База Вельзевула ужас человеческой фантазии

База Вельзевула:
ужас человеческой фантазии
2008
повесть

   Дорогой читатель! Если ты сын Божий, не хочешь ли стать сыном Дьявола? Даже если нет, ты все равно умрешь… ведь это ад!
 
Пролог

   На землю тихо надвигался вечер. Тихо – это еще легко сказать. Несколько дней назад целых два дня лил непрерывный дождь и бушевал знойный ветер. Грязь от дождя разбухла вокруг моего дома, и ступить было некуда. А кто летать умеет? Нечисть всякая, да и то если в это верить.
   Сегодня погода изменилась. Изменилась к лучшему: не ощущался ветер, и все дышало неприглядным спокойствием.
   Эта ночь обязана быть веселой, и я не хотел, чтобы ее кто-то испортил. А вдруг правда кто-то испортит? Остается только надеяться.
   Я вышел из дома освежиться после двух дней непрерывной отсижки в моей комнате. Родителей не было, они вообще уехали в другую страну. На две недели. И весь дом остался в моем долгосрочном распоряжении.
   Закрыв глаза, я отдался всей душою теплому чувству наслаждения. Когда же блаженство закончилось, я не сразу поверил, где и с кем нахожусь…
   
Глава 1
Готовность к убийству

-Ты кто такая? – Судорожно выдохнул я, выпучив глаза на молоденькую девушку в белой тенниске, обрамляющей ее широкую грудь, и синих потертых джинсах с дырками в коленях. С ее плеч свисали темно-каштановые кудри с симпатичными завитушками; лицо было загорелым, руки твердо уперлись в бока. Она то ли с удивлением, то ли с ужасом осматривала мое появление. – И… и где я?
   Она пожала плечами и огляделась. Мои зрачки от страха расширились: над нами возвышалось длинное и высокое, в десять этажей, здание. Его конец терялся где-то в полутьме, редкие окна с темноватым отблеском имелись только на последних этажах. Единственное окно первого этажа было еле заметно в ночном освещении этого места. Рассеянный луч прожектора освещал колючий высокий забор приблизительно высотой метров в шесть с напряжением, если верить табличке, шесть тысяч вольт.
   «И какой дурак вырабатывает такое огромное напряжение? Это же не электростанция!» - подумал я с тревогой и продолжил осматривать незнакомую местность. Метрах в двадцати от нас стояла вышка, окруженная полчищем генераторов.
-Надеюсь, мои глаза не подводят меня, - взмолился я и поднял глаза к небу.
   Вероятно, уже стояла ночь. Невидимые облака плотно окутали звезды. Я вспомнил, что сегодня гадкое новолуние…
-Как-то мы попали сюда, - услышал я голос незнакомки и обернулся. – Или нам снится один и тот же сон. Или же… кого-то из нас не существует… Как тебя зовут?
-Макс, - представился я и протянул ей руку в знак приветствия и убежденности, что мы существуем.
   Незнакомка приняла рукопожатие и спокойно ответила:
-Эйвелин. Эйвелин Хауггер.   
   Мой живот недовольно буркнул и сжался в три погибели.
-Как тебя зовут? Ты из Америки?
-Ну да, - как ни в чем не бывало подтвердила она. – А ты, мой друг, откуда? С Луны свалился?
-Я из России, - я как можно сильнее надавил на последнее слово. – Ущипнуть, что ли, себя? Вдруг это по правде сон? Последнее, что я сейчас помню, это как я стоял около моего дачного дома. Закрыл глаза, замечтался. Потом открываю: эта фигня!
   Эйвелин задумалась.
-Я не помню, чтобы я, - она тыкнула в себя пальцем. – Когда-либо размышляла во сне, сон это или не сон. Как-то это все очень странно, неестественно. Так не бывает!
   Я двинулся с места, проверить есть ли здесь выход.
-Ты куда? Стой!
   Вместе мы подошли к колючей сетке. Я подобрал с земли маленький камень и без раздумий запустил его в забор, ограждавший нас от другого мира и напоминавший нам ограждение тюрьмы.
   Камень со стуком отскочил, когда с металла посыпались искры. Эйвелин нагнулась к нему и пристально разглядела, как струйка дыма поднимается от раскаленного булыжника.
-Я думала, от него ничего не останется. Значит, во многом ошиблась. Не было тревоги. Иногда при попытке бегства и если ты задел такую штуку, начинается тревога. Тем более здесь есть вышка, чтобы просматривать местность.
-В ней нет света, - сказал я после небольшой паузы. – Наверное, никого нет. Один мелкий луч…
-А может, здесь вообще нет людей, Макс? – Эйвелин развела руками. – Я уже поняла, что это не сон и смирилась с этим! Теперь нужно выбраться отсюда.
-Сначала нам необходимо разузнать, где мы находимся, - я указал на белое строение. – Вон там есть одно-единственное окошечко первого этажа. Может, там мы найдем разгадку нашего здесь пребывания?
-А если нас схватят, Макс? – Она прижала ладонью рот, посмотрела мне в глаза, надеясь найти во мне поддержки.
   Я побеждено вздохнул.
-И что же ты предлагаешь? Остаться здесь до тех пор, пока этот кошмар, на фиг, не кончится? Мы должны попасть туда. Это наш единственный шанс разобраться во всей этой чертовщине, узнать, сон ли это.
   Мне в голову лезли всякие мысли: от устрашающих и леденящих кровь до самых невероятных. И думал, что лучше бы мне это снилось. Может, закрыв глаза, я моментально уснул? Но не может быть, чтобы я спал стоя!
-Кстати, сколько тебе лет? – Обратился я к Эйвелин.
   Лицо девушки покрылось румянцем. Она улыбнулась, обнажив крепкие белые зубы.
-Семнадцать. А тебе, думаю, столько же.
-Нет, - я покачал головой и визгливо рассмеялся. – Я на два года младше тебя. Мне всего пятнадцать.
-О! – Эйвелин ругнулась от удивления. – А я думала, ты, может быть, старше меня…
-Шутишь?
-Не думаю…
   Так мы говорили, пока шли к зданию. Окно висело прямо над моей головой, и я заметил, что девушка одного со мной роста, и я застыл, готовясь встретить худшее.
   Не распахивая окно, я долго вглядывался в неразборчивое отражение в стекле. Глаза мои стали светло-карими, хотя были с темноватым оттенком, волосы чуть удлинились и на примочке превращались в кудри. Появился пробор, жесткие волосы превратились в мягкие, словно в пух. Видимо, еще я стал выше ростом и на вид, казалось, был старше Эйвелин. Такое неожиданное превращение нисколько не давило на мою детскую психику. Вот увидите, когда-нибудь я совсем не буду помнить о своем возрасте… Наоборот, я даже обрадовался.
-Что с тобой? – Забеспокоилась девушка.
   Я отогнал наваждение.
-Кажется, у меня новая внешность, если не новое тело. Или что-то вроде того. Понимаешь, я совсем по-другому выглядел. Может, мы с тобой с ума сошли? Такого просто не может быть, черт возьми! Лучше бы мне страшный сон приснился!
-Потише давай! – Упрекнула Эйвелин. – Не хочу, чтобы нас застукали как преступников, взломщиков и еще бог знает кого, - и тут она спохватилась. – Как же мы разговариваем на одном языке и при этом понимаем друг друга? Мы же разные! У нас все разное: и страна, и язык, и валюта. Как это понимать?
-Бога спроси, - буркнул я ей в ответ. – Если ты христианка, и он в действительности существует и поможет нам выбраться отсюда. Не просил бы я такого наказания… Будто мы в ад попали и наша миссия – попасть в рай.
-Это твое пророчество?
-Нет, это моя глупость. Один человек говорил, что наша судьба – это та же самая глупость, совершаемая нами на протяжении всей жизни. Чем большую глупость мы совершили, тем хреновее судьба становится. Парадокс – каждый не знает, какой шаг предпринять, чтоб перед нами горы свалились. Поэтому мы основываемся на инстинктах, и порой нам бывает наплевать, к какому последствию приведет этот инстинкт. Все говорят – надо верить, как надо верить в Бога. Веришь – значит, существуешь. Я смотрел один интересный для меня фильм, где дьявол решил превратить всю планету в преисподнюю. Люди не могли никак противостоять против его нечеловеческого могущества, им оставалось только молиться о своем спасении. А Он нам, то есть им, помог, сверг дьявола от правления земного над всем живым и сделал на Земле рай.
-К чему ты мне все это говоришь? – Не поняла девушка.
-Не знаю… но может, это нам поможет. Мало ли что мы можем увидеть в этом неизвестном нам здании, куда неизвестно как попали и изменились… ну-ка подойди к окну, - я немного отошел от стены и пропустил ее. Девушка приподнялась и пригляделась в свое отражение. – Ты так же выглядела?
   Она кивнула и носками дотянулась до земли. Я помог ей опуститься и улыбнулся.
-Ты уверена?
-Точно так же, как меня зовут Эйвелин Хауггер… Как твоя фамилия?
-Антонов, - ответил я и вновь приподнялся к окну.
   Окно подалось легко. Когда оно оказалось у стены, я спрыгнул и решил отдышаться.
-Кто полезет первым?
-Давай я, - решилась Эйвелин.
   Вот уже где-то пятнадцать минут было подозрительно тихо. Мы не услышали ни шороха. Блеклый свет прожекторов, к сожалению, не доходил до окна, куда мы потихоньку взбирались. Эйвелин потребовала моей помощи. Я подтолкнул ее сзади, она полуприсядя стояла на таком же белом подоконнике, как и все здание. Разглядеть что-либо в этой комнате стало для девушки нелегкой работой. Недалекий свет от прожекторов просто не хотел до сюда доходить.
   Наконец Эйвелин в нерешительности спрыгнула с подоконника вниз. Через мгновение я отчетливо услышал ее громкий крик, пронесшийся по всему пространству.
   Я рванулся с места и прыгнул к окну. Оттуда я услышал плеск и подумал о воде. На подоконнике, сфокусировав взгляд, увидел бултыхающуюся в ванне Эйвелин. Она продолжала протяжно кричать. Я осторожно спрыгнул в сторону, подошел к девушке и ладонью зажал ее готовый раскрыться рот. Рядом раздались какие-то шорохи. Я весь превратился вслух.
   Эйвелин отчаянно вздымала грудь. Она вся дрожала; убедившись, что в темном помещении никого, кроме нас, нет, и не было, я прошептал ей:
-Давай тише. Я отдергиваю от тебя свою руку и ты молчишь, согласна? Тогда я смогу тебе помочь. Тихо! Насчет три я убираю свою ладонь, помогаю тебе…
   Вся ее дрожь отдавалась в моем теле, и мне становилось не по себе.
-Раз…
   Вода выглядела как сама сгустившаяся тьма. Я даже не удивился, что она так закричала. Жидкость с трудом отлеплялась от тела, она вызывала глубокое отвращение.
-Два…
   Девушка успела с головы до ног побывать во всей ванне. Эта жидкость не стекала с ее волос и подбородка. В непроглядной тьме она походила на страшное болотное создание, испугавшееся человека.
-Три…
   Ее нервическое дыхание наводило на душу настоящий ужас. Глаза девушки совсем помутнели, сделались черными.
   Я схватил ее за талию и попытался приподнять. Честно говоря, такие тяжелые предметы мне поднимать не приходилось. Уложив ее на полу, я отогнал жидкость с ее лица. Но даже после этого оно оказалось невероятно почерневшим. Затем моя рука заскользила по ее нежному телу. Мне давно после нашей встречи хотелось это сделать, выглядела она привлекательной и тянула к себе и в такой неприятной ситуации.
-Потерпи немного, - прошептал я ей, склоняясь над ухом, и принялся выжимать ее одежду прямо на ней. Мне пришла мысль, что это не очень эффективно и с нее нужно снять одежду. – Не бойся, когда я тебя раздену. Одежду необходимо хорошенько выжать. Чем бы тебя согреть?
   Я огляделся. Ничего не видно, хоть глаз выколи. Я вновь склонился над ней.
-Жди здесь. Мне ничего не видно. Я схожу на разведку. Нужно чем – нибудь тебя укрыть. Надеюсь, своим криком ты не разбудила обитателей этого чертова здания…  иначе нам придется туго.
   Повернувшись вглубь комнаты, я осторожно двинулся, прощупывая на ходу пол. В ней оказалось и полотенце. Может, это и есть ванная комната, похожая по размерам на гостиную.
