Текст

Часть 1. Текст

1.

- Сонька-засонька!
Мальчишки дразнились и показывали языки. Соне было обидно до слез. Но плакать - это удел малявок и слабаков. А она девочка сильная. Она развернулась и побежала. В какой-то момент она перестала убегать от обид и насмешек, а просто наслаждалась видом быстро перемещающихся домов, ветром в лицо, солнечными зайчиками, которые так и норовили запрыгнуть ей на нос. В конце концов она остановилась запыхавшись. И поняла, что совершенно не знает, куда прибежала. Вокруг были совершенно одинаковые высоченные дома и совершенно ничего знакомого.  "И что теперь делать? Нипанятнаааа" . Будь на месте Сонечки обычная девочка, она бы непременно заплакала. Но Соня была не из таких. Сперва она как следует огляделась: нет ли чего-нибудь знакомого рядом? Нет? А дяденьки-милиционера? Тоже нет? Плохо. Ну что ж. Девочка попыталась вспомнить, откуда прибежала. Кажется вон те цветущие вишни она уже видела сегодня. Или нет? Впрочем, неважно. Главное найти взрослых, они отведут куда надо. Вот. Этот дядька точно знает, где я живу. От него пахнет хорошо.
- Здравствуйте. Я потерялась. Я живу на улице Минской. Вы не знаете, как туда пройти?
Дядька улыбался во весь рот.
- Привет! А я не местный. Зато у меня есть карта!
Он бодро достал из огромного рюкзака карту, развернул так, что полностью за ней скрылся. Забормотал. "Так. Сейчас мы, судя по всему, на улице Остужева. Минская, минская... где же это. Раз девочка..."
- Тебя, кстати, как зовут?
- Соня
"... раз Соня сюда сама добралась, значит это где-то рядом. Ага. вот она!"
- А номер дома какой?
- 25
- Ага. Вот он нарисован. Ну пошли, красавица. Будем считать, что я благородный рыцарь и возвращаю домой прекрасную принцессу
Соня захихикала, взяла за руку доброго незнакомца.
- А вас как зовут?
- Вадим.
- А вы откуда приехали?
- Из Санкт-Петербурга.
- А это далеко?
- Сутки езды на поезде.
- Ого! - Соня посмотрела на него, как на посланца неизвестных миров. Надо же - целые сутки на поезде!!! Она-то пока только в деревню к бабушке на электричке ездила. Но уже знала, что поезда - они такие же. Только больше, ездят дальше и в них можно лежать на мягких полках.
- А как там, в Сантпитебурге? - девочка очень старательно произносила название, но все равно немного исковеркала.
- Там хорошо. Там много-много мостов через речки, там есть море, вернее, залив, но это почти что море. Еще там много-много красивых домов. А еще у меня там мама и любимая девушка.
"Когда-нибудь я обязательно-обязательно туда съезжу. Наверняка там все такие добрые и замечательные!"

