Помни имя отца своего. воспоминания бывшего комисс

ПОМНИ ИМЯ ОТЦА СВОЕГО.
(Воспоминания бывшего комиссара партизанского отряда)
               

        Предыстория этого письма такова. Мой отец, Устюжанинов Андрей Николаевич  был призван из города Москвы по Постановлению ЦК ВЛКСМ от 3.09.1941 года в специальные войска особой группы НКВД СССР, где после окончания специальной школы диверсионно-истребительных групп МУ НКВД был направлен в партизанский отряд, которым командовал Виктор Александрович Карасев, в последствии ставший Героем Советского Союза, базирующийся в лесах Угодско-Заводского района Московской области. Комиссаром  этого отряда являлся бывший председатель райисполкома Михаил Алексеевич Гурьянов.
        Из опубликованного в газете "Правда" вечернего сообщения Совинформбюро от 29 ноября 1942 года.
...24 ноября партизанами разгромлен штаб немецкого корпуса. Отважные бойцы-партизаны перебили около 600 немцев, в том числе много офицеров, уничтожили склад с горючим, авторемонтную базу, 80 грузовых машин, 23 легковые машины, 4 танка, бронемашину, обоз с боеприпасами и несколько пулеметных точек. При подготовке этой операции разведкой отряда был разгромлен карательный отряд гестапо. Гитлеровцы потеряли при  этом убитыми и раненными около 40 солдат и офицеров.
Гестапо, занимающее каменное двухэтажное здание бывшего районного почтамта минировал и взорвал со всем его содержимым мой отец. За этот подвиг, он впервые был  награжден орденом Боевого Красного Знамени.
После выполнения задания партизанский отряд, преследуемый карателями, вынужден был с боями отходить к линии фронта. Несмотря на тяжелую контузию во время проведения партизанской операции, комиссар отряда Гурьянов шел со всеми в колонне, раненного в ногу командира отряда Карасева несли на носилках, у него стала развиваться  гангрена. Не доходя до деревни Рыжково, партизанский отряд разделился на две группы. Отец остался в составе той, что выносила командира через линию фронта. Группа, в которой находился Гурьянов, попала в засаду пройдя лишь 20 километров от Угодского Завода. Гурьянов отстреливался до последнего патрона и тяжело раненный попал в плен. После серии бесчеловечных пыток, он был повешен на балконе здания райисполкома.
 Указом Президиума Верховного Совета СССР от 16 февраля 1942 года ему было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.
Группа, выносившая раненного командира, перешла линию фронта. Карасев был помещен в госпиталь расположенный в Серебряном переулке. Врачи спасли ему ногу. После выздоровления он был направлен под Ровно, где участвовал в партизанском движении на Украине.
О нем тепло вспоминает Дмитрий Медведев в своей книге "Сильные духом".
Командиром партизанского отряда, впоследствии переименованного в истребительный батальон, стал мой отец, комиссаром - секретарь подпольного райкома партии Александр Михайлович Курбатов. После изгнания фашистов из Подмосковья, отец был направлен на учебу в Томское пехотное училище, по окончанию которого остался там преподавателем.В то время он уже был награжден тремя орденами.
После неоднократных просьб направить его туда, где в боях решалась судьба нашей Родины, он был откомандирован в 4 воздушно- десантный корпус, где погиб 15 сентября 1943 года при освобождении поселка Котельва Полтавской области. О его гибели мы узнали лишь спустя год после окончания войны.
В 1959 году я был курсантом второго курса военного училища, когда газета "Красная Звезда" стала печатать документальную повесть "Пароль-Родина",в предисловии к которой было  сказано, что авторами повести включены воспоминания бывшего комиссара партизанского отряда, ныне секретаря Калужского обкома партии А.М. Курбатова. Имя отца в повести не упоминалось. Сопоставив данные приведенные в повести с коротким сообщением Совинформбюро в чудом сохранившейся в семье газете "Правда", я написал в Калужский обком
 партии и получил это письмо.
