Пропавшая. Грань безумия. Часть 2

   – Когда ты появился впервые, меня чуть не пристрелили из ружья, не разодрала дикая кошка и не задушили гномы. Что на этот раз для меня уготовлено?
   – Успокойся. Больше не ожидается подобных казусов.
   – Ты куда пропал? Мы искали тебя, где только возможно было найти! С тобой Курт хотел поговорить, но не смог связаться. Кстати, он сейчас тоже здесь, в городе.
   – Как он там?
   – Да ничего, – ответила Эмили. – Бегает по обе стороны гор. Чего-то он темнит со своими делами, но, впрочем, не наше дело. Жены нет, а может, и есть. Не признаётся. Линду так и не нашли. Последнее, что довелось узнать, – она ушла на север.
   – А ты-то сам как? Как семья?
   – Да всё нормально. Чувствую себя не удел. Но дети скучать не дают. Старшему шестнадцать, остальным по десять.
   – А Кейт – как она себя чувствует?
   – Думаю, никак.
   – В смысле?
   – Я похоронил её, два месяца как.
   Наступило молчание. Даже появилась неловкость. С одной стороны, я их понимал: мы вместе прошли мясорубку, выручая мою, тогда ещё будущую, жену. С другой стороны, в том, что она умерла, не было моей вины.
   – Врачи сказали, что её состояние было безнадёжным: рак лёгких. Что я мог сделать?! Мне было трудно сказать, что медицина бессильна, но даже тогда Кейт улыбнулась, услышав мои слова… Она просила только об одном: ни при каких условиях не жертвовать ради кого-то, ведь дети этого не поймут. Но что я им скажу, когда однажды они спросят, что стало с их матерью?! Надеюсь, я не доживу до этого.
   – Престань! – произнесла Эмили. – Ты делал, что мог. Нечего себе придумывать историю, оправдывающую её смерть.
   – Она права, Дрейк. Конечно, можешь думать что угодно, но любой из нас рано или поздно встречается с каргой.
   – Да, это верно, – согласился я.
   Может быть, я и согласился, но не хотел верить в это так же как не хотел признавать гибель друга. Я хотел разобраться во всём, что твориться вокруг меня, узнать, зачем мне посланы такие испытания? Но у кого? У Эмили и Вила? У Крилин? У беса и ангела? Я пытался это сделать, пытался найти объяснения после путешествия в шахты, в эти преисподние, где теряется нравственность земной жизни. Куда мне теперь идти? Где тот спасительный холм добродетели, озаряемый истиной, к которому вышел из долин заблуждений Данте? Где Вергилий, что покажет мне путь в Чистилище для разоблачения моих грехов? Поговорить бы с тем, «кто движет мирозданье».
   – А что за история произошла с кристаллами? – отвлёк меня от мыслей Вил.
   – Ты это про что? – не понял я.
   – Как же?.. Дело было ещё до того, как мы познакомились. Мне постоянно рассказывали, что некие люди перевернули Большой Перевал в поисках каких-то камней вроде кристаллов. И как-то, не помню от кого, слышал, что ты разобрался с той странной шайкой.
   – Ах, да… Припоминаю. Они искали целестины, минералы класса сульфатов. Это светлоокрашенные зернистые или волокнистые кристаллы плотностью в четыре грамма на кубический сантиметр. В горах высоко ценились тогда, считались чуть ли не рудой древних богов, которым поклонялись тысячу лет назад. Вроде бы за них можно было купить дворец короля, потому-то за ними охотились все разбойники.
   – Из-за этого устроить переполох? Да-а… мне-то и даром дворец не нужен.
   – А что это ты заинтересовался ими?
   – Сам посуди – люди бедные, а за пару кристаллов можно было бы жить нормально…
   – Да брось ты, Вил, – усмехнулась Эмили. – Нужны они тебе? Дрейк, я думаю, тебе следует переговорить с Куртом. Он что-то узнал о Лабиринте и хотел поделиться с тобой.
   – Я давно не имел дел с Лабиринтом. За это время многое могло измениться. Да и потом, я обещал себе не связываться с непонятными для меня вещами. А то я один раз наделал такого, что несколько месяцев потом мучился.
   – Курт хотел не только поговорить о Лабиринте, но у него есть, что-то, что связанно непосредственно с тобой.
   – Разве?
   – Об этом он умолчал – хотел лично сообщить.
   – Кстати, что вас сюда занесло? Двести километров – расстояние немалое для прогулки.
   – Дела. Город увеличился, появилась своя промышленность, и нас послали за партией высокопрочной ткани, которая на днях должна прибыть с островов.
   – Хотите сказать, за десяток лет деревушка перевоплотилась в настоящий промышленный центр?
   – Скажи спасибо старику Солу.
   – Тому психу с ружьём, что подстрелил пуму?
