Про Розу, Васечку и заведение

               
    Есть в жизни человеческой как бы запланированные неприятности, которые не взирают ни на общественное положение,  ни  на  интеллектуальный статус и ждут они заряженные своего часа.  Возьмем, к примеру, общественный туалет точнее будет сказать его отсутствие...
     "Фи" - скажут некоторые  дамочки, поморщив носики.  Мол, тема ваша не благоухает. А что делать, если только благодаря этому заведению в нашем городе и  произошёл этот случай. А что бы не мучить дам неприятными ассоциациями, то и впредь будем называть его "заведением".
     Так вот  жил забором к рынку в своём домовладении бывший, когда-то первый хулиган этих краёв Василий Петрович Ломов, а ныне Васечка -  любимый муж Розы Ивановны.  От бывшего бузотера остались лишь воспоминания. Любил он теперь две вещи:  жену свою Розочку и пропустить стаканчик другой  для поднятия тонуса. Правда, эти две его любви мирно не уживались. Розочка на дух не переносила второго увлечения мужа и ревностно держала  его  в  этом вопросе на кротком поводке.  Однако из любого безвыходного положения можно найти свой неординарный выход. И Петрович нашел его в своем личном опять же заведении в виде отодвигающейся доски в задней стенке, которая являлась одновременно  забором.  Скажет  он Розочке, мол,  в  заведение пошел, а сам раз отодвинул досточку и он, сами понимаете уже не дома, а на рынке,  а в двадцати шагах бочка с вином  и продавец знакомый.  И даже для ускорения процесса стаканчик раскладной
в кармане был.  Увидит продавец знакомый стаканчик и без всяких просьб наливает, без очереди.  И умудрялся Василий Петрович под неусыпным оком Розы Ивановны с регулярным постоянством отдавать свою печень на  откуп своей второй страсти.
     А при чем тут общественное заведение спросите вы.  А притом,  что закрыли его  на  ремонт,  а взамен поставили временное аккурат напротив заведения Василий Петровича впритык с другой стороны.  И теперь что бы добраться до  желанной  бочки бедному нашему домовладельцу приходилось стучаться: не занято ли.  Конечно, стук этот был не  легким  испытанием для граждан,  но ни учащенное сердцебиение последних, ни крики возмущения не могли заставить рвущегося как лосось на нерест Петровича  изменить так удачно проторенную тропу.
     И вот однажды прекрасным майским днем в воскресенье Розочка цветя как тот  цветок  именем, которого названа, в добрейшем расположении духа сказала:
     -Васечка! Слазь  солнышко на чердак возьми пару чебаков и захвати наш тульский самовар. Весна ведь хочется во дворе настоящего самоварного чаю попить.
     -Один момент, только в заведение сбегаю- с радостью согласился  Васечка, имея в виду свои ласкающие сердце хитроумные планы.
     А в это время старшина Коваленко, имеющий за четкость логических построений прозвище Микрусик, обходил территорию вверенного под его охрану  рынка  и  зорким  глазом приглядывал за надлежащим порядком.  Хотя делать это он был не обязан, потому что день этот был для него выходной и одет он был соответственно в гражданскую одежду. Но привычка есть привычка.  И видит он,  выскакивает  из  заведения  довольно странный мужичек  в тапочках. С и прямым ходом к бочке. "Т-а-а-к" -  заработали логические цепочки в голове рыночного детектива - "Наверное, очередь подходит, а мужичка прижало не вовремя, вот он и носится, алкаши нипочем не пропустят, если очередь пройдет, без труда вычислил он ситуацию. "Однако странно  он одет " Он еще раз взглянул на мужичка и вспомнил, зачем он собственно сюда шел, а именно сходить в заведение. Но не тут то было. Перед самым  его носом тот же мужичек опередил его и захлопнул как положено за собою дверь.
     "Однако, наверное,  скверное вино - опять заработали логические цепочки  левое по-видимому. Надо документы проверить. Если мужичек из заведения не вылазит значит забадяжили или разбавили чем.  Что же он так долго не выходит".  И тут все его логические цепочки  сворачиваются  в  спираль Архимеда потому что видит он как на чердак близлежащего дома лезет тот самый мужик в тапочках.  Альбомы "Их разыскивает милиция"  перелистнулись перед глазами. Это не помогло. Старшина закрыл и открыл глаза, цепочки не распрямлялись.  Защитной реакцией сработал инстинкт выяснения личности:
     - Мужик, а мужик - закричал он, страдая от собственной  неуверенности,- Это ты сейчас вино из бочки пил?
