Каинов мост

На полпути Итон остановился перевести дух и собраться с мыслями. Садиться не стал; достал из узелка баклажку медовой падушки, глотнул сладкого. Впереди игриво петляла торная стёжка Муравьиной Тропы, налево и направо волновался, как обычно к дождю, Ржаной Лес. У самого горизонта еле виднелись очертания строящегося моста. Итон закинул палку с болтающимся узелком на плечо и потихоньку двинулся дальше.
Спотыкаясь, закружило:

Тот день была среда,
И как всегда
Дрожало солнце
На поверхности воды
В стакане бытия,
Какое есть оно с утра,
Когда вчера –
Ну, как всегда.
И ночью снился тот же сон,
Что днём грядущим окрещён
И осуждён
Тем бытием быть.
Вследствие чего –
Не рви струны седую нить,
Не зри корней,
Не пей,
Не бойся, не проси,
Не голоси –
У ней
Нет слуха твоего, так что взашей
Готовься получить
Лобзаний полный кузовок,
Да под кусток.
Недобрый рок
Аль голосок
Внутри.
Смотри –
Опять дал маху да с лихвой
Аж на целковый золотой.
И хрен с тобой,
Коль видел воду, глядя в бытие,
Как землю видит стерх,
Коль рвался вверх –
Придумав верх.
Зачем ж тогда
Та грязная вода,
Коль выпил водки, лёг – и как всегда –
Четверг, среда,
Ну, словом, бытие
За тысячу у.е.?
Молчишь. Глядишь
Всё утро недалече.
Молчишь.
Ответил б – нечем.

Ай да Итон! Снимаю шляпу!
Восхищённый сам собой, Итон стянул расползающееся канотье, которым тут же жадно завладел ливень – выхватил, затряс бесновато, юродно, точно бы клянча грошик, изорвал и проглотил.
Ничего не понятно! Но как красиво!
Итон огляделся. Повсюду был только дождь; в сотне шагов темнел горбатый, как обглоданный, скелет моста. Незаконченный, он казался упавшим набок спичечным домиком.
Итон глядел на него, и холодная, отдающая ржавчиной, вода текла по его большим немигающим глазам, по сяжкам, жвальцам и опустевшему узелку за спиной; вдруг Итон в сердцах топнул по луже.
… непонятно… красиво… да полное говно.
А зайдём с бубей:

Комната будто аквариум,
Воздух будто вода.
Полон безумным сценарием
Без страха, без слов, без стыда,
Без веры и суеверности –
Чуть жива, чуть дыша,
Вырваться к самой поверхности
Вожделеет душа.

А теперь обушком по головушке, да и объяснений нелишне б:

Света принять причащение
Тянет рождённую дном,
Воздуха яд окрещения
Выпить вместе с вином…
… Истово делит статистика,
Сёстрам призы раздаёт –
Плюсик – аквариумистику,
Воздуховенству – зачёт.

Складно. Коротенько. Толково.
Итон, ёжась и шмыгая дыхальцами, рассеянно брёл по недостроенному мосту. Мост щерился провалами и цеплялся за ступни набухшими варикозными пальцами брёвен. Скрипело и упруго крошилось. Под мостом многоголосо и мокро ворочалось, клацало железо.
Лирично. Метафорично. Категорично.
Итон осторожно складывал пирамидку впечатлений. Кубики получались опрятными. Пирамидка выходила кособокой.
Нагорожено. Подытожено. Обезвожено.
Изничтожено.
Мост кончился вместе с дождём; с маху Итон сшагнул с последнего бруса, и ноги сразу увязли. Итон молча выдрался из хлябкого чернозёма назад на мост и, постояв, повернулся идти обратно – пора было возвращаться.
Остановился.
С этой проклятой пирамидкой он не заметил раньше – и увидел только теперь – перед ним тянулась череда бугристых вихляющихся деревянных валов, словно лента грязного транспортёра; после косохлёста висел туман, и дальний конец транспортёра терялся в унылой мути; из-под настила доносились приглушённые крики стройщиков и мерные хлюпающие удары.
От очередного удара уродливая пирамидка рассыпалась.
И тихо пришло:

Слеп муравей строит мост,
Другой по нему ступает.
Куда он придёт?
Видит дорогу. Слепой же
Слышит теченье.

* * *

Наконец, ладонь нашарила доску нужного размера; неотёсанный брус занозисто огрызнулся, рукавица ответила скучной оплеухой; другая рука обхватила доску ниже, брус со скрипом выскользнул из штабеля; вторая пара рук сильным толчком двинула деревяху в паз мостовой опоры. Пахло близким дождём; верно, ещё немного – и довременно поведут в Дом. Кто-то говорил, что на ужин нынче белый хлеб привезти сулили… и вроде чуть ли не кислую бурду… их бы устами…
Брус внезапно задурил и встал враскоряку, окаянный. Ладони ударили по доске, но лишь пуще перекосило; тут как раз вестовой заорал конец работ.
В ладонь упала дождинка…
… А чуток поутих дождик, и вернули нас. Староста, запинаясь, бубнил что-то про обещанный белый хлебушко с кислушкой – и было слышно, что отвернувшись говорит. Неудобно ему с нами разговаривать, со слепыми-то, да ещё и в слякоть гнать. Будет тебе, старшой, впервой, что ли.
Брус так и не поддался; кликнул напарника, вбили, закрепили. Сверху летит мокрая сыпь, воздух жжёт горло ядовитой мерзлотой, ладони зябнут сквозь рукавицы. Сколько там до гудка… кому он нужен, житник ваш со скисшей размазнёй… капельку бы сладкой пади сейчас – до утра бы брёвна ворочал…
… Не обидели Дома – дали почти свежую краюшку с киселём, да каждому добрый старшина трохи падушки исхлопотал. Едим да отогреваемся, а он знай нас нахваливает – только опять будто отвернулся – мастерами величает; мосток, говорит, знатный да видный выходит; тебе виднее, подначиваем, видный али не видный; совсем тушуется, да чего уж тут; завтра, говорит, закончим, ежели мешать не будут.
Смеёмся – догадали шутку – в самый проливень по нашему мосту какой-то наскрозь измокший чудак протопал, нескладушки бормотал, а опосля шапку-соломенку оземь ударил да наобратно попёрся. И как только в мостово решето не повалился; одно слово мечтальник. Шляпу староста себе подобрал.
Отсмеялись мы, потушили огонь и засобирались спать.

P.S.
Приходит печальное время, Итон кланяется в ноги близким и отправляется в Ржаной Лес. Переходит безымянную речку, вынимает из-за пазухи заготовленную бересту, кое-как ладит её к перильцам мостика и неторопливо теряется среди колосьев ржи.
На кусочке коры нацарапано:

На дворе дрова
Да зелена трава,
За травою гора,
Под горою нора,
А в норе два ковра,
На коврах кобура,
В кобуре мишура,
Не нова, не стара,
В общем, в самый раз.

Рыцарь Печатного Образа, нарекаю сей мост – Каиновым!