Карнавальная ночь и после...

…Эличке  С .
посвящается – верной  подруге  и  наперстнице
незабываемых  лет  отрочества  и  юности...
Умань,  1949-1954гг  -2004г...далее-везде.

...Воспоминания  относят  меня  в  те  незапамятные  времена  нашего  с  тобой, Эличка,  пребывания  в  городе  на  Неве – Ленинграде...
Это было лето после окончания школы, лето поступления нами в институты в городе на Неве – неудачное для нас...
Мы были с тобой девчонками, впервые попавшими в огромный город – прекрасный и интересный своей историей и культурой, но и таящий в себе массу соблазнов и опасностей для неискушенных и доверчивых душ, коими мы и были тогда... И то, что с нами не случилось ничего плохого или, даже – ужасного, было благодаря тому, что мы с  тобой были всегда неразлучны в наших походах по  городу и в наших наивных авантюрах...Конечно, нас многое отвлекало – просто прогулки по городу , такому знакомому из произведений  великого Пушкина  в основном, и гораздо меньше –из Достоевского – громады дворцов и башен, памятники и театры, Летний Сад с его знаменитой решеткой, в которую мы долго всматривались, стараясь проникнуться ее классической магией...  И все это на фоне призрачности белых ночей – природного чуда. Романтика! –как говорили мы тогда...

Особый интерес являли собой магазины, влекущие к себе сверкающими шикарными витринами наши провинциальные сердечки и , что мы могли только лишь разглядывать снаружи. А, заходя внутрь, в это чрево порока и соблазнов, мы могли лишь себе позволить примерять шляпы всех цветов и фасонов, выглядя ,при этом, провинциальными мартышками, хихикая, вертясь перед зеркалами, и хохоча сами над собой!... Ввиду весьма скромных финансовых возможностей, мы себе не могли позволить даже лишний раз сходить в кино!

В первые же дни нашего пребывания на брегах Невы, в условиях другого климата, мы почувствовали некоторые неудобства. Во-первых,нами гораздо чаще ощущалась потребность в наличии туалета, к счастью,только лишь по малой нужде...И, во-вторых, мы были всегда голодны, как зимние волки, чего в Умани я, особенно, никогда не ощущала . Наверное на нас действовала,может быть, - местная вода, и, конечно же более влажный и холодный климат. Сделав эти открытия, мы, прежде всего, разведали местонахождение всех общественных туалетов на всех наиболее посещаемых нами маршрутах. Голод же мы утоляли, в основном, растерзывая украдкой в пакете очень полюбившийся нами обдирный хлеб, и треску горячего копчения, тоже нам ранее не известную. Все это мы проделывали, стараясь как можно незаметнее, в трамвае, или на скамейках в парках и сквериках, запивая из бутылки лимонадом – напитком пролетариата – одним из завоеваний Революции... И вот так, встречаясь в промежутках между занятиями, мы познавали новый, открывшийся перед нами мир.

Как-то в разгаре лета, на улицах города появились красочные афиши о предстоящем карнавале в одно из ближайших воскресений. На разукрашенных машинах ездили ряженные клоуны, зазывая принять участие в костюмированном карнавале, громыхая в огромные барабаны, и, трубя в трубы. Все это посвящалось проводам белых ночей и нам представлялось чем – то фантастически привлекательным, как в кино. Это должно было состояться в парке на Кировских островах, ужасно далеко, но, как было об'явлено, транспорт ради такого события, должен был работать всю ночь. Разумеется, мы, как гости на этом празднике жизни, могли быть и без костюмов...

 И вот, наступил долгожданный день. Мы с утра уже были на старте...Правда, погода не внушала доверия – было пасмурно и иногда моросил дождь. Но клоуны на машинах оптимистично зазывали и мы были полны решимости!
Но случился небольшой дождь, под который мы попали и, немного промокнув, я с ужасом вдруг заметила странные метаморфозы происходящие с платьем моей подруги. 
  Оно, намокнув на наиболее выдающейся части тела сзади, вдруг начало катастрофически с'еживаться и укорачиваться до немыслимо смелого «мини»,что в те абсолютно пуританские времена было недопустимо.Что делать?!-мы были в шоке от ужаса...Но Эличка, зная свойства ткани своего платья, знала, что его надо было срочно прогладить горячим утюгом. К счастью, мы находились недалеко от дома, где жила знакомая Элиного брата -- Юры, а он, светлая ему память, на всякий случай, заботливо снабдил сестру адресами своих друзей. И это был тот самый случай, и  мы получили помощь ввиде  утюга и возможности разгладить капризы обстоятельств.
 