2.
Они сидели втроем за крошечным столиком в булочной на Невском. Соня пила детское молочко "Тёма" из пакетика с трубочкой, ела сладкую липкую булочку и болтала ногами. Оля интеллигентно отщипывала кусочки от сдобной косички и рассматривала народ за окном. Леша ничего не ел, просто смотрела на двух девушек. Софка была его старинной подружкой. Он помнил ее еще пацанкой с вечно сбитыми коленками. А сейчас вон какая красотка выросла. Даром что ведет себя так же. С Ольгой они познакомились несколько часов назад. В хостеле. Она там жила. Причем, в отличие от большинства, постоянно. А теперь отправилась вместе с ними смотреть как разводят мосты. Кстати, о мостах.
- Девчонки, а который час?
- Час.
- Ой, - тихо шепнула Сонька. - Мы же опоздаем! Бежим быстрее!!!
Недопитое молоко отправилось в урну, булочка была бережно завернута в пакет и опущена в карман. Они втроем выскочили на улицу и побежали. Они бежали смотреть, как разводят мосты. Соня и Леша никогда раньше не были в Питере. Зато всегда мечтали сюда попасть. И наконец увидеть этот легендарный процесс. Сейчас они задыхаясь, то и дело поглядывая на часы, неслись в сторону Невы.
На Дворцовой площади кто-то играл на саксофоне. Надо остановиться, послушать, но ведь некогда же. Надо бежать. "На обратном пути непременно его сфотографирую," - решила Соня.
Когда они добежали, дворцовый мост уже был разведен и под ним величественно проходили корабли и прогулочные катеры. А Троицкий как раз поднимался. Соня едва не рыдала.
- Опоздали! И все из-за меня! Если бы я вас в булочную не заманила, мы бы давно были здесь.
- Да ладно тебе. Вон смотри, как красиво! Мы ведь увидели, как разводят мосты, правда?
- Ага. Правда, здорово. А я хочу фотографироваться!
Они по очереди принимали разные позы у перил, передавали из рук в руки фотоаппарат, снимали разведенные мосты, корабли, другой берег, толпу. Здесь был настоящий праздник. Как в новый год, когда все ждут боя курантов. Продавали какие-то забавные светящиеся штуки, отовсюду слышался смех, болтовня, радостные возгласы. С катеров, мчащихся по освобожденной от мостов Неве, махали руками счастливчики, которые купили билет на экскурсию.
- Все. Домой. Нам завтра вставать в 7 утра. Мы ведь договорились с Катюшкой ехать в Петергоф, - Соня уже клевала носом.
Назад они тоже бежали. Уже не потому что опаздывали. Просто очень хотелось спать. И безмерно гудели ноги. Целый день пеших прогулок давал о себе знать.
- Сонь, ну давай помедленнее, сил уже никаких нет, - взмолилась Оля.
- Не могу. У меня есть цель и я к ней бегу. Добегу - остановимся. Я хочу в душ и спать. Спать и в душ. Быстрее.
Они добрались до хостела, вытащили из комнаты мыльно-рыльные принадлежности, пробрались в душ, вернулись и наконец успокоились в своих постелях под черно-зелеными одеялами с нарисованными контурами человеческого тела. А завтра был новый день. Полный увлекательных открытий и веселых приключений.
"А здесь и впрямь все добрые и замечательные", - думала Соня засыпая.

3.

В день своего совершеннолетия Соня встала пораньше. Она вообще очень любила вставать раньше всех. Это время - когда все спят самым сладким сном, дает огромную свободу действий. Как будто она одна в целом мире. А в день рождения это и вовсе единственная возможность побыть в одиночестве и подумать о смысле жизние. Да, кстати. Думать о смысле жизни - это было настоящее хобби для Софки. Она предавалась ему с упоением в любой удобный момент.

Так вот.  Утром, в свой восемнадцатый День рождения, Софа встала, умылась ледяной водой, выпила стакан морковного сока с заготовленным специально по случаю торжества тортом ("Ну и что, что гостей еще нет! Это же мой праздник!"), улыбнулась восходящему солнышку и решила вспомнить с чего все начиналось. Она достала фотоальбомы и принялась рассматривать фотографии и ностальгировать. Вдруг из одного альбома выпал листок с телефоном. "21-42-68 Стас. Позвони, как только" было написано на нем. И все. Клочок бумаги, 6 цифр, имя и приказ позвонить. "Интересно, кто это? Мой тайный воздыхатель? Неееет... он не мог получить доступ к моим личным альбомам. Мамин давний поклонник? Хм... возможно... А вдруг... вдруг это мой настоящий отец... ну... как в бразильских сериалах... Наверное, сейчас еще рано звонить. Хотя, с другой стороны. Написано же "позвони, как только". Вот я и позвоню. Правда, не понятно, как только что... ну и неважно" Соне даже в голову не пришло, что это могло быть адресовано не ей. Конечно, нужно было позвонить и все выяснить! Как же иначе?! Она на цыпочках прокралась в гостинную, утянула трубку телефона, закрылась у себя. Набрала загадочный номер. Трубку взяли почти сразу.
- Соня?
Девушка растерялась.  Откуда звонивший мог знать ее? Почему так быстро взял трубку? Он что, ждал звонка? Или совпадение? Если у него определитель, как он понял, что это я, а не мама и не папа?
- Да, это я. Откуда вы...
- Слушай внимательно и не перебивай. Нам с тобой нужно срочно встретиться. Приходи как можно быстрее в парк Орленок. Я буду ждать тебя у ворот. Ты меня узнаешь, я там буду единственный мужчина. Меня зовут Стас.

