Землетрясение

    Это было 50 лет назад в Чимкенте.Мне было три года...
    Мой отчим повёз маму познакомить со своим отцом. Дед был когда-то директором винзавода в Измаиле, а потом, после смерти жены не смог оставаться на Украине, и попросил перевода. Его перевели в распоряжение Узбекского Совнархоза.Дед был уже не молодым человеком, но, привыкший жить семьёй, довольно скоро женился на местной учительнице-узбечке. Она вдовела после войны.
    Прекрасно помню всё до мелочей. Мы приехали в Чимкент ранним утром.  Ещё туман стелился в горных расщелинах. Было тепло, но пока не жарко.
   Степан Иванович жил в пригороде. Заборы частных домов теснились вдоль дороги нестройными рядами. Там было не принято дом ставить перед садом, поэтому с  дороги были видны только фруктовые деревья, усыпанные спелыми грушами и яблоками.   Всё благоухало необычайно крепко, по-восточному.  Найти дома можно было  по заборам: все они были разных цветов - от белого до красного... Мы искали голубой. Ещё до того, как мы увидели наш забор, мы почувствовали аромат жареного  на вертеле барашка и лепешек, только что вынутых из тандыра. Нас ждали...
   Мы вошли в дверь в заборе без стука, и оказались в раю! Море цветов предстало перед глазами. Мама восхищенно засмеялась:"Здесь, наверное, есть аленький цветочек, если хорошенько поискать! А ты, Леська, иди поищи цветик-семицветик! Пусть исполнятся семь твоих заветных желаний!"
   Длинным тенистым коридором из виноградных лоз мы пошли к дому. Перед входом стоял низенький широкий помост, устланный ковром, на белых салфетках уже стояли блюда с фруктами, сладостями и огромными красными, желтыми и черными помидорами. Не в силах удержаться, я взяла в руки невиданный черный помидор. Он оказался таким тяжёлым, что я его не смогла удержать, он упал и лопнул. К моему удивлению, внутри он был красным! Я закричала от удивления, и тут же из дому выбежала красивая женщина с длинными толстыми косами.  Она сначала засмеялась, приветствуя нас, а потом расплакалась от радости совсем, как наши русские женщины... Имени её я, к сожалению,  не помню, а отчим звал её "апа".
   Через минуту из-за дома вышел большой красивый седовласый мужчина с текменем в руках. Дедушка редко сидел без дела, и сейчас, чтобы не изнывать от ожидания, он пропалывал виноградник, который тянулся от дома далеко в гору и скрывался где-то за горизонтом. Позже я ходила за дедушкой Стёпой в этот виноградник. Он показывал мне много разных  его сортов и каждый я должна была попробовать. Помню, что ладошки у меня были липкие от виноградного сока. Я сжимала руки в кулачки, и потом раскрывала ладошки. Это приятное щекочущее ощущение я не забуду никогда.
   Степан Иваныч обнял сына, а потом, подняв меня на руки, оглядел мою маму.
 - Ох, Ваня, где ж ты такую кралю отыскал? Ну, хороша! Молодец, сынок!
   Потом нас провели в дом, где почему-то было прохладно, несмотря на раскрытые окна. Мы умылись и переоделись. Я осталась в своих знаменитых красных в желтый горошек трусах. В этих трусах я сфотографирована на крылечке в нашем одесском дворе, а потом и  на крылечке  чимкентского дома. 
   Всех пригласили к столу. Я  быстро вскарабкалась на стул у большого круглого стола, покрытого плюшевой скатертью с бахромой, точно так было и у нас в Одессе. Дедушка засмеялся: " Бачтэ, як дытына исты хоче!" И понес меня во двор, на помост, уставленный едой. Из огромного блюда плов  надо было есть руками, если ты уважаешь хозяйку, предупредил дед. А мне тогда ложка была и не нужна. Я горстками набирала ароматный рис в ладошки и ела. Это было так здорово! Потом апа дала мне кусок баранины на косточке,  я попробовала, но мясо мне не понравилось. А вот шурпу налили в большую пиалу и дали ложку. Это было ну, очень вкусно! Я наелась от пуза.
   Делать за столом мне было нечего, и я пошла обследовать окрестности. Пошла в глубь двора. За домом обнаружился большой сарай, и, поскольку пахло от него, как в зоопарке, решила туда заглянуть.  И увидела серого кудлатого ослика, который был нарисован в книжке про бременских музыкантов.До чего он мне понравился! Бархатные тёплые губы, смоляные глаза, как будто нарочно обведенные белыми кругами, делали его невероятно прекрасным. Я отвязала его и вывела во двор.
   Узбекское гостеприимство распространяется на детей особо. Мне сразу же предложили на нем покататься...Чудесного этого ослика звали Филимон.У дедушки был на работе бухгалтер, упрямый, как осел, вот в честь него и был назван этот милый зверь.
