Лестница

«Со временем приходит уборщица со шваброй,
чтобы помыть пол. Естественно, что мы в этот момент
поднимаем ноги, чтобы не мешать.
А чёрный балахон и коса – это издержки неразвитого восприятия.
Будь уверена, это швабра. И халат у неё белый»




* 10 *

Когда это случается, а рано или поздно каждый человек сталкивается с этим, у вас появляется особая тонкая чувствительность. Вы видите и осознаёте гораздо больше процессов, чем когда-либо видели. Потому что перед лицом смерти у вас остаётся только два выбора: либо осесть на дно, либо подняться выше. А когда вы поднимаетесь выше, вы начинаете видеть больше. Вам открывается потрясающая в своей красоте панорама. О ней я и говорю.

Она была прекрасным человеком. Лучезарным, солнечным. И после её смерти мне пришлось искать свой собственный свет внутри. А пока я скитался в потёмках, у меня открылось второе зрение. Интуитивное. С его помощью я смог сохранить себя.

Кладбище находилось далеко. На отшибе маленькой деревни, совсем новое… Понедельник. Я, букет оранжево-розовых роз и ни души вокруг. Это был сороковой день. Я сидел рядом с её могилой, когда в первый раз услышал голос.

«Мне совсем не скучно тут, дорогой мой. Подружку себе нашла. Вон там».

Одновременно с этой такой искренней фразой, более искренней чем слова живых, нечто тонкое указало направление, куда я должен был посмотреть. Это была соседняя могила. Молодая женщина, умерла чуть позже, чем та, к которой пришёл я. Их положили рядом, и они сдружились.

В этот день я понял, что там, за чертой, ничего не заканчивается. Там начинается другой мир.
И я начал изучать смерть.


Её лицо в чёрной рамке уже давно перестало вызывать у меня тёплых чувств. Рано или поздно, они уходят из физического мира. Вместе с нашей памятью, которая недолговечна. И тогда фотография перестаёт быть порталом. Она снова становится просто куском картона. Пустым и холодным. В эти моменты мне становится грустно.

Как человек, я сам пережил однажды клиническую смерть. И я не встретил там ничего страшного. Я пришёл к своему Духу и спросил совета. Спросил, могу ли я сделать что-то ещё на Земле, прежде чем уходить. Он ответил, что у меня не должно быть страха, а делать что-то на Земле нужно от души, а не по необходимости.
Но на следующий день я очнулся в своей кровати и продолжил путь.


* 9 *

- Тимур, как ты?
- Прекрасно, а почему ты спрашиваешь?
- Ты снился мне сегодня…
- В последнее время я что-то многим снюсь.
- Ты сказал мне, что всё изменится скоро.
- А вот это дурной знак.
- Ты сказал, что лично будешь моим проводником. Что это значит?
- Поживём – увидим.

И опять холод. Зима. Мягкие хлопья снега садятся на чёрные волосы и украшают темечко белым венком. Я не ношу шапок, мне становится неприятно. Я гораздо больше ценю этот природный головной убор.

- Алевтина, я могу поговорить с вами?
Камень могильной плиты с весёлой женщиной средних лет на гравировке и привычная тишина. Здесь, среди мёртвых, я готов вечно наслаждаться чистотой своего канала.
- Привет, Тимур. Давно не виделись.
- Я думал, вы ушли уже…
Я конечно покривил душой. Я прекрасно чувствовал, когда они уходят.
- Ты же знаешь, я очень беспокоюсь за доченьку.
- Я зайду к ней сегодня, узнаю, как она.
- А что ты хотел спросить?
- У меня есть подруга. В последнее время она часто болеет. У неё рак. И я хотел узнать бы… это сущий пустяк. Можно ли как-то победить смерть?
- Сложно победить то, чего нет. Мы все подвергаемся изменению. Изменение и является нашей жизнью.
- Можно ли удержать её как-то на физическом плане? И сделать здоровой?
- Это всё действия от эго. Эгоистические. Пусть Система решает такие вещи.
- А зачем тогда я?
- А ты… исполнитель.

Алевтина Аркадьевна (16.07.1965 – 19.08.2007), мой любимый контактёр, как всегда права. Я – не больше, чем исполнитель. Помощник. Но мне нравится и это. Хотя это сложный урок.