   Тишина зловещая злила больше, чем происшествие с молодой девушкой.
   Эйвелин подчиненно лежала на твердом полу. Я слышал только ее редкие всхлипывания. По комнатному воздуху веяла дрожь. Когда я подобрался к ней, она почти успокоилась.
-Что это за гадость? Почему она до сих пор на мне?
   Жидкость и впрямь не походила на вязкую и тягучую, как вода, не стекающая с тебя.
   Я приподнял ей голову и снял с нее тенниску. Обтер полотенцем шею девушки, грудь и живот. Потом перевернул на спину и протер. Выжал тенниску.
-Тебе одеть ее или с полотенцем полежишь? – спросил я ее, поглаживая уже чистые, но мокрые волосы.
   Она согласилась на второе. Я закутал ее в длинное полотенце и с разрешения стянул липкие джинсы. Мои руки были в этой противной жидкости. Пришлось долго их выжимать. Как теперь она выберется в такой одежде, я не мог сказать.
   Раскрутив все концы ее одежды, я прислушался.
-Эйвелин, как ты?
-Я в порядке, Макс, - ответила она звучным, более радостным голосом.
   Я не поверил ее словам.
-Мне так не кажется. Нам нужно покинуть эту комнату. Ты оденешь сейчас одежду или мы будем ждать вместе, пока она высохнет?
-Ты спятил? – Эйвелин усмехнулась. – Чтобы я проторчала здесь всю ночь и ждала, когда же нас обнаружат? Я хочу попасть домой. Именно сегодня, Макс. Не завтра, не послезавтра. Хоть и без одежды, я все равно разузнаю, что с нами произошло. Просто так мы не могли здесь оказаться.
   Элементарные вещи, которые говорила Эйвелин, заставили меня рассмеяться.
-Как ты думаешь – пришельцы, волшебство?
-Может быть, и то и другое, - серьезным тоном проговорила девушка без одежды. – Ты говорил про веру. А мы так и не знаем, существует ли сверхъестественное, ведь так?
   Я подошел к ней ближе и уже чувствовал ее ровное, спокойное дыхание. Она смотрела на меня так, будто ничего необычного не происходило.
-Знаешь, я всегда хотел иметь такую подругу как ты.
-В каком смысле? – Насторожилась девушка.
-В каком хочешь, - прошептал я и опустился возле нее. – Теперь для меня не имеет значения – схватят нас, не схватят, попадем ли мы домой.
-Ты точно сдурел, мальчик. Быстро меняешь свое мнение, - она закатила глаза.
-Только не говори, что я псих! Вдруг кто узнает!
   Мы дружно рассмеялись. Обоюдная тишина нас теперь не пугала. Эйвелин встала, прошла пару шагов и остановилась. 
-Ну что, пойдем или так и останемся здесь ночевать?
   Я едва сдерживался от смеха. Жестом пригласил девушку сесть возле меня.
-Что-то не очень хочется. Ночь как ночь. А что делают ночью нормальные люди?
-Не знаю, мы уже не так похожи на нормальных людей. Мы как подопытные кролики пришельцев, захваченные с целью выживать, проверить наше эмоциональное и физическое устройство, нашу выносливость и приспосабливаемость. В конце концов мы как-то выберемся отсюда. Так же, как и попали.
   Сомнения тучами наползали на душу. Чтобы выбраться, по ее словам, как и попали, нужно додуматься до этого, а еще лучше – начать действовать. Поэтому мы должны были найти дверь, если это, конечно, комната. Возможно, нам придется обойти все здание вдоль и поперек. Главное – не наткнуться на самое худшее.
-Понятия не имею, как мы сюда попали, - признался я. – Мне тут пришла мысль… раз из этой территории нельзя нормально выбраться и здесь забор с напряжением целых шесть тыщ вольт, может, здесь есть и камеры? Здание-то не маленькое и если здесь никого нет, оно хотя бы в тайне содержится от преступников, предположим – нас, должно как-то охраняться. Вдруг кто-то захотел сюда попасть с воздуха или перепрыгнуть забор или же сделать подкоп через забор. Лопату в руки – и действуй. В таком случае о нас здесь обязаны знать. И от твоего крика и от нашего присутствия за пределами этого здания.
-Возможно, ты прав, - нехотя согласилась она. – Но сидеть здесь мы тоже не обязаны. Если наша глупость – судьба решила доставить нас сюда, мы должны узнать о том, что здесь происходит. Может, это неспроста. Не каждый, когда, находясь у своего дома, закрывает глаза и попадает на другую точку Земли. Этому есть объяснение. Пошли его искать.
   Вид Эйвелин меня потряс. Разгуливать по неизвестному мне месту в качестве свидания с совершенно голой девушкой, искупавшейся чёрт знает где, – то еще дело!
   На мгновение мне показалось, что ее глаза сверкнули. Свет стал поступать внезапно. Ее зрачки расширились. Наверное, она стала меня видеть лучше… или происходит совсем мне непонятное.
-Это ты, Эйвелин? – Прошептал я, надеясь удостовериться.
-Ну а кто же еще? Санта Клаус после пластической операции? – Возразила девушка. – Что-то у тебя лицо посветлело…
-Или твои глаза засветились, - сглотнув застрявший в горле комок, досказал я.
-Выбираемся отсюда, - поднялась Эйвелин и помогла мне стать на ноги. – Засиделась я с тобой. Потом у нас будет много времени узнать друг друга.
-Не думаю, - я махнул рукой. – Если мы выберемся отсюда, то каждый попадет в свою страну. Мы живем в разных полушариях, Эйвелин. Может, на всякий случай дашь свой адрес?
   Девушка смутилась. Мы спиной прижались к стене.
-Штаты, Нью-Йорк, район Квинс, дом с табличкой Хауггеры.
-Как-нибудь зайду к тебе, но только если останемся живы. Пригласишь к себе?
-Для исполнения желания вытащи меня из этой темени, индюк! На запретную зону моего города посягать не стоит.
   Я фыркнул. Если мне не будет суждено увидеться с ней снова, значит. Так и будет. Мы, прижимаясь друг к другу, наконец, дошли до двери. Я нащупал ручку и обернулся к застывшей девушке.
-Сейчас я пойду первым. Ты уже нахлебалась неприятностей, теперь моя очередь.
-Спасибо за джентльменский поступок, - она потянулась ко мне и поцеловала в щеку. – Это тебе на первый раз.
   Дверь легко подалась. Я выглянул в образовавшуюся прощелину. Там я увидел пустой коридор, в котором было намного светлее, чем в нашей непроглядной комнате.
-Вроде чисто, – я повернулся к девушке. – Иди за мной, ладно?
   Мне было не очень приятно наблюдать за светящимися в жуткой темноте глазами Эйвелин. Она молча кивнула и положила нежную руку мне на плечо.
-Иди с Богом!
   Я поборол желание вновь обернуться к ней. Дверь пискляво скрипнула. Коридор все также молчал. Тогда я сделал первый неуверенный шаг и, ощутив острую боль в ноге, заорал благим матом. Эйвелин мгновенно среагировала. Она подхватила меня сзади, втащила в проклятую комнату и закрыла дверь.
   Прижав ладонь к ноге, я понял, что истекаю кровью.
-Чёрт побери!
-Что случилось? – Как можно тише спросила меня Эйвелин и положила мою голову себе на колени. Чем она могла мне помочь? Я продолжал обеими руками придерживать кровоточащую рану. – Будем в молчанку играть, Макс?
-У меня кровь! – Злобно прошипел я, указывая головой на ногу. – Откуда я поранил ногу? Там что, невидимая проволока замаскирована? В темноте не увидишь.
   Эйвелин тихо распахнула дверь и уставилась на порог.
-Сейчас посмотрим.
   Она немного наклонилась и дунула. Ярко – красным светом на мгновение озарилась лазерная ловушка. Эйвелин дунула в другие места. Ловушка оказалась нашим единственным препятствием по пути на свободу.
-Лазерная ловушка всего одна, - сообщила она. – Ты мог легко без ног остаться, если бы вышел.
-Спасибо за утешение, - я скорчился от боли. – Она в самом низу?
-Да, - девушка сморщилась. – У тебя ведь порез до колена не доходит. Нужно рану чем-нибудь завязать… моими тряпками?
   Я бросил взгляд на скомканные на подоконнике тряпки Эйвелин и отрицательно покачал головой.
-Нет уж. Я и без них обойдусь. На них эта противная жидкость! А ты без них совсем иначе выглядишь.
-Да неужели? – Язвительно проговорила Эйвелин. – Знаешь, мне кажется, я успела проголодаться. Словно целую вечность не ела. Ты сможешь идти?
   С трудом приподнявшись, я кивнул. Оставаться на одном и том же месте мне представлялось более нестерпимой болью.
-Думаю, да. Вторая моя нога, по крайней мере, цела и невредима.
-Значит, - подытожила девушка. – Перешагиваем ловушку и продолжаем путь. Если устанешь, скажешь мне.
-Согласен, - я приоткрыл дверь. – Но пойдем рука об руку. Так не потеряемся, и, надеюсь, все несчастья обойдут нас стороной, - мы взялись за руки. – Мне хочется, чтобы это действительно был не сон.
   Мы осторожно перешагнули ловушку и заперли дверь.
   Я находился перед ней не в своей тарелке. То, что я чувствовал боль и многое другое, говорило о том, что это не сон. А я не знал, можно ли во сне чувствовать что-нибудь.
   На тускло-белом свете нежное тело Эйвелин казалось синеватым. И это не давало повода к тому, чтобы она перестала мне нравиться. В коридоре мы не нашли больше ни одной комнаты. В одном направлении дорога вела к белой стене, в другом – к крутой вьющейся лестнице.
   Мы повернули к лестнице. Добравшись до нее, остановились в нерешительности.
-Здесь два направления, - я удивленно оглянул лестницу. – Ниже первого этажа и выше. Куда пойдем?
-Мне спокойнее будет наверху, - выдвинула Эйвелин свое мнение. – Пошли наверх.
   Как только мы двинулись вперед, я почувствовал в ногах еще большую боль. Раздался щелчок и я кинулся с девушкой вниз, прочь от лестницы. Громко прогремел какой-то тонкий металл, треснувшийся о ступеньку. Вернувшись к лестнице, мы обнаружили на ступеньках длинный острый нож.
   Девушка нагнулась к нему, и в ее руках я приметил тонкую леску. Она тянулась вплоть до потолка следующего этажа.
   Я выхватил у Эйвелин нож и повертел его в руках.
-Эта полезная вещь пригодится нам в дальнейшем. Ничего, если я оставлю его себе?
   Она кивнула. Мы осторожно продолжили путь. Мне стала казаться всякая белиберда: по стенам прыгали мягкие злобные тени. Страх когтями продирал душу. Я дрожал то ли от перевозбуждения, то ли от тяжелого страха, мыслей, проштудированных мозгом и без разбора лезущих в голову. По спине текли холодные струи пота. На некоторое время я совсем потерял способность мыслить. Эйвелин остановилась, видимо, заметив мое изменившееся выражение лица.
-С тобой все в порядке, Макс?
   Я не ответил, но мой взгляд скользнул по ее обнаженному телу.
   Минуты незаметно растянулись в бесконечность. Сколько мы уже в этом загадочном месте? Что таит в себе тайна находящейся в зоне ночи базы? Прежде чем сказать что-либо, я еще раз взглянул наверх и сделал несколько неуверенных шагов навстречу неизвестности.
   Глаза как никогда хорошо ориентировались в кромешной тьме и крутились вокруг гладких стен лестницы.
-Пора, наверное, узнать, что же находится наверху, - голос мой не дрогнул. Я даже удивился своей решительности. – Идешь? Нет?
   Моя спутница хмыкнула и двумя прыжками опередила на несколько ступенек. Я невольно улыбнулся, подумав, что все не так уж и плохо. Мы поднимались относительно долго. Насчитал, что преодолел точно десять этажей. А за прошедшее время не встретил ни одного человека; дверей, кроме той, у которой мы оказались, не было.
   Эйвелин дернула ручку. Та не поддалась.
   Я задумался.
   Тут мой взгляд упал на совсем простой замок. «Может, и получится», - с безразличием подумал я. Лезвие легко вошло в узкую металлическую щель. Пришлось повозиться, чтобы открыть путь для верхнего атрибута нашего движения. Без раздражения и нетерпимости. Овальная часть замка совершила два оборота. Дело сделано.
   Затем я приоткрыл дверь и заглянул в прощелину.
   
