Одиночество

Настало мое время.

Это я раньше, по глупости женской, думала, что все осилю, все выдержу, все вынесу. Ну, разве что лишь в поднятии тяжести уступлю мужчинам. И гордилась этим, и силу воли холила-лелеяла. Пестовала её, волюшку свою. Выпестовала так, что боязно стало не  только подойти ко мне, но даже взглядом со мною боялись встретиться: зыркну глазюками на них, на мужиков, да так, что побелеют мужичонки, коленки у них затрясутся, да и сбегают. Гордилась собою: вон, птица важная пошла, коленками сверкает, каблучками цокает. Павою плывет! А что теперь? Куда пава делась-то? Курица! Кудахчу возле пустого гнезда, в котором ни детей, ни мужа... Только работа. Да и та радости не приносит.

И сижу по вечерам перед телевизором, носки соседским детишкам вывязываю. А те мне кричат: "Баба Настя, спасибки за носочки!" И я им рада. Своих внуков нет и не будет. Нечего было по молодости-юности кичиться-пыжиться. Нечего нос вверх задирать - не сидела бы одна в пустой комнате. Только спицы звенят: накид, две вместе, накид, две вместе... Вон даже петельки по двое да трое ходят. А я - до седин дожила, несла себя, плыла, принца ждала. А надо было искать! А не нашла - так от кого, глядишь бы,и родила себе. Всяко было бы сейчас веселее. Не одна была бы...

Ты знаешь, как страшно быть одной-то? Думаешь, что без забот-хлопот хорошо? Вон у соседки дети разъехались, так она внукам звонит каждую неделю, ждет их приезда. А как приедут - радуется. Потом, правда, беситься начинает, мол, шумно очень и все такое... Но ведь не одна, есть кого позвать, кому сказать... А я - одна. Никогда не думала по молодости, что так страшно это - один на один с мыслями, с болячками, с радостями...

Знаешь, а ведь с радостями-то гораздо страшнее оставаться одному! Горечь видна, люди чуют её. Да слезы когда-никогда навернутся - так ведь на работе люди не черствые. Пожалеют, посочувствуют.

А вот радость-то разделить не с кем. И потом так больно от этого становится - хоть волком вой. И опять тогда слезы. Вот эти слезы - самые горькие. Вот и получается, что слезы радости горше слез бедовых. И уж сколько я их выплакала - неведомо никому. Да и плакать хочется кому-то, а не самой себе. Чтобы видели тебя, чтобы слышали. Вон, дитя кричит, если рядом кто есть. А если к дитенку не подходить, то он и криком звать не станет.
Нет, одному человеку никак нельзя. Гордыня это. Я вон по гордости даже друзей-подруг не завела себе. Все самотня ходила, гордая, красивая... Знаешь, какая я красивая по молодости была? Глазищи круглые, носик востренький, курносенький. Губки бантиком. Все при мне было. Девка сочная была, кровь с молоком! Аппетитная! А сейчас что осталось? Куда красота делась? Уплыла. И не вспомнить, не рассказать никому, как головы кружила, как на свидания бегала, как целовалась ночами, как любилась...

А ведь любить-то умела! Ты же знаешь, как умела любить! Казалось, что звезд на небе становилось больше. Но боялась... А чего боялась-то? Что уйдет от меня? Что оставит одну? И уходила сама тогда, уходила, еще любя. И ведь ушла-то раз один. А другого раза уже и не было. Сказала, что не позволю себя обидеть снова... А может, надо было? Ну и пусть тяжко было бы, пусть горько было бы... Зато могла бы хоть что-нибудь вспомнить! Хоть спасибо могла бы за воспоминания сказать, что хорошие, что плохие...

Так ведь нет воспоминаний никаких. Болото какое-то. Тоска. Вон, только детишкам носочки вывязываю, словно привораживаю. Может, кто и вспомнит меня добрым словом. Вроде бы зла никому не делала, а вспомнят ли меня? Ты не торопи меня, не торопи... Я вон еще пару рядков довяжу - и носочки будут готовы. Найдут меня - а на столике носочки для детишек новые. Может, и возьмут последний подарочек от покойницы-то. Может, помянут добрым словом... Не торопи...две вместе, накид, две вместе... Сейчас... Последний рядок... две вместе...две вместе...две вместе... Не сложилось-то у меня вдвоем с кем-то прожить...

Всё. Закончила. Глянь, какие славные получились! С узорчиками, с ажуром! Не хочешь взглянуть? Ну и ладно. Ты меня только крепко держи, а то вдруг упаду... ну что... Я готова. Забирай меня.