Благоразумная осторожная девушка ни за что не пошла бы на столь сомнительную встречу. Но только не Софка. Она с детства привыкла к авантюрам. И эта ранняя встреча была ничуть не более опасна, чем большинство других эскапад. Она скользнула в пестрый летний сарафан, заплела длинные рыжие волосы в косу, зашнуровала сандалии и побежала по сонному городу. Через полчаса она была уже у входа в парк. Оглядывалась. Да. Вот стоит какой-то мужчина неопределенного возрасата. Весь такой щетинистый, в очках, белобрысый. Одет во все белое, а в руках свернутый в трубочку ватман.
- Привет, - он подошел первым и широко ей улыбнулся. - Я Стас, а ты Соня.
Было в манере его разговора что-то необычное. Удивительная смесь уверенности, доброжелательности и веселого равнодушия.
- Тут казус такой вышел. Тебя выдумали. Добрая, не слишком талантливая девушка. Почти ровесница тебе. Между вторым и чашкой кофе. В маленьком дешевом ресторанчике. Под звуки танго. Я, кстати, настоящий. Ага. Прочитал первую версию твоей биографии и очень уж захотелось познакомиться.  А теперь я могу тебя отсюда вытащить.
Соня рассмеялась было глупой шутке. Но звонкий девичий смех в этот звенящий утренний час - ровно за полчаса до того, как проснется весь город - прозвучал в высшей степени нелепо.
- Да ну что вы. Как можно выдумать живого человека? Не могла же она так детально описать мою жизнь! А в моих воспоминаниях вроде бы нет особых пробелов...
- Видишь ли, дело в том, что на самом деле, она набросала тебя штрихами. Самыми общими - так, эскиз. Но воображение: и ее, и будущих читателей текста - дорисовало недостающие детали, заполнило пробелы более или менее достоверным концентратом из собственных воспоминаний. И вот - ты есть. Смотри!
Стас развернул ватман. На нем были нарисованы стрелочки, разноцветные кружочки, линии разной толщины.
- Вот это, - он показал пальцем на множество кружочков сверху - реальный мир. Здесь, - он показал вниз (там был значительно меньше кружочков - всего пять или шесть) - мир, в котором ты живешь, который для тебя выдумали. Эта линия, - он указал на черту, отсекающую одно от другого, - текст. Напечатанный на бумаге, отображенный на экране, озвученный кем-то - не важно. Благодаря нему ты существуешь. И благодаря нему объекты из внешнего мира проецируются на твой мир,именно поэтому ты видишь не черно-белую штриховую картинку, а полноценную вселенную.  Вот этот алый кружок - я. Видишь, он - то есть, я - расположен на границе двух миров. Благодаря мне ты можешь попасть в реальность. Хочешь? У тебя есть выбор: ты можешь остаться здесь и продолжить существование. Я не знаю, когда той, что выдумала тебя, надоест ее рассказ. Я не знаю, сколько людей сможет вдохнуть в тебя жизнь. Но если ты уйдешь - вернуться будет сложно. Более того, есть вероятность, что ты разделишься. Продолжишь существование в двух или больше экземплярах. Один в реальном мире, другой во вселенной, малоотличимой от этой... Я не знаю, как будет. Даже наш с тобой автор вряд ли осознает, как оно произойдет. Дле нее это лишь эксперимент. А мы...
Он сделал паузу и огляделся.
- Хорошо здесь. Тихо. И будет тихо, пока мы не договорим.
- Ну же! Решай!

Часть 2. Я
1.

Болит голова и горло. Душит кашель. Серая воронежская весна наступила мне на горло всей тяжестью своих промокших ног. Единственное, чего сейчас хочется - забраться под теплое одеяло, умотаться шарфом с ног до головы и спать, спать, спать... И чтобы никаких будильников. И чтобы не нужно было завтра сквозь пробки и переполненные маршрутки мчаться на работу. Чтобы была тишина. Но тишина - это далекая и несбыточная мечта. Соседи сверху снова предаются музыке. А заодно приобщают к прекрасному весь подъезд. К слову сказать, слушают  они действительно прекрасное - Depeche Mode. Постепенно под звуки Enjoy the silence - какая ирония - я погружаюсь в неспокойный, лихорадочный сон.

