Жизнь последнего таракана

Тараканов в России становилось все меньше. К 2011 в России остался последний таракан в однокомнатной квартирке не богатой семьи жительницы маленького провинциального городка, Петуховой Зинаиды.
Ночью, под покровом темноты, он как всегда обегал свою территорию и заглядывал во все злачные места. Здесь с детства ему все было знакомо. Вот летящие капельки воды из вечно текущего крана, которые не дадут умереть от жажды. Он остановился и слегка смочил горло, потом побежал дальше. Вот жирная плесень в дальнем углу, за плинтусом, это была еда на черный день. От неё, и от плохо перевариваемой электропроводки страшно икалось, и часто употреблять такое в еду не хотелось бы, поэтому он бежал дальше. Туда, в середину такой родной кухни, где стоял высокий стол. Он знал, что белое поле его пластикового покрытия частенько бывает усеяно не убранными с вечера крошками хлеба или печенья. Иногда среди них попадались и мясо, и даже торты, и пирожные с клубничным вкусом, который он сильно любил.
Таракан с опаской взобрался наверх. Там он долго и нерешительно выглядывал из-за края, готовый в любую секунду бежать и прятаться. Вроде бы всё спокойно. Неуверенно он перевалился на ровную гладь. Постоял, пяля огромные глаза в темноту, а потом побежал как всегда короткими перебежками, с отрывистыми скорыми бросками и недолгими остановками,  во время которых лежал, прижавшись к поверхности стола, шевеля длинными усами, и зондируя окружающее пространство. Успокоившись, снова поднимался и бежал дальше. Его цель, единственная в этот вечер крошечка лежала в середине стола.
Хотя и было темно, и всё вокруг освещал лишь только проникающий в окно свет луны, он придирчиво озирался по сторонам, боясь повторения вчерашнего, когда эта экстравагантная дамочка ворвалась посреди ночи со стаканом в руке и принялась жадно хлебать холодную воду из-под крана, запивая таблетку аспирина.
Нет. Сегодня все было спокойно. Переведя дыхание, таракан осмелел. Гордо закинув усы, поднялся, осмотрелся еще раз. Звенящая тишина ночи убаюкивала его осторожность. Теперь совершенно безбоязненно, он полностью выпрямился, и вальяжно направился прямиком к манящей хлебной крошке.
Вдруг вспыхнул яркий свет, озаряя всё вокруг и испугав таракана. Он безумно заметался, думая, куда рвануть бежать. При этом одна нога побежала влево, другая направо, он споткнулся и упал, запутавшись в этих ногах остальными четырьмя. Если бы у насекомого была шея, он бы точно её свернул при падении, но её не было, и это спасло. Однако, увы, не надолго. Думая, что бежит, он всё быстрей и быстрей шевелил лапками, к сожалению, лежа вверх ногами на своем знаменитом рыжем в полосочку хитиновом панцире, и не открывая испуганных глаз. Когда он их открыл, то понял, что лучше бы этого не делал. С криком:  - А, таракан! Злополучный стакан в руках женщины, опустился прямо на него.

Забрезжил рассвет. Пришедший в сознание таракан с трудом открыл глаза. Вокруг лежала еда, огромные куски еды: ломти хлеба, кукурузные хлопья, и даже отварное мясо. А от растекшейся рядом темной лужицы заманчиво пахло малиновым сиропом. Кое-как, мысленно кряхтя и  болезненно постанывая, он перевернулся на ноги. Встал, покачиваясь, испуганно таращя выпученные глаза,  и долго не отваживался подойти к деликатесам. Решив, что находится на том свете и это рай, он плюнул на всё и побежал к пище. Жадно ухватил первый попавшийся  кусок, с трудом его пережевал и быстро проглотил, едва не подавившись. Кинулся к следующему, еще и еще. Потом, запив все настоящим малиновым сиропом он благодатно рыгнул и уставился в даль. Где, прикрепленная к стене, мозолила его глаза черно-белая, газетная вырезка.
Жаль, что его никто не научил читать. Иначе среди черных иероглифов непонятного тарабарского языка он смог бы разобрать навсегда изменившую жизнь насекомого надпись: « Миллион рублей тому, кто принесет живого таракана».
Отлежавшись до ночи, он решил бежать. Стенки аквариума, в котором таракан находился, были гладкими, и по ним было тяжело забираться, однако он сумел, тщательно вжимаясь и смачивая слюной лапки доползти до самого верха. Но, увы. Крышка тоже была сплошное стекло. Обессиленный и потерявший надежду на бегство он брякнулся вниз, головой прямо в малиновую жижу, слизывать которую даже не хотелось. Без свободы, какая может быть жизнь, какая к черту еда. Если бы тараканы плакали, то он обязательно бы заревел от охватившего его горя.
Утром, Рыжего, нареченного отныне и во век этим именем, запертого в стеклянную клетку, фотографировали газетчики и снимали телевизионщики. Потом, видимо это было совершенно необходимо, один дикий ди-джей, брызжа слюной и пугающе дергаясь, станцевал рядом со стенами его прозрачной тюрьмы неистовый танец, напевая ужасную песню с часто повторяющимся словом «кукарача».
Затем таракан увидел, как, в этот раз, роскошно одетая хозяйка приютившей его квартиры, радостно повизгивая, подписала загадочные бумаги, врученные ей под звуки фанфар и свет софитов знаменитым ведущим местного телеканала. Незамедлительно, Рыжего подхватили и унесли в машину. Долго везли, возможно, даже летели самолетом. А потом, поместили в террариум, рядом со зловеще пучащими глаза пауками, и  покачивающимися в шелковистых коконах гусеницами, отделенных от него спасительным стеклом. Сверху прикрутили выгравированную на благородной латыни надпись: «Blattela germanica», за которой потекла его дальнейшая сытая, но ставшая бессмысленной жизнь.
Газеты же всего мира запестрили объявлениями, где за миллион, теперь долларов, просили найти и привезти таракану подружку. Чтобы он не скучал, и чтобы у них были детки. Которые смогли бы вновь наплодиться и населить этот мир такими милыми, безобидными, исчезающими насекомыми.