          Уже давно нет Александра Михайловича, но память о нем хранится в названиях улиц в городе Обнинском и поселке Жуково (бывшее село Угодский Завод). В районном краеведческом музее поселка, на родине прославленного полководца, под портретом отца стоит ручной пулемет, с которым отец принял неравный бой с 60 немецкими автоматчиками, прикрывая отход попавшего в засаду отряда.
         Об этом и других событиях далекого прошлого вспоминает в своем письме Александр Михайлович...
 
       Дорогой Володя! Нет, я не удивился получив Ваше письмо. Я узнал, что в 1941 году у моего боевого друга Андрея Николаевича в Прокопьевске жила жена с маленьким сыном Володей.
Своим письмом Вы меня очень опечалили. Я не знал, что Андрей (как мы его все звали в отряде) погиб. Я был уверен, что он жив и делал попытки найти его. Мне было известно, что Андрей Николаевич вскоре после освобождения Угодско-Заводского района ушел в Красную Армию и учился в пехотном училище в г.Томске. С тех пор я о нем ничего не знал, веря, что он жив и возможно после войны вернулся в Москву, где работал начальником планового отдела на одном из заводов. И как тяжело сознавать, что не уже в живых жизнерадостного, обаятельного Андрея Устюжанинова. Я писал в Прокопьевск на Комсомольскую улицу, надеясь узнать, где живет и работает мой боевой друг. Но ответа  не получил.
Андрей Николаевич очень любил своего маленького сына Володю и гордился бы им теперь, если был бы жив. Володя должен был унаследовать от отца прекрасные качества и я надеюсь Вы оправдываете его надежды на Вас. Я Вам постараюсь вкратце рассказать о Вашем отце, которого мы, все его товарищи, любили. Его нельзя было не любить. Об этом я сейчас расскажу.
В начале октября 1941 года наш будущий партизанский отряд Угодско-Заводского района (в то время Московской области) пополнился прибывшей из Москвы группой подрывников-минеров в количестве восьми человек во главе с лейтенантом госбезопасности А.П. Новиковым. В числе этой группы двадцатишестилетний (1914 года рождения) комсомолец Андрей Устюжанинов. Стройный, собранный крепыш. Спокойный, как сибиряк. Добродушный, с постоянной доброй, ласковой улыбкой. Его глаза всегда любовно и приветливо смотрели на каждого, с кем он встречался. Его взгляд говорил, что он любит жизнь, а прежде всего человека и готов помочь ему, приободрив унывающих. Его взгляд всегда излучал доброту людям, он хотел, чтобы всем было хорошо, чтобы товарищи не теряли бодрости духа, чтобы любили жизнь и честно служили своему народу, своей Родине. Он никогда, почти никогда, не расставался с трубкой. Она была у него во рту или в руке. Таким зримым, добрым, с улыбкой и неизменным своим спутником-трубкой, он остался в моей памяти. Но эта внешняя красота его не расходилась с внутренней красотой. Он был немногословен. Больше слушал, чем говорил сам. Он умел слушать людей, казалось, что ему больше нравится слушать других, чем говорить самому. Он ни на кого и никогда не поднимал голос, не ругал. Был исключительно скромен. За все это и за его смелость и мужество любили его все бойцы и командиры отряда. Мне казалось, что ко мне  он относится с особым доверием и уважением, хотя я старше его был всего на семь лет. Может быть потому, что я был секретарем подпольного райкома партии, а затем и комиссаром отряда и он видел  во мне представителя партии во вражеском тылу, поставленного направлять партизанскую борьбу против подлых захватчиков. Я ценил его  доверие ко мне и, признаюсь Вам, сам испытывал к нему сердечность, дружеские чувства. Любил я его прежде всего за то, что он всегда был готов без колебаний выполнить любое, самое трудное и опасное задание. Нет возможности описать в письме боевые дела Андрея Николаевича. В повести "Пароль-Родина" (Вы читали ее в сокращенном виде, и она вышла в полном виде в Калужском областном издательстве и я ее Вам вышлю, как только получу от Вас письмо) он не показан к сожалению. Со мной писатели до написания повести не беседовали (Московские писатели).Я прочитал в издательстве рукопись. В феврале 1958 года лежал в Москве, в Боткинской больнице. Там встретился с писателями. Я им два часа рассказывал об угодских партизанах и подпольщиках и советовал им показать Андрея Николаевича, о боевых делах которого говорит орден Красного Знамени. Но они мне ответили, что теперь они не имеют времени это сделать, так, как издательство их торопит. Если будет второе издание овести, то учтут мой совет. Теперь готовиться второе дополненное издание повести, которое выйдет в 1960 г. Я написал все, что знаю об Андрее Николаевиче Скоблину и Самойлову и скоро буду иметь с ними встречу в Москве. Первоначально они писали с рассказов командира отряда В.