Идегей. Глава 9

Глава 9, в которой Идегей и сотоварищи налаживают общение друг с другом

-Так ты действительно ничего не помнишь?

Высокая статная фигура, из-за плеч которой угрожающе выступали рукояти меча и арбалета, и низкорослый неуклюжий медведеподобный старик в большой, как гнездо черного ворона шапке перешли через узкую речку—одно из ответвлений болота, через которое они пробирались прошлым утром—и остановились, поджидая остальных.

-Надо завязывать с долбай-травой, - сокрушался старик, качая головой.—Я слышал от пустыников-долговязов, что в больших количествах она вызывает подобные ощущения, но такое со мной, пожалуй, впервые было. Разве что кроме случая, когда я камлал у сейвенков на жертвоприношение Колитумбе… Есть такое племя на юго-западе отсюда, у них самый главный бог—Колитумба, ему они приносят жертвы каждый второй, седьмой, одиннадцатый месяц по ихнему календарю…

-Ладно, шаман, оставь на потом свои истории. Расскажешь их у костра, когда остановимся на ночлег, - прервал его Идегей, занятый своими рассуждениями о смысле слов последнего бога. Мысли то собирались в один гудящий, как пчелиный рой на деревьях Зендея, старого бортника из клана калья, зудящий комок в голове, то рассыпались, словно камушки-руны, брошенные шаманом на серый морской песок Восточного моря.

-Экий ты грубый и невнимательный, стрелок!—скривил губы от досады шаман, недовольный тем, что ему опять не дали похвастать своими похождениями.—Натерпишься ты еще в жизни, помяни мое слово, слово Юллая, самого правдивого шамана во всей могучей и необъятной Степи!

-Уж надо полагать, не менее необъятна, чем даже твой язык. Но насколько она велика, мы еще проверим.

-Что за непоседливый нрав у вашего брата! Одним махом и демона сразил, и двух отличных девчонок заполучил! Вот дает! Мне б такое счастье, я бы и не ходил никуда. Остался бы у степного народа, затребовал бы себе самую просторную юрту,  чтоб на всю ораву детишек от двоих жен хватило; скакуна дивного, чтоб грива по ветру развевалась, - как твоя вон—сам Тэнгри в таких кудрях запутался бы!

-У стрелков не в обычае оседлая жизнь с женами и кучей сопливых детишек. А о Тэнгри ты и думать забудь, шаман. Нет больше богов. Нет в этом мире богов, шаман! Злой стал этот мир. Мертвый. Пустынный. Бесславная кончина ждет его, Юллай.

-Не каркай, ведун хренов! Тебе только будущее пророчить! С двумя бабами разобраться не может! А все туда же, в пророки лезет.

-Со своими делами я и сам разберусь… А вот зачем ты опять пошел за мной—я не понимаю, шаман. Это ведь не к степным людям за долбай-травой сходить. Мы в Земли Драконов идем, судьбы человеческого племени вершить. Только не говори, что ты помочь мне решил. Знаем мы уже про твои способы поможения!

-Засиделся я, стрелок. Знаешь ли, сколько годков мне, старому?

-Да и гадать не стал бы.

-И правильно. Довольно легко тебе говорить, стрелок. Если бы годом была моя жизнь, то твоя—рождением одного дня бы казалась. И с полудня ты в пути без роздыху. А я—и лето, и осень, и зиму—все в одном месте, камлаю для племен всяких диких, знахарствую. Надоело. Пройтись нужно по местам, где раньше не бывал. Людей повидать, коих раньше только по легендам знал. Может, и пригожусь чем в пути.

-Ладно, верю тебе, старик. А что ты насчет Олодарга думаешь?

-Странный он тип, конечно. Но тебе виднее. Ты ж у нас с богами разговоры ведешь без посредников, - шаман выгнул бровь. -  Эх, где молодость наша! Ни во что труд честного добросовестного шамана не ставят! Со всех сторон обходят, только зазеваешься, долбай-травы курнешь—и на тебе! Сидит в твоей коже какой-то там последний бог, с колдунами-стрелками общается. Советы, понимаешь, дает мудрые. Не мог, что ли, через меня сказать! Прав ты был—никуда мир этот не годится! Высококвалифицированный шаман со стажем без работы остается!
А на счет верзилы этого я так скажу: ты ему особо-то не доверяй. А то сзади по шее как даст мечом своим, огненным как Мост Сал-Авта . И ни красавиц тебе девственных, ни ульген-стрел в твой саадак, ни Драконов в дальних землях! Поминай, как знали. Это так, к сведению.

