мука, свет незатухающий. Она вдохновляла поэтов, художников, музыкантов. Вы, как и я, конечно же, всегда будете помнить и наш танец в сельском клубе, и песни в деревенской избе, и разбушевавшуюся метель, и нас с вами среди этой удивительной зимней сказки. Вон, смотрите, нас догоняет Дима – славный мальчик. А в его глазах тоже, может быть, зажглись и звезды, и любовь. Вы только сумейте все это увидеть, понять, не затушить. Жизнь – она ведь многогранна. Так что – в путь!