Глава 2
Шёпот во тьме

   В глаза больно ударил тусклый рассеянный свет, исходящий от никелевых, прикрепленных к потолку ламп. Я мгновенно приложил к глазам ладонь и подождал, когда привыкну к искусственному освещению.
   Это был недлинный коридорчик, заканчивающийся очередной дверью.
   Мы осторожно подкрались к ней и неожиданно для себя услышали какой-то шум. Я заранее крепко сжал в руке обоюдоострый нож, подходящий для обороны. За дверью мог оказаться любой человек – от преступника до военного. Дверь легко подалась. Тут же я увидел стоящего перед грязным унитазом высокого чернокожего мужчину в одежде цвета хаки, за плечом висел автомат. Он стоял, весело насвистывая какую-то мелодию не на русском и не английском языке. Но он очень походил на американского гада. Я хотел было посмотреть, что там делает обнаженная девушка, но она толкнула меня внутрь. Я с шумом влетел в туалет. Чернокожий резко обернулся, за минисекунду снял автомат с предохранителя и направил дуло на мою голову.
   Меня буквально ошеломила его молниеносная враждебная реакция. Кровь застучала в висках, брызнула в лицо, сердце затрещало так, что, казалось, выполнит свое желание – выпрыгнуть из тела. Но и я отреагировал почти мгновенно: в плече громко хрустнуло, а нож лезвием вперед полетел в военного. Ни крика, ни звука не последовало за проделанным мною действием. Бездыханное тело свалилось на пол, который сразу заполнился лужей крови. Неслышно подошла ко мне Эйвелин.
-Это кто такой? Он нас убить хотел?
   Я еле промямлил:
-Ты больше так не делай… мне показалось, он хотел нас убить.
   Она нагнулась, чтобы разглядеть мертвого незнакомца. Я опустился перед ней и поднял автомат.
-Возьмешь? Не хочется оставлять в таком вонючем месте это оружие.
   Я подал ей руку и поднял ее, прижавшись к чуть дрожащему телу Эйвелин.
-Ну, то, что это база, а тем более военная, - подвел я итог. – Мы уже узнали.
   Мне так и не хотелось ее отпускать, но она отстранилась и посмотрела в конец помещения. Опа, еще одна дверь… Я взглянул в противоположную сторону – у нас оставался, естественно, большой выбор.
   Теперь только оставалось решить, куда нам идти.
-Давай заглянем в одну из дверей. Если там окажется тупик, то вернемся назад и попробуем другой ход, - предложила Эйвелин.
   Я вздохнул. Что еще делать? Снимать трусы и бегать, что ли? Когда добрались до левой двери, мы вначале долго прислушивались. Вроде тихо, ни звука. Но откуда-то военный должен был придти!
   Должен был…
   Горя желанием выбраться из непонятного чистилища, мы все-таки потянули к себе чертову дверь. Раздался противный скрип. Я заглянул в образовавшуюся щель. Сначала я ничего понятного не увидел. Вернее, в глаза бросились реки ярко-оранжевого пламени, под глазами появились круги, вокруг подозрительно потемнело. Эйвелин больно стиснула мое плечо и я, ловя горячий раскаленный воздух, чуть не вскрикнул. Ее когти, острые как бритва, показались мне совсем нечеловеческими.
   Наверное, все это мне показалось, потому что как только все прояснилось, мы увидели нечто похожее на лабораторию, страшную, мрачную, похожую на те, что предназначались для незаконных опытов с человеческими особями. В лаборатории, на ее стенах, была беспорядочно разбрызгана давно засохшая алая кровь, на посеревшей от прошедших лет штукатурке. Пройти можно было между обставленными оборудованиями широкими столами. Там что-то откачивало насосом, бурлилось шумно в стеклянных колбах.
   Взглянув в стеклянные хранилища, мы ахнули от ужаса… там, в воде покоились настоящие младенцы!   Не менее трех десятков, если подсчитал правильно. В основном по алгебре у меня в порядке, но есть одно но. НО! – я терпеть не могу геометрию, периодически некоторые темы даются, а остальные – хоть мозг вытекай! Мы раскрыли рты от удивления. Кому это все так необходимом? Если бы знал. Убил бы на месте! И вот третье сменившееся во мне чувство – злости так переполнило меня, что взмахом руки взорвал бы здесь к чертям все колбы!
   Но, смирившись с тем, что далеко не волшебник, я взял себя в руки, конечно, не в буквальном смысле, и, подмигнув своей новой подружке, оглядел лабораторию получше.
   Люстры с десятками свеч тянули к себе от потолка длинные паутины, пол, плиточный, краснел от багровых плиток. Окон не было, здесь они прибывали в дефиците. Нет бы выдолбить побольше ровных отверстий и купить или пластиковые  или специально для военных бронированные. Откуда-то появилась шуточная мыслишка посоветовать это владельцам таинственной базы, но как никак кроме вооруженного солдата мы еще никого не встретили. В лаборатории тоже.
   Везде подозрительно безлюдно, будто нас ждали или ждут.
   Ничего, мы найдем ответы. Ночь в этом совсем недалека.
-Здесь есть известные тебе химикаты? – Я вздрогнул от неожиданного вопроса девушки.
-Пока не вижу, - эхом отозвался я. – Ни этикетки, все может быть знакомым и не знакомым одновременно.
-Как ты думаешь, для чего им нужны все эти младенцы?
-Кому? – Невинным тоном спросил я.
-Да фиг знает кому! По барабану мне, понял? На кой черт им здесь такая идиотская лаборатория?
-Мало ли зачем. Может, они на Ломоносова практикуются, великими химиками хотят стать, ядерщики они хреновы… А что если устроить здесь капитальный погром? Я, честно, не против!
   Первая колба взлетела, едва я прикоснулся к ней. Эйвелин хотела было сделать жест, чтобы я прекратил буянить. Но тут получила крученным пузырек прямо в лоб. К счастью, не завопила от боли…
   После этого пошли в ход яростные пинки, под ногами еще хуже запахло дурацкими химикатами. Я старался не разбрызгивать сомнительные на вид вещества. На вкус я бы их точно не попробовал, как и не тронул бы. 
   Буквально минут через десять остались одни младенцы, только в небольшом количестве. Я задыхался от наслаждения, от того, что разрушил содержимое этой комнаты.
   Эйвелин смотрела на меня, как на сумасшедшего. Признаться, я чересчур разыгрался. И не заметил, как с той стороны, куда мы направлялись, приоткрылась дверь, которую в краске смерти мы не заметили. Мгновенно автоматически напряглись все чувства, мы застыли, вкопанные, как статуи, не дыша, не моргая, не двигаясь.
   К нам направлялись, судя по телосложению и походке, двое мужчин в белых халатах и противоболезненных намордниках, резинкой натянутых на уши. Из-за пазухи торчало по револьверу, в руках сжаты большие шприцы с красноватой жидкостью для ввода в чей-нибудь организм.
   Что делать – не знаю. Но знаю, что делать что-нибудь нужно.
   Но, до того, как мы успели что-нибудь сделать, мужики распахнули рты в медицинских масочках в белую лесенку и прокуренным огрубевшим до ужаса голосом заговорили с нами:
-Вы уже здесь? Хозяин предупреждал нас, что вы можете придти в нашу лабораторию раньше назначенного времени, дети, - с иглы брызнули ручьем тонкие алые капли. Намерения незнакомцев нам сразу не понравились.
-Кто вы такие? И как мы сюда попали? – Из Эйвелин машинально выливались накопившиеся за начавшуюся ночь вопросы. – И что вам от нас нужно?!
   Я на всякий случай вытащил нож, сдерживая его в ладони, подальше от глаз химиков с револьверами и шприцами, за запястьем. Взгляд подруги скользнул к покоящемуся на столе автомату. Я подумал, что лучше не использовать огнестрельное оружие, не хотелось поднимать много шума. База все-таки.
   В нас смотрели дула отливающих на свету револьверов. Эйвелин при виде опасности, наоборот, расслабилась. Ее потемневшая кожа отливала синеватым отблеском.
   Отблеском смерти.
-Когда мы подойдем к вам, то вы должны быть безоружны, а не то не поздоровится, - ласково потребовали мужчины. Я медленно покачал головой. Фиг вам! Живым не дамся, девушку тоже не отдам. Зачем вам? Одних младенцев не хватает?
   Все, что произошло дальше, произошло слишком быстро, чтобы это детально описывать. Как только придурки в халатиках приблизились на уровень пинка, Эйвелин протянула обе ноги. Мужики среагировали быстро, оба выстрелили, но не попали в цель. С грохотом они повалились на пол, один из них задел ногой стол. Деревяшка, набитая расколовшимися колбами и пузырьками, опрокинулась на бок. Я не стал медлить и нож с запястья заскользил в крепко стиснутые ладони. Острие легко вошло в горловую плоть, чуть нажал – пробило череп. Кровь, хлынувшая вслед за ударом, отфантанила с такой силой, что мужик мгновенно захлебнулся и остался валяться в собственной луже крови.
   Вторым занялась Эйвелин. Опрокинув мужика, она пнула револьвер и шприц в сторону, села на него, уперев его ноги бедрами, руки в руки. Склонилась – и давай его ласкать! Точнее, мне так показалось. Из горла незнакомца потекла кровь, на нем навсегда остался отпечаток острых зубов девушки. А может, и клыков след… Мы расправились с ними за какие-то полминуты.
   Кровавая слюна стекала с подбородка, зубы покраснели, глаза горели синевато-голубым огнем. Все – понял я, - тронулась девушка, совсем дура, рехнулась. Вытерев блестящее острое лезвие о белоснежный халат, я подсел к ней. Что такое можно сказать в такой неправдоподобной ситуации?
-И как на вкус кровь? – Нашелся я, что же спросить.
   Тот же идиотский осуждающий взгляд, сплевывание крови и поочередное открывание, и закрывание челюстью рта, будто набитой натуральными шипами.
-Сам попробуй, - она, наконец, привстала и поглядела на меня так, словно не поняла, что сейчас сделала. – Давай осмотрим то место, откуда они к нам пришли.
-А если там полным-полно таких же безжалостных тружеников базы?
   Эйвелин побеждено опустила руки, но она не собиралась сдаваться. Шагнула в сторону приоткрытой двери, которую химики забыли прикрыть, вероятно, в душе надеясь прикрыть выход своими мертвыми тушами. Что ж, их мечта сбылась.
      Она хотела отстраниться, но я, прижав ее к себе, вытер ее лицо и губы оторванным от халата одного из мужиков кусочком ткани.
-Я бы хотела, чтобы ты поменьше прижимался ко мне, - она отпихнула меня в сторону, нагнулась и сняла с мужчины халат, целый, но окровавленный. – Так что меньше, Макс, протягивай ручки. Понял?
-Вот мне кажется, что я с тобой уже вечность целую знаком…
-Все так говорят! – Перебила меня Эйвелин. – Пролетит час, а там уже целая вечность.
-Хорошо! – Я в знак согласия поднял повыше руки. – Согласен, но чтобы выбраться отсюда, необходимо слаженное и спланированное сотрудничество попавших в переделку сторон, а когда вокруг кровь, смерть и обнаженное тело – как здесь нормально будешь ориентироваться?
   Девушка невесело хохотнула, и хотела было покрутить пальцем у виска, но быстро одумалась. Зачем обижать своего нового друга? Опять чушь в голову лезет!
   От стотонных мыслей моя голова отяжелела, как будто я не спал черт знает какое длительное время.
-Я забыл – на каком мы этаже должны находиться? – Спросил я девушку.
-На десятом, - подсказала она. – На самом по подсчетам последнем этаже этого здания.
   За дверью не было комнат и каких-либо коридоров. Железный мостик тянулся во всю длину здания, далеко внизу работали люди в специальных рабочих формах. Они плавили металл, сверлили что-то, перерабатывали и обрабатывали.
-Что это за техника такая – из раскаленного металла? - Шепотом спросил я.
-Это чтобы тебе в горло вместо освежающей воды влить, язык, короче, развязать! – Громко ответила Эйвелин. Я поспешно зажал ей ладонью рот. – Тьфу! Прекрати! Здесь воздух очень горячий и дышать трудновато.
-Ну да ладно. Только смотри, потише! Если нас заметят, то всем капут. Лестница вниз, скорее всего, есть на той стороне, а может, и вообще её нету.
-В смысле? – Не поняла Эйвелин.
-Ну, в смысле она на той стороне здания, похожей на эту, с множеством пустых коридоров и комнат, как та, в которой ты успела искупаться.
   Она погрустнела при упоминании злополучной комнаты с той ванной с сомнительной жидкостью, где она потеряла одежду и свою невинность… Одну вещь… Второе еще просто не успела.
   Ну ничего, есть время все исправить.