   – В точку! С него-то всё и началось. После того, как ты уехал с Перевала, он где-то достал огромное количество шкур и обучил кое-кого выделывать их. Потом мы наладили сбыт через торговцев; потребовался ещё материал и люди – прибыль оправдывала наш труд. Стал съезжаться народ разных сфер деятельности, и пошло-поехало.
   – Мне даже нечего сказать. Здорово!
   – Вот-вот! – заговорил Вил. – Так что заезжай. Рыбой накормим.
   – Что, в озере рыба появилась?
   – Какое там озеро? Осушили, в три раза увеличили, чуть углубили, и дожди сделали своё дело. Торговые караваны каким-то образом доставили живую рыбу, и всё заработало.
   – Хорошая новость.
   – А как же!.. Да, и ещё: не хотим тебя обременять, но не приютишь нас на одну ночь? Цены тут зверские просто.
   – Какие проблемы?
   – Тогда так. Мы освободимся лишь вечером, часов в семь. Давай встретимся здесь.
   – Уладили.
   – Мы встали и направились к выходу.
   – Только не обижайся, хорошо? – попросила меня Эмили.
   – Да какое там? Вы лучше подскажите, где мне Курта искать?
   – Сейчас он на центральном рынке, присматривает что-то.
   – Ну, не буду отвлекать. До вечера.
   – Бывай.
   Они свернули за угол дома, а я направился к рынку. У меня было около пятнадцати минут, чтобы переварить наш разговор. Я задумался. Сразу нахлынули воспоминания, и почему-то спросил сам у себя: а как же всё было на самом деле?

   Первое, что я хотел выяснить, заключалось в моей причастности к той игре, которую вновь затевала судьба. Чуяло моё сердце – предстоит мне узнать что-то новое, из ряда вон выходящее, не вписывающееся в общие правила и рамки. Вторым пунктом моих вопросов был Курт. Меня интересовало в частности то, что он хотел мне сообщить и каким образом ему посчастливилось забежать в этот город. Уж как-то странно совпало его появление здесь с появлением Эмили и Вила. Жили-то они вместе, да вот не так должно быть – он всегда был сам по себе. И, наконец, третий, правда, не слишком отвлекающий мой интерес пункт: почему двоюродный брат моей жены  не смог связаться со мною? Как-то не очень верится в это.
   Но главной задачей было отыскать Курта. Без него я мог бы гадать вечно.
   Народу было много, как и бывает в воскресение. Шум, толкотня, какие-то ошмётки под ногами. Наверно, на всех рынках без исключения к этому привыкли. Так положено, и всё. Что ж, не хотелось, но пришлось влезть в толпу. Самое удивительное оказалось тем, что я пытался вспомнить образ Курта, но было всё тщетно – никак не мог воспроизвести его в памяти. Только по воле случая меня окликнули, когда я проходил среди торговцев одеждой.
   – А я думаю, ты или нет.
   – Как видишь, я. Тебя вообще не узнать, Курт. Изменился совсем.
   – Это точно. С последней встречи много чего переменилось. У меня много есть интересного для тебя. Хотелось бы посидеть где-нибудь в более тихом местечке. Свободен вечером?
   – Эмили просила приютить её на ночь, так что прости.
   – Так вы уже виделись?
   – Да.
   – Слушай, у тебя там места нет дома – дети; давай-ка вместе с ней ко мне. Я недалеко поселился, три мины ходу.
   – Замётано. Расскажи, если есть время, какими судьбами тебя занесло сюда.
   – Долгая история. Слышал, что стало с деревушкой?
   – Эмили кратко рассказала.
   – Ну-ну… Как и она, я прибыл сюда по работе, но весьма отличной от её. Мы разрабатываем планы строительства шахт для добычи ценных металлов и алмазов.
   – Значит, вот чем занимаетесь. Наряду с тканями вы выходите на рынок ещё и со своим товаром?
   – Верно.
   Как я и предполагал, Курт прибыл сюда отчасти по своим намерениям. Но этот факт не играл за или против меня. Что-то, что мне не нравится, кроется за рядом определённых событий, какие мне ещё предстояло разобрать по косточкам.
   – Слушай, а ты пытался связаться со мной?
   – Да, но ничего не вышло – впечатление было таким, будто ты находишься где-то в преисподние.
   – Странно. Мне это уже не нравится.
   – Ещё бы!.. Если учесть некоторые обстоятельства относительно магии, то это тебе покажется чепухой.
   – Хочешь сказать, дела совсем плохи?! Что-то с Лабиринтом?
   – Угадал! В какой-то степени всё плохо, это правда. Но проблема заключается в ином – для той штуковины, что находится посреди Лабиринта, все перемены, произошедшие в системе переплетений магии и физического мира, играют на руку!