 Во второй половине дня мы наконец оказались на месте события,по пути случайно приобретя двух попутчиков  в виде курсантов мореходки – Саши и Николая, как оказалось, очень славных ребят да еще к тому-же в шикарной форме,  которая  сражала  наповал  девичьи  сердца,  и  действовала  лучшим  аргументом  олицетворения  благородства  и  мужества.  Кроме  того,  несмотря  на  нашу  диковатость  и  настороженность  в  непривычных  условиях,  нас  расположили  скромность  обращения  и  приятная  застенчивость,  так  дополняющая  нашу.

  Кроме  всех  этих  достоинств,  увиденных  нами,  ребята  были  просто  очень  симпатичными,  если  не  сказать  больше.  Помню,  Николай  был  высокий,  светловолосый  и  голубоглазый,  и  сразу  пристроился  с  моей  стороны,  Саша  был,  в  противоположность  ему,  шатеном,  с  большими  карими  глазами,  немного  пониже  ростом,  заняв  позицию  рядом  с  высокой  Эличкой.  И  в  таком  порядке  мы  и  продолжили  совместное  плавание  к  мысу  Доброй  Надежды,  в  Океане  Грез...  Как оказалось, это был еще один счастливый случай  на  перепутье  дорог  судьбы   для нас в тот ненастный день карнавала. Погода не улучшалась. Правда, дождя не было, но небо было в свинцовых тучах, было сыро и довольно холодно. Где-то играли оркестры, хлопали хлопушки фейерверка, в темнеющих аллеях мелькали редкие оптимисты-романтики, вроде нас. Наши спутники вели себя очень скромно и скоро мы почувствовали себя в их обществе приятно, надежно и комфортно. И так приятно беседуя, мы углублялись все дальше в парк, навстречу музыке, к сверкающим огням карнавала,....с ужасом осознавая, что нам все нужнее и нестерпимее хочется в так необходимое заведение, что так кстати замаячило за углом, соглсно указательному персту на табличке...

Отыскав глазами нужную букву «Ж»,мы начали торопливо прощаться с  нашими спутниками, мямля что-то невразумительное. Наш нежный возраст и провинциальная закомплексованность не позволяли нам вести себя естественно в обычной житейской ситуации. Поэтому мы предпочли скорее расстаться, чем об'яснять необходимость ненадолго  отлучиться... И так, поблагодарив за приятное общество, и, попрощавшись, мы рванулись к вожделенной «Ж»... Ох, какое же мы испытали блаженство облегчения!!!  Но ощутив все прелести жизни вновь и, повертевшись перед зеркалом, мы с тревогой ощутили, как на смену эйфории нас охватывает чувство тревоги и неуверенносты в отсутствии наших верных  спутников, которых, мы были уверенны, потеряли. Что ждет нас и подстерегает одних в наступающей, хмурой темноте?  С тревогой в душе мы вышли в темноту аллеи и счастью нашему не было предела, когда мы увидели терпеливо ожидающих нас Сашу и Николая! И это было еще одно великое ощущение счастья в этот вечер!

 ...Сейчас, прожив жизнь, я тем более могу оценить тот счастливый случай, не иначе, как – свыше, пославший нам в тот далекий карнавальный вечер таких верных спутников... Итак, с новыми надеждами мы отправились на поиски карнавала, ежась от сырости и шлепая по лужам. Однако вскоре мы поняли, что мероприятие скорее всего, завершается, не достигнув и полпути до своего апогея...
Не хотелось в это  верить, но глядя на расходящихся музыкантов, мы повернули тоже к выходу, не очень близкому.