А. Карасева и партизан, живущих в Москве. Как видите я не виноват в том, что мой любимый герой не показан в повести. Среди награжденных партизан нашего отряда ордена Красного Знамени получили Андрей Николаевич Устюжанинов, А.А. Александров и М.А. Гурьянов. В.А. Карасев был награжден орденом Ленина. Гурьянову М.А. посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. Погиб героем. Хорошо сражались Исаев, Лебедев, Токарев, Долмашев. Но они были награждены меньшим орденом-Красной Звезды. Однако о них писатели сочли возможным написать, а об Александрове и Устюжанинове-нет. Это потому, что они о них не имели фактов. Почему Карасев не сказал писателям (он ведь знал о их подвигах и давал писателям факты),я не знаю. Надеюсь убедить писателей исправить это  упущение.
Простите, Володя, я отвлекся. В отряде Андрей Николаевич был подрывником-минером и пулеметчиком ручного пулемета (единственного в отряде, станкового пулемета у нас не было). В отряде было четыре крепыша, но самым выносливым из них был Андрей Николаевич и к тому же лучший стрелок с хладнокровным характером, то есть стойкий, выдержанный, у которого руки и ноги не дрожали в моменты опасной стычки-схватки с врагами.
  Многократно ходил в разведку и отлично выполнял задания командования отряда. Минировал лесные дороги и завалы. Несколько раз выполнял особые задания секретаря подпольного райкома по связи с подпольщиками, по доставке им газет, листовок и получения от них донесений райкому.
Отряд находился в трудном и опасном положении, в 6-8 километрах от передовой линии врага, в тылу у него, в районе частых перемещений вражеских войск.
29 октября 1941 года  была предпринята первая вылазка, намечена первая боевая операция. Надо Вам сказать, что в это время у нас было очень трудное положение. Мы не знали, где остановился фронт. Радиоприемник вышел из строя. От красноармейцев, выходивших из окружения, мы слышали вражескую пропаганду о том, что немцы трубят о взятии Москвы, о том что она уже ими взята. Некоторые неустойчивые молодые партизаны захныкали. Двое бежали из отряда в Красную Армию. Двое не вернулись из разведки, остались в своих семьях, полагая, что сопротивление, борьба с немцами уже бесполезная, все проиграно.  В этот момент спокойная выдержка, уверенность в нашей победе таких партизан как Андрей Устюжанинов и врач Гусинский - являли собой образец мужества и готовности истреблять непрошеных пришельцев. Вам трудно было представить себе, как важно было в этот тяжелый, очень тяжелый момент не потерять присутствие боевого духа, стойкости и уверенности в нашей, хотя нескорой  победе.
          Чтобы поддержать боевой дух и закалить бойцов, командованием решено провести боевую операцию - совершить налет на районный центр-село Угодский Завод, до которого пред стояло идти 30 километров. На операцию отобрали 15 бойцов, самых крепких физически, самых выносливых и с хорошей боевой подготовкой. 29 октября группа во главе с командиром отряда вышла в поход. Я оставался в лагере с остальной частью отряда. В двух километрах  от базы боевая группа неожиданно в сосновом лесу встретилась с отрядом мотоциклистов врага, превосходившего численно партизан в четыре раза, то есть, их было 60, вооруженных автоматами. У группы партизан один ручной пулемет (у Андрея Николаевича), один автомат  (у Новикова), у остальных канадские карабины. За плечами мешки с продуктами (на 4 дня)  и патронами. Немцы первыми заметили партизан и стали разворачиваться полукольцом, намереваясь уничтожить партизан. К тому же: немцы в сосновом лесу, а партизаны в редком мелколесье. Быстро оценив обстановку Карасев приказал: боя не принимать, отходить назад. Партизаны впервые увидевшие врага, к тому же превосходившего и численностью и вооружением, стремглав бросились назад. У Новикова отказал автомат и он не дал не одной очереди по наступающим немцам. Тогда он отбросил с плеч вещевой мешок, вихрем помчался за убегающими   партизанами. Вы догадывайтесь, что Ваш отец остался с ручным пулеметом один против 60 автоматчиков. Бежать? Полукольцо противника начало наступление и грозило окружением партизанскому пулеметчику. Пулемет нашего отважного Андрея заработал с первыми очередями врага.