-Как ты думаешь, - спросил я девушку. – Какого черта здесь все это творится? Кто за этим стоит?
-Мне по барабану, - огрызнулась она. Мы осторожно продвигались на другую сторону душной шахты по металлическому мостику на огромной высоте. Долго, долго тянулось время, так и мы старались не делать лишнего шума.
-Но если ты решишь добраться до дурацких олухов – телепортаторов, я всеми руками и ногами – за! – Эйвелин посмотрела на меня так мягко. Как никогда с первого момента нашей роковой встречи.
   Я в душе лишь немного улыбнулся и, кивнув, усерднее преодолел последнее расстояние до противоположной стороны, откуда мы пришли. Эйвелин была права – здесь нашлась дверь, которая куда-то вела. Куда, ни мне, ни ей неизвестно.
   Несколько минут я ножом возился с двумя тяжелыми замками. Когда дверь была отперта, мы снова вступили в кромешную тьму. Наши глаза быстро привыкли к темноте. Здесь была какая-то приемная, судя по ужасно храпящему мужику в военной форме. Он закинул обе ноги одна на другую на раскидной стол, прикрепленный к отдельной части стены его небольшой будки. На груди покоился автомат. И какой-то значок с изображением скалящегося монстра не давал покоя. Из двух вариантов пришлось выбирать наихудший для ни в чем не повинного охранника. Вместо того, чтобы захлебываться от крови, он, едва приоткрыв глаза, смотрел на нас безжизненно. Мне стоило больших усилий всадить нож в череп, и теперь острый конец лезвия выглядывал из-под затылка. Глаза постепенно налились кровью, покраснели, словно ужаленные, и стали неразличимы в темноте. В несколько долгих мгновений одной проблемой стало меньше. Когда мы бесшумно прокрались, то поняли тут же, что угодили в очередную ловушку, причем вдвоем.
   Лазерный луч, который наши ноги прорезали в бесшумной торопливости, включил сигнализацию. Звук сирены заставил нас подпрыгнуть к потолку.
   Наше счастье, что, как нам показалось, тревога была не такая громкая. Это показалось мне странным. Хотел я это сказать Эйвелин, но двери, куда мы тщетно стремились тоскливые и кровавые несколько минут, резко распахнулись. Однако преследователи, не ожидавшие вторжения от двух нерадивых подростков, сбили нас с ног. Я с болью в голове рухнул на пол, да так, что помутилось сознание. Так бывает и когда со всей силы трескают головой о стену, я видел такие попытки расколоть череп, не сомневайтесь. Дальше все происходило непонятно – то ли медленно, то ли слишком быстро. Нас волокли, прижав к спине руки, довольно неудобно. В голове выкроилась мысль обязательно отомстить этим гадам, схватившим меня и мою новенькую подружку, завернутую в белоснежный халат с капельками крови спереди. Может, это случится, но не скоро. Нас связали, прикрепили куда-то в очень надежное место и оставили просыхать.
   Длинная ночь как будто не хотела кончаться, забрав для себя целые сутки. Наверное, столько времени и прошло, когда я очнулся. Попытался заговорить – невозможно, хрипит горло, попытался оглядеться, но – темно, хоть глаза выколи. Я не видел Эйвелин, окружающую меня обстановку.
   Черт-те что, подумал я отчаянно, они нас допрашивать, пытать или делать что-нибудь не собираются, что ли?
   Но вот подумал об этом – открытые глаза прорезал необычайно яркий свет, струящийся отовсюду.
   Над Эйвелин склонился невысокий старичок с коротенькой бородкой – эспаньолкой, в тонких очках на роговой оправе, свисающих с носа, в белом халате. Она еще не пришла в себя, но даже мне было слышно ее едва живое дыхание. Это продолжалось недолго. Потеряв интерес к спящей красавице, старик повернулся ко мне. Его черные глаза совершенно не были похожи на человеческие. М-да… неспроста я с ней сюда взял да и попал.
-Кто вы?
   После моего вопроса он злостно усмехнулся и протянул ко мне руки, проверил, хорошо ли привязаны на мне веревки.
   Я понял неожиданно, что у нас отняли все то оружие, что мы всю ночь на загадочной базе добывали. Меня захватила волна ярости. Ну же, развяжите меня! Я вам голыми руками всем шеи сверну! Словно прочитав мои мысли, старичок отшатнулся, однако тут же взял себя в руки, поправили очки и, сделав вид, что напряженно думает, скосил взгляд куда-то правее меня и Эйвелин. Я тоже посмотрел туда. И ахнул бы, если сумел. Там, у стены, висела невероятных размеров металлическая клетка, к которой змейкой тянулись белые, желтые, красные и синие проводки. От клетки они уходили в глубину этого двадцатиметрового помещения и терялись в каких-то приборах, в которых с такого расстояния не судьба разобраться.
   Разглядывая все это, я не заметил, как почему-то уснул. Просто показалось, что это естественно, ночь и все такое.
-Где я?
   Мой голос стал словно чужим. Я сидел на коленях и тупо озирался, думая, как оказался в клетке. Правда, она была размером приличной комнаты, свободного пространства не могло не доставать, но сам факт моего дурацкого пленения за мгновение привел меня в ужас. И где я? В клетке, черт возьми! Ах, черти, черти… Не вы ли, гады, во всём виноваты?
   Помещение или огромный зал опустел. До ушей доходило попискивание приборов, далеких, как моя упорхнувшая ласточка – свобода, на экране что-то светилось, какие-то рисунки, чертежи, изредка всплывали слова, плывшие в глазах целым романом. Одно заменялось другим. Я закончил лицезреть технику и присмотрелся к клетке и – опа! – увидел автомат и нож, веревками привязанные чуть ли не к самому потолку зала. Но вот лезть до них, я прикинул. Не меньше шести метров. Клетка на два этажа, наверно.
   Я осторожно переставлял конечности и раза три едва не соскользнул вниз. Падение было бы жестким. Когда я долез до самого верха, меня стали одолевать вдруг сомнения. Верно может быть, автомат и нож приклеили к клетке не просто так, они преследуют какую-то цель. Зачем запирать спрашивается, в клетку и оставлять в ней ранее отобранное оружие? Не вижу смысла. Глупо как-то с их стороны. А куда девали Эйвелин? Мало ли что с ней могли уже эти подонки сделать. Ведь мы убили не одного сотрудника их базы, но, конечно, к этому времени их могли и не найти. Или вообще не искать. Но где ее держат? В такой же клетке и в таком же ослепительно тюремном зале?
   Пока я размышлял, в клетке произошли кое-какие изменения. От младенческого крика я едва не грохнулся вниз. Держась за металлические поручни, присмотрелся вниз. От жуткого вида клетки у меня закружилась голова. На дне ее действительно лежал недавно родившийся младенец и визжал, плакал без остановки. Я подумал, эти незнакомые мне подонки точно с дуба рухнули, раз подсунули мне в клетку еще крохотного младенца, завернутого в кучу разноцветных пеленок.
   И что мне прикажете с этим делать?
   Автомат проверил, есть ли патроны, заряжен ли он и на предохранителе ли, я повесил за плечо, дулом вниз, а нож решил сжимать в левой руке и ни за что не выпускать. Ни под каким предлогом.
   Спускаясь тихо и неторопливо вниз к младенцу, я отчетливо услышал, как жалобно запросил еды мой живот. И как всегда – с повторной угрозой, что высосет все мои внутренности. Ну что? Пожелаю ему удачи в трудно пылесосной компании. Через секунду я уже забыл о своем желудке.
   До дна клетки оставалась два-три метра. Я с непривычной мне осторожностью перебирал ногами острые выступы, по которым спускался. Опустив вниз ногу, я замер. Что-то еле слышно щелкнуло, и мгновенно у меня сработал инстинкт или рефлекс от страха. Любой подросток позавидовал бы моей молниеносной реакции, но я не позавидовал бы себе, если бы без ног остался. Я так и не понял, откуда взялось второе дно у огромной клетки, но до младенца мне оставалось опуститься пару метров. Как только решетка задвинула собой все квадратные края, я спрыгнул и лег на живот, впившись взглядом в лицо младенца. Уж что, а оно было слишком человеческое, не как у старичка, что побывал возле нас перед попаданием в эту проклятую клетку, висячую у самого потолка. Уши заложило от беспрестанных детских криков.
   С трудом повернувшись к тому месту, откуда спускался, я начал шарить по металлу, надеясь быстрее найти то место, послужившее причиной появления второго дна.
   Вслед за щелчком я полетел вниз…
   …стон вырвался из меня без моего желания. Тело отдавалось болью: каждое движение, поворот или вздох. Я лежал, уткнувшись лицом в дно клетки. Нож остался сжатым в левой руке.
   Крики ребенка заглохли. Я понял это потому, что держал руку с ножом прямо на нем. Пятно крови увеличивалось.
   Я поднялся. На другом конце клетки свернувшись калачиком, лежала женщина средних лет. Одета она была в легкое цветочное платье, длинные завитые темно – русые волосы закрывали ее лицо. Откуда она здесь взялась, я себя спрашивать на стал. Вместо этого отдернул от мертвого младенца руку с окровавленным ножом. Появление женщины насторожило меня – а не она ли мать младенца?
   Глаза женщины смотрели на меня нескрываемым безумием.
-Ты… что ты наделал? Убийца!
   Волосы ее безумно встряхнулись, глаза голубые загорелись нехорошим блеском. Лицо исказила гримаса ненависти, та, что делает вдруг из человека неприличного камикадзе.
   Женщина тут же вскочила и без промедлений бросилась на меня в отчаянных попытках задушить. У меня на это был свой козырь. Мне не оставалось ничего, кроме как всадить ей ножи в левую грудь, пронзить человеческое сердце. Женщина ахнула от удивления и от возмущения к судьбе, и она умерла с таким выражением на лице и открытыми глазами, будто и не собиралась она умирать. Только жизнь в ее глазах навсегда потухла.
   На какое-то время я потерял сознание и чувствовал окружающее в режиме незаполненного сна.
   Странно… на этот раз я очнулся уже не в клетке, едва связанным к тому же месту, куда недавно привязывали. Было почти темно и кое-что можно в этом зале увидеть. Ту же клетку, где меня недавно держали. Рядом посапывала Эйвелин. Вероятно, нам вкололи снотворное. Протащили в клетку, заставили убить нескольких невинных человек и утащили обратно.
   Автомат хорошо чувствовался за спиной, в руке я все еще сжимал нож. Им я не спеша обрезал на себе веревки, следующим делом я принялся за освобождение Эйвелин. Она была холодной и мокрой, не знаю отчего.
-Макс… это кончилось? – Еле разлипая глаза, прошептала она.
-Да, да, - успокаивал я ее. – Это кончилось. Но успокойся, потому что начинается новое. Нам придется отсюда сбежать.
   Она незаметно кивнула и нервно сглотнула застрявший в горле комок. «Ей пришлось не сладко, - подумал я. – Если ее пытали, я их всех тут убью».
   Чтобы обеспечить девушке опору, я обвил ее за талию и плечи и помог встать. Она едва держалась на ногах. Я решил, что стоит передохнуть минутки две и посадил ее обратно на пол сам. Сел рядом, снял с плеча автомат, с предохранителя и поставил палец на курок, другой рукой гладил спину Эйвелин.
   Наконец она заговорила.
-Знаешь. Мне показалось. Что они делают из нас двоих безжалостных и холодных убийц.
-Каждый человек может пойти на это, - осевшим голосом сказал я. – Убить то есть. Но мы и так уже похожи на убийц. Они добились своего.
-Думаешь? – она слегка приподнялась, голова упала мне на плечи. – Похоже, что да, добились. Но думают ли они, что мы можем убить их? Тебе в голову такая мысль не приходила?
   Я поддакнул головой.
-Приходила. На это у них есть живое мясо, шестерки, если говорить точнее. Их может быть хоть сколько, хоть целая стена. И мы будем сквозь нее пробиваться? А как мы попадем домой?
-Это наверняка знают те, кто нас перенес сюда, - отвечала Эйвелин. – Те, кому необходимо, чтобы мы стали убийцами. Все равно нам придется пробиваться сквозь эту стену, словно мы бурелом какой-то.
   Мы просидели где-то минут десять, а потом пошли к той двери, что была с противоположной стороны, недалеко от висячей клетки. За дверью шел коридор, такой длинный, что конец терялся и был неразличим вдали и в свете настенных ламп.
-Здесь даже нет дверей, куда можно войти и где можно спрятаться! – Пожаловалась девушка.
-Не хнычь, - ободрил я ее. – Топаем отсюда и все! До конца, до самого конца…