Шаман подозрительно огляделся по сторонам и даже по кустикам пошарил.

-Не нравятся мне всякие там убийцы. Мало ли, что слепой, глухой и немой. Почти что. А слышит да видит и то, чего мы не слышим, не видим. Он колдун почище твоего будет. Это между нами, конечно…

Шаман мог дискутировать на любые темы до скончания времен, как бы сказала Тэмулун, но его прервало появление из густой растительности, окружавшей болотистую речку, отставших членов команды. Сначала вышла Тэмулун. За ней показались воин-убийца и Акэми, держащиеся за руки как влюбленные. Эта мысль, правда, чуть не вызвала в Идегее приступ истерического хохота. И если бы он не был рожден дочерью стрелка… Но, впрочем, я повторяюсь.

-А вот и остальные!—захлопал шаман в ладоши, неискренне и наигранно пританцовывая от «радости».—А мы вот тут со стрелком все в беседах время коротаем, планы на будущее строим…

-Вы бы лучше подумали, как нам от этого нелюдя избавиться!—хмуро бросила принцесса, кивнув на Олодарга. «Открытая душа у нас принцесса Тэмулун, - подумал Идегей с усмешкой—принцесса ему все больше и больше нравилась своим нравом.—Что на сердце, то и на языке».

-Не дам Олодарга в обиду!—вступилась Акэми. Ее черноволосая головка была вровень с мощными шарообразными бицепсами ее новоявленного товарища.—Он совсем не нелюдь, он будет помогать нам добраться до Земель Дракона, что у Западного моря.

-Опомнись, девочка!—прервала ее Тэмулун.—Одним богам известно, сколько времени его мыслями и волей правил демон. Не по его ли милости матери до сих пор оплакивают своих дочерей и сыновей в юртах твоего народа?

-Но он не виноват, в его голове поселился демон. А сейчас он здоров и он наш друг.

-Друг! Хороши у тебя друзья, дочь алкаша и проститутки!

-Помолчала бы, прижимистая задница!

-Безродная рабыня!

-Хватит, женщины!—остановил их Идегей, вставая между девушками, готовыми вцепиться друг другу в волоса.—Нам предстоит долгая дорога. И лучше бы нам не ссориться. Пока не одолеем Дракона.

-Так вот в чем дело!—Тэмулун гневно воззрилась на стрелка.—Если я все поняла правильно, то мы все нужны тебе, чтобы одолеть какого-то там Дракона?

-Черный Дракон уничтожил твой народ, Принцесса!—сказал Олодарга.—Ты должна знать эту историю. Твой народ должен был уйти в небытие, туда, где время и безвременье соединяются в едином вихре хаоса и гармонии пустоты. В том был его кан. Но Двенадцать Драконов и Хранители заключили сделку. Твой народ, Принцесса, был отправлен в залог твоей неприкосновенности. Их душами правит сейчас Тринадцатый Дракон. А твоя душа принадлежит покуда тебе, и будет от тебя зависеть, лишишься ли ты ее подобно роду твоему, твоим предкам и соплеменникам, или освободишь их всех из заключения. И все племя человеческое спасешь от гибели, которая, впрочем, почти неминуема. Ибо в том его кан.

-Кто такие Хранители?—спросила Акэми.

-Это дети и слуги Первого. Они служат лишь Времени и Уровням Вселенной. Они более могущественны, чем боги. Но некоторые вещи могут изменить только смертные. Как вы.

-А какова твоя роль в этой сделке, убийца?—молвил Идегей, глядя в красные бесчувственные глаза человекомонстра.

-Убивать - не основное мое предназначение, хотя люди думают иначе... Я служу более возвышенным целям, - усмешка, то ли грустная, то ли зловещая тронула тонкие губы убийцы.—Мой Хозяин приказал мне то, ради чего я веду вас в Земли Драконов.

-Кто твой хозяин?