Живых друзей я стараюсь не заводить. Если я знакомлюсь с человеком, неважно, насколько молодым, я знаю – я с ним потому, что он скоро умрёт. Моя роль – подготовить его. И перевести через черту. Легко. Безболезненно. Так, чтобы он вынес из своего данного воплощения максимум уроков. И очень важно напомнить в этот момент, что душа вечна. Что она – вечное творение света. Это пожалуй самое важное.

- Сегодня у меня праздник, воскресенье. Приедешь?
Карина уже давно лежит в больнице. У неё четвёртая степень рака и метастазы в брюшной полости. У неё сильные боли, и по воскресеньям ей колют обезболивающие. Она сама просит не приносить наркотики чаще – потому что ей важно оставаться сознательной. И я ценю в ней эту стойкость.
- Конечно, милая.
- Я очень люблю тебя, Тимурчик.

Это не обычная человеческая любовь. Она ничего общего не имеет со страстью. Она особенная. Поэтому когда она звонит мне, я тут же одеваюсь и выбегаю на улицу: под дождь, снег, град – неважно. Всё меркнет для меня в этот момент и одновременно проясняется.


* 8 *

- Молодой человек, а можно с вами познакомиться?
- Вы болеете чем-то нехорошим?
- Болею?.. Молочница только… - смущённо.
Люди почему-то не умеют мне лгать.
- Это хорошо. Это даже прекрасно.
- А с виду не выглядел как извращенец…
- Меня зовут Тимур, будем знакомы.
- Даша.

Ещё один телефон в недолговечном списке контактов. Эти номера постоянно приходится удалять, но на смену приходят новые. Я уже говорил, что не очень общительный, но чем-то я привлекателен для людей. Я бы хотел верить, что не только своим хобби.

- Я очень тороплюсь.
- Позвонишь мне вечером?
- Дашенька, звони сама. Когда почувствуешь необходимость – звони.

Иногда люди внезапно теряют ко мне интерес. Резко исчезают из моей жизни. И я радуюсь тогда, я искренне радуюсь за них. Потому что только самые стойкие решаются остаться до конца. Не только со мной, а вообще. Дружба – очень временное явление. И лишь ожидание скорого ухода может сделать наши привязанности вечными.

- Тимур!
Карина обнимает меня худыми руками и целует.
- Какая хорошая сегодня погода! Мне весь подоконник снегом замело!

Цветы в больничной палате давно засохли. Мягко улыбаясь, я ставлю в вазу свежий букет. Красные розы – её любимые.

- Хотя… - продолжает она. – Когда ничего не болит, любая погода хорошая… Ооо!.. какие цветочки!..

У неё немного заплетается язык, но в целом она говорит очень осознанно. Через каждое формальное человеческое слово легко просматривается её душа. Чистая и светлая. Бессмертная.

- Дорогая, - я сажусь на краешек её кровати и беру бледную ладошку. – Ты не очень устала сегодня? Мне хочется рассказать тебе сказку.
- Всё утро только и делала, что тебя ждала! Мы снова сходим в тот лес?
- Конечно.

Я описываю им места, в которых никогда не был. Но иногда я сам так увлекаюсь этим путешествием, что начинаю верить в их существование.
Лето, тёплый свет в воздухе, высокая трава, мерцающие голубой дымкой горы вдалеке и сотни головокружительно пахнущих яблонь. Я могу часами водить их по этому ясному лесу и угощать алыми как кровь яблоками. Зрение, слух, обоняние, осязание – всё это приходит, когда исчезает последняя возможность совершить прогулку в реальном мире.

- Тимурчик, а здесь когда-нибудь бывает ночь?
- Никогда. Никогда, милая. Это волшебный лес.


* 7 *

Есть вещи, о которых люди не говорят. Этакие общественные табу. Разговоры на определённые темы, в том числе о смерти, этикетом запрещены. И можно очень сильно обидеть собеседника, внезапно начав откровенничать.
На тонком плане такого нет. Все духи очень контактные. Им можно задать любой вопрос и получить адекватный, ясный в своей сознательности, ответ. Возможно потому что тут нет слов и мы не пользуемся звуковой волной, чтобы общаться. Это скорее ментальный контакт. А в мыслях существа более открыты, чем в словах.