Глава 3
Представители тьмы

   Коридор мрачнее некуда. На стенах свисают изредка подмигивавшие или совсем потухшие лампы из трех свечек в каждой. На поворотах он сильно сужался, открывая еще одну часть своей бесконечности.
   На базе царит мертвая тишина. Это видно по тому, что наши шаги как единственный признак живности разносятся по глухим коридорам владения Сатаны. Если не его, то кого – другого?
   Переговариваться между нами не было смысла, мы понимали друг друга по жестам, улыбкам и взглядам. Не привлекать внимание здесь теперь для нас считалось невозможностью. Возможно, теперь после всего случившегося о нас все знали, но какой все-таки ценой они надыбали для себя столь важную информацию! Будущие убийцы, пардон, убийцы шастают по их частной территории, можно сказать, с их разрешения. Беспрепятственно ходят по коридорам и ищут шанс оттуда выбраться.
   Не очень скоро перед нами замаячила дверь. Прямо перед дверью часть пола занимала решетка, а за ней темнело вентиляционное отверстие. Прежде чем толкнуть дверь, Эйвелин на всякий случай проверила, легко ли отдвигается решетка. Пришлось на нее поднажать. Затем я взялся за ручку двери и осторожно повернул ее. Она открылась в обратную сторону. Эйвелин подтолкнула меня сзади в прощелину. Но как я хотел бы, чтобы она этого не делала…
   К нам резко повернулись две головы солдатов в хаки. В их руках на нас смотрели черные АК.
-Незаконное проникновение! – Заголосили они хором, будто скороговорку читал кто быстрее. – Автомат брось! Руки вверх, сосунки!
   После первых выстрелов мы полетели обратно в коридор. Дверь украшали дырки, нас, слава Богу, они не настигли. Не дожидаясь повторного приглашения стреляющих, мы подняли решетку и бросили ее в дверь. Та немного приоткрылась. Новые выстрелы не пощадили дверь. Меня едва не задела шальная пуля. Первая вниз прыгнула Эйвелин, за ней, не выпуская нож, полетел я. И вправду полетел. Я кричал, стараясь не перебудить всех на базе. Мой крик застрял в горле, не слышал ничего, кроме себя (а орал я матом) и звука сдираемой одежды и кожи. Когда падение закончилось, мне показалось, что я прокатился по классным американским горкам, но ушибы и порезы… да чтоб эти горки!..
   Там, где я очутился, лился приятный неяркий свет. Это не было похоже на подвалы или на что-нибудь такое подземное. Пол был выложен из гладкой мраморной плитки, ровные бежевые стены сливались со стеклянными разноцветными фресками. Через каждые три метра повсюду пол соединялся с потолком правильными квадратными колоннами, низ которых закруглялся, как у витиеватой плюшки, а у потолка колонна расширялась, открывая просторы для новой классической вырезки. Откуда струился свет – было одним из многих загадочных явлений. У этого помещения были две арки с двух сторон. Там, где я стоял, внизу крепилась решетка в водосток.
   Первым делом я стал звать Эйвелин, игнорируя все меры предосторожности. Просто наплевать на это. Ведь сейчас я убийца, немного и еле стоящий на ногах. Но убийца ведь!
   После этих попыток я решил прийти в одну из арок. Я все не мог понять, куда делась девушка. Мы летели вниз, она – впереди, а я вслед за ней. Не пути валялся ее изорванный халат.
   За аркой было просторнее. Я не мог понять, что делает здесь мусорный контейнер, несколько окошек, зашторенных и заделанных проржавевшими решетками. Здесь валялась обнаженная Эйвелин.
-Проснись же! – кричал я ей почти шепотом в самое ухо. – Ты откроешь глаза или перед этим тебя хорошенько поносиловать? Мысль, конечно, не лишена маньячества, но у меня просто сдают нервы.
   Я трепал ее за каштановые волосы, давал пощечины. Даже раздвинул губы. Вместо нормальных зубов там торчали острые волчьи клыки. Короче, все абсолютно острые: рвательно – чуть-чуть жевательно – глотательные. Когда я пощупал ее хищнические клыки, она чуть не откусила мне руку.
-Ха! Почти попался! – Она приподнялась и окинула подземное обиталище взглядом. – Где это мы? В город попали? – в глаза ей бросился закрытый мусорный бак и окошечки.
-Если только в подземный. – поморщившись от исходящих от бака запахов, промямлил я. – Интересно узнать, кто тут живет.
-Я не вижу дверей.
-Сейчас посмотрим!
   Мы подошли ближе к окнам. Внутри на сто процентов горел свет.
-А что, если нам здесь не рады? – Было мое предположение.
-Сначала узнать надо, а потом делать выводы. К тому же у нас есть некоторые средства обороны и все они у тебя.
   Делать было нечего. Я понял ее недовольство и отдал ей нож.
   Раз не входа, это значит, он где-то спрятан. Руки скользили по белым плиткам вдоль окон, между ними, под ними и далее. Окна оставались зашторенными, кто бы там ни жил, он не знал о нашем вторжении. Мы  действовали так тихо, как только могли и почти не слышали друг друга.
   Мои догадки оправдались: когда одна, всего лишь одна еле осязаемая маленькая плитка впилась в стену, словно нажалась на клавиатуре кнопка, стена разъехалась. Внутри горели черные восковые свечи, тени мрачно отплясывали танцы на стенах. «Здесь точно кто-то живет!» - подумали мы оба. Слева от нас стояла деревянная скамейка. Посередине стоял стол, на нем электрический чайник и несколько стаканов с темной дымящейся жидкостью. А за столом сидела высокая фигура в темном плаще. Лица не было видно, его закрывала длинная тень от шляпы. Концы башмаков торчали из-под стола.
   Фигура смотрела на нас, не зажмуривая и не открывая темных глаз. От чашки в его руке валил как из трубы густой пар.
-Садитесь. Гостями будете.
   Эйвелин, ставшая похожей на чернокожую, послушно села. Я огляделся по сторонам и приметил лестницу этажом выше.
-Мне бы… э-э-э… то есть ей… ох… одежды хотя бы лоскуток. Не найдется?
   Незнакомец слабо кивнул. Протянул назад руку и ухватился за что-то черное и кожаное.
-Вот вам плащ, - он протянул одежду Эйвелин. – Одевайте, я не спешу.
   Я сдвинул брови. Рука внезапно дернулась, ей захотелось резко ухватиться за автомат.
   На стене за незнакомцем тянулись шторы, закрывающие что-то, что нужно скрыть от глаз любопытных. Над скамейкой тикали старинные часы с кукушкой, его циферблат показывал половину третьего. Ночи.
   Эйвелин накинула на себя плащ. Я сел подле нее на стул и тоже впился в безликого незнакомца.
-По нашим краям уже прокатился слух, что вы объявились. Вам здесь появляться опасно.
-Тогда зачем вы нас у себя держите? – Спросила его Эйвелин.
-На улицах еще опаснее. Вас должны привести к Роктиферу.
-Это кто такой? – Поинтересовался я.
-Могущественный слуга дьявола. Вельзевула, если как его дети вы хотите звать его по имени.
   У нас глаза буквально на лоб полезли. Дети дьявола! Вы в такую чушь поверите?
-Вас выбрал наш хозяин. Одного из тысяч, двух из десятков тысяч. Многие нашумевшие маньяки и убийцы, психи всякие – все выбранные им дети. Они, - он поднял указательный палец вверх, руки скрывали кожаные перчатки. – Те, что на базе верхнего уровня, готовят из вас убийц. Здесь, на нижнем уровне, мои друзья закрепляют вам психику. Вы не сможете жить как обычные нормальные люди. Теперь вы дети Вельзевула!
   Его громогласная речь потрясла стены. Часы с кукушкой брякнулись на скамейку, шторы дёрнулись и снова повисли. Стол, за которым мы сидели, хрустнул и опрокинулся на нас совсем изломанным. Когда мы сгрузили его, незнакомец стоял на ногах.
-Мой долг проводить вас к Роктиферу! Скоро о вас, смертные, узнает вся преисподняя!
   Говорил он убедительно. Эйвелин не дала ему сделать и шага. Где-то через полсекунды нож торчал у незнакомца в горле.
-Не хотите по- хорошему?!
   Он протянул руку. Она на сантиметров двадцать удлинилась. Удар по ней прикладом автомата не помог. Упырь не почувствовал боли.
-Ну-ка скушай конфетку! – Заорал я и, едва прицелившись, надавил на курок. В лачуге загромыхало, прикладом меня больно ударило в грудь. «Чёрт! Только попробуй быть бессмертным! Если ты бессмертный, то зачем тебе нужна вечная жизнь?»
   Переведя дыхание, я убрал автомат за спину. Мучения с незнакомцем закончились. Эйвелин, протяжно дыша, состроила улыбку, но получилось уж слишком нечеловеческая.
-Тебе плащик-то идёт, - сказал я ей.
-Мы шуму подняли, - она обернулась к лестнице. – Давай посмотрим, что есть выше.
-Я не против.
   Она извлекла из горла побеждённого нож и откинула шляпу. На нас смотрело ничто. Голова исчезла, перчатки валялись рядом с наполненным воздухом плащом.
   У меня появились сомнения в существовании этого незнакомца. На призрак он больше был похож. Что самое плохое – никто не знает достоверно, как убить настоящего призрака. Далеко не галлюцинацию и не невидимого полтергейста.
-Он говорил о преисподне, - напомнила Эйвелин.
-Картинка сходится. Я стоял около своего дачного дома, а потом по чёртовой злой воле провалился в преисподнюю. Ты, - я указал на неё. – Кстати, тоже. Только бред какой-то. Зачем в обители мёртвых живые люди? Неужели эти гады не могут сделать из нас убийц в нашем родном человеческом мире?
-Спроси это у них. У мёртвых.
   Мы сидели на стульях у поломанного стола и думали. Что делать дальше. Сидеть и ничего не делать намного легче, чем делать то, результат чего может оказаться очень неожиданным. Несмотря на волчьи клыки, несмотря на изменившуюся кожу, на то, что и она убийца, я хотел протянуть Эйвелин к себе… она смотрела на меня и думала о чём-то.
   Незаметно для себя я взял её за руки и присмотрелся. Раньше я этого не заметил – на ней появились глубокие порезы.
-Откуда это?
-Это я в клетке была, - отмахнулась девушка.
-Я тоже был и… и убил младенца с какой-то женщиной. Случайно вышло, - а сам подумал: «Ничего себе случайности!»
   Говорить ей стало явно труднее.
-Меня заставили драться с вампиром. Со взрослым, сильным вампиром. Он меня во время битвы и поцарапал.
   Мне стало жалко, что её распирает от гордости.
-Ладно, Макс. Айда наверх.
-Стоп! – Я остановил её. – Я ужасно голодный, а этот нечистый гад тут чай попивал спокойно. Секундочку подождёшь? – запах чая меня привлекал, а желудок урчал, как проклятый. – Очень классный чай на вкус.
   Внутри всё согревало, будто только отопление подключили. Эйвелин выхватила у меня чашку и принюхалась, хлебнула чуточку.
-Ой! Кажется, это кипячёная кровь.
-Что? – Мне стало жутко от того, что я не поперхнулся от этого заявления. – Откуда ты знаешь так хорошо вкус кипячёной крови? Входит в семейный рацион, в меню на обед?
-Ничего смешного! На вампира или вурдалака ты не похож… надо тебе найти человечину, мальчик!
   Я остолбенел. Мысли в голове не укладывались в нужную полку. Пил кровь… А что же Эйвелин?
-А что же ты? Вампир? Вурдалак? Оборотень?
   Она рассмеялась. Мне показалось это несколько смешным.
-Полувампир-полувурдалак, - ответила девушка.
   И обнажила свои острые белоснежные клыки.
   Мы неподвижно сидели на стульях. Эйвелин прикрыла глаза, но, откинувшись назад, нечаянно приготовилась летать. Я успел девушки был переполнен благодарностью, и её дыхание веяло лёгким бризом, как при окунании в пенящеёся волне бескрайнего моря.
   Плащ вместе с девушкой скользнул ко мне на колени.
-Знаешь, как приятно чувствовать голод и представлять тёплую мужскую плоть, - говорила она вполголоса, голос дрожал. Ей не хватало воздуха. Мы поняли как в скромной лачуге жарко. Дыхание прерывалось и нарастало в усиливающем, безумном ритме. – Смотреть, как с неё стекают ручейки крови. Я очень голодная этой ночью, Макс!
   Я заглушил эти смешные угрозы проголодавшейся вампирши, вцепившись в её губы жадным поцелуем, при этом не совсем грубо тиская широкую грудь и шаря рукой между её ног.
   Свечи медленно догорали. Эйвелин обвила меня за шею. Я почувствовал стук наших зубов и остроту реально острых клыков. От неё нельзя было оторваться.
   Мои лёгкие распирало от непродыхаемого воздуха. Ресницы Эйвелин послушно отлепились, не скажу, что ей хотелось продолжать путь, но сидеть здесь и ждать, значит. Никогда не оказаться дома.
   Сказать «Пока» свободе.
-Как-нибудь в другой раз, - я ещё долго ощущал на себе её дыхание. – Ты не против?
-Ну да. Мы, кажется, хотели наверх подняться.   
   С некоторым усилием мы отлепились друг от друга и от стула. Лестница под ногами хныкала и скрипела, желая провалиться и расколоться в щепки после одного неверного шага.
   На втором этаже перед нами предстала жуткая картина: на полках лежали черепа со светящимися не оторванными глазницами, на вешалках висели обезглавленные трупы в комбинезонах, без плоти и крови, один скелет. По меньшей мере дюжина мертвецов занимала второй этаж лачуги неизвестного. Окон не было. Одни скопления красных кирпичей.
-Ого! Да тут, я вижу, кровь на напитки качают. Сколькими это литрами им жажду утолять нужно?
   На полу валялся целый склад закупоренных бутылок с кровью. Эйвелин подобрала себе одну такую, полтора литровую.
-Зачем тебе лишний груз? Жажду утолить?
-Не ходить же всю ночь недокормленной! – она поднесла горлышко от бутылки, когда пробка со звоном отлетела, к губам. – Попробовала раз, на другой не отвертеться.
   С продовольствием у нас немного улеглось и стало заметно лучше. Надеясь выбраться с нижнего уровня базы этой же ночью, мы спустились на первый этаж и продолжили шарить стену у окон в поисках раздвижной двери, иначе из этого места по-другому не выбраться…
   …Узкий проход на другую тёмную улицу загромождал металлический забор, который не помешал нам перебраться на другую сторону.
-Это что?
-Кладбище!
   В кромешной тьме вырисовывались контуры надгробий, над ними тонкой стрункой вились какие-то растения. Могилы были повсюду, наверное, на сотни метров в округе. Несмотря на подземное происхождение, по кладбищу гулял прохладный ветерок. Ночная свежесть ласкала огрубевшее тело.
   Эйвелин подошла ближе к одному из надгробий и провела рукой по мраморной надписи.
-Латинский, - пришлось мне напрячь слух, чтобы расслышать её. – Ты никогда, Макс, не думал заняться любовью на кладбище?
   От вопроса я оцепенел ненадолго, он завёл меня в тупик. По лицу расползлась восторженная улыбка.
   Я стоял, прислушиваясь ко всем звукам на кладбище. Шум ветра, звенящий в ушах, застревал в намогильных кустарниках. Девушка опустилась вниз, на могилу и сорвала с себя плащ. Надгробие усопшего послужило ему вешалкой.
   Внезапно моя рука заскользила вперёд, и с удивительной нежностью я погладил её по груди. Из неё вырвался возбуждённый стон, который тут же утонул. Когда наши губы слились в новом поцелуе.
-Не хочешь меня? – Спросила Эйвелин. Её крепкие руки до боли сжимали мне плечи, оставалось дожидаться треска костей.
-О да! Надеюсь, нам никто не помешает, - и сбросил с себя тонкую клетчатую рубашку ярко алого цвета.