В мой сон врывается шелест бумаги, тихое "ой",  и немного позже осторожные шаги. Сквозь сон я понимаю, что здесь что-то не так. Что этих шагов здесь быть не должно. Но открыть глаза, включить свет и посмотреть, что же происходит, нет никаких сил. И я проваливаюсь в глубокий сон без сновидений.

Запах кофе и свежего теста будит меня, когда на улице уже совсем светло. Странно. Неужели от соседей так пахнет? Вот гады. Я тут мучаюсь гриппом и одиночеством, а они кофе с булочками трескают! Вытаскиваю ноги из под одеяла, сую их в холодные тапочки, встаю. Ползу на кухню в надежде, что кто-то добрый решил приготовить мне завтрак. И останавливаюсь как вкопанная прямо на пороге. У меня на кухне! У плиты! Как ни в чем не бывало! Возится какая-то незнакомая девица. Причем почему-то одетая в мою домашнюю рубашку и мои гостевые тапочки. Временно я забыла, что люди умеют издавать звуки. Онемела, окаменела, впала в ступор. Теперь я знаю, как это бывает. Это невозможно. На грабительницу она не похожа. Знать я ее не знаю. В дом точно никого не пускала. Брееееееед! Глюк. Точно глюк. Экзотический, да. Не ангелы и демоны, не зеленые чебурашки и даже не прекрасный принц, а обычная девица мне привидилась. Ну да ладно, какая, собственно, разница, про что глюки смотреть.

И я старательно игнорирую незнакомку. Молча сажусь за стол, молча беру кофе (кстати, полезные у меня галлюцинации - кофе варить умеют и булочки печь - всем бы такие), молча жую булочку. Понимаю, что горло уже в общем-то не болит - целебная сила сна. Выглядываю в окошко - за ним изо всех своих мартовских сил светит солнце. Бррррррр!

Глюк тем временем усаживается напротив меня, улыбается, смотрит. Тоже, кстати, молча. Кажется, мой грипп вызвал к жизни образ идеальной жены. Фрейд по мне плачет горькими слезами. А вроде всегда к мужчинам тянулась... Ээээх... Вот так и не узнаешь о себе всей правды, пока крыша ехать не начнет.

- Ну, что, так и будем молчать, мама? - девица улыбается насмешливо и задушевно
Мама?!?! У меня амнезия. Точно. Мне уже лет 40, наверное. Но последние лет 20 я начисто забыла. Чудесненько. Надо пойти что ли к зеркалу. Хоть узнаю, как я нынче выгляжу. По прежнему молча я поднимаюсь со стула и плетусь в ванную. Заглядываю в зеркало. Нет, на лице написаны все те же 22. Или даже меньше. Светлые растрепанные со сна волосы, красная ночнушка с жирафами, россыпь мелких прыщиков на щеках. Все в порядка. Все как вчера. Значит, все-таки не амнезия. Значит кто-то из нас все-таки псих.

Возвращаюсь на кухню. Сажусь за стол, делаю большой глоток кофе.
- Ладно. Рассказывай. Кто ты такая, почему называешь меня мамой и вообще, что происходит? Мне кого вызывать: скорую или ментов?
- Да ладно тебе. Ни надо никого вызывать. Скорая-то вероятно увезет нас обеих. Но оно ведь нам не надо, да? А меня тут уж точно ничего не сделают. Короче... Как бы помягче выразиться. Ты помнишь текст про девочку Сонечку?
Смотрю на нее недоуменно. Ресницами хлопаю. Вспоминаю, что надо бы выпить лекарства. Достаю бутылочки, пузыречки, методично пью.
- Нет. Не помню я никаких текстов ни про каких Сонечек, - бурчу сердито.
Она, кажется, обижена.
- Ну вот. Написала и забыла. Экая ты безответственная. Короче, ты когда-то придумала меня. Всю, со всеми потрохами. Потом вероятно сунула текст в стол - ну или вывесила где-то в интернете - и забыла. Но напоследок дала шанс. А я - такая, какой ты меня придумала - не могла им не воспользоваться. Сегодня ночью я воплотилась. Ну и в знак благодарности сварила кофе и испекла тебе булочек.