 ...На остановке трамвая жалко ежилась толпа, ожидая обещанных трамваев, которые, вопреки обещаниям веселых клоунов, все почему-то шли в депо...
Наконец, сели в трамвай, идущий не туда, куда нам бы хотелось, но понадеялись на пересадку...               
  Где-то вышли с поредевшей толпой, стояли в сырой ночи, ожидая хоть какого-либо номера,  и...о ужас,нам опять нестерпимо понадобилась дверь с буквой «Ж»!!!
Но мы стояли на глухой улице с деревянными домишками доПетровской постройки, вероятно, без каких-либо признаков цивилизации.  Мы были усталые, замерзшие, да еще и ЭТО, опять !!! Усталость и некоторое отупение породили и безразличие к окружающему, и мы решили по очереди незаметно укрыться за приоткрытыми воротами какого-то двора. Уловив подходящий момент, мы, не прощаясь с нашими рыцарями без страха и упрека, иначе их и не назовешь, дружно шмыгнули за спасительные ворота и...  дали волю естеству. Проделав все необходимое в кратчайшие сроки, мы, счастливые и радостные вернулись к нашим спутникам, стараясь выглядеть непринужденно. Все было прекрасно!, но... когда мы невзначай оглянулись на злополучные ворота, то едва не лишились чувств, теплящихся еще в нас!  Из под ворот четко виднелись темнея два ручейка, слившиеся на тротуаре в приличную лужу, в которой сверкал и искрился отражением тусклый фонарь на деревянном допотопном столбе... Но сил уже не было даже на элементарное смущение...А трамвая все не было и люди понуро побрели пешком .

  Пошли и мы,откровенно повиснув на дружески предложенных сильных руках будущих мореходов. Мы долго шли,  не замечая луж, под смачный аккомпонимент почти оторвавшейся подошвы Сашиного флотского ботинка  – чвак - чвак - цвак..., что нас развлекало слегка, не давая окончательно уснуть на ходу...
И вот, наконец пошли трамваи,и мы немного поспав в тепле вагона, были заботливо доставлены к месту проживания, и, сонно распрощались со словами благодарности и надежды на встречу в следующий выходной...Чего, увы, не произошло,  т.к. недобрав нужных баллов, мы с Эличкой вскоре вернулись в Умань, в  привычное родное тепло августа.
 
  Но  ночь карнавалa в Ленинграде запомнилась на всю жизнь, как и благодарность счастливой случайности, подарившей в нужную минуту жизни, надежных спутников-на-час  -  хороших парней – Сашу и Николая, встреча с которыми была единственной, неповторимой и, может поэтому – незабываемой...
И вот, мы все те же неразлучные, уже в Умани как-то устало возвращались из Софиевки – прекрасной и нетленной. Дорога поднималась в гору и мы неторопливо шли по пустынной от послеполуденного зноя улице. Ногам было горяче даже через подошву босоножек, настолько была прогрета грунтовая дорога, покрытая плотным слоем мельчайшей,как пудра, пыли. Во время дождя такая пыль превращалась в густую маслянистую массу, на вид такую вкусную, т.к. напоминала расплавленный шоколад, что хотелось ее лизать языком. И ужасно приятно было шлепать по ней, увязая босыми ногами. Детей по-младше такая красивая на вид вязкая масса, манила и звала поработать ручками, выделывая из нее куличики, блинчики и еще невесть, что. Помазать при этом, друг другу щечки, носик, нарисовать усики и бородку, приходя при этом в неописуемый восторг и, исторгая у своих бабушек и мам совсем иные эмоции! Обычные развлечения детей южной провинции после теплых летних ливней!...

И вот, мы шли по пыльной дороге, по пустынной знойной улице и все было бы прекрасно, если бы...  По какой-то роковой случайности мою дорогую подругу мучило все то же, ставшее каким-то хроническим роком, ужасное желание по малой нужде...