   – Ты думаешь? – недоверчиво спросил я.
   – Оно так и есть. Мои слова не безосновательны.
   Так… Значит, что-то всё же произошло. Меня всегда пугала стабильность сферы влияния магии на физические основы. Теперь появилась возможность узнать что-то новое, подтверждающее мои страхи. По-крайней мере, Курт никогда не бросался словами, тем более, если речь шла об этой губительной штуке – о Лабиринте. Мне хотелось выслушать Курта, чтобы быть готовым к каким-либо изменениям. С другой стороны, я не желал его слушать по той причине, что, начав разбираться, тут же попаду в какую-нибудь грязную историю. Но страх быстро исчез.
   – Не нравятся мне твои слова, Курт.
   – Мне тоже. Но никуда не денешься. Потому я считаю нужным рассказать всё, что знаю.
   – Каковы шансы на благополучный исход?
   – Смотря какую цель преследовать. По мне лучше ждать окончания этой околесицы.
   – Уж слишком отрешённо будет смотреться.
   – Ничего другого для себя я пока не вижу.
   Стандартный вопрос – стандартный ответ. В любом случае что-то потеряю. Придётся вступать в игру. Странно, что до встречи с Эмили я ни разу не задумывался о магии. А пользовался ли? Пожалуй, нет. Я настолько привык к тому, что Кейт рядом, что даже не заметил, как утратил надобность в моих способностях. Пожелай я сейчас воспользоваться своими умениями, только и обнаружу, что давно их утратил (по причине не имения практики).
   Мы вышли с рынка и направились в сторону района для моряков. По-крайней мере, в тамошних забегаловках был отменный выбор явшеств из морепродуктов, а мне снова хотелось перекусить.
   – Так как насчёт моих альтернатив?
   – Думаю, за веру тебе следует принять Лабиринт как саморазвивающегося и реализующегося сознания.
   – Не так-то просто…
   – Зато от сюда легче мерить. Все «за» и «против» будут наиболее понятны.
   – Я, конечно, придерживаюсь мнения о деятельности Лабиринта как о последствии геомагнитных излучений, что, собственно, построено на законах физики и химии, но попытаюсь мыслить с твоей точки зрения.
   – Что ж, давай попробуем. Представь, что Творец спустился к нам и построил себе храм. Люди молились в нём, исповедовались, и однажды Творец услышал их и превратил храм в Чистилище, где есть вход в Ад и Рай – каждому своё.
   – Имеешь в виду усовершенствование Лабиринта? Его перевоплощение во что-то более зловещее?
   – Его могущество действительно возросло. Вот только что повлияло на это?
   – Видимо, то же, что и на храм, – человеческий фактор. Но не думаешь ли ты, что благодаря лишь переживаниям людей что-то случилось?
   – Не только это повлияло, но и различные, в основном связанные между собой, события, имеющие непосредственное отношение к сфере влияния магии. И самое главное – полное отрицание принципа причинности…
   Проходя мимо всякого рода забегаловок, я заметил, что Курт достал сигарету. Как же так? Ведь он раньше не хотел связываться с этим. Что-то не сходились у меня концы с концами. Что означала фраза «окончание этой операции»? почему Курт не связался со мной? Каким образом ему удалось узнать то, что мне до сих пор не известно? Какая роль отведена мне? Появилось чувство безысходности и частичной вины за происходящее. Я был связан со всем этим. Но чем именно? Уравнение с одним известным и безграничным количеством неизвестных: находишь одно, появляются ещё несколько. Кто-то играют свою шахматную партию, где я, скорее всего, лишь пешка. Хотя даже пешка иногда делает мат королю… если, разумеется, повезёт – один случай из сотни.
 Курт выбрал одно заведение, и мы вошли. Пока нам подавали пиво и копчёную рыбу, я поинтересовался его делами. Его рассказ не был насыщен подробностями, но мне хватило и услышанного. Затем я рассказал немного о себе, как и подобает при встрече после длительной разлуки, а потом перешёл к ранее затронутой теме. Как ни странно, меня не интересовал вопрос о том, какие последствия можно ожидать после изменений Лабиринта. Меня стали терзать именно изменения.
   – Может, всё-таки расскажешь о происходящем?
   – История началась полтора года назад. Я думаю, тебе не следует объяснять, что представляет собой центр Лабиринта.
   Я покачал головой.
   – Как не прискорбно, призма треснула. Луч света дал другой угол отражения, и в магических основах произошёл сдвиг.
   – Но как?.. – нахмурился я. – По моим сведениям, призма не могла треснуть. Про это говорил Омут.
   – Омут? Так ты, видимо, вообще ничего не знаешь.
   – Что ты хочешь сказать?