   Девушка позволяла трогать и целовать себя, не стесняясь, но и не давая себя в обиду.
-Отличная ночь, Макс, - сказала Эйвелин, расстегнув молнию на моих джинсах. – Не повод умереть?
   У меня точно уши завяли от болтовни. В непроглядной тьме я всё же разглядел лезвие, откуда-то оказавшееся в руках девушки. Лицо её исказилось от непонятной злобы, а нож уверенно застыл над моей головой. Вот и моя жизнь в её руках.
   Не хотел бы я, чтобы девушка с напрочь съехавшей крышей набросилась на меня. Она прицелилась мне в самое сердце и замахнулась. Если бы не пинок в её грудь, не знаю, куда бы попал после смерти. И знать не хочу.
   Но Эйвелин лишь замешкалась на долю секунды, жажда смерти в её глазах на этом не остановилась. Холодное лезвие резало воздух вдоль и поперёк, в надежде разорвать чью-нибудь плоть и… неожиданно нож воткнулся в чьё-то плечо и так и остался висеть, ни кем не взятый, брошенный в разлагающейся в груди. Как оказалось, девушка воткнула нож в мертвеца, ещё не разложившегося. Блекло мерцающие зрачки расширились от удивления.
   Я встал за её спиной. Нас окружали толпы обеспокоенных мертвецов. Ну, вот что бывает, когда потревожишь гадкий приют давно усопших!
   Пригнувшись вниз, я проскочил под поднятой рукой одного, схватил с надгробия рубаху и автомат. Но путь оказался блокированным десятками полуживых мертвецов. Один получил по башке прикладом. Взревел автомат, выбрасывая в стороны нескончаемую очередь, вокруг меня безостановочно падали гильзы.
   Не лучше дело шло у Эйвелин. Перерезать горло всем или свернуть башку можно, конечно, каждому, но далеко не мёртвому. Зачем придумывать оживших мертвецов в преисподней – непонятно. Там и так покойничков за все тысячелетия хватит. Вот и пусть им муки ада в душу вправляют, а не на прогулку выводят.
   Мы бежали через всё кладбище не хуже мировых спортсменов. Мертвецы, преграждая нам путь, не ожидали, что им будут ломать ноги при первой же возможности.
   Времени упрекать во всех грехах Эйвелин не было. Но также искать, в кого воткнут нож.
   Я первым перелез за забор. Честно говоря, у меня мелькнула мысль пнуть девушку вниз и не дать ей забраться вверх и очутиться на безопасном расстоянии от мертвецов.
   Не позволив себе такого, я сразу за кладбищем, в хорошо освещённом тоннеле, разделяющемся на несколько других, набросился на Эйвелин.
-Ты чего себе позволяешь, дура? – Чтобы она не дёргалась и не предпринимала повторный попытки меня убить, я прижал её к земле и склонился над самым лицом.
-Кхех… отпусти меня, - сказала она, задыхаясь. – Не знаю, что на меня нашло на кладбище…
   Почему-то я поверил ей, отбросил все сомнения и поэтому привлёк её к себе и с жадностью расцеловал девушку.
-В следующий раз, – посоветовал я ей. – Когда захочешь меня убить, вместо предсказаний о дальнейшей судьбе крикни: «Беги, к чёрту!» Понятно?
-Куда уж мне тупой всё на свете понять, - вздохнула она, отлепившись от меня и оглядевшись. – Посмотрим, куда топать дальше, а?
   Из двух ходов мы выбрали правый. После всего произошедшего безлунной ночью на нас легло мрачное настроение. Булыжник, мощённый на плитке у самого низа, кое-где сыпался и из образовавшихся расщелин горели красные глаза канализационных крыс.
   За этим поворотом под ногами зашелестела высокая, как на пшеничном поле, трава, она доставала нам выше колен. Впереди стоял громадный старый дом, такой обветшавший, что, казалось, вот-вот развалится на глазах. В окнах заливался ровный электрический свет.
   Перешёптываясь, мы заключили сделку: не убивать нечисть даже в случае опасности и постараться захватить её в плен, а с неряшливым убийцей сделать всё, что душа пожелает. Наш договор едва не расторгнулся, когда очень громко прошелестела трава.
-Смертные в аду – вот потеха! Нижний уровень не понравился? Щас добавим ненаглядности!
   Откуда-то из травы вытянулись длинные волосатые руки, сбившие нас с ног. И потащили по траве в сторону дома, ногти врезались в твёрдую землю и скользили под давлением чьей-то незримой силы. Где-то через полминуты ногами нас долбануло о крыльцо дома. В то же время дверь с шумом распахнулась, это изрядно помогло затащить нас в дом. Ушибленные бока ныли, руки сильно чесались, желая отдубасить того, кто нас сюда насильно притащил. В ад и в этот проклятый старый дом. С высоты птичьего полёта, где-то над безлунной пропастью на нас смотрел окровавленный красный глаз, висящий над самым домом. Роговая оболочка пузырилась, шипела и проливала на крышу что-то до мерзости противное, уголки одновременно приукрашивались красноватыми ветками и искрились.
   Странно, почему мы сразу не обнаружили этот высоко висячий объект ещё на кладбище…
   В доме отчаянных путников, молящихся о скором спасении. Не ждала трагичная участь.. но меня и мою подругу сковал на месте такой неописуемый ужас тогда, когда лёгкий туман, вероятно, не единственный хозяин в доме, растворился, со второго этажа раздались шаги тяжёлых сапогов и показался их достойный носитель. Волосатые руки с перепончато-когтистыми лапами до самых по-бычьи изогнутых колен, в обтяжку чёрная майка с крутыми порезами на пузатой груди, дымящийся молот в руках и торчащий обрубок из задницы – хвост, завитый слегка, но стильно.
   О лице мало что могу сказать. То рогатое иль волосатое, то округлое иль вытянутое с длинными рядами клыков, в общем, такое, какое нравилось в эту минуту ему.
   Я сей же час понял, что это бык и есть Роктифер, но стоял, не шелохнувшись. Подруге точно понравилось слово «неживой камень» и она очень реалистично под него косила.
   Дикий стук сапог разносился по всем углам дома. Роктифер шёл к нам как обозлившаяся гора на Магомета. У неё всего один вариант – его раздавить. Однако, стоит добавить. Роктифер не поднимал копыт на сатанинское чадо.
-Что вы сделаете, чтобы от меня уйти? – Спросил он тяжёлым голосом. – Убьете меня, детки? Обведёте вокруг пальца? Однако вы давно должны были понять, что вы больше не управляете вашей судьбой. На то есть воля всемогущего и тёмного владыки Вельзевула.
   Его глаза переместились, открыв место для третьего.
-Какое право имеет этот ваш безмозглый Вельзевул вмешиваться в судьбы человеческие и полностью контролировать их жизни? – Выпалила Эйвелин, озлобленная неудачной ночью Эйвелин, хотя гороскоп обещал ей полную неделю радостей.
   Роктифер, казалось, так и хотел размахнуться молотом и разбить башки нам обоим.
-Господь не серчает, если его НеЛюбимец пропадает и всё-таки становится таким, каким он его предполагал. Наш мудрый владыка выявил таких людей и по новой системе решил предавать смертных тьме, дабы те принесли больше грехов на землю вашу грешную. Так появитесь и вы, собиратели крови, - он приподнял свободную лапу и острым когтём показал на нас. – Полувампир, полувурдалак, хладнокровный каннибал, прекрасное сочетание для вашего дуэта, считает мой владыка.
-А наш Господь считает, что вы полные дебилы и нуждаетесь в длительном лечении в подземной психиатрической больнице, - не полез я в карман за лишним словом.
   Зрачки в глазах демона сузились, бесформенное лицо вновь преобразилось.
-Вот вы на лицо какие! – Вскричал Роктифер, хватаясь за огромную голову. – Совершить зло не хотите, а делаете это, как намазываете джем на булку. Не истинные слова смертного, мальчик. Будь искренней. Может, тогда вы сможете избежать суда божьего после вашей скорой смерти. Из ада, хоть и из иллюзионического, по-другому не выбраться. Так умрите смело!
   Эти слова прорезали взявшуюся из ниоткуда густоту тумана, и демон скрылся из виду, исчезнув. Мы остались одни и не знали, что делать, какое решение выбрать. Не перепутать его с неправильным, имеющим горькие, тяжкие последствия.
   За домом Роктифера шло поле, везде росла высокая трава, туда идти – ни куда не идти значит. Так я подумал, глядя со второго этажа на размеры этого поля и воображая, где у него есть границы. Эйвелин стояла позади меня, положив руку на моё плечо и вглядевшись в бескрайнюю тьму этой ночи, совсем погрустневшая.
   С печальными вздохами мне удалось уговорить девушку покинуть дом и вернуться через кладбище к тому повороту, куда мы не свернули после смерти таинственного незнакомца. После этого происшествия мы двинулись к мертвецам и наведались к Роктиферу. По нам легко было догадаться, что мы на пределе и долго так не выдержим, если в конечном итоге друг друга не убьём. До этого не далеко топать.
   Через кладбище пробирались жёстко, выплескивая всю злость на полуразложившихся трупах. Злоба, сгоравшая внутри девушки, разбивала о могильные плиты головы не соображающих чудил. Так мы преодолели два ненужных поворота со стороны дома Роктифера, с большой тратой времени, но зато с пользой.
   Поворот, ведущий в хижину мусорных баков, открывал и новую каменную арку, где можно было увидеть беззвёздное небо, по которому неторопливо чёрные, едва различимые тучи. «Кажется, это какая-то улица», - прошептала Эйвелин и посмотрела мне в глаза. Я машинально кивнул, обвивая взглядом стоящий неподалёку на невысокой ступенчатой платформе дом, какое-то десятиэтажное здание, мрачное, словно слившееся с мраком, с разбитыми окнами и непроглядными комнатами внутри. В десяти шагах от нас находилось горящее весёлыми и подмигивающими огоньками здание, называвшееся «Подколотый бес».
 По мере того как мы шагали к этой небольшой кафешке, нелестно отзываясь о слугах дьявола, ветер заметно подсырел. Небо отдавалось раскатами грома, не хватало только молний, всё это заставляло подумать о дожде.
   В кафе с дурацким названием я вошёл первым. И первое, что пришло в голову, было замеченным то, как не обнаружился ни один уродливый демон. Все мужчины и женщины пили и ели полностью в человеческих обличиях. Отдельно от столиков стояло два бильярдных стола, а по всей стене – телевизор, крутящийся от одного канала к другому.
   Единственный столик был наполовину пуст. За ним сидела одна стройная высокая даже сидя блондинка примерно двадцати пяти лет, с веснушками под глазами и на носу,  другая – чуть постарше внешне и пониже кудрявая шатенка, гуды её в такт разговору двигались с невероятной для человека быстротой, но, завидев нас, девушки как по команде обернулись.
-Эй, давайте к нам! У нас свободно!
   Я с Эйвелин переглянулся. Та пожала плечами и  поспешила в сторону стола с девушками. Когда мы остановились у стола, шатенка поправила голубую блузку и, откинув назад кудри, лучезарно улыбнулась мне… широкой вампирской улыбкой.   
-Вы надолго в преисподней? Присаживайтесь, - они подвинули нам два деревянных стула, обтянутых светлой тканью. – А то нам вдвоём уже скучно. Идиотская работа, скучные вечера в компании одних и тех же оболтусов.
   Блондинка с озорством хихикнула.
-К тому же какие это вечера? У нас время практически стоит на месте или, как бы правильней выразиться, топает вдвое короче обычного, земного времени.
   Тут я стал замечать, что на нас с нескрываемым интересом бросают косые взгляды со всех столиков и это начало порядком раздражать. Болтающих без умолку девушек звали почти одинаково – Азгила и Алина. Глядеть по сторонам не составляло особого удовольствия, тянуло на мысль достать себе новый автомат (хотя где брать – не знаю) и угостить всех свинцовой очередью.
   Зарывшись с головой в мечтах, я не услышал как ко мне обратилась с вопросом блондинка Азгила.
-Чё?
-Ты меня не слушал? – Ужаснулась девушка, но при этом громко и задиристо рассмеялась. Легко было подумать, что какая-то больная. Первое впечатление редко забывается. – А я всё бубню тут и бубню про хрень всякую, а тебе хоть бы что! Вату в уши заложил и сидит себе спокойно, партизан долбанутый!
   Её слова меня слегка огорчили, как летящим кирпичом пришибли.
-Давайте без оскорблений, демоны! – Выставил я планку между собой и Азгилой. – Я лишь немного отвлёкся, а меня тут без всякого предупреждения всяким сраньём обзывают!
   В разговор вклеилась Эйвелин.
-А подсказать можете, как выбраться из этого чёртова чистилища?
   Не думаю, чтобы они согласились ответить нам без предварительного аванса, но что мы могли им предложить, когда в карманах пусто?
-Ну, если мы дадим вам такую информацию, - объясняла Алина. – Нам голову с плеч снесут и засунут в мясорубку, раз десять прокрутят и кинут в духовку.
-Я был бы рад сделать это с тем, кто нас сюда засунул!
-Тот, кто тебя сюда засунул, готов в лепёшку расшибить за такие слова! – Заявила Азгила более высоким тоном, однако остальные демоны не обратили на нас никакого внимания. Видимо, боялись всего, когда дело доходило до сквернословия в адрес их повелителя.
   Я хмыкнул. Первый раз попадаются такие чудаки, которые вербуют против твоей воли и то же время кидают человека в жерло вулкана за первое плохо сказанное слово.
-Зачем тогда нужны ему мы, обычные дети? Не мог сварганить кровавых мертвецов из кого-нибудь ну чуток постарше? И почему у меня внешность изменилась?
   Ответ был прост – Вельзевулу не понравилась моя правильная внешность и скорректировал её под совершенно маньяческую. Честно говоря, сейчас она мне больше нравилась.
-Вы голодны или вы привыкли сами себя кормить отбросами общества, что живут у мусорных контейнеров? – Интересовались у нас девушки.
   Я глянул на Эйвелин: судя по её застывшему бандитскому выражению лица, она бы сожрала всех троих и не поперхнулась бы. Девушка в предчувствии пира облизнула губы.
-От бесплатной жратвы никто не откажется, - продекламировала она наше решение. – А чем, интересно, у вас здесь кормят? Надеюсь, вкусненьким, а не тухленьким?
-Самыми изысканными блюдами с того света. Знаешь ли, мы всеядные, потому выбора у нас навалом, - Алина распахнула лежащее рядом с ней меню. – Деньги у нас, так что выбор за нами. Алё! Заказ тут хотят!
   Перед нами сразу из ниоткуда появился высокий чернокожий мужчина во френче, с бабочкой на рубашке с гладко прилизанными назад блестящими чёрными волосами.
-Вам как обычно? – Проскрежетал его сильный металлический голос. Он даже не обернулся к нам и не опустил глаз. Продолжая пялиться куда-то в пространство, в неизвестную притягательную точку.
-Ну а ты как думаешь? – Лениво отозвалась Азгила, смеющимся лицом поглядывая на официанта, приклеившегося к полу словно столб. Когда он удалился, девушка продолжила. – Вам особо долго оставаться не стоит. Если тёмный повелитель в натуре разозлится на вас, то на все сто не выберетесь домой. В любом случае вас отсюда выпустят в родной мир только с новым взглядом на мир. Отныне вы- новые прислужники Вельзевула.
   «Ну всё! – Подумал я. – Теперь мы от дьявольских лап и за десять веков не отлипнемся!» 
Глава 4
Светлый облик дьявола

