In Moonlight Empire

In Moonlight Empire

В Лунной Империи



http://www.youtube.com/watch?v=bHtfRJcWNhI&feature=related

«Я до неприличия люблю жизнь»
Salvador Dali

– Казните меня за это!
Marina Gareeva



«Забрать шелковый футляр, заправить чернила и что-то было еще в том списке, что я, наверняка, забыла! Merde, не опоздать бы…»

До Храма оставалось несколько барханов. Луноход отважно боролся с последствиями вчерашнего песко-воднения. Но непочищенная дорога на Пятой Авеню Озер оказалась тупиком даже для последней луно-модели. Серебристая божья коровка виновато взмахнула стальными крыльями и, удрученно фыркнув, втянула шины лапок.

Красный глаз магнитолы моргнул и погас. Тишина полоснула по ушам. Неожиданный порыв ветра плеснул пригоршню песка в боковое стекло. Сандра вздрогнула и очнулась…

Луна за стеклом казалась совсем другой. Бесцветно-серой. «Этого не может быть», – дрожащими руками она шарила в бардачке, пытаясь найти ультрафиолетовые линзы.
Поспешно надела их, защитной стороной на глаза. Картинка оставалась прежней. Серая пустыня безмолвия невозмутимо катила шары волн.

«Так не бывает, это просто плохой сон. Сейчас я найду таблетку спокойствия или уверенности? или…»

С чудовищной скоростью Луна падала вверх. Словно кто-то перевернул огромные песочные часы. Потеряв почву под колесами, лун-ровер кувыркался на мате неба, беспомощно мигая фарами глаз. Кометный хвост диким свистом чиркнул по боковой двери и рассек ее настежь. Сандра отчаянно ухватилась за руль, но воронка слева была сильнее. С выдранным корнем руля в руках она летела в самом сердце песчаной гидры …




" Из истории Лунной Империи "

… И воздвигли Империю Первую…
и построили на пергаментах – все печали свои и радости. Прописали их крови чернилами.
И создали Костелы Музыки. Звуки дивные и журчания полились ручьями безбрежными в бесконечность симфоний правильных.
И смешали все краски радуги, изогнули в дуги небесные, подковали шлейф ароматностей во хрустали флаконов вечности.
И отбросили землекружие, открестились от грехопадения, под сутаною слова мудрости
отказались от жизни бремени.
И любили они брата дальнего и сестру как родную матушку, и не спорили с неподвижностью, Луны ход измеряя вне-данностью…

…И воздвигли Вторую Империю…
не позволили Змию Скучному, съесть плоды от души прозрения, только тело отдали ненужное. Обновлялися мысли временем, что ни день – то отсчеты истины, и тепло от людского племени ледниковой покрылось изморозью…

…И воздвигли Третью Империю…
на Любви опоясанной верностью, где немыслимо жить без ближнего, слабость силу где потчует милостынею. И рождали младенцев ласковых, вольнодумие убаюкивая, с молоком материнским мнения вытравляли демона чуждого. И царили они во здравии, без закатов во дне сиянии, только адская пасть Землян страстей их пужала геенной огненной…


@I started to fall
and the silence deafened
Head spinning round
no time to sit down
just wanted to
run and run and run
Be careful they say
don't wish life away,
now I've one day@

@JEM@ 24.


Тепловой удар. Неожиданная мягкость. Чернота в глазах распадалась на разноцветные круги. Синие, фиолетовые, изумрудные, оранжевый – сужение до точки – и полоска света. Тело заныло, боль рассыпалась на клеточки и кнутом стеганула по коленям. Сандра с трудом разомкнула веки. Сизое небо успокаивающе погладило истерзанные свето-вспышками глазные яблоки. Боль по чуть-чуть уходила – песок стирал ее мочалкой, возвращая ощущение собственного тела. Кажется, последнему досталось по полной программе. Пошевелила рукой, пытаясь нащупать опору. Рука проваливалась как в пуховой перине, пока не уперлась в твердое брюхо «дивана». С пятой попытки ей удалось подняться. В голове гудел рой очумевших пчел, перед глазами опять заплясали круги. Три чашки выпитого на голодный желудок кофе вскипели в джезве желудка и выплеснулись наружу. Зато вернулась четкость. Сандра повернула голову, пытаясь определить свое местоположение. Для Земле-адья было чересчур тихо и холодно. Вокруг все та же пустыня. Значит, она еще на Луне. Как ни странно, эта мысль не принесла ожидаемой радости…

«Думаю, мне ничем не легче было родиться, чем Творцу – создать Вселенную.
По крайней мере, он потом отдыхал, а на меня обрушились все краски мира»
Salvador Dali

Когда ко мне придет смерть, я вырисую ее грифелем до последнего вздоха,
так что она будет молить меня о Жизни. А пока – поиграю с акварелями.
Marina Gareeva

На смену ясности пришло отчаяние. Никогда еще Сандра не чувствовала себя такой беспомощной. «И говорили же мне: всегда носить запасную аптечку с собой на шее, все это упрямство». Ток безнадежности вольтанул по костям. «Интересно, а эта боль совсем не такая, как после болотного настоя корня «страдания» », – эта мысль была настолько неожиданной, что перебила непрерывный поток отчаяния, перекусив плоскогубцами кабель здравомыслия. Сандра облизнула пересохшие губы. Вкус собственных губ был не менее незнакомым. Но эти открытия начинали ей нравиться.