И этого, нескольких секунд работы пулемета в хладнокровных руках Андрея было достаточно, чтобы остановить вражеских автоматчиков на несколько секунд и тем самым дать возможность партизанам укрыться в ближайшем густом лесу. Только один партизан Соломатин был ранен в ногу. Он как разведчик, вовремя не заметивший врага, оказался отрезанным от своих и пострадал за свою беспечность. Огонь врага был перенесен на партизанского пулеметчика, как только они его заметили. Оценив обстановку (партизаны вне опасности) Андрей начал, умело маневрируя, отходить, а затем вышел из опасной зоны обстрела. Простреленным во многих местах оказался его вещевой мешок, которого он не снял со спины.
Вы человек военный, Володя, и можете понять и оценить красоту действия своего отца в этой ситуации. Не дрогнул. Думал о спасении товарищей, потому что любил их. Любил за то, что они, как и он, шли на бой с подлым врагом. Не беда, что товарищи немного испугались и
быстро "удирали", выполняя приказ об отходе. Он  был рад, что защитил их от вражеских пуль и  принял огонь на себя. Это только первая встреча. Воевать мы еще научимся. Еще как крепко
 будем бить захватчиков! Первая вылазка была неудачной. Мы из нее извлекли уроки. На этой
первой ошибке многому научились и хорошо, крепко били врага.
         Во время налета партизан на штаб 12 армейского корпуса немцев в селе Угодский Завод в ночь на 24 ноября Андрей Николаевич также стойко и мужественно воевал с врагом. От базы до Угодского 30 километров, лесом, с ручным пулеметом. Легче стрелять из него, чем тащить его 30 километров туда и столько же обратно. Участвовал в атаке. После нее прикрывал отход вместе с другими  пулеметчиками (москвичами). Отход был очень трудным. Продуктов взяли на трое суток, а шли уже пятые. Мучила жажда. Ее утоляли грязноватым снегом, которого в лесу было мало. Усталость. Ночь без сна. А ранен командир отряда Карасев. Его ослабевшего от потери крови несли в сопровождении 12 партизан, в их числе и был Андрей Николаевич.
Операция прошла блестяще. Перешли линию фронта,  так как немцы выбили нас из наших землянок основных и запасных. Отдохнули, подлечились и снова вернулись в свой район.25 января 1942 года немцев погнали из нашего района.
30 мая освобожден Угодский Завод. Я стал первым секретарем райкома партии. Партизаны возглавили районную власть, то есть, руководство районными учреждениями. Отряд не распускали до августа 1942 года.  Существовала возможность  повторной оккупации.       
Володя! Я надеюсь, что нам придется встретиться. Я расскажу тогда Вам подробно о
Вашем отце. Напишите мне о себе подробно. Как идет Ваша служба? Комсомолец ли Вы? Какие у  Вас стремления в жизни? Чем занимались до службы в Армии? Какую школу окончили? Кем хотите быть?
          Где Ваша мама? Передайте ей от меня привет и добрые пожелания: здоровья, бодрости и полного благополучия в жизни. Есть ли у Вас еще кто в семье? Кто и где?
          Очень Вас прошу прислать мне свою фотокарточку и фотокарточку Андрея Николаевича. Фотокарточка Вашего отца мне нужна для того, чтобы поместить в новое издание повести, если мне удастся уговорить писателей (а я думаю, что они согласятся).
