***

…Четвертый день подряд стоял туман. Его нельзя было ощутить, нельзя было прикоснуться к нему рукой. Он не был склизким на вид, ни белым, ни серым. Просто туман. Поглощающий все звуки в округе. Проедающий блуждающие мысли в голове. Он ничего не оставлял за собой. Лишь противное ощущение того, что кто-то есть рядом. Но никого не было. Не было ни зверей, ни птиц. Даже насекомые не жужжали в воздухе.   
 Поднебесная молчала. Но ощущение боли – жгучей боли – закрадывалось под кожу и заставляло судорожно дышать, ощущая свою неполноценность.
 Четвертый день дочь Поднебесной умирала. Даже не то чтобы умирала, а задыхалась. Задыхалась от своего страха, чувства, что все ее забыли и просто оставили. Они же знали, что она такая слабая, но бросили ее,… она лежала в своей широкой ванне, полной увядающих цветов и листьев, не открывая глаза, изредка вдыхая и выдыхая клубившийся неподалеку молочный туман. Незнающий человек мог бы подумать, что она уже умерла, но нет, подобие души еще теплилось в ее остывающих венах, в сердце, полном рваных ран и отмирающей плоти. Иногда она приоткрывала глаза, поседевшие за последние несколько дней, бессознательно или по инерции, но уже не воспринимала белый свет, и поэтому даже и не щурилась. Хотя и света-то не было – ведь четвертые сутки стоял этот странный туман.
 Она много думала. О чем? Да обо всем, что могло прийти в голову умирающему человеку. О том, что жизнь подходит к концу, а она так мало успела сделать; о том, что, умерев, Поднебесная  просто заглохнет, пропадет из памяти обычных людей, забывших о том, что на свете бывает еще сказка. Она осталась здесь совсем одна. Все сбежали от нее, как от какой-то чумы, хотя она просто ничего не могла поделать с собой. Так всегда бывает. Смерть слишком незаметно подкрадывается к нам. Совсем незаметно… даже звери оставили ее, хотя они уверяли, что никогда не смогут предать. Потому что она была их хозяйкой, а своих хозяев всегда надо чтить. Какими они не были.
 Боль. Тупая, размашистая боль. Наступающая на те участки тела, которые было просто невозможно прикрыть руками. Иногда она начинала всхлипывать, просто всхлипывать, даже не понимая, что плачет. Слезы катились по белым, обескровленным щекам, путались в черно-серых волосах и терялись среди умирающих лилий, спрятавшихся среди волос дочери Поднебесной. Иногда что-то начинало клокотать внутри ее груди, пытаясь всеми различными способами вырваться наружу, но она из последних сил сдерживала себя, боясь увидеть подслеповатыми глазами тонкие струйки крови, окрашивающие воду в пурпурный цвет. Может это лишь сон? Может, она сейчас проснется и все будет как прежде?  Нет… не сегодня. И не сейчас.
 Туман так и не хотел проходить. Он укутывал ее в свое белое, пуховое одеяло, убаюкивал своей беззвучной песней и просил не бояться. Ничего не бояться. Ведь он сейчас рядом с ней, а значит они вместе. Если он уйдет, то жизнь в ее жилах перестанет теплиться и Поднебесная раствориться среди пыли и шума городских улиц. Никто больше никогда не сможет ее увидеть. Будет лишь холодная и дикая ночь, пожирающая все на своем пути…

P.s.: говоря о Поднебесной, я не имею в виду термин, связанный с Китаем, а именно место, которое находится между небом и землей. То есть промежуточное состояние, в котором может остаться "душа", если пожелает - своего рода райский сад, потерянный для всего человечества, но возникающий в самые непредсказуемые моменты.