- Тимур, а ты не думал когда-нибудь взять отпуск?
- Я не устал. Как ты думаешь, для чего люди берут отпуск?
- Для иллюзии того, что славно потрудились?..

Мишель (12.03.1936 – 15.12.1944), самая маленькая – по физическим меркам – из моих друзей, приходит ко мне ночами и садится в ногах, кокетливо накручивая на пальчик золотистые локоны. Конечно же, никаких призраков я не лицезрею. Это скорее интуитивное видение.

- У нас всё не так, - продолжает она. - Мы совсем не похожи на людей в этом смысле. Люди почему-то уверены, что работа должна утомлять – иначе это не работа, и её плодами они остаются недовольны. Настоящая работа – самая лёгкая на свете.

- А над чем ты сейчас работаешь?
- Сущая ерунда. Приношу людям сны ночью.
- Пожалуйста, отведи Кариночку на море. Она никогда в жизни не видела дельфинов.
- Будет сделано!


* 6 *

Человеческая смерть некрасива. Она не похожа на то, что показывают в фильмах. Никто не засыпает однажды с красивым белым личиком. Мы обнуляемся и снова становимся животными. Эта животная сущность не раз пугала меня. Из тела выходит сознание. Душа. То, что по сути и называется человеком. Остаётся одна оболочка. Приземлённая, звериная. Взятая из низких частот и туда же возвращённая.

По этой причине я никогда не присутствовал на их похоронах. Тело – только материал. Костюм, который где-то давит или жмёт. Он может прекрасно смотреться на человеке и вызывать восхищения, но стоит сбросить его – и проявится истинное обличие. Бесформенное, мятое. Только душа является формой. Всё остальное подстраивается под неё. Поэтому так важно бывает осознать, что мы не едины с телом. И обратиться к своей бессмертной части.

Меня часто спрашивают, зачем же мы умираем. И я всегда отвечаю. Людям, стоящим на пороге своего перехода важно такое знать.

Никто не уходит бесследно и в никуда. Существует дорога, по которой все мы идём. Разноцветная лестница. Радуга. Мне известно как минимум четыре ступени, куда поднимается в тот или иной момент своего вечного существования душа, физически плотная материя  – только первая из них. И, разумеется, это далеко не предел. Просто дальше я не ходил.


Каждая ступенька хранит свою уникальную информацию о вас как о живом существе . Например, ваш физический облик хранится на первой ступеньке, ваши физические ощущения – на второй, ваши внутренние чувства – на третей, мысли и память – на четвёртой. Но это всё только одежда. Всё это отражает ваши вкусы, но вместе с тем не является вами настоящим. И если физическое тело – это пальто, нечто, что видно сразу, мысли – это своего рода нижнее бельё.

Ночью, когда мы остаёмся наедине с самим собой, мы снимаем всю внешнюю мишуру и становимся настоящими. Это самое красивое и захватывающее из зрелищ.

Это и есть смерть.

Очень часто трудно бывает осознать, как могут ваши мысли и чувства, всё то, что наполняет вашу настоящую жизнь, быть только одеянием. Но в тот момент, когда вы согласитесь это увидеть, вам откроется видение самой прекрасной части вас. Вечной. А все прошлые чувства и мысли покажутся действительно ничтожными перед лицом истинного.

Я с огромным теплом вспоминаю о моей встрече с Духом.
Вернувшись вниз следующим утром, я искренне осознал, что каждая ступень важна. Каждая заслуживает самого чуткого внимания.
Но развивать отвагу и искусство подъёма по всей лестнице – вот что более важно.


* 5 *

- Привет! Ты ещё спишь что ли? Два часа дня!
- Привет, Даш. Я люблю поразмышлять ночами.
- Давай встретимся?
- Хорошо. Я хочу сводить тебя на обследование.
- Обследование?!
- Медицинское.
- Тимур, ты сам не болен случайно?..

Рассеянно улыбаясь, я кладу трубку и иду одевать пальто.
Люди также плохо умеют мне отказывать.