   Очевидно, продолжалось действие Невской воды...  Она,   бедная, крепилась из последних сил и, как назло, по-близости не было никакого укромного уголка или кустика, куда можно было-бы укрывшись забежать!  По обе стороны улицы стояли частные дома за заборами и, как-то не принято было – постучать и попроситься в туалет. Наверное, это одно из мучительнейших испытаний, когда сильно приспичит, а нужно терпеть,  когда  в  горячечный  мозг  стучит  молотом  переполненный  организм  и  нет  выхода  этой  муке..  Я  старалась  отвлекать  разговорами  мою  бедную  подругу,  но  понимала,  что  долго  она  не  выдержит,  а  до  дома  еще  далеко.  На  этой  же  улице  была  наша  школа,  но  до  нее  тоже  нужно  было  дотерпеть...   И  вдруг,  Эличка  резко  присела  так,  что  юбка  ее  крепдешинового  платья  раздулась  парашютом  и  плавно  опала,  а  из  под  нее  обозначился  уже  такой  знакомый  ручеек,  пролагающий  себе  русло  в  горячей  серой  пыли.  Все  было  кончено... Я,  как  могла,  прикрывала  ее  своей  тенью  и  украдкой  оглядывалась  по  сторонам .  Никого  не  было  видно  и  только  в  окне напротив  маячила  фигура  пожилой  дамы, полураздетой  и  одуревшей  от  жары,  которая  очень  хорошо  знала  моих  родитетелей  и,  естественно  меня  тоже.  К  великому  ужасу,  я  поняла  по  ее  пристальному  взгляду  полуприкрытых  пожилых,  но, очевидно  дальнозорких  очей,  что  она  все видела... Я  смущенно  ей  кивнула,  стараясь  перевести  ее  взгляд  на  себя. Взяв подругу  под  руку,  я  помогла  ей  подняться,  и   мы  торопливо  ретировались, оставив  неизбежную  лужу, темнеющую на  пыльной  дороге... И,  как  часто бывает,  в  самые,  казалось-бы,  драматические моменты,  когда  уже  ничего  не  остается, на  нас  напал  непреодолимый  приступ смеха. Сгибаясь  пополам,  мы  давились от  хохота,  убегая  с  места  преступления,  подальше  от  злополучной  лужи,  от  дамы  в  окне,  от  мучительной  ситуации,  разрешившейся  естественным  путем.
 
   Какое-то  время  после,  мы  очень  терзались  воспоминанием  того  прискорбного  казуса.  Но  наша  насыщенная  событиями  жизнь  шла  своим  чередом,  не  оставляя  места  прошедшим  неприятным  воспоминаниям.  Но  вот,  однажды,  мой  папа  заводит  разговор,  о  том,  что  некая  дама  ему  поведала  какую-то  дикую  историю,  в  которую  он  отказывается  верить,  выразив  при  этом  озабоченность  и  тревогу  о  моих  связях,  порочных  и  пагубных.  При  этом,  искренне  переживая  и  призывая  родителей  присмотреться  к  моим  друзьм,  которые  испортят  меня  своим  бесстыдным  поведением!  Я  осторожно  спросила  папу   -

--   Что  же  она,  эта  дама,  тебе  поведала?  --               
Я  понимала  и  эту  даму,  безусловно,  культурного  и  воспитанного  человека,  но  не  знавшую  всех  обстоятельств,  и  потому  обрушившую  на  папу  свою  гневную  и  обличительную  тираду  по  поводу  падения  нравов  среди  молодежи.

  -- Уважаемый Доктор,  Ваша  Аллочка  дружит,  мягко  выражаясь,  с  не  очень  хорошими  девочками,  обратите  Ваше  внимание!  Вы  представляете,  она  шла  с  подругой  мимо  моего  дома,  такие  красивые  и  нарядные!  И  вдруг,  подруга  Вашей  Аллочки,  села  прямо  посреди  улицы  перед  моим  окном,  напустила  огромную  лужу,  простите  за  выражение,  и  как  ни в чем  не  бывало  пошла  дальше!  И  при  этом,  они  обе  вызывающе  хохотали!   --