-Мой Хозяин не имеет имени, также, как и его рабы. Он создал нас, воинов-убийц, на благо всей Вселенной. Но его уже нет на этом свете, также, как и ваших богов. В некотором смысле он и был для меня Богом. Перед смертью он поручил мне эту миссию, как последний бог людей поручил Стрелку его миссию. Так умирают Высшие, оставляя после себя лишь слова, вырезанные на камнях воспоминаний и судеб оставшихся рабов и слуг. Рабы и слуги должны исполнить то, о чем просили их хозяева. 
 
-Чем же ты будешь заниматься тогда, когда выполнишь свою миссию?

-Если я выполню свою миссию, то никого уже не будет заботить то, чем заняться. Все в мире встанет на свои места.

-Откуда же знать тебе, в чем истинная гармония мира?—с издевкой спросила Тэмулун.

-Это сказал мне Хозяин. Мой Хозяин и мой Бог… Нам не следует терять время на разговоры,—мощные легкие Олодарга издали тяжелый, глубинный вздох. -  Я сказал то, что вы должны знать. О чем вы должны всегда помнить… Возьми мою руку, Акэми, девушка с японских островов. Пойдемте.

Акэми протянула свою маленькую тонкую кисть и вложила ее в протянутую ладонь слепого убийцы. «Слепой хозяин берет поводок своей собаки-поводыря также, как убийца берет за руку Акэми. Теперь она и мы все—его псы. Псы слепого убийцы. И никому не известно, кому мы служим и к какой цели идем». Так думал Идегей, раздумывая над словами Олодарга.

А затем он вспомнил историю, что рассказывал ему дед Кайшак, когда они хотели идти преследовать корабль презренного Шикарта, вождя клана друмхи, врага иссамитов. Ненавистный Шикарта уходил от них в открытое море.

-Почему не пойти нам за ними и не убить их всех, отомстив за наших сестер и братьев?—спрашивал юный Идегей морского разбойника.—Ведь наш корабль в несколько раз лучше, чем их корыто, хоть его борта и утыканы черепами, а паруса скроены из человечьей кожи!

Кайшак усмехнулся и отер рукавом пышные серые усы, свисающие по обе стороны большого рта, сверкающего золотыми зубами.

-Я расскажу тебе историю, Идегей, достойный сын своего отца, такой же горячий, как и он. Один рыбак из нашего клана жил на свете. Более удачливого, сильного, отважного человека не видел этот берег. Был он ловцом акул-урдаг, свирепых, кровожадных хищников. Однажды поймал он огромную акулу, а было то в открытом море. Он пустил ей гарпун в брюхо. Море окрасилось кровью. И сам ловец весь был забрызган кровью. И корабль его. Но очень порадовался рыбак такой находке и ни за что не хотел отпускать такой трофей, ибо была бы за него ему слава на многие поколения. А акула ринулась в открытое море, уводя за собой корабль упрямого рыбака. Никто не видел его с тех самых пор. Только птицы морские донесли в родной дом весть о его гибели… Понял ли ты меня, Идегей?

Так сказал тогда дед Кайшак, усмехнулся и развернул корабль по направлению к берегу. «Помог бы мне твой совет много раз, если бы не остался я столь же горячим и безумным, как и тогда, в годы юности, - думал Идегей.—Может, и сейчас уподобился я снова тому охотнику за акулами-урдаг?»

* * *

К ночи команда расположилась на ночлег. На черном небе звезды рисовали свои вселенские картины, созвездия переплетались в немыслимых узорах, доступных пониманию лишь Создателей. Надрывисто стрекотал степной сверчок, согреваясь вместе с оттаявшей землей. Улетая к крыше неба, растворялся его стрекот в дыхании ночного ветра и в ушах пятерых, что расположились вокруг небольшого, но яркого костра.

Избранные слушали шамана.

-…А я тогда говорю им: склоните головы свои, смертные, ибо сейчас моими устами будет вещать дух вашего предка!.. И говорю громко так и мощно, а сам стою словно в трансе и глаза вот так закатываю, будто отвара долбай-травы напился…

Мимика и жесты Юллая вызывали дружный смех—его собственный и Акэми, которая веселилась от чистого сердца. Изредка к ним добавлялся сдержанный смех принцессы. Улыбался ли Идегей, никому не ведомо, ибо его уста скрывала маска. Убийце же, по всей видимости, всякие чувства, кроме как чувство долга вообще не были знакомы. Он глядел на все происходящее также равнодушно, как и обычно. Но лицо его светилось спокойным довольством. Воин-убийца чувствовал себя вполне "уютно" в компании избранных.