     Реакция мужика адекватностью не отличилась.  Он  сделал  страшные глаза и поднес палец к губам. "Мол, не привлекай внимания" К такому повороту старшина был не готов и совсем уже дурея крикнул:
     - Ты когда заведение освободишь?
     Петрович не выдержал:
   - Чего  ты  разорался урод?!  Свободно там, заходи, делай свое дело да помалкивай там в тряпочку.
     Оскорбление подействовало как нашатырь. Цепочки натянулись в струну. Не предъявив ордера на обыск, он решительно рванул  за  ручку  двери заведения и  обследовав  его,  изнутри  обнаружил  ловко замаскированный лаз. Надо было осмыслить ситуацию. Старшина присел. В районе  рынка  вот уже месяц нагло орудовал какой то домушник. До сих пор он был неуловим и вот, похоже, попался, причем с поличным. Надо брать  решил старшина и полез в кобуру за пистолетом.
     -Твою ж ты мать - выругался он, вытирая руку о стену заведения  -  я же в штатском. Благо в кармане был сотовый. Коваленко связался с напарником, сообщил координаты и суть ситуации.  И когда Петрович,  мурлыча под нос с двумя жирными чебаками через плечо, и старинным тульским самоваром ,пускался вниз его уже поджидала засада из двух крепких парней из наших  славных  органов.  Не успел он ступить на землю, как на руках его стальным нерадостным блеском сверкнули наручники.
     -Пройдемте гражданин - сказал тот, что был в форме.
     -Я тебе покажу, кто из нас урод - сказал тот, что был в штатском.
     И все бы на этом и закончилось, но то ли от выпитого вина, то ли  от наглости нежданных гостей, испортивших  так  хорошо  начинающийся  день проснулся в  Василий  Петровиче тот Васька Лом неутомимый боец местных разборок. В общем хоть и был он в наручниках, но старшине Коваленко наварил хорошую блямбу под глазом, а сержанта вообще разжаловал в рядовые оборвав оба погона.  Из-за жёсткого сопротивления пришлось волочить  его в отделение вдвоём.
     А Роза Ивановна как на грех спустилась в погреб за любимой Васечкиной черной смородиной к чаю и естественно не слышала шума драки.
     Ну, конечно же, Васька Лом бывал в отделении много раз,  и  было  за что, но так неожиданно безвинно в первый раз. Поэтому он решил что имеет полное основание поносить людей при погонах последними словами,  и так раздухарился что  в  милиции засомневались: "А нормален ли он?" Наконец старшина не выдержал, пошел набрал из под крана воды и плеснул Петровичу в лицо.
     - Все видели!? - закричал оскорбленный Василий Петрович, апеллируя к присутствующим в отделении нарушителям - Это же издевательство! Свидетелями будете!
     -А мы ничего не видели - сказал один из предполагаемых свидетелей обращаясь больше к дежурному лейтенанту - Начальник отпусти нас,  а  мы на этого крикуна любую бумагу подпишем - предложил он свою альтернативу. Солидарностью в отделении не пахло, и Петрович надолго замолчал.
     Тот, кто  знал Ваьску Лома поближе, тот остерегся б этого молчания. Оно значило, что в голове его кипит расплавленная лава и  требует  мщения. И вот через пол часа он спокойно так абсолютно трезвым голосом попросился, куда бы вы думали?  Да, конечно же, в заведение! Старшина в благодарность за тишину сжалился, снял браслеты и провел его до двери.
     И как оскорбленный рыцарь вытаскивает из ножен свой меч, так  Петрович вынул  из кармана свой раскладной стакан.  План мщения был прост по действию, но изящен глубиною чувства. Он набрал из под крана воды. И когда  Коваленко  с фразою "Выходи" открыл двери заведения Василий Петрович Ломов с огромным удовольствием хлюпнул тому из стакана и сказал:
     - Не делай так больше никогда!
     Роза Ивановна, которую привели как потерпевшую для написания заявления о краже, застала своего любимого Васечку в позе ласточки с такою мукою в лице, что чуть было, не потеряла сознание.
     Что было дальше, описывать не буду,  но любящее сердце женщины готово творить чудеса.  Не последнюю роль сыграли два жирных чебака. Вообщем был Петрович отпущен с миром,  а черные синяки на запястьях  еще долго напоминали  ему,  что нельзя плескать людям при исполнении в лицо водой, а тем как раз наоборот можно. Хотя старшина Ковавленко, насколько мне известно, больше никогда в жизни так не делал, что, однако не спасло его от неприятной метаморфозы с прозвищем. Случай этот просочился сквозь стены отделения и с некоторых пор торгующий люд стал с ухмылкой кивать в его сторону и приговаривать: «Мокрусик идет».