- Ну, убедился?
- Да, действительно странно. ВИЧ отрицательный, онко-маркеры в норме… И я всё ещё тебе интересен?
- Ты самый странный человек из тех, которых я когда-либо встречала. Моё отличное состояние здоровья – это хорошо или плохо?
- Это прекрасно, Даш.
- Тогда что тебя здесь смущает?
- Я ещё пока не разобрался.
- Расскажи мне.

И я ломаюсь. Я впервые посвящаю в свой род занятий живого человека:
- Я очень часто видел смерть за последние годы, - говорю я тихо.
- Это больно, конечно. Но смерть – это естественный цикл. Нам нужно просто уметь принять его. И наслаждаться жизнью, пока мы здесь. Ценить её всем сердцем.

Я смотрю на неё с удивлением. И одновременно понимаю, что нам больше не нужны слова.

* 4 *

Те, кто остались тут и говорят со мной, боятся идти вверх по лестнице. Они боятся высоты, потому что с высотой стирается личность. У каждого из них есть что-то, что их здесь держит. Алевтину Аркадьевну – дочь, Мишель – старушка-сестра. Они знают, что поднявшись выше, сотрут их из памяти. И сами исчезнут из памяти живых.

Я понимаю их выбор и уважаю его. Я знаю, что рано или поздно каждый отважится. У каждого решения есть как минусы, так и плюсы.

Александр (09.03.1977 – 19.02.2008) – шофёр-дальнобойщик, заснувший за рулём ранним зимним вечером. Дома у него остались жена и пятилетняя дочка.
В день нашего знакомства я стоял на остановке, готовясь сесть в автобус. На остановках я всегда стою на каком-то расстоянии от окружающих людей. Я боюсь потерять осознанность, смешавшись с потоком.

- Не садитесь туда… зачем вы садитесь?.. неужели вы не видите, что он разобьётся?!..

Александр стоял за моей спиной на той же остановке и мял в руках шофёрскую кепку. Он пытался втолковать своё предчувствие людям и по привычке громко кричал, не зная, что его голос больше не создаёт в воздухе слышимых колебаний. С его смерти не прошло на тот момент и девяти дней, и он сам ещё не понимал, что случилось, хотя и начинал догадываться о неладном.

- Я могу что-то передать вашим близким? – спросил я, отойдя от дверей и дав автобусу отъехать.

Посмотрев на меня удивлённо, дух расплакался, забыв о том, что духи не плачут.

Позже тем же вечером я позвонил его жене и рассказал, куда Александр откладывал деньги с получки. Он хотел, чтобы жена отдала долги, взятые на его похороны.

- Кто вы?! – воскликнула вдова, роняя на пол жестяную банку из-под чая.
- Меня зовут Тимур. Запишите мой номер на всякий случай.

Сейчас Александр уже почти свыкся со своим положением. Конечно он всё ещё не может забыть свою семью и оберегает их по мере сил. А ещё, путешествуя по планете, он будит сонных водителей грузовиков, посылая им кошмары прежде чем они успеют пропустить изгиб дороги. И эти сны получаются настолько страшными, что они никогда больше не смыкают глаз.

- Почему ты такой грустный, Тим?
- Карине стало хуже.
- Ты наблюдал этот процесс уже десяток раз за последние два года. Что изменилось?
- Она удивительный человек.
- Каждый человек удивителен.
- Почему они уходят?
- Ты и сам отлично знаешь ответ.


* 3 *

Мартовский ветер развивал чёрные траурные ленточки, вплетённые в её волосы.
Я в первый раз за всю жизнь пришёл на похороны. Не потому что я изменил свои взгляды. Просто я обещал Карине следовать за ней до конца.

- Тимурчик, ты такой красивый сегодня! Тебе очень идёт чёрный цвет!
- Спасибо, милая.
- У меня ведь праздник, ободрись! Мне больше не нужны лекарства, чтобы быть счастливой! Жаль мамочка не знает, и всё плачет в свой платочек. Кстати, это я вышивала на нём цветы и яблоки, пока лежала в больнице! Угадай, где я видела такие красивые яблочки? В твоём сказочном лесу!..
- Хочешь я скажу маме, что могу говорить с тобой?
- Не нужно, она испугается. И подумает, что мой лучший друг свихнулся от горя. Ха-ха!..