Идегей сидел рядом с Тэмулун. Напротив них расположились Олодарга и Акэми. Воин-убийца держал Акэми за руку—он видел и слышал ее глазами и ее ушами. Шаман балагурил, усевшись на поваленном дереве. Из деревни он взял с собой бурдюк с хыра и частенько прикладывался к нему. Благо, за недостаток воды в этой части степи можно было не опасаться, то и дело им встречались неширокие ручьи, что стекали узенькими полосками с темнеющих вдали гор.
Акэми перебралась поближе к стрелку.
 
-А почему вы никогда не снимаете вашу маску, Идегей-ады?—проворковала она, прижимаясь к нему, причем явно не от холода. «Если Юллай прав, то ей просто хочется досадить принцессе»,—подумал Идегей.

-Я дал обет, - ответил он, краем глаза сквозь прорези в маске наблюдая за принцессой, резко отвернувшейся вдруг от него.—Я не сниму ее, пока не исполню то, для чего покинул земли моего клана.

-Должно быть, ты хочешь снять ее, когда Тэмулун согласится  разделить с тобой ложе?—Акэми игриво улыбнулась.

-Возможно. Почему тебя это интересует?

-Я догадывалась, что ты не стрелок. Не настоящий стрелок… Не бойся, я не скажу никому, - добавила она быстро шепотом.

-Как ты догадалась?—нахмурил брови Идегей. Ему очень не нравилось, что девчонка лезет в дела, которые, по его мнению, касались лишь его одного.

-Я видела твои стрелы. На них ведь нет еще крови твоей первой возлюбленной. И их оперение не украшено так, как это должно быть у стрелков.

-Не тебе судить, какие должны быть стрелы у стрелков!—отозвался Идегей более грубо, чем ему хотелось бы. Сердце терзала досада.

-Напрасно вы так ко мне относитесь, Идегей-ады, - по лицу девушки пробежала тень огорчения.—Я не глупая маленькая девчонка, как вам кажется. Знаю, вам больше по нраву Тэмулун, эта спесивая тигрица, но разве у стрелка может быть только одна женщина?

-Оставь меня, пожалуйста, Акэми, - молвил Идегей, как можно мягче.—Мне надо о многом подумать.

-Вы с Тэмулун—одной скалы два камня!

Акэми резко встала и ушла, обиженно топнув маленькой ножкой. Взметнувшиеся полы халата обнажили ее стройные бедра и упругий зад.

«Вот беда с этими женщинами!»—подумал Идегей, провожая ее взглядом. «К одной не знаешь, как подступиться, а другая сама чуть не напрашивается».

Оставшись в одиночестве, Идегей вновь перевел внимание на сидевшую неподалеку принцессу. Она сидела прямо у огня. Ее золотисто-рыжие локоны, казалось, танцевали вместе с язычками пламени, исполняя под черным ночным осенним небом древний танец какого-то божественно прекрасного ритуала. Грудь плавно поднималась и опускалась, красивые узкие ладони покоились на коленях. Совершенство ее длинных крепких бедер прикрывала только тонкая материя шелковой рубашки, полы которой торчали из-под широкого пояса, обтягивающего узкий стан принцессы и подпирающий сводящий с ума, эротично натягивающий узкую рубашку пологим холмиком живот.

Ее волосы взметнулись и принцесса бросила в его сторону внимательный взгляд. Их глаза встретились снова, как тогда, на площади под окровавленными черепами.

"Эта чудесная ночь могла бы принадлежать только нам двоим!"—сказал Идегей одним лишь взглядом.

"Бог лепил наших предков из глины совсем разного сорта", - ответил надменный взгляд Тэмулун.

Было ли еще что-то в этом взгляде больших темных глаз, созданных для того, чтобы манить к тайнам своей обладательницы мужчин и сражать наповал героев? Идегей заснул, думая об этом и глядя в черное бескрайнее небо Великой Степи, в просторах которой его ждало еще не одно приключение.

Поднявшись на рассвете, Идегей обратил внимание на тучи воронья, черными пятнами расплывающихся в золотисто-кровавых разводах зари и на вьющийся на северо-востоке дым костров.