   Папа  пробовал  ей  как-то  возразить,  конечно,  тем  более,  зная  моих  подруг.  Но,  дама  настаивала  на  своем  вИдении,  и  взывала  к  бдительности!
     Сначала  я  все  категорически  отрицала,  настаивая  на  том,  что  даме  все  приснилось  или  от  жары  показалось, т.к.  мозги  потекли.  Но  видя,  что  папа  все  же  не  верит,  т.к. я,  наверное  покраснела,  я  ему  откровенно  все  рассказала
и  об'яснила,  как  врачу  на  приеме  об  этом  несчастном  случае.  А  папа  был  растроган  моим  искренним  признанием,  и  обещал  все  сохранить  в  секрете,  и  даже  при  случае,  что-нибудь  придумать  для  дамы,  чтоб  убедить  ее  в  том,  что  ей  все  приснилось,  тем  более,  что   под  воздействием  жары  у  людей  даже  в  молодом  возрасте  бывают  галюцинации.  И,  учитывая,  что  папа  был  человеком  очень  уважаемым,  обаятельным  и  с  большим  чувством  юмора,  думаю,  что  ему  удалось  как-то  успокоить  даму.  А, зная и любя  моих  подруг,  вчастности  Эличку,  папа  ни  на  минуту  не  усомнился  в  ней,  заподозрив   в  злонамеренности  поступка,  и  все  осталось  тайной ...
Я  же  эту  злополучную  свидетельницу  при  встрече  обходила  десятой  улицей,  стараясь  избегать  ее  подозрительных,  вопросительных  взглядов...
А  жизнь  в  Умани  текла  своим  чередом,  полнясь  все  новыми  и  новыми  новостями  и  слухами,  заслоняя  одно  событие  другим. Тем  более,  что  было  о  чем  поговорить  и  о  более  серьезном,  чем  о  девочке,  обмочившей  улицу...
   Кончалось  лето   1 9 5 3   года – первое  лето  после  смерти  жестокого  тирана  - И.В.Сталина,  после  разоблачения  еще  более  страшного  палача – Л.П.Берии,  окончания  «дела  врагов  народа-врачей»  и  их  полная  реабилитация  и  ожидания  в  народе...  неизвестно  чего  дальшееееее...

P. S.   – Прошло    много   лет   и   даже  не  одно   десятилетие,  живу   и   пишу  эти   воспоминания ,  в   Америке ,   но   с   подругой   школьных   годов   --   Эличкой ,   не   утрачена   связь ,  несмотря   на   время  и  расстояния ...  Между   нами  годы    прожитых   нами   жизней   и   немеркнущие    воспоминания   искренности   и   тепла   нашей   вечной   дружбы ...  В   письмах   мы   возвращаемся   из   сегодняшних   дней   к   нашему   светлому   юному   прошлому ,   и   иногда   потрясает   какой – нибудь   эпизод ,   которому   мы   в   молодой   круговерти  не  придали   значения   должного,  а   ныне,   воспоминание   открывает   удивляет   глубиной   произошедшего ...   Так   было,   после   очередного  письма   от   Элички,     где   она,  перебирая   эпизоды   своей   жизни   тех   далеких   лет,   вспомнила  пронзительный   эпизод   связанный   с   моим   Папой,   еще  раз  подтвердивший   его  безмерную   доброту, сохранённую   благодарной памятью Элички  на  всю   жизнь.  За   что   ей,   конечно,  низкий   поклон !   И   вот,   что   она    вспомнила.