Я выдавил слабую улыбку и промолчал. Иногда в своих редких фантазиях я хотел бы видеть её рядом в белом платье. И живой. И чтобы её мать плакала не от боли, а от счастья. Потому что Карина была самой чистой из людей, которых я знал.

- Тимур, привет! Занят?
- Да. Я на похоронах.
Пауза.
- Прости.
- Ничего, Даша.
- Я могу приехать вечером?

- Пусть приезжает! – сквозь смех воскликнула Карина. – Я не смею ревновать тебя к живым!

- Приезжай.


* 2 *

Кап… Кап-кап… - робкий весенний дождик по стеклу.
За окном как всегда поэтически прекрасно. В любое время суток, в любую погоду.
Особенно когда хочешь отвлечь себя и заняться созерцанием.
Я наблюдал за улицей через окна кафе и ждал Дашу, а напротив меня сидел Александр и бесцеремонно ковырялся в вазочке с сахаром.

- Что ты ищешь там?
- Два непохожих друг на друга кусочка.
- И успешно?
- Нет, нисколько. Люди такие ограниченные. Всё, что они создают, как две капли воды похоже друг на друга. А взять хотя бы тривиальный пример со снежинками…
- Истинный творец один. Люди могут только копировать.

- Её собьет машина сегодня.
- Дашу?
- Да. Когда она будет переходить дорогу, во-он там… Белая «Хонда». Она ступит на дорогу первой, потому что будет очень торопиться к тебе. А потом – «бац!»…
- Я знал, что исключений не бывает.
- Мы сами творцы своих обстоятельств.

Я посмотрел на него внимательно. Не глазами. Внутренним зрением. И тем же внутренним зрением я подмигнул ему, вставая из-за столика. Я уже не раз говорил, что терпеть не могу смотреть на физические смерти. И я не намерен был изменять своим предпочтениям.

- Счёт, пожалуйста.


* 1 *

«Бац!» - молотком жизни по стеклу прошлого. И яркие осколки знакомых мест рассыпаются в мусор. Я сбегу от этого места, от мира, в котором столько перенёс. Я вынесу с собой только любовь, перечеркнув всё тёмное, что было навязано мне обстоятельствами. Я очищусь. Я приобрету свет. Силу, независимость.

На правом боку «Хонды» расползалось красно-малиновое пятно, а чуть дальше лежало исковерканное человеческое тело. Ещё не совсем пустое, но пустеющее. Я совсем немножко опоздал. Страха не было. Сожаления не было тоже. Свидетель ещё одного обнуления. Как всегда негласный. И в который раз всё вышло правильно. Исходя из законов космоса всё произошло верно. Я был обрадован, что и в этот раз не ошибся.

- Это естественная цепь. Все через это проходят. Только тело тленно, душа же не знает конечности. Душа вечна. Она – вечное творение света.

Надо ли говорить, что в тот день я первым ступил на дорогу. И именно Даша придерживала мою голову, повторяя слово в слово однажды сказанное мною.


* 0 *

Каждый Охотник Желает Знать Где Сидит Фазан.
Восхитительная в своей красоте дорога. Мои шаги были лёгкими и невесомыми, когда я ступал на дощечки своей собственной лестницы.
Уча других искусству ходить по ней, я научил этому и себя. И сейчас, осознанный, я доверял невидимой уборщице свои нижние ступени.

На четвёртой из них я встретился со своими контактёрами. Алевтина, Мишель, Александр. Те, кто не осмелился пойти дальше, помня о своих земных жизнях. Я любил их всем своим сердцем, и я передал им эту любовь, потому что она очень нужна тем, кто не решается сделать очередной шаг. А я планировал идти дальше. И я твёрдо знал, что я ищу впереди.

- Тимур, остановись!
- А?
- Ты ведь всё потеряешь. Всю свою прошедшую жизнь. Тебе не хочется плакать, оглядываясь на неё?
- Нет, Мишель. Не сейчас.
- А когда же?
- В начале следующей успею нареветься.

Подмигнув своим друзьям, я поднялся на пятую ступень.