«Итак, что мы имеем». Девушка распахнула ладонь, словно собиралась выложить на нее бисер воспоминаний – бусинку за бусинкой. –  «Сегодня у меня должно было быть венчание – это раз. На венчание я явно не попадаю – это два». Последняя фраза, отскочив бумерангом от неба, рассмеялась звонким эхом. Пьянящее чувство заполнило от пяток до мочек ушей. Сандра никогда не пробовала его. В голове клацнула щеколда от потайной дверки: «Свобода». Да! Последний слог этого слова вкусно обжег язык и проскользнул внутрь, пьяняще согревая каждый миллиметр сознания. Память услужливо улыбнулась и приоткрыла дверь пошире. Стеллажи с воспоминаниями, в белых коробках со штампами, нетерпеливо заскрипели. Сандра вздохнула и подошла вплотную. «Пора начинать сортировку». 



Стеллаж первый : Штамп «Общие знания»

…Согласно Конституции Лунной Империи (далее – Л.И.), все дети, рожденные в ней, прививаются от рисков чувственной ангины в 5 месячном возрасте. Данная прививка есть обязательной для всех зачатых в Любви и Согласии чад, рождение которых отмечается в «Книге Регистра», основанной в …. году после нашей эры. Отказ родителей от данной процедуры является нарушением прав несвобод и подпадает под высшую меру наказания, в виде поЖизненной ссылки на Землю, без учета смягчающих обстоятельств. Эта поправка распространяется на всех Лунатян, независимо от статуса их Мысли и неприкосновенности Души…

…До достижения совершеннолетия, юные Лунатяне снабжаются полным перечнем медикаментов из суррогатов высшего качества, проверенных ЛунСтандартом и содержащих наилучшие генномодифицированные концентраты эмоций: спокойствия, уверенности, любви, дружбы, досады… и т.д (с полным перечнем Вы можете ознакомиться в примечаниях или непосредственно в инструкции к аптечке «Здравомыслия»). Само-опыты над чувствами не подпадают под уголовную ответственность до вступления в законный брак и должны контролироваться членами семьи во избежание эксцессов. В виду участившихся случаев легкомыслия, навеянного популярностью леденцов «безответственности» в кругах молодежи, каждый квартал текущего Луно-года, «несовершенно»летне«й» особи выдается запасная аптечка со стандартным набором. Согласно последней поправки Конституции, медикаменты эмоций сортируются по возрастному критерию и не могут быть использованы раньше положенного срока. Учет за чувство-употреблением ведется Службой Спасения Душ…

Vive la Lune!!!
Земля зашла, да здравствует Луна!!!
………………………………………………………………………………………………..
Голос отца из соседней комнаты: «Сандра!! Ты выучила Устав? Счас приду проверю!»


Стеллаж Второй: Ро(а)зовый Сургуч «Любви»

…………Любимая, закрой глаза и дай мне свою руку. Такая нежная - нежная.
Ты знаешь, будь у меня сто томов земной поэзии, я не мог бы описать ее.
Пушинка, слетающая с ресниц от ночной ворчуньи подушки, – ничто по сравнению с ней.
Так скоро она будет моей. Вечно моей. Любимая, не открывай глаз. Ну почему, почему ты плачешь?.....................


Стеллаж третий: ежедневник: расписание дел на «Вечное Завтра».

«Забрать шелковый футляр, заправить чернила и…», – дальше написано неразборчивым почерком, – «...Графин с водой из Леты принесет отец» … .

Вклеенная в блокнот вырезка из книги: «Церемония Венчания»:

…облачившись в футляр шелковый, сделать шаг в клетку сна сияющую
положить руку на сердце грешное, усмирить дыханье бесстыжее
преклонить колено пред вечностью и, отбросив память телесную,
написать, не дрогнувши в помыслах ни на букву, слово заветное
«Навсегда». и стать Ему верною – отдать мысли и душу во здравие
под покровом одной ночи-грешницы слить сосуды тел для рождения –
продолжения рода и утренне запереть щеколды все времени.