Если у Вас есть ко мне вопросы или просьбы, то не стесняйтесь. Спрашивайте, напишите. Я охотно Вам отвечу и выполню Ваши просьбы. Я очень рад тому, что сын Андрея Николаевича  познакомился со мною (пока заочно), что уже становится (а может быть уже встал крепко на  свои ноги). Поверьте, Володя, мне очень приятно, что Вы мне написали. Хотя Вы мне сообщили очень тяжелую весть, письмо Ваше я получил 10 октября, и все это время находился под  впечатлением вести о гибели моего дорогого боевого товарища и друга. Я работаю секретарем партбюро Совнархоза.29 октября делаю отчет о работе партбюро. Поэтому все последние дни готовил этот отчет и не смог Вам ответить. После отчета ухожу на пенсию.
Не взыщите с меня, что написал не совсем складно. Поверьте в искренность моих добрых к Вам чувств в знак уважения к Вашему отцу. Сообщите адрес Вашей мамы и можно ли ей написать  об Андрее Николаевиче.
Заканчивая свое письмо, я хочу Вам напомнить о своем пожелании, которое я высказал
в начале своего письма. Желаю Вам быть таким же добросовестным, добросердечным к людям, таким  же  скромным, бодрым,  каким был Ваш отец. Желаю Вам быть таким же стойким и мужественным в трудные моменты жизни, каким был в жизни Ваш отец. Помните о своем долге перед народом, перед своей одной, честно и бескорыстно ей служить. Желаю Вам счастья и радостей в жизни. Никогда не вешайте голову. Помните, с бодрым, веселым человеком людям всегда хорошо и приятно. Ваш отец был таким. За это его любили. Может Вас обидят мои советы? Незнакомый человек напрашивается  в наставники! Поймите меня правильно. Я делаю это из добрых побуждений и под впечатлением  вести, которую Вы мне сообщили. И если я много написал Вам лишнего, не взыщите, не посчитайте меня многословным. Ведь я впервые пишу Вам и не знаю Вас.
Желаю Вам всяческих успехов в благородном служении Родине. Крепко жму Вашу (надеюсь мужественную) руку.
            С уважением к Вам, Александр Курбатов. Калуга 23.Х.1959 года.
                .......
Я на всю жизнь запомнил тот июньский день 1943 года, этот небольшой железнодорожный вокзал сибирской станции Юрга, куда мы прибыли с матерью, чтобы проводить отца на фронт. солнечные лучи, пробиваясь среди темных облаков, освещали изумрудную зелень полей и закопченные стены пристанционных сооружений. Лил небольшой летний дождик. Его капли висели на лакированных козырьках фуражек, сверкали как  драгоценные камни на звездочках, что по одной сиротливо светились на новеньких, еще не обмятых, офицерских погонах. Ускоренный военный выпуск офицеров направлялся на фронт. А здесь был глубокий тыл. Музыку духового оркестра заглушали лишь гудки маневровых паровозов. Слез не было видно, по застывшим в напряжении лицам людей катились  лишь капли дождя. Я помню последние слова матери и ответ отца:
        - Андрейка! Ведь ты мог и не ехать на фронт. У тебя уже три боевых ордена, сколько было
исхожено тобой партизанских тропинок в тылу врага. Ты же здесь, в училище, был неплохим преподавателем. Тебя любили и уважали все твои курсанты.
        - Марийка! Здесь должность преподавателя может занять офицер, у которого нет руки, чтобы  держать оружие, нет ног, чтобы гнать врага. Я здоровый, у меня есть все: руки, ноги, опыт приобретенный в партизанском отряде. Я коммунист, и мое место там, где решается судьба Родины.
           Так я видел отца в последний раз. Не зная, что отец погиб, еще долго по окончанию вой-
 ны, украдкой от матери (она к этому времени повторно вышла замуж), бегал на железнодорожную станцию встречать эшелоны с возвращающимися домой бывшими воинами.
         Я стал офицером, каким был мой отец. Я стал коммунистом, каким был ты, отец, и одну из рекомендаций подписал Александр Михайлович Курбатов, рекомендовавший принять в тот грозный  41 год в партию тебя.  Тогда это давало лишь одно преимущество по отношению к другим: право первым  идти в бой.
Я сохранил о тебе память, отец!

                май 1995 года.
                (50 лет как закончилась война)