Ауррендиль и Шаггариот

                И жаль мне ночи... Оттого ль,
                Что вечных звезд родная боль
                Нам новой смертью сердце скрепит?

                Как синий лед мой день... Смотри!
                И меркнет звезд алмазный трепет
                В безбольном холоде зари.

                Максимилиан Волошин


Рассказчик: В затерянном мире, где почти отсутствуют краски, так что сразу становится ясно, что весь мир — лишь карандашный набросок неведомого художника, живет Звездный Пес. Почти всю свою жизнь проводит он на камне, поджав под себя лапы и глядя на редкие четырехконечные звёзды, проглядывающие сквозь карандашные штрихи, которыми обозначено небо. И блестят на черной тени его нарисованной густой краской морды сиреневые, невыносимо сиреневые глаза. Застывшая в них вековая грусть разрывает пространство на тысячи частей.

Волшебник: Даже если ты жив, об этом никто не узнает, мой друг. Даже если ты любишь, это не имеет смысла, ведь никогда не даст плодов твоя любовь. Ибо не может быть возлюблен людьми тот, у кого так много общего с волками. И не может быть возлюблен волками тот, у кого так много общего с людьми. Не стремись душой, не играй с огнем, не сожги себя. Смысла нет, и все, что сможешь ты получить, это иголка под сердце.

Шаггариот: Каждую ночь мне впору выть на Луну, но здесь нет Луны. Потому мне приходится выть на звезды, которые лишь холодно глядят с изогнутого небосвода. Нет, мне не нужно сочувствие, только то странное взаимопонимание, что одна Луна и может дать зверю. Я стражник одинокой границы, посаженный некогда неуклюжим мастером в самое сердце бескрайнего поля. И, будь я чуть более малодушен, точно мог вскричать, словно тот Прокуратор: «Яду мне, яду!». И пузырек с ядом появился бы в когтистых пальцах, чтобы в одночасье низвергнуть страдания в небытие. Но иголка, святая и проклятая иголка в сердце, никогда не даст мне сделать этого.

Белый Звездный Вестник: Я каждый вечер иду к тебе, моя маленькая Лиза. Но, хоть и радостно, что только дети могут видеть меня, жаль, что ты вырастешь и меня забудешь. Я убаюкиваю тебя, и ты тихо, сладко засыпаешь, а во снах бродишь по ночному небу. Тогда Шаггариот приоткрывает завесу бумажного мира, глядит на истинные звезды и в одной из них видит Тебя — свою Звездную Королеву, прекрасную Ауррендиль. Но так велик его страх, что Ты, как и иные создания, отвергнешь его, что он никогда не показывается Тебе.

Ауррендиль: Это платье, легкое звездное платье! Здесь всё совсем не так, здесь вместо стрелок часов целые галактики бродят по кругу в розовато-фиолетовом свете. А я — я гуляю меж звезд, собирая их в свою душу, но наступает утро, и звезды разлетаются по небу словно смерч. Как жаль, что это последняя за долгое время ночь, ведь испытывать то, что испытываю я, могут лишь дети. Может быть, даже хорошо, что я никогда не запоминала своих снов — ведь никто не знает, что могло случиться, если бы маленькая девочка узнала, что она — Королева Ауррендиль.

Белый Звездный Вестник: Один Волшебник говорит, что все старания тщетны. Но что, если Она тоже искала Его — но лишь в глубине своей прозрачной души? Что, если покажись Он Ей — нашли бы под утро в кровати мертвое холодное тело маленькой Лизы, а душа Ее обрела бы свободу? Если Его душа могла уйти навсегда из этого испещренного штрихами мира? Впрочем, этого не знает никто: ни я, ни Волшебник, ни Лиза. Ни жестокий Рассказчик — а иначе он рассказал бы эту историю совсем по-другому.

Рассказчик: Так он и сидит на камне, безо всякой цели глядя на небо и безнадежно дожидаясь свою Ауррендиль, оборотень Звездный Пес, которому не нашлось места среди людей, ибо он был слишком схож с волками, и которого волки отвергли из-за чересчур сильного сходства с людьми. Впрочем, кажется, я повторяюсь...