   Облака кто-то засосал в пылесос, луну почему-то, проголодавшись, слизнули с небосвода и не подавились. Деревья, насмотревшись стриптиза, без смущений сбросили ещё не поменявшую цвет листву. Всё вокруг, сливаясь со светом и тьмой, носило подобие похоти и позора. Мы торчали в дурацком заведении демонов, короче, было хреново.
   В кафе, явно неся за собой желание снести входную дверь, ввалились, переминаясь с ноги на ногу, словно крутые амбалы, два подозрительно похожих друг на друга типа, носившие одинаковые костюмы, причёску и, возможно, ходившие в один и тот же туалет. Только глянув на посетителей, они поморщились, точно вместо приличного заведения зашли за дверь, ведущую на городскую свалку. И увидели там не мусор, а хуже, гавно какое-то.
   Они не стали долго трепыхаться на месте, обошли несколько столиков, было понятно, что они к нам или же за нами…
   Двое одинаковых с лица хрен пойми откуда стали в полуметре от нас, сунув руки в карманы брюк. Что эти озабоченные руки там делали, оставалось неизвестным. Может, играли в настольный теннис, может, просто согревались. Такие придурки всегда не знают, куда их деть. Не отрубать же!
   Прямые, проеханные катком лица, ни о чём не говорили, амбалы стояли словно столбы на широкой проезжей улице.
-Мальчики, - обратилась к вылупившимся Алина. – Наши гости с вами никуда не пойдут, тем более вы здесь не командуете. Вам совет – поворачивайтесь к выходу рожей, а к нам своей приземистой задницей, складываетесь в мячики и по-хорошему катитесь отсюда.
   Амбалы, озадаченные столь твёрдым отпором, раскрыли рты, но Азгила опередила их.
-А нам, собственно, начхать, что вы притопали сюда по приказу нашего светлейшего. Есть приказ – выполняйте. Но как – это вам самим решать, пиджачковые демоны!
   Все мужчины тотчас же обернулись в её сторону, смеясь над этими типами. Они нисколько не сочувствовали им, оскорблённым демонам, получившим звонкую пощёчину от девушки.
   Но близнецы приуныли и, сверкая злобными глазами, переглянулись. Поправляя клешнёй галстук, один из амбалов некоторое время разглядывал наши лица, как бы стараясь запомнить на будущее, а потом залился угрозами:
-Вы ещё за это поплатитесь, Азгила и Алина. Или эти убийцы попадут сейчас же к повелителю, или они никогда не вернутся в свой мир!
   И исчезли, оставив за собой лёгкую струйку сероватого дыма.
-Что будем делать? – Спросил я у Эйвелин. – А вдруг лучше будет отправиться к их повелителю, а не оставаться на базе навечно? Единственный шанс отсюда выбраться, это, наверное, умереть!
   Девушка пожала плечами.
-Хочешь полезть сразу в пасть к дьяволу? Да не лучше ли, находясь в преисподней, перерезать себе вены, - её взгляд устремился к столешнице, в которой умещались и ложки, и вилки, и пара ножей…
   Огорчённые демонессы глубоко вздохнули. Не любили они, когда их ставили перед трудным выбором.
-Идите-ка, дети, собирать цветочки, не скоро у нас в гостях очухаетесь, - лениво посоветовала Алина и кинула меню возвращавшемуся официанту, снайперски, прямо в лицо. – Мы уходим! Когда вернёмся, чтобы еда лежала нетронутой на нашем столике. Напоминать, надеюсь, не надо?
   Официант энергично замотал головой и, пока они выходили из кафе, расставлял всё бережно на столике. Ему было не совсем приятно видеть как верхушка его общества опускает демонов, его собратьев, ещё ниже их достоинства.
-Как недолговечно наше пребывание на базе! – Заявила Азгила. – Уже через месяц нас вышлют к великомученикам… А там такой отстой работать!
   Алина крякнула от неудовольствия и повела нас по тропинке куда-то вперёд, где тьма расползалась гуще тумана. Мы с Эйвелин взялись за руки, страшась потеряться, и следовали на стук женских каблуков, расползавшийся по округе не хуже крика: «Ау! Придурки!»
   На секунду я обернулся: свет от кафе превращался в маленькую светящуюся точку и наконец исчез, оставив полноправную власть безраздельной тьме. Её можно было вдыхать, ощущать каждой клеточкой тела.
   За пройденное время в темноте я не оценил идею, пожалуй, самого дьявола, не слишком красочной она мне показалась. Ярко освещённая, горящая огнём преисподняя представлялась наиболее живописным, прекрасным местечком.
-А кто был тот тип без лица, которого мы завалил в лачуге у входа в верхний уровень базы? – Обратился я к демонессам с давно вертевшимся на языке вопросом.
   Я ясно слышал, как лёгкие одной из девушек наполняются воздухом, и Алина скорострельно заверещала:
-Это был выдаватель пропусков на наш уровень и к нашему хозяину… но почему он не дал вам пропуск, когда вы к нему заявились, и Роктифер не потребовал его предъявить? У нас что, проходной двор? Очень может быть, что к этому времени Роктифер знал о смерти нашего таможенника. Ну и чё, что за вас совсем не традиционно взялись? У нас любят новичкам мозги пудрить. На самом деле тот бомж и не думал умирать, вы просто бесплатно дали ему билет в объятую грехом преисподнюю, какую вы представляете в своих фольклорных творениях. И ведь не придерешься к его действиям, насилие не применял, зараза!
   Когда демонесса закончила, среди сгустившейся тьмы засветился старик в белой тунике, на белом поясе поблескивал кинжал с драгоценными камнями, а вместо нормальной обуви на костлявых ногах висели белые тапочки мамонта, на несколько размеров больше.
-Это ещё чё за старик? – Недоумевала Эйвелин, как-то он не вписывался в здешний ландшафт.
-Этому доброму дяде мы отдаём вас на сохранность, - мгновенно опомнилась Азгила. – У нас много дел, надеюсь, ещё когда-нибудь увидимся!
   С этими словами они исчезли. Старик, задумчиво глядя на нас, теребил седую длинную бородку, руки держал на расстоянии, словно протягивая кому-то, к примеру, к нам.
-Вы знаете, кто я?
-Санта Клаус, которого грабанули, когда тот шёл к нам с подарками, но не дошёл, а дополз? – Предположил я. – Одежда, право, шикарная! Это у вас под зимнем костюмом было? Я б до такого точно не додумался, знаете ли!
-Можете представлять меня каким хотите, - разрешил белоснежный старик. – У меня ведь много имён, некоторые из которых вы знаете и помните ещё с древнейших с вашей точки зрения времён. По своему желанию могу принять любую внешность, но именно для вас я ангел, боевой ангел, некогда по небезызвестной причине свергнутый в ад.
   Старик перевёл дух и скрестил пальцы на ключице.
-Я могу отпустить вас прямо здесь, если вы того захотите, не задумываясь, через смерть, - объяснял нам Вельзевул. – Или пойдёте дальше по той дороге, которая окажется немного длиннее этого пути, но жить вы сможете. Выбирайте свою дорогу и топайте по ней. Часть моего разума, контролирующая преисподнюю, должна остаться здесь.
   На меня вопросительно глянула Эйвелин, вероятно, ожидая однозначного ответа.
-Умирать от твоих грязных рук, ты это хотел нам сказать? – Подозрительно прищурившись, спросил я отвергнутого ангела. – А может, мы хотим знать, что будет впереди? Как мы сможем выбраться из этого ада, не умерев?
   Старик молча глядел в сторону, прихлопнув веки. Он смотрел на нас по-другому, ужасным, парализующим взглядом.
-Не проси от меня помощи! Я специально вас взял, чтобы обучить кровавому ремеслу, и это первый этап вашей новой жизни. Никого не убив, вы не покинете преисподнюю!
   Затем перед нами всё скрутилось: мир вокруг завертелся в бешеном ритме, ноги от напряжения подгибались, в глазах темнело. Не прошло и доли секунды как мы рухнули наземь, подхваченные необъяснимым круговоротом.
   Очухались мы, не сразу оправившись после последовавшего за падением головокружения, на бело-красно кирпичной дороге в углу какого-то здания, как дворец, окружённого башенками с остроконечными шпилями волнообразной формы. Что это было за здание, мы не ведали и вряд ли особо хотели наведываться в чужое логово.
   Было безлюдно. На вымершей улице стояла непрошибаемая тишина и наши кроссовки даже не оставляли на ней звучного следа. Прозрачные стёкла первого этажа открывали вид на пустое кафе с треногими столиками и отодвинутыми на полкилометра стульями.
   Не сговариваясь, вошли в кафе и обошли все столики, миновали тот же бар, за стойкой которого тоже всё пустовало, в том числе и напитки убежали с полок.
-Ищи оружие, - посоветовала мне Эйвелин. – Без него мы никого не убьём, следовательно, домой не попадём и навсегда останемся здесь коротать оставшиеся в жизни годы.
   Я, сконфузившись от неприятной высказанной мысли вслух, развёл руками.
-Где здесь найдёшь нормальное оружие? Да отсюда всё специально уволокли, дабы нам было тяжелее выбраться из этого проклятого места. Тебе не кажется, что было бы всё-таки лучше, если Вельзевул нас убил?
-Нет. – возразила девушка, заломив бровь. Мы как раз остановились у запертой двери, на ней было выведено красной краской длинное и пустое, одновременно раздражающее изречение: «На первом этаже – Надежда, выше – Смерть, а ниже – ничего хорошего вам тоже не светит». Словно кто-то от лица дьявола нас предупреждал. Налево пойдёшь – то-то будет, откровенно издевался. – Ты поступил правильно, приняв второй вариант, или ты хотел умереть от руки этого гада? – Ручка не подавалась ни назад, ни вперёд.  Она тяжело вздохнула. – Давай поищем, чем можно разбить стекло в двери. Вот стул, думаю, подойдёт!
   Она, широко улыбаясь, указала в сторону стульев лёгким кивком головы.
   Я догадался, что роль мне выведена жалкого исполнителя и обречённо, мельком глядя на девушку, подошёл к ближайшему ко мне столику, схватил ничего не весящий стул за ножку.
   Когда замахнулся, то понял, что ничего этим не добьюсь, и ударил стулом о стекло. Раздался глухой звон – на стекле, как и ожидал, не было ни трещинки, ни царапинки. Я не успокоился. С какой стати с нами играют, как с котятами собаки-убийцы? В сценарий наших жизней, наших судеб такое точно не входило, но Вельзевул решил поиздеваться над нами, тыкнув в список человеческих имён пальчиком для реализации довольно-таки гнусного проекта.
   После стула в дверь полетели пустые бутылки, найденные нами под барной стойкой, после удара сыпавшиеся звеневшим градом крупных и мелких осколков.
-Нет, - снова вздохнула за место меня Эйвелин. – Так дело не пойдёт. Откроешься ты или нет, деревяшка паршивая?
   Мы от удивления раскрыли рты: от просьбы дверь и правда отворилась и пропустила внутрь.
-Не ожидал…
   Девушка хлопнула меня по плечу и по-джентельменски, пихая сзади, первым выставила за дверь.
-Ну ты дрянь! – Вырвалось у меня, но срываться на ней не захотел, при мысли, что, может, и убивать придётся, и придержал самообладание за колючие хвосты.
-Сам ты дятел! – Отрезала Эйвелин и я не нашёлся, что съязвить. Темнота затуманивала очи. Я не решался сделать хоть шаг. – Ну и что встал! Ищи выключатель!
   Я нервно сглотнул, но тотчас согласился. Свет от кафе сюда не проникал, мурашки продирали кожу, чувствуя, будто мы вошли в другое измерение.
   Сделал только пару шагов и понял, что уже потерялся. Дверь за спиной у меня исчезла и вскоре я совершенно потерял ориентацию и не мог определить, в какой стороне должен быть выход. Но как же можно блуждать в темноте и не наткнуться на что-то?
-Эйвелин, тебе не кажется, что мы потерялись?
   И замолчал. Тьма не отступала и не собиралась делиться со мной девушкой. Или это идеально продуманная на века ловушка или я действительно просто в темноте потерялся.
   Нет, они что, издеваются надо мной? Да я бы уже с большой радостью исполнил повеление Вельзевула убивать, лишь бы выбраться из этого злополучного места.
-Ну ты хоть видишь меня? – Продолжал я добиваться ответа от девушки, ко мне вдруг закралась мысль, что раз она частью вампир, а частью вурдалак (а разве не одно и то же?), чтоб её кишки вместе с нечистотами вышли из одного места, значит, должна лучше человека видеть в темноте. – Ау! Если пробки в ушах, то выдерни их. В прятки я не намерен играть.
   Пару шагов в неизвестном направлении я сделал чисто из-за паники и вдруг пол ушёл у меня из-под ног. Рядом печёнкой чувствовал летящие обломки бетона и как они слегка оцарапывают кожу.
   Когда с трудом отлепливались глаза, я чувствовал себя омерзительно. Как будто меня придавил потолок и я очухался под тоннами обломков. Вокруг всё ещё стояла пыль, значит, сознание возвратилось моментально после падения. Тусклый свет падал под кривым углом и неясное его отражение в разбитом зеркале, висячем на стене, выдал из меня хриплый крик.
-Вот черти! Не могли придумать ничего лучше как уронить нас меж двух миров…
   Да, если глаза меня не подводили, то вместо моего отражения с испугом на меня глазела Эйвелин. Мы как по негласному приказу забарабанили по стеклу кулаками, отражение стало немного кривее в потрескавшемся грязном стекле.
   Под ногами валялись глыбы серого бетона, на одежде от него была такого же цвета пыль. Громкий, вырвавшийся из лёгких чих неспокойно прополз по стенам, со скоростью звука удаляясь. Впереди был туннель, через пару десятков шагов он углублялся вниз. Сводчатые потолки с небольшими неровностями скорее бы принадлежали какому-нибудь, поросшей догмами вере, храму, чем дурацкому пустому туннелю. Как оказалось, помещение, в котором я оказался в столь безжалостном мире, что множество прошедших часов не видел даже упоминание на солнечный свет, в эту не заканчивающуюся ночь, и привыкшие к полумраку глаза чуть ли не безжизненно блуждали по непонятным надписям на стенах, было частью лабиринта и куда податься, для меня не имело значения.
   Голос рассудка не позволял спокойно блуждать по унылым бескрасочным коридорам, надеясь хоть как-то отыскать мистическую дорогу к девушке. Каждый поворот оставался бессмыслицей, лабиринт только выматывал силы и не давал надежды на счастливое спасение.
   За очередным поворотом кто-то резко двинул мне в лоб, с помутневшими глазами у меня скрутились ноги и я с заранее вытянутыми руками, которые смягчили неожиданно болезненное падение, рухнул на пол. Передо мной, держась, за лоб, в полусогнутой позе улыбалась Эйвелин.
-Макс! Как я рада, что нашла тебя! – И бросилась на шею как нашедший вдруг свою мать чуть не свихнувшийся здоровенный тигр, готовый в приступе ласки разорвать тебе глотку.
   Следом последовали искренне радостные чмоки в шею. Мне стало неуютно и не потому, что не нравилось, просто о потенциальной опасности, исходящей от твоей подруги, тоже нужно помнить.
-Эй, эй! Ну зачем так? Раз решила придушить, то почему и всю кровь не выпить? Я тебя повсюду искал. Как ты могла очутиться в треснувшем зеркале и где ты шлялась всё это время?
   Глаза девушки округлились, её зрачки на мгновение посерели, на мгновение – покраснели. Это открытие заставило спину похолодеть.
-Какое интересно такое зеркало? Меня выбросило в кромешную тьму, и я долго выбиралась, искала тебя повсюду и звала. Давай искать выход отсюда. Нам нечем убивать, выбраться в наш мир без оружия, сам понимаешь, будет затруднительно.
-О каком затруднительном положении может быть речь? Мы по уши в таком дерьме, о каком никто в здравом уме не поверит. Да я сам бы себе не поверил, приснись мне такое! Напряги свои мозги и подумай, как нам отсюда выбраться.
   Мы снова молча пришли к взаимному согласию. Пока в наших руках не окажется любое оружие, никто и не умрёт и не выберется из преисподни.
   По тоннелям мы бродили долго, я очень хотел присесть, однако Эйвелин всякий раз пихала меня вперёд, так сказать, к спасению. Коридоры были настолько похожи, что по некоторым невозможно было отличить, новые это, по которым мы в первый раз проходили или же всё те же. Затем дорога резко подскочила вверх и привела к огромному металлическому лифту в два человеческих роста, безмолвному, с серо-серебристой панелью и двумя кнопками на ней.
   Рука застыла в нескольких дюймах от панели, когда я заметил, что кнопка не одна, их почему-то две.
-Как ты думаешь, что значат здесь эти одинаковые кнопки?
-Чёрт его знает, не хочу даже об этом думать. Без понятия, есть ли разница, какую из них нажимать, они всё равно одинаковые. Нажмём левую, нажмём правую – думаешь, лифт не приедет? – И словно в подтверждение своих слов я кулаком ударил по левой кнопке. Она тут же загорелась жёлтым светом.
   Мы отчётливо слышали звуки приближающегося лифта. Однако лифт будто не хотел опускаться. Или же подниматься.
   Эйвелин плотнее закуталась в плащ и прислонилась к стене в стороне от лифта.
-Когда мне не было и десяти лет, меня пытался изнасиловать мой собственный отец прямо на кухонном столе. Но ему не повезло – я успела поставить напоследок под себя нож и он напоролся на него. С тех пор я расту без отца, его смерть, наверно, навсегда останется на моей совести…
-Ты чего это, милая? Что было, того не воротишь, - только успел я сказать, как двери лифта быстро разъехались. Я заглянул в него и с ужасом отшатнулся. На нас в упор смотрело четыре дула пистолетов-пулемётов. – Беги же!
   Девушке, как мы уже давно знаем, не нужно было повторять дважды, и со всех ног двое, - парень и девушка, - побежали в злополучный туннель. Нашпигованные бронежилетами люди (?) с закрытыми противогазами лицами решетили стены.
   Всё бы обошлось, если пара выстрелов не задела бы оба бедра Эйвелин. Я обернулся к ней. Она валялась в собственной луже крови, звала меня, плащ слегка слетел с плеч, открывая нежные как бы неправдоподобно до фиолетоватого оттенка  загорелые плечи. Плечи настоящего вурдалака…
   Ну вот, подумал я, останавливаясь, наконец близка наша смерть. За ней не нужно было бегать, она сама пришла в облике четверых здоровых мужчин, возможно, демонов, натягивающих на головы противогазы и кидающих в нашу сторону не дымовую шашку, как я сначала подумал, а световую гранату.
   Глаза пронзил болезненный яркий свет, головокружением меня припечатало к полу. Нас волокли по нему, меня едва живого. Эйвелин – возможно, уже мёртвую от ранения и яркого солнечного света, произведённого во время вспышки.
   В глаза бил свет от лифта. Ни этот свет, ни мужчины, держащие за ноги, не могли привести меня в чувство. Я передо мной лился чужой, нездешний свет. Я протягивал к нему руки, но не мог дотянуться, так низко я упал в этот мире грехов и страданий, потому свет удалялся от меня. Я слышал неразборчивое бормотание в разговоре незнакомцев. Противогазы на их лицах делали их похожими на чудовищ.
   Этажи удалялись. Я приоткрыл один глаз и осторожно осмотрелся. Солдаты с механическим голосом неугомонно продолжали разговор. Один из них заметил, что я пришёл в сознание и резкий удар под дых выбил во мне наружу весь воздух.
-Этот ещё целый. Был приказ доставить вас на крышу, однако там опасно.
-Да, нехорошая идея…
   