Я сижу и тихо офигеваю. Ладно. Я сплю. Все ясно. Ну или брежу - один хрен. Жалко. Булочки вкусные. Не помню. Кажется были какие-то методики. Ущипнуть себя. Ага. Щипаю. Больно. Но это, говорят, методика ненадежная. Было же что-то еще...

- Слушай, Глюк, а ты не помнишь, как проверить спишь ты или нет?
Соня - если я не ошибаюсь, именно так ее и зовут - улыбалась мне голливудской - ах, нет, все же хрестоматийной - улыбкой.
- Ну например, можно закрыть глаза, надавить на глазные яблоки. Если откроешь глаза, а я все еще здесь - значит, добрые доктора тебе пока не страшны.
Я понимаю, что принимать такого рода советы от своей собственной галлюцинации несколько странно, тем не менее послушно выполняю инструкцию. Открываю глаза. Между цветных пятен стоит довольная Соня.
- Ну что? Убедилась? Я настоящая. Такая настоящая, что аж самой страшно.

2.

Она возвращается ко мне под вечер. Бледная. Заплаканная. Куда-то исчезла утренняя жизнерадостность. Куда-то пропал задорный блеск из глаз. Да. Теперь она настоящая. Теперь и мне за нее страшно. И ужасно больно.

- Что? - спрашиваю тихо.
- Все, - отвечает. - Понимаешь, грязь. Кругом какая-то беспросветная грязь. Люди с пустыми глазами. Бомжи в подворотнях. Грязные, вонючие, с озлобленностью в глазах. Псы дворовые. Такие несчастные. Промокшие в этой весенней слякоти. Почти невыносимо. Понимаешь ты? ПОНИМАЕШЬ?!?! Я видела... я видела, как старушка со слезящимися глазами на морозе просила милостыню, я видела как маленький цыганчонок сидел прямо в луже и кланялся прохожим, я видела исписанные грязными ругательствами и признаниями в любви вперемежку стены, я видела кучи собачьего дерьма на детских площадках, я видела как машина сбила человека на пешеходном переходе и поехала дальше, я видела, как люди с равнодушными, злыми лицами собирались на митинг в поддержку какого-то политика, я видела, как девочка - совсем молодая и очень хорошенькая пила пиво прямо на улице, я видела, как мамашка везла коляску и курила.... Все это... грязно! Больно! ПОНИМАЕШЬ?!
- Знаю. Понимаю. Я притерпелась уже, присмотрелась. Научилась смотреть сквозь розовые очки. Поэтому в выдуманном мной мире всему этому не нашлось места.
- Но... а как же проекция реальности на мой мир? Игорь ведь говорил...
- Ну, во-первых, это, как и ты, моя выдумка. Теория. Умопостроение. А во-вторых... Во-вторых, и мне, и тем, кто успел прочитать этот текст хотелось видеть мир более чистым и светлым, чем он есть.

Между делом наливаю ей чаю с мятой. Добавляю ложку меда. Кладу рядом утреннюю булочку. Чай с булочкой - проверенное средство от душевных ран. Сколько раз проверяла.
Сидим, молчим. Смотрим в окно и пьем чай. За окном грязно-бурое небо городской ночи. В доме напротив - многочисленные окна в другие жизни. Гудят машины, шумит подвыпившая молодежь, дерутся коты. За окном реальность. Или то, что я привыкла считать таковой.

- Я хочу обратно, - голос Сони тверд, глаза горят лихорадочным блеском. - Я ХОЧУ ОБРАТНО!!!
- Не получится. Если я правильно понимаю механику процесса... То твоего мира больше нет. Он исчез как только ты решила воплотиться. Он был лишь декорацией для тебя.
Вспоминаю вдруг. Читаю на распев.

Никогда ничего не вернуть,
Как на Солнце не вытравить пятна,
И, в обратный отправившись путь,
Все равно не вернешься обратно.
Эта истина очень проста,
И она, точно смерть, непреложна.
Можно в те же вернуться места,
Но вернуться назад невозможно...


Эпилог

Та реальность, в которой оказалась Соня, - лишь другой уровень текста. Там же я теперь заточила и себя. Дописываю эти строки и понимаю - я сама выбрала свой мир. Записала его. Неаккуратными, неровными штрихами набросала весеннюю слякоть, грязь и серость. Но если я сама пишу свой текст, то могу сделать его таким, каким хочется. И в следующий раз...