   – Он исчез. После последнего урока, преподанного Хранительнице, что-то в нём переклинило, и его мышление колоссально изменилось. Однажды он собрал всех вместе, кто только был рядом, и сказал: «Скоро всё изменится. Система магических уравнений изменит свою константу. Готовьтесь к изменению ваших сознаний». Как считаешь, что он имел в виду?
   – Скорей всего внезапный разрыв тех связей с физическим миром, которые в той или иной степени влияют на нашу обыденную жизнь.
   – Да. Но то была лишь одна сторона медали. Здесь мы имеем дело с обычным равенством, установленным самой природой – всё на свете компенсируется. В нашем случае это означает, что при утрате влияния одного мира на другой мы становимся перед проблемой труднорешаемых задач. То есть магия позволяла без усилий делать такое, что чисто физически невозможно. Соответственно, мы остаёмся без того орудия, которым мы добывали себе пищу.
   Другая же сторона указывает на отдельный ряд затруднений. В силу того факта, что произошёл разрыв связей, чему послужила причиной – напомню – трещина в призме, возникли некоторые отклонения в законах соотношения одного мира с другим, что и привело к более простому и одновременно более масштабному развитию сознания Лабиринта. А это означает, что параметры, заложенные в него столетиям, будут зависть и развиваться в какой-то мере независимо от человеческого фактора. В итоге мы остаёмся с пустыми руками, имея за поясом одну ниточку вместо сотни. Магия теперь может быть нашим оружием, а может и не быть, – на усмотрение разума Лабиринта.
   – Что же теперь? – спросил я, не совсем понимая его слов.
   – Я бы сел и стал ждать. Не к добру это всё. Я уверен, что конец ещё не близок.
   – А Омут? Куда он мог деться? Я не видел его, по меньшей мере, десять лет. Мне бы хотелось с ним поговорить.
   – Ещё повторюсь, что он исчез.
   Ничего не сходилось. Всё было запутанным. Кто такая Хранительница? У меня совсем память отшибло – ничего уже не помню. Да я и Омута с трудом представлял. Видимо, на тот момент с моим выходом из этой истории с Лабиринтом смирилась даже судьба.
   – Такое чувство, будто я – школьник возле профессора. Что мы имеем?
   – Мы? Ничего. А каждый по отдельности чем-нибудь да располагает. Я, к примеру, имею возможность переждать в стороне все эти события. И, скорее всего, я не пренебрегу этим воспользоваться. Что до тебя, то скажу, что у тебя есть перспектива выбора: последовать моему примеру, живя и не задумываясь ни о чём в кругу семьи, или попробовать вмешаться в процесс возникновения и развития новых основ уже существующей магии.
   «Интересно, а Курт знает о смерти Кейт? Думаю, да, хотя точно сказать не могу».
   – Если я выберу второе, то…
   – Обратного пути не будет, – оборвал он меня. – Тебя будет затягивать в эту историю глубже и глубже, пока либо не свихнёшься от всяческих противоречий, либо не сможешь внести хоть какой-то вклад в осуществление преобразований. Кстати, я давно заметил в тебе сильную тягу к личности Омута. Что тебя к нему влечёт?
   – Не знаю… Он разбирается во всём этом лучше меня. У него всегда были ответы на мои вопросы.
   – Ты считаешь его за некое божество. А если бы его не было, что тогда?
   – В таком случае ты меня бы не искал – судьба забросила бы меня на совершенно другой путь.
   – Да, это верно…
   – Какие-нибудь новости с родного города есть?
   – Нет. Всё такая же тихая жизнь с прежними проблемами. Даже та пивная, где мы отмечали твою свадьбу, ещё работает. Вкус пива тоже не изменился.
   – Ностальгия… Я бы многое отдал за то, чтобы вновь пройтись по переулкам города.
   – Да ты, смотрю, совсем превратился в романтика! Семейная жизнь ещё не сгубила подобного рода размышления?
   – Нет, – смущённо улыбнулся я.
   «Так… Дело идёт к расспросам о Кейт. Что же мне ответить? Единственное, что я боюсь, – именно этих расспросов. Солгать? А если ему известно?!»
   – Всё-таки ты тот ещё лирик, – улыбнулся в ответ он и допил пиво. – А вот вкус уже не тот, нет… Хоть убей, не тот.
   Я кивнул.
   – Как сам-то?
   – Живу потихоньку. Я отвык уже от того, что раньше не давало мне покоя: нет тех переживаний, нет старых знакомых, забыл о Лабиринте и вообще обо всем.
   – Мне бы так. Я даже завидую тебе, Дрейк.
   – Ничего, скоро и сам приютишься где-нибудь в сторонке от этой суеты.
   – М-да…
   Мы побеседовали ещё минут пять, договорились встретиться в половине восьмого и разошлись. Курт убежал по своим делам, а я пошёл домой. Не знаю, что произошло, но мне пришлось принять участие в этой игре.