    Она    жила   в   не  очень   благополучной   обстановке   неполной   семьи,   по  кинутой   отцом .   Мама  --  бухгалтер,   озлобленная   и   потухшая   женщина,  с   неистребимой   обидой   на  всех   окружающих,  в  ком  видела   более   благополучную   судьбу . 
   Часто  срывала   она  свои   обиды   на  младшем   сынишке,  в  ком   видела   отцовские   черты .  Бабушка  --  старая   сибирячка ,  из  рода   зажиточных   купцов ,  хранящая   память   строгости   нравов  с   пожелтевшими   старыми   подшивками   журналов   «Нива»,  очень  напоминала   лики  на   старых  потемневших   иконах,  глядящих   из   мрака   угла  их   подвального   жилья. После   предательского  ухода   отца ,   семья   жила   на  мамину   скудную  зарплату   бухгалтера,  и  в  послевоенные   годы  это  было   нелегко .  Не  всегда  моя   подруга  была   сыта   и  достаточно  прилично  одета .  Проводя  у  меня   много   времени,   занимаясь   вместе  после   школы,   по   заведенному   правилу  нашего   дома,  Эличка   всегда   была   накормлена  и  напоена  наравне   со  мной,  о  чем  она   до  сих  пор  помнит,   считая   нашу   дружбу   посланным   ей   Даром  Бога,  без   всякого  преувеличения .  Все   это   было   впорядке   вещей   и   само  собой  разумеющееся,   поделиться   с  ней  тем,  чего   она  не   имела  --  новой   лентой  для  косичек,  тетрадками,  карандашами,  как  и  общими   интересами .  Мои  родители,  при  всей   строгости,  видели   в  ней   много  положительного,   и  рады  были   нашей   дружбе .  Так   и   проходили   наши   совместные   годы   школьной   жизни  в  общении  еще  с  одной  моей   ближайшей  подругой  --  Броничкой ,  которая   училась   в   Медицинском   Училище,  т.к.  после   7-го  класса   ее   маме ,  вдове   погибшего  на  фронте,    трудно  было   тянуть   ее  и  брата .  И   вот   теперь,   столько   лет   спустя,  в  письме   издалека   времени  и   расстояний,  перебирая   много   грустных   страничек   своей   далекой   юности,  Эличка  пишет...
  ...Было   предпраздничное    время   какой – то   об'язательной    даты   и   в   школе    все   готовились    к   вечеру .    Мы   уже   были    старшеклассниками   и   на   вече-ре   были   разрешены    танцы.   Но   не  весело  было   на   душе   у   Элички, т.к.  ее   единственные   туфли,  в  которых  она   ходила  в  школу  в  нехолодное  время   года,  окончательно   развалились  так,  что   ремонту  не  подлежали .  Об   этом   она  не  говорила  даже   мне.   Ходила   она   в  старых  маминых  ботинках,  в  которых  на  танцах  было – бы   нелепо.  Если – бы  у  нас  с  ней   был  одинаковый   размер   ноги,   я  бы,   конечно   поделилась,  но  ...   И  вот   в   такой  невеселый    час   мой   папа   встречает   Эличку  на   центральной    улице   и   начинает   расспрашивать   о   жизни .  Спросил  ее   о   предстоящем   вечере  в  школе,  и  как  она   готовится  к  нему .  Но  Эличка,   смахнув   набежавшую   слезинку,  сказала,  что  не  сможет   быть  на   вечере.   Папа  искренне  изумился,  он  родительским   чутьем   понял,  начал   расспрашивать   с  пристрастием.  Не   выдержав,   моя  подруга   горько  призналась  в  чем   дело.  И    вот   спустя  столько   лет    Эличка   вспоминает,  как  мой   папа   взял  ее  за   руку, зашел  в  магазин  «Военторга»,  возле которого  они  стояли, и  купил   новые  туфли  моей  подруге,  несмотря  на дефицитность товаров в то  время. Иногда, используя  свой   авторитет,  известность  в  городе   и   любовь  населения  в  лице  продавцов  и  товароведов  этого  хорошо  снабжаемого   магазина, которые для своего любимого Доктора доставали "из-под прилавка", как тогда говорили, всё что угодно...   Я   даже   не   знала   об   этом    тогда,   и   узнав   так  много   лет   спустя   не   могу   сдержать   слез...    и   благодарного   изумления    памяти   добра...   воздавая   еше   раз  дань    светлой    памяти  моего  Папы, к  которому  не  всегда  была   при   жизни   справедлива ...   
&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&
                Июнь, 17, 2001, а  15-го у Папы  День Рождения  был ...
               Эличке ,  дорогой  подруженьке !

Твой   далёкий   домик 
Снегом   занесён  ...
Наши   годы   юные  --
Унеслись,   как   сон  ...

Но   в  душе   осталась   
Память   прошлых   лет 
Нашей  дружбы   верной
Негасимый    свет  ...

...  что   так   согревает
долгою   зимой ,
вдаль   умчавшей   жизни
к старости    седой  ...
            January ,20 ,2008.  Так много лет спустя...


Куликов Владимир. Белые ночи