а родивши – слиться с скрижалями, где ни имени, ни вины его,
чтоб делиться с дитям своим знанием, спать и видеть сны лишь взаимные…


Сандра отдернула руку – коробки с мыслями рассыпались карточным домиком. Она вспомнила достаточно, поспешно бросилась к двери из чулана памяти. Пока та не захлопнулась. Вырвалась и облегченно вздохнула. Сухой воздух показался божественным, как будто она не пила уже целую вечность…

Провела рукой по щеке, словно удостоверяясь, что она есть на самом деле. Шершавая. Внимательно посмотрела на свою руку. Обветренная, с морщинками на пальцах. Нежная? Это слово подходило меньше всего. Но ее рука определенно ей нравилась. Несколько минут ушло на то, чтобы произвести детальный самоосмотр. Острые колени с синяками (видимо от падения), шрам чуть выше лодыжки (уроки экстремального вождения втайне от родителей), родинка на правой ладони (забавно, прямо посреди линии, которую «они» называют Судьбою), такие родные черты ее Я. Непонятно зачем, лизнула локоть. Горьковатый вкус вперемешку с пылью. Теперь она почти знала Себя: на вкус и на вид. Осталось решить, что делать дальше.

Словно в подтверждение ее мыслей, в кармане джинсов запищал лунфон. «Конечно, наверняка они слышали про песчаные бури и ищут меня». Достаточно нажать одну копку «ответ» – и через пару минут они будут здесь, у папы скоростной «луник», примчит – глазом не успею моргнуть». Но палец застыл возле кнопки. «Моргнуть… Смогу ли я еще моргнуть? Открыть-закрыть глаза, расплакаться, улыбнуться?» Она знала ответ наперед. Одна ночь в кредит для выполнения материнского долга. И вечность с Ним. Вечность, где она больше не сможет пить «эспрессо» натощак и напевать свои песни. Вечность, где она так и не увидит собственного лица, спрятав его под балахоном прохладного шелка благоразумия. Любовь? Раньше она жаждала этого дня, стремилась к нему всей душой… Но… Любовь? Как знать, Любовь ли это. Таблетка «нежности», капсула «привязанности», анальгин «спокойствия», но-шпа «верности». Не то, все не то. Ужасная мысль расплавленной пулей ввинтилась в висок: любят ли они вообще без таблеток?  Любовь – это жизнь. Значит, значит, они не… Живут?!

Нужно было вернуться в затхлый чулан - там, под грудой коробок, было что-то важное. Тайком увиденное. Отыскать бы. Небольшая черная шкатулочка. «Черный ящик». Коробка со школьными уроками, классическая музыка в конверте, ящик «что такое хорошо и что такое хорошо», сундук с советами по Душевоспитанию, где же эта шкатулка? Сандра осатанело отбрасывала коробки в стороны. Дружба, честь и мораль разлетались резкими запахами – на глазах выступили слезы от аромата постулатов в чистом виде. Туман воспоминаний клубился едкими кольцами, в нем было все сложнее и сложнее что либо рассмотреть. Сандра начала задыхаться. Нужно было вырываться отсюда, иначе… – «А я и так, и так – не живу», – резко оборвала она сирену паники внутри. – «И, оказывается, умею контролировать эмоции без антидепрессантов с клубничным вкусом даже в «пожарных» случаях». Вдруг, сквозь пелену густой завесы, мелькнула черным боком заветная коробочка. Сандра схватила ее и, изо всех сил стараясь не потерять сознание, рванула на поверхность, захлопнув дверь в сгорающий чулан чужих «истин».

Прокашлялась и по-турецки уселась на песок. Ключик от шкатулочки, в отличии от злополучной аптечки, она всегда носила на груди, в кожаном мешочке в виде полумесяца. Это был ее маленький секрет, единственный секрет, который она так успешно хранила все эти годы. Если бы отец узнал, что она видела эту шкатулку, а тем более открывала ее – для него это было бы ударом. Семейная тайна была надежно скрыта за бронедверью молчания… Пра-пра-прабабушка Сандры была Землянкой…

Пальцы не слушались, но Сандра совладала с внутренней дрожью и повернула ключ в замочке. Шкатулка распахнулась. Из нее смотрели изумрудные глаза прабабули, сияя каким-то необычайно дерзким светом. Сандра помнила эти глаза – случайно наткнувшись на красивую коробочку в детстве и распахнув ее, она не могла их забыть. Но не ради этого она опускалась в шахту памяти. На дне шкатулки лежал пожелтевший от времени клочок пергамента. На нем было всего несколько слов. Ребенком она не могла их прочесть –  чудесный ларчик нашелся раньше, чем ей полагалось попробовать сироп со знанием алфавита. Затаив дыхание, Сандра прочитала два слова. Прочитала про себя. Потом попробовала покатать эти слова на губах – как упругая вишня. Раскусить? Почувствовать вкус? Она на секунду зажмурилась и стала считать до трех:

Раз – я еще совсем не знаю себя

Два – я не хочу отдавать им себя, не насладившись собой до конца

Три – я рискну умереть после Жизни

И прочла вслух : I am. (Я есть)


Волна свежести и шепот океана – на легкогрылых качелях Сандра летела к голубому шару, вычеркнутому с карт лунографов, с манящим названием – Земля.


Marina Gareeva

XIX ; XXIV. OЗ. 2OO1O


____
фото:
Phobia
Ben Goossens ©