Иллюзия, вытекающая из прелюдии к чувству

Цейсовская оптика помогает разглядеть её стеариновую фигурку во всех подробностях на том диком пляже, где она загорает уже месяц. Его взгляд гладит изгибы тела, золотистые капли моря на коже, песчинки, прилипшие в самых неожиданных и тайных местах. Она - ангел, которым надо любоваться с земли. Её рыжие волосы он замечает издалека, спеша на примятый месяцем наблюдений песок, её походка похожа на бег косули, её сарафан сброшен быстрой рукой на бегу. Естественная грация молодого животного притягивает, он наслаждается не только телом, но и энергетикой, которая заставляет запотевать стёкла бинокля. Нет ни одной родинки, комариного укуса, которые он не разглядел и мысленно не обцеловал. Нет ни одного смешного, маленького волоска, который не снился ему ночами, заставляя переворачивать измученную его губами подушку. Она - его Богиня и его мечта. Целый месяц, это почти вечность, если любишь недосягаемое, пусть даже оно придумано его мозгом, или навеяно сочетанием химических процессов мужского организма. Но сегодня ангел упал на землю. Всё было, как всегда. Она стремительно вбегала в волны, её пышные волосы поплавком сети, в которой он запутался, качались на волнах, её выход из пены сводил лицевые мышцы и заставлял смахивать слёзы с глаз. Но на пляже появился еще один наблюдатель. Он не таясь щелкал своим фотоаппаратом, а она лишь делала вид, что стесняется, прикрывалась руками и громко смеялась. И мир рухнул.
Он прекрасно понимал, что надуманная любовь не приносит счастья, он пил свою чашу страданий, которые разнообразят жизнь, но это уже слишком. А эти двое близких друг другу людей смеялись, почему-то глядя в сторону кустов, его Мекки месячного наслаждения. Он встал в полный рост и, перед тем как уйти, перевернул бинокль. И мудрая оптика отпечатала на сетчатке их образ в виде двух муравьёв на залитом солнцем песке.