Провинция

  Это начало текста.
  <...>
   В глубокой провинции живут люди. В первый вечер своего очередного существования, я оказался в их окружении. В серебристо-бежевой «восьмерке». Трое и я…
   Машина заезжает в гаражный блок. Прячется от едкого мороза. Ее встречает кот. Серый, с растрепанным хвостом и хмурой рожей на морде. Его зовут Хмурый. Именно за рожу на морде. Машина заглохла, закрылись ворота. Остались только трое, я и Хмурый. По заверениям людей, Хмурый не надолго такой. Скоро от него останется только имя.
   Открывается багажник, через него к нам просовывается обогреватель с вентилятором и термодатчиком. Он включается, он выключается и снова включается. Он сам знает, когда нам холодно, а когда жарко. Он не требует контроля.
   <...>
   Однажды, из основания моей шеи выросли нити крупного темно-синего стекляруса. Они спустились по плечу и вросли обратно под кожу чуть выше локтя. Тогда у меня был доспех гладиатора. Проснувшись, я очень порадовался, что теперь у меня его нет.
   <...>
– Курить будешь?
– Не в настроении.
– Водочки может тогда? – Спрашивает третий.
– Нет, и так нормально.
   Третий наливает водку в пластиковый брендированный стаканчик (судя по надписи, он был приобретен в более приличном магазине, чем водка). В другой стаканчик – сок. Второй достает скомканный целлофановый пакет. Первый не может усидеть на месте, но он тоже с датчиком,   контроля не требует.
    <...>
   В другой раз, меня, справедливости ради, избили менты. Моя кожа вела себя очень странным образом. На ней не появлялось синяков. Она сухо лопалась. По всему телу моему шли трещины. Но я не считаю важным говорить о снах, к тому же, возможно, что кто-то из присутствующих – сотрудник правоохранительных органов.
   <...>
   Нас пятеро. Я, Хмурый, один со стаканчиками, и еще двое с переменяющей хозяина трубкой. Из трубки в хозяина уходит дым. Сладковатый. Схожий с запахом жженой листвы, но не такой едкий. Хозяин зажмуривается, на несколько секунд задерживает дыхание. Потом тянет к себе Хмурого. Обхватывает рукой его морду и выдыхает в нее содержимое легких. Затем трубка меняет хозяина. Манипуляция повторяется в точности.
   <...>
   Иногда я думаю, что без ежедневника на мобильном телефоне, я просто заблужусь в этом непролазном времени. Сяду в недоумении, где застигнет меня отчаяние.
   <...>
   «Спайс» не имеет ничего общего с контекстом, в котором его употребили впервые. Глаза у хозяев трубки не ярко-голубые, они болезненно-красные, и это достаточное основание, чтобы не считать «Спайс» ценным.
   Из колонок в дверях и багажнике к нам рвется «милый мой бухгалтер». Его сменяет призыв сделать «шире круг». Из обогревателя на заднем сидении к нам рвется теплый воздух. Изо всех ртов рвется текст. Сидят трое и я. Хмурый ушел. Вперевалочку, вместе с именем. 
   <...>
   Как вы заметили, части данного текста практически никак не связаны между собой. 
   <...>
– У нас был один мастер на заводе, когда я еще работал. Так он постоянно позвонками на шее так крутил…
   Одну руку он ставил под подбородок. Второй хватал себя за темечко. Хрустел. Потом менял руки и снова дергал свою голову, но уже в другую сторону. Так поправлялся он, только плотно отобедав.
   В один рабочий день, набравшись сил, он наполовину уже осуществил привычную процедуру. И ровно на середине, подбородок его уперся в грудь. Руки обмякли и опали с головы. Мастер собственноручно свернул себе шею.
   <...>
   Истории не имеют продолжений. Продолжения придумывают.
   <...>
   Бабуля живет над квартирой моей бабушки. У нее есть два семейных бизнеса и дед, составляющий основную часть ее семьи.
   Первый семейный бизнес – круглосуточное производство самогона. На кухоньке кипит бадья с трубочками и бражкой. По трубочкам сливается в бутыли самогон. Вечером приезжает машина, в нее сгружаются бутыли. Бутыли увозят, а их место занимают другие.
   Не меняется только кипящая бадья с трубочками, что на кухоньке кипит и дед. Он служит в похоронном бюро. А бабуля служит дома. В комнатке рядом с кухонькой из тряпочек цветочки мастерит, из цветочков – веночки. Это ее второй бизнес. Вечером приезжает машина. Уже своя, дело процветает. В машину сгружаются веночки. Их увозят. Остается только бабуля... С кипящей кухонькой и малым производством для проплаты дани усопшим…
   <...>
   Мне больше нравится кнопка Delete , чем Backspace . Первая честнее. Она заранее предупреждает нас, что вернуть что-либо будет невозможно.
   Последующие части текста были удалены.















.