   Дед Иваныч надел на него что-то вроде седла с ручкой впереди, усадил меня на мягкую широкую спину, пристегнул  какими-то ремешками, приторочил сбоку мой зелёный горшок в синей авоське, и  хлопнул Филю по заду. Ишачок бодренько засеменил к калитке.
 - Давай, иди, катайся. Филимон сам тебя увезет и привезет обратно. Он у нас учёный...
   Мама сильно забеспокоилась, но отчим остановил её.
 - Куда она денется пристегнутая!
  Мы вышли на улицу. Ослик уверенно и спокойно пошел своим маршрутом. Дойдя до подвесного мостика над оврагом, внизу которого по камням текла небольшая горная речка, Филя остановился, немного подумал и быстренько побежал на другой берег. От ужаса я закрыла глаза и заорала диким голосом. Филя и не думал останавливаться.  Наконец, я почувствовала, что мы перестали раскачиваться, и открыла глаза. Ишак   трусил заданным курсом. Мы были на другом берегу.
   Наверное, я слишком громко плакала, потому что через речку  увидела маму. Она стояла возле голубого забора и махала мне платочком...
   Как раз напротив нашего дома Филимон остановился  и запел своё "Иа-иа-иа!" Калитка распахнулась и вышла женщина, очень похожая на апу, только седая.
 - Вай, Филя, кого ты мне привез! Слезай, Леночка, - сказала она, расстегивая на мне ремешки, - А это что такое? - спросила она, показывая на мой горшок.
 - Это мой трон!
 ..С этим знаменитым  горшком я не расставалась никогда. Он "прожил" в нашей семье аж до 1986 года. Помню, когда мы  бежали на посадку в аэропорту Ташкента, я семенила рядом с мамой, крепко держа в руках авоську с горшком, который страшно гремел по мраморному полу. Это  была незабываемая сцена!..
  Сестра жены деда  познакомила меня со своими внуками. Их было  трое - два парнишки и младшая девочка со ста косичками, дети  были постарше меня. А, главное, они разговаривали по-русски. Они показали мне свой дом. Потом чудесный огород, где огромные помидоры дозревали на земле, обёрнутые бумагой. Показали белого, как снег, индюка со страшными красными глазами. Увидела я единственный раз в жизни кудрявую гусыню. Она была белая и главная в стаде. На голове её вились маленькие кудряшки, а на спине были сложены крылья, украшенные  лёгкими локонами длинных перьев. Позже я видела, как  этих гусей выпускали на речку. Они вышли из двора важно.Не торопясь подошли в краю обрыва.Кудрявая гуска обошла своё стадо, и первая, расправив свои роскошные крылья, полетела вниз к реке, описывая над оврагом большие круги...
    Я провела в гостях несколько часов. Было весело. Но учёный Филимон сказал своё "Иа", и мне пришлось отправляться в обратный путь.На этот раз меня посадили в  огромную корзину на боку у ослика, а в другую  корзину с той стороны положили  несколько длинных дынь. Сейчас я знаю, что их называют торпедами. Дыни были сладкими и ароматными, новый вкус мне понравился.
   Обратный путь к маме  был гораздо приятнее.
   Ночь наступила моментально. Сумерек не было, кажется, вообще. Мне постелили кучу тюфячков на полу между знакомым столом и большим зарешеченным окном. Я не могла заснуть. Новый дом, новые люди и впечатления взбудоражили моё детское сознание. Где-то скулили, подвывая собаки, беспокоились на насестах куры. Послышалось мне и гоготанье кудлатой гусыни... Я ворочалась с боку на бок, когда вдруг услышала, как гремит гром где-то за горой. Я села на постели и прислушалась. Нет, это летели самолёты!  Рядом-рядом, совсем близко, потому что задрожали рюмочки в серванте, как  иногда по ночам  у бабы Клавы в Сарате под Одессой!..  Вот здорово! И тут лётчики служат! И только я вдохнула, чтобы позвать маму и поделиться этой радостной догадкой, как пол затрясся и несколько раз подпрыгнул. С грохотом упала кованная решётка из окна, и, несколько раз подскочив, улеглась между подоконником и столом прямо над моей белобрысой головой...
   В темноте кто-то выдернул меня из постели... Все выбежали во двор. Я была у Дед Иваныча на руках, но всё равно ощущала, как дрожит и стонет земля.
Ночью должно было быть тихо, но тут и там, сквозь стихающий  гул, были слышны крики людей, хлопали громко двери, лаяли собаки, мычали коровы, а из сарайчика был слышен голос учёного ослика Филимона.
  Когда мне рассказали, что это было страшное землетрясение, что это ужасно, я спросила:
 -Страшнее, чем переходить речку по канатному мостику?..