Глава 5
Через смерть

-Это мы на крыше? – Как можно громче с иронией в голосе спросил я, давая себя вытащить из лифта.
   Эйвелин представляла собой ужасное зрелище. Вспузырившееся, в красных ожогах тело лениво тащили по полу. Не так представлял, если честно, её смерть, да и если она жива, то умрёт в мучениях. Сам хотел её убить и за это затаил зло на неизвестных с автоматами в руках. Остановились мы и впрямь не на крыше, до неё, солдаты сказали, топать этажа два, а оттуда по невидимой лестнице ввысь, на саму загадочную крышу.
   Нас протащили по длинному мостику, с него хорошо был виден ниже этаж, безмолвный и пустой, как и все остальные. Потолок висел прямо над нами, угрожая упасть на наши головы.
-Ты можешь идти самостоятельно? – Не поверив своим ушам, я приподнялся на локтях как раз в тот момент, когда мы остановились, и пристально посмотрел туда, где находились его глаза, в чёрные застеклённые прорези для глаз.
   Моя челюсть начисто отвисла, осталось вставить её обратно.
-Вы разрешаете мне свободно передвигаться? – И кивком указал на Эйвелин. – А как же она? Зачем вы с ней так поступили, прострелив ноги?
   Солдат, державший в одной руке окровавленную ногу девушки, в другой же автомат, видимо, разозлился и резко шлепнул её на пол. Ни один мускул на ней не дрогнул.
-Ты не задавай вопросы, а выполняй приказы, парень. В противном случае ты ни черта отсюда не выберешься, заляжешь навечно, нам всем головы оторвут – или обитатели верхних этажей, проклятые на вечные голодные муки лично нашим повелителем, либо наш повелитель. И в первом и во втором случае выбраться обоим на крышу возможности не представится. А так, покалеченными или раненными, решать нам. Ты слишком мало знаешь об этом мире, тайным от всех смертных, и если узнаешь больше, чем нужно, станешь в наши ряды смертников. Каждый день здесь для нас может плохо окончится. Думаешь, мы по своей воле таскаемся по этажам и выполняем рискованную работу, выталкивая живых людей обратно к их сородичам? На всё воля дьявольская, а его воле вы будете следовать всю оставшуюся жизнь.
   Я смотрел на них и безжизненную девушку ошарашенными глазами. Нормальная жизнь… где она будет теперь? Почему она уйдёт от нас против нашей воли? И для чего Господь Бог продал наши души дьяволу, ведь я не совершал таких грехов, как Эйвелин, и просто уму непостижимо, что нас так легко подводят ко злу, за черту, которую переступить очень сложно?
   Но если переступишь – обратной дороги нет…
   Я это прекрасно понимал и не хотел представлять, какое будущее меня ждёт, как дальше мне жить… Как нам жить дальше?!
-Не хочешь следовать осознанно – будешь убивать со слепыми глазами инвалида, - серьёзно наставлял этот же солдат.
   Не оборачиваясь к девушке, я схватил её за лодыжки и медленно поволок по полу. Солдаты двинулись за мной с оружием наготове, двое сразу обогнали и стали осторожно прощупывать дулом автомата путь. Светлые пятна фонариков бешено скользили по сенам, пока не добрались до запертой двери. Как я понял, главный приказал не шуметь и как можно тише отпереть дверь. Второй солдат ударом ноги сплющил замок и выбил дверь наружу, к большой каменной лестнице.
   Дверь за нами громко захлопнулась.
   Был путь вниз и путь наверх. Путь вниз, естественно, закрыт, а наверху ждала жизнь убийцы. Скольких я за сегодня убил? Что-то с памятью, всех не помню… да и зачем перечислять? Кого убил, те уже в каком-то другом мире. До следующего этажа я один волок едва живую Эйвелин, солдаты и пальцем не пошевелили. Вокруг стояла ночная тьма, при свете фонариков окружающее пространство приобретало серые окраски.
   В глаза бросился яркий свет и на секунду замедлил движение.
-Приготовиться! – Скомандовал ближайший к двери солдат и зажал в руке второй магазин для автомата. – Уничтожить этих паразитов!
   В ушах зазвенели выстрелы, патроны легко проходили сквозь дверь и отскакивали от стен. Огонь с искрами пробивал нечисть, мелькавшую перед глазами, но не успел никто глазом моргнуть, как главному мгновенно вспороли и броню и грудь.
   В воздухе веяло порохом, использованными гильзами. Непонятные существа не кончались, все несчастья, любые ранения главный принимал на себя. Когда нашествие закончилось, в ушах стоял постоянный звон. Опустив глаза, я увидел распотрошённое тело командира, броню, разорванную и пропитанную кровью.
-Возьмёшь его автомат, - второй по авторитету солдат перезарядил оружие и сунул мне в руки. – Прикрывай на всякий случай сзади. Залезет желание погеройствовать – стреляй не в нас, в случае такой опасности будем вынуждены тебя убить.
   Мне с девушкой реальной помощи ждать не приходилось. Солдаты, их осталось трое, были заняты нашей защитой. Раненная с начала ночи нога стала не вовремя хромать, с автоматом в руке тащить за собой девушку было совсем невыносимо. К тому же перед нами летал страх смерти и я честно за нас двоих боялся не выбраться из этого места. Сердце бешено колотилось, молотком по наковальне стучало в груди, пробивая ударами всю брюшную полость. С мокрой как из душа головы струился пот. Беспрерывно. Беспощадно тянуло за собой время, открывая глаза на то, что страшный конец уже очень близок.
   В том, что солдаты выполняют свой долг, у меня не было сомнения. Останутся ли демоны в живых, не имело значения. Когда случаются такие ситуации, больше переживаешь за свою жизнь, близкие отходят на второй план, а о врагах, кажущихся тебе друзьями, и говорить нечего, просто пинком отодвигаешь за рамки своего переживания. Так и я. Стоят тут, видишь ли, настороженно, подавая друг другу какие-то нечеловеческие, сатанинские знаки свободной от автомата рукой, трое солдат и клянчат у меня и предположительно дохлой подруги время. Поддерживать жизнь в Эйвелин неохота, подбадривать тоже. Посмотришь на неё нежным умиленным взглядом, как голова сама собой отворачивается.
   Нет! Вы не подумайте, что я брезгую, зная, что она ещё жива. Всё-таки полно других дел, я должен быть начеку и всё такое… скользящий луч фонаря солдата упал на широкое стекло очередной двери и мигом разбился о чью-то скомканную, синеватую цветом и неправильной, точнее не округлой формы, голову, и съехал чуть вниз, открывая обзор на тонкие ножки привидения. Остальные двое решили не тормозить, дабы не поплатиться за тупость своей головой, шкурой и хвостом, и открыли огонь, едва тот выбил замок прикладом и пулей отскочил в сторону. Всё происходило ужасающе для обычного человека быстро, однако я так хорошо всё воспринял, промотал увиденное взад и вперёд, что увидел как в замедленной съёмке кадры дешёвого фильма, пахнущего мизерными вложениями в бюджет, боевика, и запомнил каждую мелкую деталь. Патроны прошли сквозь НЕГО  и отскочили от стенки позади него, не причинив и сотой доли ущерба. Призраку оставалось, немило оскалившись улыбнуться и исчезнуть без банальных прощаний. Дорога наконец освободилась и трое солдат нырнули в узкий едва освещённый одной единственной лампочкой коридор, да и то тусклого оранжевого цвета. Как дикарь, тащивший за собой мамонтову тушу с дубиной огневой в руке, я последовал за ними. Некоторые двери передо мной были заложены кирпичом или немного приоткрыты, но я, не рискуя, не стал заглядывать в них и с мужеством мученика продолжал выполнять свою миссию.
   Вот как по словам солдат оказалось – чтобы выбраться из преисподни, не просто так тебе дадут билетик обратно, нужно действительно умереть. Опять загвоздка! Умереть не просто так, а на крыше этого здания, именно там, нигде больше. Ужасаясь при мысли о том, что мог умереть раз сто до этого небоскрёба, я небрежно поправлял в руке автомат, выскальзывающий из ладони, и ждал, когда же солдаты пробьются вперёд. То, что замещающего покойного командира разорвало изнутри, смешав обе половинки тела и внутренние органы, не было неожиданностью. Это меня нисколько не задело, к его смерти я отнёсся довольно равнодушно.
   Сколько раз я хотел бросить девушку по пути, избавиться от лишнего груза, катком придавившего мою душу? Кажется, сбился со счёта. Что-то внутри меня наглым трёпом приказывало бросить её и нафиг изрешетить череп горстью раскалённого свинца. Но как можно бросить девушку на произвол судьбы? Чтобы мучился с этим до конца своей тупой, непредсказуемой жизни?
-Вперёд, вперёд!
   Эти крики исходили со смешанным чувством, добра и зла одновременно. Они подгоняли меня на последнем этаже с удвоенной силой, но, когда пришло время скакать по невидимой лестнице, я спохватился и резко тормознул.
-Мне идти?
   Озлобленные глупостью моего вопроса, двое солдат помогли мне взойти на лестницу. Подтолкнули меня и безжизненную Эйвелин.
   Шаг вверх, шаг ввысь. Я шёл словно на небеса.
   Страх высоты чуть подгонял меня.
   И вдруг…
   И вдруг на вершине, у самой крыши, тоже стеклянной, показался ребёнок. Мальчик, очень похожий на меня в детстве. Мелкий, светлый, с лохматой шевелюрой. Этот смотрел на меня серьёзным, взрослым взглядом.
-Хочешь наверх? – Деловито спросил он меня.
   Я благоразумно, молча кивнул. Мало ли кто прячется за личиной этого мальчишки, очень смахивающего на меня.
-А где пропуск?
   Солдаты встали за мной, держа наготове заряженные автоматы.
-Какой пропуск? – Поинтересовался я.
-Обыкновенный. Вельзевул по им же установленным правилам должен был отдать тебе и ей пропуск в ваш мир. думаешь, я тут просто так стою и мозолю себе ноги? Какой ты не осведомлённый! Разворачивайся, иди обратно к моему повелителю и проси у него пропуск в живой мир. так делают благоразумные люди, если они не хотят навечно остаться в преисподней.
   Выдержав короткое молчание, я аккуратно положил возле себя девушку и направил дуло автомата на мальчишку. Внутренний голос раздирался от сложности выбора. Однако выбор мой сделан – никуда обратно я не пойду, можно отправить туда этого мальчишку…
-Ну ладно! За пропуском идти не хочешь, как хочешь. Я здесь для того, чтобы ты отсюда не выбрался!
   Эта новость меня особо не удивила. Палец легко лёг на курок и… меня отбросило взрывной волной на холодный пол. Полёт получился относительно мягкий, но я не унывал. Трое солдат, смирно растянувшись на полу, спокойно догорали. Пахло  палёным мясом и до рези в животе хотелось есть. Спина моя с отодранной кожей ощущала невыносимый жар.
   Двигаться не было смысла. Мальчишка очень близко. Его испепеляющее дыхание незаметно подползало ко мне вплотную и обжигало открытые от одежды места, которые, краснея, начинали темнеть и слегка пузыриться. Ощущение такое, будто сунули в печку, прямо в самый огонь. Беспощадные языки пламени не отпускали и то время, когда магазин автомата израсходовался, тело мальчишки дёргалось от очередного попадания.
   Дальше всё происходило как в тумане. Кто-то надрезал кадрики моих воспоминаний и запихивал в мусорную корзину.  Даже окружающее восприятие заглушило, чувства упали куда-то вниз, размазались по полу. Не сомневайтесь, по полу был размазан и я. Я полз наверх, не отпуская надежду попасть к себе домой.
   Воспоминание оборвалось. Вот я проползаю мимо двойника своего из детства, материального как я сам, с дырками в плече, на груди и во лбу. На лице застыла нехорошая усмешка, правая рука чуть протянута, останавливаясь на пути у смерти.
   Дальнейшее восхождение покрыто мраком. Когда я добрался до крыши, таща за собой Эйвелин, выбил автоматом стекло и выбрался на трепетавший нежный воздух, последний этаж весь расплавился в адском огне очередного взрыва. Меня подкинуло в воздух и шарахнуло об ограждение.
               
Эпилог

   Голые камни я, наверное, обнимал очень долгое время. Веки разлеплял уже от ярких солнечных лучей, пробивающихся сквозь зелёную листву хвойного леса. Рядом свернувшись клубочком посапывала Эйвелин. Как-никак ей снится сон! А когда проснётся, жуткий кошмар продолжится, деревья расступятся, открывая дорогу в новую каннибальную жизнь. А там новые убийства, беготня от наглых рож с резиновыми дубинками и прочей человеческой нечисти. Лично мне такая тенденция развития моей пережившей ужасную ночь личности радости не добавляла, однако выбирать не приходилось. В выборе меня и новую подругу ограничили, с этим давно пришлось смириться.
-Ну что, подружка? Начинается новая жизнь! – Я наклонился к ней и припал к её губам.
   Моя рука независимо от воли скользнула к талии девушки. На ней были те же дырчатые джинсы и лёгкая тенниска, одежда, которую я некогда снимал  с неё, выжимая чёрную заразительную воду, куда она по случайности попала и изменила свой цвет кожи.
   Девушка дёрнулась и, раскрыв от удивления глаза, ударила меня по щеке. Вслед за громким ударом оттолкнула и встала с дороги, отряхнулась. Она хорошо походила на девушку на панели, но первый же проехавший мимо грузовик, в котором сидел огромный плечистый мужлан, не остановился. Взгляд мужика на секунду скользнул по Эйвелин. Каштановые кудри, местами в пыли, закрывали голые плечи.
-Ты что вытворяешь, грубиян? – Не церемонясь, она отпихнула меня. – И где это мы очутились?
   Её глаза округлились, когда она вспомнила, что с ней недавно творилось. Осмотрела себя – нет, слава Богу! – ни царапины, ни волдыря.
-Вижу, что ни в твоём, ни в моём городе, - ответил я. – Повсюду бескрайние поля. Пошли в тень, за деревья…
   Да, солнце палило не хило. Оно улыбалось и в тайне усмехалось над нами. По дороге больше никто не проезжал. За деревьями обнаружилась целая ферма. Жилой двухэтажный домик, счастливо пустовавший в это время дня. За домиком был гараж. Вокруг паслись куры, овцы, козы, в стойлах ржали лошади.
   На животных, к счастью, не пришлось тратить время и на кухне этого дома мы прекрасно отобедали.
-Здесь неплохо, можно даже жить, - вынесла своё вердикт Эйвелин.
   Я лишь пожал плечами. Мало ли как к нам будут относиться, официально нас здесь вообще быть не должно, в рамках здравомыслия тоже. Риск столкнуться с хозяевами не радовал.
-Давай спокойно обсудим ситуацию, - предложил я. – Оставаться здесь, если подумать, рискованно, мы здесь никого не знаем и нас никто ни черта не знает. Можем нажить себе в такой жизни большие проблемы.
-Ну да! Ты сдаёшься! Хочешь драпать в родной город без меня и не вернуться? Очнись, мальчик! Мы теперь заключены здесь навеки, - она подошла ко мне и уселась на край стола. – Твой язык тебе не родной, да и этот принадлежит мне…
   В памяти вспышка света. Нереальная, конечно, а которая затмевает любые твои воспоминания.
   Когда в дом вошли настоящие жильцы, молодая деревенская пара, мы спрыгнули со стола и тупо уставились на девушку и парня.
-Может, мне объяснит кто, что вы в чужом доме делаете? – Нисколько не страшась нас, спросила хозяйка дома. В руках были покупки, понятно, почему их не было в доме, а гараж был пуст, будто машину угнали.
-Видите ли… - мягко начал я, но Эйвелин меня грубо перебила:
-Мы конфискуем ваш дом в целях неопределённого времени проживания! А теперь спите! – Нож, которым хозяева, вероятно, хотели разделывать мясо, полетел точно в грудь парня.
   Девушка, выронившая несколько пакетов из рук, дико завизжала. Я как можно быстрее преградил её путь.
   Солнце стояло высоко и раскидывало лучи совсем бескорыстно, любя и лаская каждое существо, которого достигало, что бы оно ни делало, чем бы ни жило. Страшный непостижимый сон, ставший неизменной явью, заполнял, обагренный кровью, дневной свет.
   Свет в фермерском доме внезапно потух. Похоронная процессия молодой пары закончилась, их души в дальнейший путь провожал мой погрустневший взгляд и взгляд Эйвелин. Их путь заканчивался, зато наш только начинался.

2007-2008
Продолжение следует. Следующая встреча в «Дневниках Вельзевула»!